Змей тугарин толстой краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Молодой богатырь Алеша Попович и его слуга Еким подъезжают к камню, на котором написано, куда ведут три дороги: к Тугарину, на Вуяндину и к киевскому князю Владимиру. Молодцы решают ехать ко Владимиру.
У Владимира в Киеве идёт пир. Князь сажает Алешу на почётное место. Алеша Попович видит, как тридцать богатырей несут в дом Тугарина. Его сажают рядом с женой князя Владимира, и Тугарин кладёт голову ей на грудь.
Тугарину и Алеше подносят по полведра вина. Алеша пьёт потихоньку, а Тугарин выпивает одним духом. Алеше Поповичу подносят на блюде лебедь белу и Тугарину тоже. Богатырь ест помаленьку и половину отдаёт своему слуге, а Тугарин Змеевич проглатывает лебедь одним махом. Обращаясь к слуге, Алеша Попович вспоминает, что у его отца, попа Леонтия Ростовского, была прожорливая собака, которая подавилась лебединой костью и издохла. И с Тугариным, заключает Алеша, завтра будет то же самое. Ещё Алеша вспоминает об отцовской жадной корове — она тоже подавилась костью. И опять говорит, что с Тугариным произойдёт то же. Тугарин Змеевич, слыша эти слова, с досады бросает в Алешу булатный нож, но проворный слуга Еким подхватывает нож на лету. Богатырь вызывает Тугарина на бой.
Весь город ручается, что победит Тугарин, но князь Владимир ручается за Алешу.
Богатырь просит слугу посмотреть, выехал ли уже Тугарин в поле. Еким видит, что Тугарин летает на бумажных крыльях, а вокруг — огненные змеи. Алеша идёт в церковь и молится Богу о том, чтобы дождь намочил Тугариновы бумажные крылья.
Богатырь втыкает голову Тугарина на копье, садится на его коня и едет в город. Княгиня, жена Владимира, увидев Алешу издали, выражает надежду, что это Тугарин победил и везёт с собой Алешину голову.
Подъехав к княжеским палатам, Алеша Попович бросает голову в окно и насмешливо кричит княгине, чтобы она взяла Алешину голову. Князь предлагает богатырю почести. На это Алеша отвечает, что, если бы не приходились ему князь и княгиня дядюшкой и тётушкой, то назвал бы он князя сводничком, а княгиню — и того хуже.
Алёша и сестра Збродовичей
Только два брата Петровича-Збродовича сидят и не хвастают. Сам князь Владимир спрашивает у братьев, почему они ничем не похваляются. Тогда Петровичи рассказывают о своей любимой сестрице Оленушке Петровне, которая сидит в задней горнице, лишние люди ее не видят и солнышко ее не печёт.
Братья, убедившись в том, что Алеша не солгал, приказывают сестре надеть чёрное платье: они хотят отвезти Оленушку в поле и там отрубить ей голову. Узнав об этом, сестра говорит Петровичам-Збродовичам, что жена старшего из них живёт с богатырём Добрынюшкой, а младшего — с Переметушкой. Братья не верят этим обвинениям и везут Оленушку в поле. Но тут появляется Алеша Попович. Он увозит Олену Петровну к венцу, а братьям напоследок бросает то же самое обвинение касательно их жён, Добрынюшки и Переметушки.
Пересказала О. В. Буткова. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русский фольклор. Русская литература Ред. и сост. 1998. — 608 с.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
А. К. Толстой был просто влюблен в историю домонгольской Руси, он писал в 1869 году:
И, как всегда в таких случаях, порой он слегка увлекается и оказывается пристрастным.
X–XI века действительно являются очень интересным периодом истории нашей страны. Молодое русское государство быстро набирало силы и увеличивалось в размерах. Разделение церквей на католическую и православную произошло только в 1054 году, и ещё долгие десятилетия после него люди на Востоке и Западе считали себя единоверцами. Знакомые нам имена встречаются в западноевропейских и византийских источниках того времени, а некоторые русские князья являются героями скандинавских саг. По мнению А. К. Толстого, этот период нашей истории резко контрастирует даже с началом царствования Романовых. Ко всему иноземному тогда относились подозрительно и русские цари мыли руки после общения с иностранными послами.
Н. Дмитриев-Оренбургский. Обряд омовения рук после приёма иноземных посольств Московскими царями
Итак, давайте подробнее поговорим о некоторых балладах Алексея Толстого.
В этой балладе говорится о пророческой песне татарского певца, которую тот спел на пиру у князя Владимира:
Интересно, что в данной балладе, как и в русских былинах, образ Владимира синтетический. В князе Владимире-Красно Солнышко, как известно, слились образы Владимира Святославича и его правнука Владимира Мономаха.
Вернёмся к балладе А. Толстого.
И в конце баллады А. Толстой устами своего героя произносит замечательную фразу, которую следовало бы печатать в качестве эпиграфа на каждом учебнике истории.
Отвечая на мрачное пророчество Тугарина, Владимир говорит:
В этой балладе А. К. Толстой показывает Ивана IV глазами киевского богатыря, проспавшего полтысячи лет:
Иван IV, миниатюра из Казанской летописи
В этой балладе А. Толстой ещё раз обращается к образу Ивана IV.
Курбского в его бегстве сопровождали 12 человек, в том числе и герой баллады:
И как же отблагодарил предатель человека, вероятно, спасшего ему жизнь?
Курбский посылает Шиванова к Ивану IV с оскорбительным письмом, прекрасно понимая, что отправляет его на смерть. Беспрекословная верность Шиванова удивляет даже царя:
В некоторых балладах А. Толстого рассказывает и об истории западных славян.
Речь идёт об одном из эпизодов так называемого Вендского крестового похода 1147 года (совершен в рамках Второго крестового похода). Папой римским Евгением III и Бернаром Клервосским война против славян была благословлена наравне с экспедицией в Палестину. На земли полабских славян – ободритов и лютичей, двинулись армии саксонских, датских и польских рыцарей. К ним примкнули отряды немецких епископов и моравских князей.
Одна из крестоносных армий действовала против лютичей и поморян. То обстоятельство, что князь лютичей Ратибор, его окружение и часть подданных уже успели принять христианство, никого не смущало. Лидерами этой части крестоносцев были маркграф Бранденбурга Альбрехт Медведь и магдебургский архиепископ Конрад I.
Другая армия должна была сокрушить силы племенного союза ободритов. Ее руководителями были герцог Саксонии Генрих Лев, герцог Конрад Бургундский и архиепископ Бременский Адальберт. На соединение с этой армией спешили датчане, которых вели Свен III, правитель Зеландии, и Кнут V, владевший Ютландией – троюродные братья и непримиримые соперники.
Пора вернуться к балладе А. Толстого:
Рёскильдского епископа на самом деле звали Аскер. А правителя Ютландии Кнута все же трудно назвать викингом.
Сопротивление крестоносцам возглавил ободритский князь Никлот, который нанес упреждающий удар по гавани Любека, уничтожив там много кораблей.
Князь Никлот, статуя в Шверинском замке
После этого Никлот отступил к крепости Добин, где его осадили крестоносцы. В это время подошли и датчане.
А. К. Толстой – о прибытии Свена, Кнута и Аскера:
(к осажденному крестоносцами городу Добин).
А на помощь к ободритам пришли воинственные славяне острова Руян (Рюген), которые в морском сражении разбили датский флот:
Командовавший эскадрой Свена рёскильдский епископ Аскер (А. Толстой упорно называет его Эриком) в самом начале сражения покинул свой военный корабль и укрылся на торговом судне. Саксон Грамматик утверждает, что епископ
Другая ошибка Толстого – участие в этой битве кораблей Кнута.
На самом деле с руянами сражались только зеландцы: Кнут не отправил свои суда на помощь брату-сопернику. Так или иначе, руяне тогда захватили множество кораблей. После этого датчане ушли от Добина.
Взять эту крепость крестоносцы так и не смогли. Они ушли от него, заручившись обещанием Никлота крестить свой народ. Неудачными были действия и другой армии, которой не удалось овладеть Деммином и Штеттином.
В финале баллады Толстого вождь руян Боривой (видимо, Борил-вой) обещает отомстить крестоносцам:
В 1152 году славянские дружины атаковали Данию и разорили её.
Хронист Гельмольд из Босау свидетельствует:
В следующих статьях мы проведём исторический анализ текста некоторых баллад А. К. Толстого, в которых рассказывается о реальных событиях, происходивших на территории русских княжеств.
Погружаясь в мир древних сказаний и легенд, русские поэты уводили нас в ту дохристианскую и дотатарскую Русь, о которой наши историки имеют смутное представление. Но именно там рождалась тот дух, та тайна, которая потом навсегда была утеряна, и особенная атмосфера язычества, которую очень трудно представит себе современному человеку.
Поэт А. Толстой переносит нас в своей балладе в эпоху Владимира Красно Солнышко. Киевский князь еще пирует свободно со своими богатырями, и не задумался о принятии новой верой. Вот и мы можем побывать на таком пире, где
все решалось в те времена: вопросы мира и войны, свадьбы и тризны творились здесь.
Над светлым Днепром средь могучих бояр,
Близ стольного Киева-града
Мы знаем, из отрывочных исторических записей, что особенно при сыне князя Владимира Ярославе Муром на Руси был настоящий расцвет, она слыла могучим и очень богатым государством, и все иноземные короли стремились породниться с русским князем, и ничто в те годы, казалось, не могло предвещать никакой беды. Но появился странный Баян во время княжеского пира. Под его личиной скрывался Змей Тугарин, и завел он странную песню, над которой и могучий князь, и его гости долго хохотали, но песня оказалась пророческой.
По традиции сначала он напоминает собравшимся о славных победах и делах прошлого, и вдруг совсем иной становится его песня:
Но род твой не вечно судьбою храним,
Настанет тяжелое время.
Обнимут твой Киев и пламя и дым,
И внуки твои будут внукам моим
Держать золоченое стремя.
Никто не может поверить в подобное, ведь князя окружают славные богатыри, здесь и Илья Муромец, и Добрыня Никитич, и Алеша Попович, они воспринимают пророчество, как клевету и издевательство. Но мы знаем печальную нашу историю, и грустным кажется такой смех.
Илья напоминает ему о расправе над соловьем:
Да я пятерней приглушил его свист-
С тобой не случилось бы тоже.
А Змей говорит между тем о рабстве и победе над ханом, но и после этого в нашей истории будет мало утешительного:
И земли единый из вас соберет.
И сам же над ней станет ханом.
Никто из собравшихся не может поверить в подобные перемены, слишком фантастичными они кажется. Но Змей мудр, и они понимают, что он может говорить правду.
И вот, наглотавшись татарщины всласть,
Вы Русью ее назовете.
А Змей между тем говорит Владимиру, что потомки его предадут своих предков варягов и повернутся к востоку. Для князя такая мысль и смешна и невыносимо, но не дано предугадать, как и что со временем повернется.
И тогда Добрыня узнает Змея, с одним из таких он уже расправился когда-то, но Змей бессмертен, он вернулся к ним из-за моря, и ему приходится на этот раз спасаться бегством:
И в змея певец перекинулся вдруг
И с криком бросается в воду.
Нет, шутишь! Живет наша русская Русь,
Татарской Руси нам не надо.
Солгал он. Солгал.
И остается только надеяться на то, что будет все так, как им хочется, но со временем измельчают князья, в междоусобицах они потеряют вся, что было дорого, и останется только вспоминать былины о князьях и славных их богатырях. А Владимир на своем пиру поднимает кубок за лихих варягов, ведь в жилах их течет кровь именно этих людей:
И если настанет година невзгод,
Мы верим, что Русь их победно пройдет.
С грустью мы перечитываем эти строки о воле и силе богатырской, о славных днях нашей земли. И звучит русская речь с присказкой:
Ой, ладо, ой ладушки ладо.
Она по-прежнему жива в глубине наших душ, и мы не сможем с ней расстаться. В трудные минуты мы вспоминаем о ней снова и снова.
Княжеский пир – это главное доказательство, что дух викингов был жив еще через много лет после смерти Рюрика и его соратников, и он всегда побеждал. Но постепенно восток вползал в славянские души. И они странно менялись.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
Над светлым Днепром, средь могучих бояр,
Близ стольного Киева-града,
Пирует Владимир, с ним молод и стар,
И слышен далёко звон кованых чар —
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
И начал он петь на неведомый лад:
«Владычество смелым награда!
Ты, княже, могуч и казною богат,
И помнит ладьи твои дальний Царьград —
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
И вспыхнул Владимир при слове таком,
В очах загорелась досада —
Но вдруг засмеялся — и хохот кругом
В рядах прокатился, как по небу гром,—
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
Смеётся Владимир, и с ним сыновья,
Смеётся, потупясь, княгиня,
Смеются бояре, смеются князья,
Удалый Попович, и старый Илья,
И смелый Никитич Добрыня.
Певец продолжает: «Смешна моя весть
И вашему уху обидна?
Кто мог бы из вас оскорбление снесть?
Бесценное русским сокровище честь,
Их клятва: „Да будет мне стыдно!“
Певец продолжает: «И время придёт,
Уступит наш хан христианам,
И снова подымется русский народ,
И землю единый из вас соберёт,
Но сам же над ней станет ханом!
Hо тот продолжает, осклабивши пасть:
«Обычай вы наш переймёте,
На честь вы поруху научитесь класть,
И вот, наглотавшись татарщины всласть,
Вы Русью её назовёте!
«Стой!— молвит, поднявшись, Добрыня,— не смей
Пророчить такого нам горя!
Тебя я узнал из негодных речей:
Ты старый Тугарин, поганый тот змей,
Приплывший от Чёрного моря!
И начал Добрыня натягивать лук,
И вот, на потеху народу,
Струны богатырской послышавши звук,
Во змея певец перекинулся вдруг
И с шипом бросается в воду.
Смеётся Владимир: «Вишь, выдумал нам
Каким угрожать он позором!
Чтоб мы от Тугарина приняли срам!
Чтоб спины подставили мы батогам!
Чтоб мы повернулись к обдорам!
Нет, шутишь! Живёт наша русская Русь!
Татарской нам Руси не надо!
Солгал он, солгал, перелётный он гусь,
За честь нашей родины я не боюсь —
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
А если б над нею беда и стряслась,
Потомки беду перемогут!
Бывает,— примолвил свет-солнышко-князь,—
Неволя заставит пройти через грязь —
Купаться в ней свиньи лишь могут!
Подайте ж мне чару большую мою,
Ту чару, добытую в сече,
Добытую с ханом хозарским в бою,—
За русский обычай до дна её пью,
За древнее русское вече!
За вольный, за честный славянский народ!
За колокол пью Новаграда!
И если он даже и в прах упадёт,
Пусть звон его в сердце потомков живёт —
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
И выпил Владимир — и разом кругом,
Как плеск лебединого стада,
Как летом из тучи ударивший гром,
Народ отвечает: «За князя мы пьём!
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
Пирует с Владимиром сила бояр,
Пируют посадники града,
Пирует весь Киев, и молод и стар,
И слышен далёко звон кованых чар —
Ой ладо, ой ладушки-ладо!
Читайте также: