Земля поклонись человеку краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Если вы щелкнете по нужной вам строчке содержания, то перейдете на соответствующую главу.

Содержание

Детство и юность.

Олжас Сулейменов родился 18 мая 1936 года в Алма- Ате. Он привык из окна видеть горы, и всегда, где бы он ни жил, будет скучать по горным вершинам. В его роду были воины и музыканты. Отец, Омархан Сулейменулы, прямой потомок Олжабай-батыра, офицер-кавалерист мечтал о сыне. Он даже отпросился на несколько дней из штаба Туркестанского военного округа, куда его уже вызывали, чтоб увидеть новорожденного, а после возвращения в Ташкент почти сразу был арестован. Позднее, Лев Гумилёв расскажет Олжасу Омархановичу, что сидел с его отцом в одном лагере, пока того не расстреляли.

Разгадай:
Почему люди тянутся к звездам!
Почему в наших песнях
Герой — это сокол!
Почему все прекрасное,
Что он создал,
Человек, помолчав.
Называет — Высоким!
Реки вспаивают поля.
Города над рекой —
В заре,
И, как сердце, летит Земля,
Перевитая жилами рек.
Нелегко проложить пути
До вчерашних туманных звёзд.
Но трудней на земле найти
Путь,
Что в сердце своем пронёс.
Что рекою прошёл по земле.
Что навеки связал города.
Что лучом бушевал во мгле.
Освещая твои года.
Нелегко,
Но ты должен найти
Путь,
Что в сердце до звёзд
Донес,
Путь земной — продолженье пути
До сегодняшних ярких звёзд…

Начало 60- годов было удивительным временем в истории советской литературы. Поэзия была востребована как никогда: Вознесенский, Рождественский, Евтушенко, Окуджава, Сулейменов выступали на стадионах, их слушали одновременно десятки тысяч людей.

Стихи о Махамбете — перекличка Вознесенского и Сулейменова

Зачитываюсь Махамбетом.
Заслышу Азию во мне.
Антенной вздрогнет в кабинете
Стрела, торчащая в стене…

И почему в эпоху лунников
Нам, людям атомной поры,
Все снятся силуэты лучников,
Сутулые, как топоры?

Но, несмотря на горечь поражения, стихи свободы, который уже один раз прозвучали, не умрут и народ, который помнит их, не сможет быть рабом.

Это кажется мне —
Махамбет, как стрела,
в китайской стене,
головою — в кирпич,
а штаны с бахромой —
оперенье…

Он пишет о взаимодействии эпох и культур, о том, как дополняют друг друга Европа и Азия.

Андрей! Мы — кочевники,
нас разделяют пространства
культур и эпох,

мы кочуем по разным маршрутам,
сквозным и реликтовым.
Я хочу испытать
своим знанием
страсти великие,
о которых он, гордый номаде,
и ведать не мог…

И заканчивает словами:

Мы кочуем навстречу себе,
узнаваясь
в другом.

Как интересно развивался поэтический процесс в советской поэзии 70-х годов, когда образ казахского поэта XIX века вдохновлял русского поэта XX века, а потом возвращался на родину и добавлял новых красок в казахстанскую поэзию.

Эй, половецкий край,
Ты табунами славен,
Вон вороные бродят
В ливнях сухой травы.
Дай молодого коня,
Жилы во мне играют,
Я проскачу до края,
Город и степь
Накреня.
Ветер раздует
Пламя
В жаркой крови аргамака,
Травы
сгорят
под нами,
Пыль
И копытный цок.
Твой аргамак узнает,
Что такое
атака,
Бросим
робким
тропам
Грохот копыт в лицо.

Он бормочет стихи

Слова – медный блик человеческого поступка,
Высоту, глубину и цвета извергает язык.
Повторятся в словах и глоток,
И удар,
И улыбка,
Стук копыт через век
И наклон виноградной лозы.
Эту чёрную ночь
Я опять принимаю в сообщницы.
В эту ночь я услышал неясный луны монолог,
А на красный язык,
Как на свет,
Пробирается ощупью
И полощется в горле
Белого слова клок.
Я сейчас закричу,
Я нашёл!
Я хочу его выставить!
Пусть луна продолжает на тенях
Судьбу гадать.
Этот матовый свет,
Будто вспышка далёкого выстрела,
Обнажает лицо,
Опаляя меня на года.
Не нуждаюсь в пощаде глупцов,
Не покорствую мудрым.
Слово бродит в степи,
Чтоб нечаянно встретить меня.
…Он бормочет стихи. Так молитву читают
курды.
На скуластом лице отсвет медленного огня.

На ливень с самолета

Может быть, над океаном дождь,
Но внизу проклятье желтых глин,
Каспия неполный; горьким ковш
У горячих губ моей земли.

Ржавые сухие облака,
Словно взрывы жажды неземной,
Волнами зарезанный закат,
Весело дымя, летит за мной.

Ползает подслеповатый дождь
На коленях перед морем глин —
Виноватый, старый; нежный муж
Молодой неласканной земли…

Бетпак-Дала.

Бетпак-Дала
Всегда такая голая,
Что стыдно лошадям смотреть в глаза.
Моя кобыла,
Отупев от голода,
Не слышит повода,
Глядит назад.
Нет колеи,
Бетпак-Дала —
Доро́га,
Ой, дорого ей заплатил казах,
Пустыня —
От порога до порога.
Все сто дорог.
Вели его назад.
Размеренная смена поколений,
Спокойное широкое седло.
Скупое равнодушное движенье,
Укачивая,
Всадника вело.
Над головою
Раскаленный камень,
Пустыня взбешена,
Копыта высекают желтый пламень
Из белой глины.

Популярность Олжаса Омархановича будет расти как в Казахстане, так и в Советском Союзе. Причиной этого, помимо таланта, будет широта его интересов: в его книгах и образы современные, и красота казахских степей, и история родного народа.

… Сырдарья погоняет ленивые жёлтые волны.
Белый город Отрар, где высокие стены твои?
Эти стены полгода горели от масляных молний,
Двести дней и ночей здесь осадные длились бои.
Перекрыты каналы.
Ни хлеба, ни мяса, ни сена,
Люди ели погибших
И пили их тёплую кровь.
Счёт осадных ночей майским утром прервала измена,
И наполнился трупами длинный извилистый ров.
Только женщин щадили,
Великих, измученных, гордых,
Их валяли в кровавой грязи
Возле трупов детей,
И они, извиваясь, вонзали в монгольские горла
Исступлённые жала изогнутых тонких ножей.

В Отраре была легендарная библиотека, где были уникальные древние манускрипты разных стран Востока. До сих пор ученые надеются найти ее следы. Автор не обольщается: древние рукописи погибли в огне.

Книги!
Книги горели!
Тяжёлые первые книги!
По которым потом затоскует спалённый Восток!
Не по ним раздавались
Протяжные женские крики,
В обожженных корнях затаился горбатый росток.

Пересохли бассейны. Дома залегли под золою.
Можно долго ещё вспоминать
О сожжённых степях.
Только сердце не хочет,
Оно помешает мне, злое!
Чем тебя, успокоить?
Порадовать, сердце, тебя?

кем бы я стал десять пыльных столетий
тому назад?
…Кровь, пожарище. Ур-р!
Я б доспехами был разукрашен,
И в бою наливались бы желчью мои глаза.
Я бы шел впереди разношерстных
чингизских туменов,
Я бы пел на развалинах дикие песни
свои,
И, клянусь, в тот же век, уличенный
в высокой измене,
Под кривыми мечами батыров
коснулся б земли.

У него удивительно чувство истории, но от древних времен он постоянно возвращается к современности. Людям никогда не жилось спокойно. Во все времена у всех народов под ударом часто оказывались самые талантливые: их не понимали современники, преследовали власти.

Степь не любила высоких гор,
Плоская степь
Не любила торчащих деревьев.
Я на десять столетий вперед
Вам бросаю укор,
О казахи мои, молодые и древние!…
Степь тянула к себе
Так, что ноги под тяжестью гнулись,
Так, что скулы — углами,
И сжатое сердце лютей,
И глаза раздавила,
Чтоб щелки хитро улыбнулись.
Степь терпеть не могла
Яснолицых высоких людей.
Кто не сдался,
Тому торопливо ломала хребет,
И высокие камни валила тому на могилу,
И гордилась высоким,
И снова ласкала ребят.
Невысоких — растила,
Высоким — из зависти мстила.
Даже кони приземисты,
Даже волосы дыбом не встанут,
Даже ханы боялись
Высокие стены лепить.
И курганы пологи,
и реки мелки в Казахстане.
А поземка московская,
Словно в Тургайской степи.

Поэт чувствует себя собратом талантливых людей разных народов, высоких людей, которые творили часто наперекор всем трудностям.

Я бываю Чоканом!
Конфуцием, Блоком,
Тагором!
…Так я буду стоять, пряча зубы,
У братских могил…
Я согласен быть Буддой,
Сэссю и язычником Савлом!
Так я буду молчать у подножия братских
могил…

. . . . . . . . . . . . .
Так мы будем стоять!
Мы, Высокие, будем стоять!

Попроси меня нежно — спою.
Заруби — я замолкну.
Посмотри, наконец, степь проклятая,
Но моя —
Все вершины в камнях и в окурках,
В ожогах от молний.

История Казахстана драматична — и давняя и та, которую еще многие помнят, когда Казахстан стал местом ссылки и заключения для многих народов. Об этом он напишет в стихотворении «Дикое поле«, которое было написано в 1973 году. Это сегодня мы смело говорим о времени репрессий. Написать такие стихи в 70-х было смело.

Страна,
Ты прошла испытания Казахстаном —
есть сегодня земля,
на которой крестам не расти.
Испытали Тараса.
И Фёдора испытали.
Петроград, прости.
Ленинград, мою землю прости.
Казахстан — это проводы,
проволока колючая,
это было —
Саратов и Киев, и снова
Саранск.
Это ссылки на Маркса,
кочевья, театры и лучшие копи,
кони и домны,
Турксиб, просто Сиб. И жара.
Я хотел бы родиться в горах
и не зваться казахом,
или жить в белой хатке,
коров по оврагам пасти.
Все равно —
привезли бы меня в Джезказган
вагонзаком.
Украина, прости,
о ингуш, мою землю прости!
Казахстан, ты огромен —
пять Франций —
без Лувров, Монмартров —
уместились в тебе все Бастилии
грешных столиц.
Ты огромной каторгой
плавал на маленькой карте.
Мы, казахи, на этой каторге родились.
Мы прошли испытание
дымом костров и копытами,
в переулках ночных —
испытания горла ножом,
навсегда испытали вербованными чернозём,
радость радия и тяготенье земное испытано.
Вся земля в проводах, космодромах,
гектарах и станциях,
если дождь — это ливень,
а ветер — так суховей,
своих все испытавших,
страна, назови казахстанцами,
своих самых испытанных,
преданных сыновей.
Мы — твои однолюбы,
мы бережём, не глотая,
право —
зубы не стиснуть,
но выдержать,
право кричать
широтою степи, высотою хребтов
Алатау,
глубиною морей.
Глубиною могил
не молчать.
И смеются у нас,
и земля, и трава мягка,
вольный Киев на станциях,
ай, балалайки Калуг,
ах, песчаный, песчаный суглинок
качает скалу,
ему тоже, песчаному, хочется под лемеха…
Поле Дикое — в Хлебное поле!
Время настало.
Если мир не тоскует — и ты, Казахстан, не грусти.
Мир испытан тобой.
Казахстан, если можешь, прости.
И
да здравствует
запрещение испытаний!

Сулейменов — носитель казахской культуры, и суровая степь наполнена для поэта песнями великих акынов, стихами Абая.

Вблизи чингизских гор его могила,
Исколотая жёлтыми цветами;
Голодными, немилыми, нагими
К могиле приходили на свиданье.

И пили, усмехаясь, горечь песен,
И, колыхаясь, колебались травы,
Цветы желтеют грустно,
Как отрава…
Вблизи чингизских гор его могила.

Но в то же время он — человек современного мира, в его творчестве слились Восток и Запад: и Пушкин, и Тагор , — это все-его герои. Сулейменов помнит о родных степях в далекой Америке, где встречает земляка, юношу, так же влюбленного в американские степи, как и Сулейменов — в казахстанские.

Поэзия — это всегда поступок,
она, как варварство, всегда в изломах,
подобно лестнице — вся из уступок,
уступок необдуманному слову.

После прозаического вступления начинается сама поэма, действие которой происходит в древней Ассирии. И здесь ирония уступает место поэтическому рассказу о любви хана скифов Ишпаки к храмовой проститутке Шамхат. Суд рассматривает 9 его преступлений из любви к ассирийке. Ишпака разорял казну, посылая ей подарки, грозный хан, он подвергался осмеянию толпы. Она требовала, чтоб он отказался от своего бога — Тенгри, Ишпака был готов поклонится ее богу Шамашу. 8 преступлений по закону можно простить, но за 9-е он должен умереть. Перед своей смертью Хан назначает преемника, которому отдает в жены Шахмат. Но она сама спускается к Ишпаке в могилу, их хоронят вместе.

Он был талантов во всем. Невада — Семипалатинск

Олжас Сулейменов — это личность, обладающая удивительной притягательной силой. Где бы он ни оказывался: в Москве, Индии, Париже — к нему всегда тянулись люди. Он был талантлив во всем: играл ли он в волейбол, сочинял, углублялся в дебри филологии или, когда писал статьи на темы, очень далекие от поэзии — по экологии или экономике. Каждое его новое увлечение поначалу встречало возражение. Так, когда он, геолог, начал писать стихи, маститые литераторы ему говорили: ты же геолог, зачем это тебе? Когда на волне перестройки Сулейменов занялся проблемами политики и экономики, это тоже поначалу было воспринято с удивлением. Но сегодня, с высоты опыта нашего времени читая его статьи начала 90-х годов, о том, как надо обустроить жизнь в независимом Казахстане, поражаешься, как умно и точно он рассуждал, как предвидел те ошибки, за которые мы теперь расплачиваемся. А движение Невада- Семипалатинск, в результате которого Казахстан стал безъядерной страной, — это его детище. Когда 25 февраля 1989 года ночью Сулейменову позвонил военный летчик из Семипалатинска и сказал, что у него в самолете зашкаливают приборы, что радиоактивным облаком накрыты поселки, Сулейменов принял решение сказать об опасности народу. Это был риск, хотя шла перестройка. Как раз назавтра поэт и будущий депутат должен был выступать в прямом эфире. И впервые в средствах массовой информации прозвучала правда о Семипалатинском ядерном полигоне. Официальные власти молчали, не зная, как реагировать. Но, к счастью, это выступление оказалось в духе времени. Москва одобрила, зародилось движение Невада-Семипалатинск, лидером которого и стал Олжас Сулейменов.

Для Олжаса Сулейменова поэзия всегда была главным, но не единственным делом жизни. Он не раз избирался Депутатом Верховного Совета Казахстана, возглавлял Союз писателей. В 90-е годы, по предложению Н. Назарбаева, занялся дипломатической работой. Став Чрезвычайным и полномочным послом Республики Казахстан в Италии, и здесь он добился успеха, активизировав отношения между двумя странами.

Викторина

А теперь вы можете ответить на вопросы викторины о жизни и творчестве Олжаса Сулейменова.

12. Олжас Сулейменов, среди прочих должностей, был
Председателем федерации шахмат в Казахстане
Художественным руководителем Казахфильма
Послом мира
Секретарём фонда защиты животных
13. В 1995 году Сулейменов принял предложение президента Назарбаева уйти из политики и перейти на дипломатическую работу. Он был послом Казахстана в
США
Италии
Японии
Египте

. Разгадай:
Почему люди тянутся к звездам!
Почему в наших песнях
Герой — это сокол!
Почему все прекрасное,
Что он создал,
Человек, помолчав.
Называет — Высоким!
Реки вспаивают поля.
Города над рекой —
В заре,
И, как сердце, летит Земля,
Перевитая жилами рек.
Нелегко проложить пути
До вчерашних туманных звёзд.
Но трудней на земле найти
Путь,
Что в сердце своем пронёс.
Что рекою прошёл по земле.
Что навеки связал города.
Что лучом бушевал во мгле.
Освещая твои года.
Нелегко,
Но ты должен найти
Путь,
Что в сердце до звёзд
Донес,
Путь земной — продолженье пути
До сегодняшних ярких звёзд.

Реки вспаивают поля.
Города над рекой — в заре.
И, как сердце, лежит Земля,
Перевитая жилами рек.
Нелегко,
Но обязан найти
Все ответы на тот вопрос.
Путь земной —
Продолженье пути
До сегодняшних близких звёзд.
Что за путь!
Это долгий тяжёлый путь.
Это жизнь,
И твоя и чужая — наша.
Первый век —
Время поисков.
Не забудь.
Как поиск порою
бывает
Страшен.
Пепел поисков истины,
Стебли цветов —
Позади,
На дорогах, открытых по звёздам.
Человек создаёт и богов
И врагов,
А в конце человек
Человечество создал.
Что за путь!
Это долгий стремительный путь.
Это жизнь, молодая, горячая —
Наша!
Я прошу:
Человечество, не забудь,
Что ты стало сегодня
Значительно старше.
Мир,
Земля,
Шар земной —
Сочетание слов,
Сочетанье народов.
Мечей
И судеб.
Сколько твёрдых копыт
Над тобой пронесло!
Все пустыни твои
Нас, безжалостных, судят.
Мы — железные карлы, топтали тебя.
Мы — батыры Чингиза, дошли до Двуречья,
Мы — великие воины, шли по степям
И с тобой говорили на страшном наречье.
Мы разрушили Рим,
Мы убили Тараз,
Мы бесчестили белых и жёлтых красавиц
Мы смотрели на мир
Сквозь бойницы глаз.
Наши руки при встречах —
В ударах касались.
Гунны, монголы!
Кипчаки и персы!
Лязг крестоносцев!
Столетние войны!
Падали флаги
древних культур.
Волны — с Востока,
С Запада — волны.
Что океаны в сравнении
с этим потоком!
Танками Запада
Хлеб на Востоке потоптан.
Трупы арийцев
на тучных восточных полях,
Братской могилой
служила Земля.
Гибли не те.
Что придумали землеразделы.
Ты за других подставляешь огромное тело
Под пулемёты,
Понявшие сладость свинца.
Брат
За чужое дело отдал отца.
Чёрный и белый конь —
Бросают чёрные тени,
Кони атак и погонь —
В одной ярко-белой пене.
Северный полюс Земли
И Южный —
В одних снегах.
Как разделить огонь!
Тени раскрасить
Как?
Я рождён в стороне.
Где живут воедино
Все части света,—
Есть и Запад,
Восток и Север
В стране поэтов.
Есть края, где не знают
Обычных сибирских морозов,
Есть края, где не знают
Аральского знойного лета.
Где
Другие границы
Между частями света!
Океаны не покидают Землю,
Они верят. Солнце
Сердцем бьётся в земле.
Оно верит.
Мы сами
себя для жизни растим.
Мы ведь тоже верим,
что:
Нет Востока,
И Запада нет.
Нет у неба конца.
Нет Востока,
И Запада нет,
Два сына есть у отца.
Нет Востока,
И Запада нет.
Есть
Восход и закат,
Есть большое слово —
ЗЕМЛЯ!
Большое на всех языках.
Нет Батыев,
Наполеонов,
Есть
Циолковские
И Эйнштейны,
Нет — дивизий.
Есть — миллионы.
Есть — победы,
И нет — ничейных.
Потому что:
Где-то смерть называют
Гордостью,
Смерть на свободе,
Смерть за свободу.
Где-то жизнь называют
Горестью,
Где-то веру
кроют
при боге.
Значит, звёзды
еще образуются,
Значит, искры
ещё возгораются.
Если где-то
глаза — амбразурами,
Наши
Скорости ускоряются.
Значит, песня
ещё не окончена,
Где-то мысли —
в разрез
с судьбой.
Много вспышек
было отсрочено.
Значит,
Где-то последний бой.
Значит,
Где-то идёт борьба
С чугунным
веков притяженьем.
Где-то лёгкое званье раба
Возвращают назад
С пораженьем.
Жизнь идёт!
Беспокойная жизнь!
Под ногами тропинки рвутся,
Я люблю тебя.
Гордая жизнь.
Потому что
Ты — революция!
Люди!
Граждане всей вселенной!
Гости галактик!
Хозяева Шара!
Вы не хотите
пропасть бесследно?
Живите,
Живите,
Живите с жаром!
Живите, люди!
Живите, люди.
Вы совершили свой первый подвиг.
Преодолели земную тягость,
Чтобы потомки это запомнили —
Преодолейте земные тяжбы!
Реки, вспаивайте поля!
Города,
вставайте в заре!
Пусть, как сердце, летит Земля,
Перевитая жилами рек!
Мы найдем.
Мы должны найти
Все ответы на тот вопрос.
Путь земной —
Продолженье пути
До сегодняшних
Взятых звёзд.

Хорошо в синем небе
апрельскою ранью.
Хороши облака,
Вид у неба — хорош,
А представишь на час
Иль на два —
Мирозданье.
И потянет на шарик.
На клевер и рожь.
Говорю о себе.
Вот лечу в звездолёте.
И нагрузка — привычна.
И по радио — вы торопливо поёте.
Слышится, чувствуется — отлично.
Дан сигнал — приземляться.
Родные мои!
Вы с такою тревогой
Приказ отдаёте.
Эх, да что там от вас таить,
От страха ли плачут порой в звездолёте.
Я верю!
Фантастам, почтам, учёным.
Я верю!
Слезам и холодным расчётам.
Я в десять утра, по-московскому,
Чёрным
увидел небо.
Пошли вы к чёрту.
Тревожные мысли!
Спокойней.
Спокойней.
Мне надо вернуться.
Рычаг торможения.
И две рукоятки,
Как две ладони
мужские,
Впаялись в пальцы.
Снижение.
Гул меня подхватил.
Развернул,
Раскрутил,
Только тяжесть моя —
верный
ориентир,
Мягкий воздух высот
я собой разредил,
Кувырком
На пилота обрушился мир.
Хлопнул взрывом
тугой парашют.
Взвились, замерли
Белые стропы.
Тишина.
Я один.
Хорошо! Хохочу! Я пою!
Не боюсь катастрофы!
Я уверен!
Я прав!
Вот, смотрите — Земля!
Та — с которой
взлетел!
Та — которую
щупал
Сапогами,
Губами,
Смотрите —
Земля!
Я смягчил тяготение к ней
Парашютом.
И спустился на луг.
Человек на Земле!
В сфере сил дорогого навек
притяженья
Я вернулся с победой
К любимой Земле,
Потерпевшей счастливое пораженье.
Я упал в траву.
Сбросил шлем.
Горьковатый цветочный сок.
Погоди,
Я чехол парашютный сорву.
Пригляжусь
И узнаю тебя,
цветок.
Ну-ка, дай лепестки.
Эх, родная земля.
Мы живём.
Мы торопимся,
не замечая,
Что земные луга
Нас выходят встречать
Стебельками забытого
Иван-чая.
Может, этот Иван
Тоже был вдалеке,
И, вернувшись на берег.
Стоял,
качаясь,
И упал на траву,
А в огромной руке
Был зажат, словно жизнь,
Стебелек Иван-чая.
Ты, Земля,
Для меня припасла
Самый светлый
из дней.
Белый женский платок
Промелькнул
Между тонких берёз:
— Кто ты, парень!
— Советский. Зовите людей.
— Ой, сейчас! Ты откуда летел-то?
— От самых звёзд!
Ты, Земля,
Меня женщиной встретила
Молодой,
Смуглолицей, как Валя,
Скорее увидеться с ней бы!
Вот
Луга, покачавшись.
Легли под ногами
Тропой,
Продолжением той,
Что ещё не остыла в небе.

И босой негр на пыльной площади оскорблённого континента слушает, обретав лицо к небу. Он думает о величии человека.
Есть ли народ, который заставит мир склонить голову? Но есть народ, который заставил человека поднять лицо к палящему и дождливому апрельскому небу.
СЛАВА ТОМУ НАРОДУ!

Всемирный день авиации и космонавтики, отмечаемый 12 апреля, неразрывно связан с именем Юрия Гагарина. Первый космонавт Земли возглавил список самых популярных людей планеты в ХХ столетии, но, думается, определение "популярный" не исчерпывает ни масштаба события, связанного с именем этого человека, ни, тем более, драмы его жизни. "Легендарный", "загадочный", "трагический" - эти эпитеты совершенно необходимы при оценке личности Юрия Гагарина.

Знаменитая строчка из поэмы Олжаса Сулейменова - "Земля, поклонись человеку!", прозвучавшая на всю страну в день космического старта Юрия Гагарина, отчеканена на памятнике, стоящем на месте, где завершилась его жизнь. Но важна деталь: вместо мажорного восклицательного знака в конце - точка. Как символ финала этой неординарной судьбы, окутанной флёром славы и легенд.

В школе мы рисовали стенгазету, помнится, а еще учили стихи.

Когда пишешь о Великих (см.предыдущий пост), тема захватывает, и остановиться уже не можешь. А если речь еще и о стихоТворениях, приуроченных к Великому Дню, когда Человек отправился в космос впервые, то тут сам Бог велел.

Творчество Олжаса Сулейменова - что-то невероятное. Ты читаешь казахского поэта и писателя, и понимаешь, что казах так писать не может. Он должен родиться как минимум русским.

Мои любимые отрывки из поэмы, которые еще будучи восьмиклассницей, я читала наизусть на "пятиминутках" уроков литературы (конечно, после этого "пятиминутками" их назвать было нельзя.):

Разгадай:
Почему люди тянутся к звездам?
Почему в наших песнях герой – это сокол?
Почему все прекрасное,
Что он создал,
Человек, помолчав,
Называет - Высоким?
Реки вспаивают поля,
Города над рекой – В заре,
И, как сердце, летит Земля,
Перевитая жилами рек.
Нелегко проложить пути
До вчерашних туманных звезд,
Но трудней на земле найти
Путь,
Что в сердце своем пронес,
Что рекою прошел по земле,
Что навеки связал города,
Что лучом бушевал во мгле,
Освещая твои года…

Я люблю тебя, жизнь,
За весну,
И за страх,
И за ярость.
Я люблю тебя, жизнь,
И за крупное,
И за малость,
За свободу движений,
За скованность
И за риск.
Я люблю тебя, жизнь,
За соленость каспийских брызг.
Человек состоит из белков
И какой-то души,
И белки нас порою подводят,
И души порою подводят,
Мы бываем тогда по-серьезному
Хороши,
Когда мы остаемся
На целой планете – Двое.
Я люблю тебя, жизнь,
За сладость и верность разлук,
Я люблю тебя, жизнь,
За женственность Валиных рук,
Я люблю тебя, жизнь,
За грубую ласку ребят.
Я рискую тобою от имени наших солдат…

Матерью –
степь мы называем,
Девушкой –
мы скакуна называем,
Мы –
Все, что дорого, величаем
Твоим
именем,
Женщина.
Родина – женщина,
История – женщина,
Честь,
Отвага,
Поэзия – женщина.
Художник свободу рисует – женщиной,
Трава, лужайка, погода – женщина.
Небо – наполовину женственно,
Даже мужественность
Моя.
Может быть,
Поэтому женщины
У мужских изголовий стоят.
Даже грусть и метель – Женщина.
Слава, смерть и тревога – Женщина.
Я люблю тебя, жизнь,
Беспокойная жизнь,
Потому, что ты – женщина. …
Исчезают морщины ущелий.
Глядят В белый след голубые глаза океанов,
Так орлы от земли,
Не прощаясь, летят,
Я гляжу тебе вслед
Из степей Казахстана…

Я рожден в стороне,
Где живут воедино,
Все части света,
- Есть и Запад, Восток и Север
В стране поэтов,
Есть края, где не знают обычных сибирских морозов,
Есть края, где не знают Аральского знойного лета.
Где другие границы
Между частями света?
Океаны не покидают Землю,
Они верят,
Солнце Сердцем бьется в земле,
Оно верит,
Мы сами
Себя для жизни растим,
Мы ведь тоже верим,
что:
Нет Востока,
И Запада нет,
Нет у неба конца,
Нет Востока,
И Запада нет,
Два сына есть у отца,
Нет Востока,
И Запада нет,
Есть Восход и закат,
Есть большое слово – ЗЕМЛЯ!

. Большое на всех языках!

Вот такая вот закономерная случайность. Родиться, чтобы быть вопреки любимым поэтом многих. И вернуться со славой благодаря "полету в космос".

Пост не о поэте Олжасе, поэтому не могу сказать больше. Но о любимом поэте написать успею. В другой раз. В который я расскажу Вам, как он бывал у нас дома в гостях.

Осознать космос культуры, в котором, как ядро,

плавает слово, – это и есть наука чтения.

Не освоив ее, невозможно писать самому…

Путь к сути лежит через суд,

через непрерывно заседающий в тебе трибунал мысли.

О. О. Сулейменов

После окончания геологического факультета Олжас Сулейменов поступил в Литературный институт, где занимался в группе переводчиков. Его творческим семинаром руководил известный поэт и опытный переводчик Лев Озеров. У истоков поэзии О. Сулейменова стояли известные поэты Б. Слуцкий, который заявил ему, что он не имеет права быть посредственностью, и Л. Мартынов. Уже была готова к печати книжка, когда за нелепую драку в общежитии Олжаса исключили из института. Он вернулся в Алма-Ату и сдал в набор свою первую книгу.

Читайте также: