Все утра мира краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Профессор Жаринов - большой поклонник Киньяра. Он и сподвиг меня на чтение. Правда, он знаком с ним в оригинале. Видимо в этом соль.
Лаконизм фраз и тонкость книжки достоинства наиважнейшие, но мне чего-то не хватило. Думаю вот, чего?
Как ни странно, смысла, которого тут по определению вроде как моря и океаны. Судите сами, например: "в музыке надо быть музыкантом, а не исполнителем!" Каково? Так что иди отсюда, мальчик.
Что-то подсказывает, в романе главное - жанр, авторский голос, барочная манера письма, музыка сфер - если не утрачены полностью, то явно недовоплощены при переводе. Увы.
Нет, это не неудача, а так. полу-удача что ли. Могу ошибаться. Может просто не мой автор.
прекрасная книга, немного экзальтированный сюжет, но рекомендую
Фото для ознакомления
Короткая, ёмкая история, с чётким началом и многоточием в конце. Очень объёмно в музыкальных ощущениях и они, как раз, дают понимание обыденным чувствам и поступкам главного героя. В целом, занятная книга, держит внимание пока не прочитан финал.
Ханжам и "как бы трепетным" натурам в руки не давать, т.к. человечьи нравы 17в. же ж!
Издание тактильно приятное, для глаз уютное. Не пожалела, что потратила на него себя любимую.
«Когда я провожу смычком по струнам, я всё равно что рассекаю им моё кровоточащее сердце."
?
Недавно копилка моих любимых французских писателей пополнилась ещё одним талантом - Паскалем Киньяром, чей роман "Лестницы Шамбора", сочащийся меланхолией и щемящим чувством одиночества, запал в душу.
?
Паскаль не только романист, но ещё и музыкант: он играет на фортепиано и виолончели. А посему главным героем в этом произведении у него выступает господин де Сент-Коломб, музыкант и композитор, живший в XVII веке.
?
Так случилось, что о жизни композитора мало что известно, поэтому при помощи своей фантазии Киньяр решил собрать предположительную картину его жизни, где нет места безделью и пустым забавам, где царит музыка и безграничная любовь к умершей жене.
?
Получилось лаконично, но душевно, немного сумбурно, но трогательно.
?
Сент-Коломб предстаёт перед читателем человеком замкнутым и мрачным. Он крайне сдержан и все чувства копит внутри. Однако лишь создание музыки открывает всю безграничную изысканность его внутреннего мира, который читателю доведётся исследовать вдоль и поперёк.
?
Ему является бледный призрак жены, она слушает его игру и улыбается. Это трогает душу, такие это трепетные встречи.
?
Музыка в романе занимает важное место. Она трансформирует сюжет, его героев и оказывает влияние на самого читателя. И вот ты уже не читаешь, но слушаешь. Об одиночестве, любви и смерти. И музыка эта звучит всё печальнее.
?
Киньяр видит в музыке вечность, он наделяет её способностью воскрешать мёртвых, жить и чувствовать мир. В его понимании, музыка вездесуща: она в лунном свете, ветре, даже в самой тишине.
?
Через главного героя до читателя долетают мысли автора и это непередаваемо. Всё здесь выражается посредством музыки, а она занимает очень важное место в жизни самого писателя и это остро ощущается.
?
Чудесный, спокойный и размеренный роман. Философия создания музыки пришлась по душе и оставила поле для размышлений. Рекомендую всем творческим личностям, и в особенности почитателям музыки.
Сейчас, кстати, будет как раз уместно объяснить, почему, на мой взгляд, не была отмечена премиями игра Депардьё-старшего и Марьеля. Думаю, критики не вдохновились, потому что банально не поверили в искренность переживаний обоих великих актёров. Это как раз та ситуация, когда великое мастерство играет злую шутку со своими хозяевами. Марьель и Депардьё старались изо всех сил отобразить на своём лице в бесчисленных крупных планах музыкальные переживания, поэтому в какой-то момент начинаешь ловить себя на мысли, что они не живут музыкой, а именно что пытаются сыграть эту жизнь. Получается выразительно, эстетично, правдоподобно, но… не верю! Не поверила и Академия искусств и технологий кинематографа, вручающая самую престижную национальную кинопремию Франции.
После смерти обожаемой супруги монсеньор Сент-Коломб превратил свою жизнь (а заодно — и жизнь своих обеих дочерей!) в тень, а музыку стал использовать в качестве проводника холодных веяний Царства Смерти. Удалось ему это бесподобно, потому что аутентичные мелодии концертов для виолы да гамба, написанные этим композитором, по хтоническому аромату дают фору призраку усопшей супруги маэстро, которая появляется в кадре всякий раз, когда Сент-Коломб уединяется для музыкального диалога с Царством Теней.
У меня давно уже сложилось абсолютно мистическое (вернее, конечно, кармическое) отношение к описанной теме. Я искренне верю, что к главному вопросу человеческой жизни нужно подходить с максимальной ответственностью и должной внутренней и моральной подготовкой. Иначе случаются жуткие вещи.
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Все утра мира"
Описание и краткое содержание "Все утра мира" читать бесплатно онлайн.
Паскаль Киньяр – один из крупнейших современных европейских писателей, лауреат Гонкуровской премии (2003), блестящий стилист, человек, обладающий колоссальной эрудицией, знаток античной культуры и музыки эпохи барокко.
В небольшой книге Киньяра "Все утра мира" (1991) темы любви, музыки, смерти даны в серебристом и печальном звучании старинной виолы да гамба, ведь герои повествования – композиторы Сент-Коломб и Марен Марс. По мотивам романа Ален Корно снял одноименный фильм с Жераром Депардье.
Он жил со своими двумя дочерьми в доме с садом, выходившим к Бьевре. Сад тянулся до самой реки длинным, огороженным стеною клином. У берега, осененного плакучими ивами, была привязана лодка, в которой Сент-Коломб любил сиживать погожими вечерами. Не будучи богат, он не мог, однако, пожаловаться на бедность. Он владел землями в Берри, приносившими ему скромный, но постоянный доход и вино, которое обменивалось на сукно и, иногда, а дичь.
Сам он был весьма посредственным охотником и терпеть не мог слоняться по лесам, окружавшим долину. Деньги, что платили ему ученики, пополняли его средства. Он преподавал игру на виоле,[1] в ту пору самом модном из инструментов в Лондоне и Париже. Он пользовался репутацией прекрасного учителя. В доме жили также двое слуг и кухарка, она же заботилась о девочках.
Один дворянин, принадлежавший к обществу, посещавшему Пор-Руайаль,[2] господин де Бюр, научил детей чтению, письму и счету; он же преподал им Священное Писание и начатки латыни, позволявшие разобраться в Библейских текстах. Господин де Бюр проживал в тупике улицы Сен-Доминик д`Анфер. Его рекомендовала Сент-Коломбу госпожа де Пон-Карре. Отец обучил девочек еще в раннем возрасте нотной грамоте и ключам. Они прекрасно пели и отличались несомненными способностями к музыке. Когда Туанетте исполнилось пять лет, а Мадлен девять, отец и дочери составили вокальное трио, исполняя произведения, содержащие немалые трудности, и господин де Сент-Коломб с удовольствием наблюдал за тем, как изящно и умело девочки преодолевали их.
В то время они более походили чертами лица на него, нежели на мать, и, однако, память об умершей неизменно жила в нем.
По прошествии трех лет образ жены так и не поблек в его глазах. И по прошествии пяти лет голос ее по-прежнему звучал нежным шепотом в его ушах. Он был скуп на слова, не ездил ни в Париж, ни в Жуи. Два года спустя после смерти госпожи де Сент-Коломб он продал своего коня. Его терзало жгучее сожаление о том, что он не присутствовал при кончине жены. Он находился тогда подле друга, ныне покойного господина Воклена, желавшего встретить смерть за стаканом доброго пюизейского вина и под хорошую музыку. Отобедав, он тихо скончался. Господин де Сент-Коломб вернулся домой заполночь в карете господина де Савре. Его жена, уже обмытая и убранная, покоилась на смертном одре, в окружении горящих свечей и плачущих домочадцев. Он не вымолвил не слова, но с тех пор стал нелюдимым. Дорога, ведущая в Париж, была немощеной, и до города приходилось шагать пешком добрых два часа. Сент-Коломб укрылся в усадьбе и всецело посвятил свою жизнь музыке. Долгие годы он упражнялся в игре на виоле и стал признанным мастером. Первые месяцы после кончины супруги ему случалось заниматься по пятнадцать часов в день. Он приказал выстроить домик в саду, в развилке старой шелковицы, посаженной еще при герцоге де Сюлли.[3] Для того, чтобы забраться туда, приходилось одолеть четыре крутые ступеньки. Здесь он мог играть, не мешая девочкам во время их уроков или забав, и, тем более по вечерам, когда кухарка Гиньотта укладывала их спать. Он полагал, что музыка помешала бы разговорам его маленьких дочек, которые любили поболтать в темноте перед тем, как заснуть. Он изобрел новый способ держать виолу – меж колен, не опираясь ею на икру ноги. Он поставил на инструмент басовую струну, дабы сообщить звучанию бóльшую степенность, придать ему оттенок меланхоличный и печальный. Он усовершенствовал технику ведения смычка, ослабляя нажим руки и меняя натяжение волоса с помощью указательного и среднего пальцев, и проделывал это поистине виртуозно. Один из его учеников, Ком Ле-Блан-старший, рассказывал, что Сент-Коломб достиг величайшего совершенства в игре на виоле, уподобив ее звуки всей гамме человеческих голосов, от вздоха юной женщины до рыдания старика, от воинственного клича Генриха Наварского до нежного сопения ребенка, увлеченного рисованием, от прерывистого стона, какой исторгает иногда наслаждение, до затаенного, почти неслышного, а, стало быть, едва отмеченного аккордами дыхания человека, всецело погруженного в молитву.
Дорога, ведущая к дому Сент-Коломба, с наступлением холодов тонула в грязи. Сент-Коломб с омерзением относился к Парижу, к перестуку сабо и позвякиванию шпор по мостовой, к пронзительному скрипу каретных рессор и оббитых железом колес. Он был настоящим маньяком. Он давил майских жуков и жуков-рогачей тяжелым медным шандалом; эта процедура сопровождалась особенным звуком – мерным треском жестких голов и надкрылий под неумолимым нажимом металла. Девочкам нравилось наблюдать эту забаву. Они даже сами приносили ему божьих коровок.
Отец, впрочем, был не так уж холоден, как это следует из описания; просто он не умел выражать свои чувства, его руки не способны были на те ласковые прикосновения, до коих столь охочи дети; также ни с кем не мог он вести долгие беседы, кроме разве господ Божена и Лансело. Некогда Сент-Коломб учился вместе с Клодом Лансело и теперь иногда виделся с ним в приемные дни у госпожи де Пон-Карре. Внешне это был высокий тощий человек с желтым, как айва, лицом, колючий и резкий. Он отличался строгой, на удивление прямой осанкою и пронизывающим взглядом; тонкие губы его всегда были крепко сжаты. Держался он скованно и надменно, однако умел и повеселиться.
Он любил играть с дочерьми в карты, попивая при этом вино. В те времена он курил длинную трубку из арденской глины.
Никакой моды он не признавал. Свои черные волосы он собирал на затылке, как в военные времена; выходя из дому, надевал высокий плоеный воротник. В юности он был представлен покойному королю и с того дня, неизвестно отчего, больше ни разу не посетил ни Лувр, ни Сен-Жерменское предместье. Одевался он неизменно в черное.
Он был столь же вспыльчив и жесток, сколь и нежен. Стоило ему услышать ночью детские всхлипывания, как он поднимался, взяв свечу, в спальню к дочерям; случалось, что, опустившись на колени между их кроватями, он пел:
Sola vivebat in antris Magdalena
Lugens et suspirans die ac nocte…[4]
Помер бедняк, и живу я в унынье,
А золото спит в подвалах
Дворца, где играет король и поныне
В разубранных мраморных залах
Иногда девочки – чаще всего Туанетта, – спрашивала отца:
Тогда взор его затуманивала печаль, и они не могли добиться от него ни слова. Но однажды он все же сказал им:
– Вы должны быть добрыми. Вы должны быть прилежными и работящими. Я доволен вами обеими, особенно Мадлен, она послушнее сестры. Я скорблю о вашей матери. Любое воспоминание о моей супруге – это отблеск счастья, которое я утратил навсегда.
В другой раз он извинился перед ними за свою несловоохотливость, добавив, что их покойная мать, напротив, умела и поболтать и посмеяться; он же сам не имеет склонности к беседам, ему в тягость людское общество, да и книги, с их рассуждениями, также. Даже стихи Воклена дез Ивето и прочих его старинных друзей не приносили ему полного удовлетворения. Более тесно он был связан с господином де Ла-Петитьер, который состоял телохранителем при кардинале, а после, примкнув к Уединившимся, стал служить этим господам в качестве сапожника, сменив на сей должности господина Маре-отца. То же самое можно сказать и об его отношении к живописи, кроме разве картин господина Божена. Господин де Сент-Коломб не одобрял живопись, которой занимался тогда господин де Шампень. Он полагал ее скорее унылой, нежели серьезной, и скорее убогой, нежели строгой. Точно так же отозвался бы он об архитектуре, или скульптуре, или механических ремеслах, или религии, не вступись за них госпожа де Пон-Карре. Правда, что госпожа де Пон-Карре преотлично играла на лютне и теорбе[5] и что она не всецело посвятила сей дар Господу нашему. Время от времени, соскучась терпеть без музыки, она присылала к Сент-Коломбу свой экипаж, который доставлял его к ней в дом, и там аккомпанировала ему на теорбе до тех пор, пока ноты не начинали расплываться перед глазами. Еще у нее была виола темного дерева, изготовленная в царствование короля Франциска I; Сент-Коломб относился к этому инструменту столь же благоговейно, как если бы речь шла о египетском божестве.
К дочерям он относился весьма требовательно, опасаясь, что без женской руки не сможет воспитать их как должно. Он был строг и часто наказывал их. Поскольку он не умел бранить, или поднимать руку на детей, или прибегать к розгам, он попросту запирал их в чулан или погреб, а потом забывал об этом. Кухарка Гиньотта сама выпускала девочек из заточения.
Замечательный фильм,повествующий о музыкантах и композиторах XVII века, с блестящей игрой актеров и прекрасной музыкой,с участием Жерара и Гийома Депардье.
Один из лучших фильмов последних десятилетий о музыкантах.
.
Вначале о Марене Марэ.
Пьесы для виолы да гамба 4-ая книга No.73-87
1. Caprice Ou Sonate, IV.73 0:00
2. Le Labyrinthe, IV.74 5:29
3. La Sauterelle, IV.75 16:20
4. La Fougade IV.76 18:54
5. Allemande La Bizarre, IV.77 23:00
6. La Minaudière, IV.78 25:43
7. Allemande La Singulière, IV.79 27:40
8. L'Arabesque, IV.80 30:14
9. Allemande La Superbe, IV.81 35:03
10. La Reveuse, IV.82 38:04
11. Marche, IV.83 45:44
12. Gigue, IV.84 47:46
13. Pièce Luthée. IV.85 49:06
14. Gigue La Caustique, IV.86 50:48
15. Le Badinage, IV.87 52:41
Среди учеников Марена Марэ — величайший музыкант Франции тех времен, Франсуа Куперен-младший, написавший для дуэта виол и континуо одни из лучших своих произведений — сюиты Ля мажор и ля минор.
Как педагог, Марэ проявил себя и в роли учителя четырех из своих 19 детей.
"ВСЕ УТРА МИРА"
Tous les matins du monde
Герои фильма - два французских музыканта и композитора второй половины 17-го века: Сент-Коломб (1640-1700) и Марен Марэ (1656-1728) .
Самая главная героиня фильма - Музыка.
Кинофильм-экранизация одноименного произведения Паскаля Киньяра.
7 премий "Сезар".
Режиссёр - Ален Корно.
Сюжет фильма.
Юное музыкальное дарование Марен Марэ удивляет всех своих наставников - он настолько одарен, что не нуждается в обычных уроках. Единственный человек, который хранит тайны магического искусства и может превратить большой талант в гениальность, это Монсеньер Сент-Коломб, некогда признанный виртуоз, а ныне - безутешный отшельник, скрывшийся от мира после смерти жены.
Сент-Коломб согласен делиться мастерством только со своими прекрасными дочерьми, отвергая всех остальных, хотя для Марена маэстро все же делает исключение. Казалось бы, теперь в жизни молодого человека должен наступить новый удивительный период. Но творческая идиллия рушится, когда начинающий музыкант влюбляется в дочь учителя. Однако Марен не собирается отказывать себе в блестящей карьере и решает пойти на обман.
Читайте также: