Вордсворт тинтернское аббатство краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Тогда кто придумал романтизм?

Сам термин был придумано in 1840-е годы, in Англии, но движение существовало с конца 18 века, в основном in Литература и искусство. In Англия, Вордсворт, Шелли, Китс и Байрон олицетворяли Романтизм. In Франция, движение был во главе с такими людьми, как Виктор Гюго, написавший Горбун из Нотр-Дама.

Учитывая это, какова цель аббатства Тинтерн? «Линии составили несколько миль выше Аббатство Тинтерн, о повторном посещении берегов Уай во время тура, 13 июля 1798 г., по сути, является праздником природы и ее величественной способности успокаивать человеческую душу. Как и многие писатели-романтики, Уильям Вордсворт чувствовал внутреннюю связь между человечеством и природой.

Какова основная тема аббатства Тинтерн?

Каков общий сюжет строк Вордсворта, составленных в нескольких милях над аббатством Тинтерн?

О какой потере говорит поэт в аббатстве Тинтерн?

от невинности и непонимания того, что позволять быть как можно ближе к природе, потерянный, но не менее важно то, что получено. В поэт может вернуться к Аббатство Тинтерн и увидеть жизнь вещей, протекающих вокруг него, и их связи друг с другом.

полное название этого стих это: «Линии составили несколькими милями выше Аббатство Тинтерн, О повторном посещении берегов Уай во время тура.

Что и где находится аббатство Тинтерн?

Аббатство Тинтерн. Он расположен рядом с поселком Тинтерн в Монмутшире, на валлийском берегу реки Уай, которая в этом месте образует границу между Монмутширом в Уэльсе и Глостерширом в Англии.

Сколько линий в аббатстве Тинтерн?

Где было написано Тинтернское аббатство?

Линии написано На несколько миль выше Аббатство Тинтерн это стихотворение Уильяма Вордсворта. Название, Линии написано (или составлено) несколькими милями выше Аббатство Тинтерн, о повторном посещении берегов Уай во время тура, 13 июля 1798 года, часто сокращается просто до Аббатство Тинтерн, хотя это здание не фигурирует в стихотворении.

Почему Вордсворт посетил аббатство Тинтерн в 1798 году?

Что человек сделал из человека?

Чем знаменито аббатство Тинтерн?

Это был первый цистерцианский фонд в Уэльсе и только второй в Великобритании (после Уэверли). Аббатство). аббатство пришел в упадок после роспуска монастырей в 16 веке. Аббатство Тинтерн ежегодно посещают около 70,000 XNUMX человек.

Почему Вордсворт посетил аббатство Тинтерн в 1798 году?

Начиная с 1789 года, Французская революция сыграла важную роль в политизации романтического движения. Когда Wordsworth первый посетили Уай-Вэлли и Аббатство Тинтерн в 1793 г. он было только что сбежал из Франции, так как политические и социальные потрясения, опустошавшие страну, поставили его жизнь под угрозу.

В чем пантеизм аббатства Тинтерн?

Как Уильям Вордсворт - поэт-романтик?

Какой тон у аббатства Тинтерн?

Как аббатство Тинтерн отражает характеристики романтизма?

Поэма Уильяма Вордсворта Аббатство Тинтерн выполняет характеристики романтизма несколькими способами. Во-первых, стихотворение исследует эмоции автора. Романтический литература известна своей эмоциональностью. Он также использует воспоминания (которые часто являются уникальными для Вордсворта), чтобы говорить об этой эмоции.

Для "Аббатство Тинтерн, "Просто заголовок о стих Расположенный рядом с рекой Уай, он отражает любовь к природе. Почитание природы - тема романтизма. Кроме того, предпосылка стих - это медитация о том, как прошло время с момента его последнего посещения этого района и как он изменился.

Каково полное название аббатства Тинтерн?

полное название этого стихотворения - «Линии, составленные несколькими милями выше Аббатство Тинтерн, о повторном посещении берегов Уай во время тура.

Кто говорит в аббатстве Тинтерн?

Почему Вордсворт посетил аббатство Тинтерн в 1798 году?

Тинтернское аббатство - лирическая баллада?

3 сентября 1536 г. аббатство at Тинтерн на валлийском берегу реки Уай был распущен комиссарами Генриха VIII. В уничтожение аббатство был частью роспуска монастырей Генрихом после его разрыва из Рима.

С какой точки зрения спикер видит аббатство Тинтерн?

Каковы основные темы стихов Уильяма Вордсворта?

Тинтернское аббатство - баллада?

Какова роль аффективной памяти в аббатстве Тинтерн?

Аффективная память это эмоциональная реакция на предыдущее событие, снова доведенная до сознания стимулом. Вордсворт, еще со времен его и Кольриджа Прелюдии к Лирическим балладам, выступал за аффективная память как самое веское оправдание поэзии.

Кого называют первосвященником природы?

Дастур - зороастриец первосвященник.

Почему было разрушено Тинтернское аббатство?

Как Уильям Вордсворт относится к природе?

Он посвятил свою жизнь поэзии и использовал чувствуя для природа чтобы выразить себя и то, как он развивался. Wordsworth глубоко вовлечен в сложность природа и человеческая реакция на это. К Вордсворт природа является откровением Бога через просмотр всего, что гармонично или красиво в природа.

С какой точки зрения спикер видит аббатство Тинтерн?

Ключевые слова: У. Вордсворт, английский романтизм, поэтика компо — зиции, биография души.

Тинтерн – место с очень богатой историей. Когда эта терри — тория была частью Римской империи, здесь была воздвигнута крепость. В Средние века территория принадлежала валлийцам. В XII в. потомок одного из приближенных Вильгельма Завоева — теля основал в местечке Тинтерн аббатство для монахов Цистерни — анского ордена. Насельники-бернардинцы прибыли из француз — ского аббатства Сито и развернули здесь архитектурное строитель — ство, продолжавшееся несколько столетий. На протяжении 400 лет монахи занимались садоустроительством и развитием сельского хозяйства. Потом наступило время разрухи: после разрыва Генриха VIII с папством и церковной реформы 1534 г., в результате которой король стал считаться главой англиканской церкви и монастыр — ские земли передавались во владение короны, монастыри на терри — тории Великобритании были упразднены и разорены. Не миновала эта участь и Тинтернское аббатство. Когда в конце XVIII в., отда- вая дань моде, англичане потянулись к монастырям, их взору пред — стали не стройные архитектурные ансамбли, а остатки готических построек, заросшие буйной растительностью6.

В молодости Уильям Вордсворт посещал Тинтернское аббат — ство дважды. Впервые – летом 1793 г. Тогда поэт много путеше — ствовал в поисках заработка, чтобы с деньгами вернуться во Фран — цию, где он оставил свою гражданскую жену Аннет Валлон, ждав — шую от него ребенка. Но вследствие разразившейся войны сообще — ние между Англией и Францией прекратилось, и его планам не дано было осуществиться. То был невеселый период в жизни поэта. Второй раз Вордсворт увидел Тинтерн в июле 1798 г. До сих пор не воссоединившийся с Аннет и с дочерью Каролиной, поэт считал себя человеком много пережившим и бывалым. Ему было 28 лет,

Теперь обратим внимание на то, как у Вордсворта изображено аббатство и как построено стихотворение.

«Строки, написанные с возвышения в несколько миль над Тин- тернским аббатством, при повторном посещении долины реки Уай

Therefore am I still

A lover of the meadows and the woods And mountains, and of all that we behold From this green earth, of all the mighty world Of eye and ear (both what they half-create And what perceive)

Я до сих пор люблю леса, луга

И горы – все, что на земле зеленой Мы видеть можем; весь могучий мир Ушей и глаз – все, что они приметят И полусоздадут

Колридж вспоминает грезы, посетившие его в разные периоды жизни. Поэт подчеркивает, как сильно различаются образы, рож — дающиеся в детском и зрелом сознании – даже у одного и того же человека. У Вордсворта все происходит иначе. Став взрослым, Вордсворт заново переживает детские впечатления, переосмысли-

Пять лет прошло, они тянулись долго
И тягостно, как зимы. Снова слышу
Я нежное журчание реки
Текущей от истоков горных, снова
Смотрю на грандиозные утёсы,
Которые усугубляют чувство
Глубокого уединенья
Своею связью со спокойным небом.
Настал тот день – опять, расположившись
Под этим клёном старым, озираю
Внизу сады – зелёные участки:
В такое время года в них созреть
Плоды пока что не успели, и они
Среди лесов и рощиц затерялись –
Совсем не выделяются на фоне
Всего весеннего ландшафта. Вновь
Ряды оград зелёных созерцаю,
Не то что изгородей – перелесков,
Весёлыми волнами добежавших
До самых стен домишек пасторальных,
И дыма завитки, над кронами деревьев
Плывущие спокойно, так, что может
Вообразиться: там в лесу безбрежном
Бездомный странник основался,
Или отшельник у своей пещеры
Развёл огонь.

Отсутствуя так долго,
Не представлял себе я эти виды
Виденьями слепого человека:
В домашней скуке, в шуме городском
Я им обязан был успокоением,
Чудесным ощущеньям сердца,
Уму дававшим пищу и спасавшим
Меня от горестного пессимизма
Спокойным возрождением души,
Благодаря былому созерцанью.
Возможно, что такое происходит
С людьми, вершившими дела благие,
Которые они не вспоминают –
Простые бескорыстные поступки.
В не меньшей мере благодарен я
Картинам этим за другой подарок,
Гораздо более высокий: чувство
Уверенного мирного настроя,
Когда все тяготы гнетущей
И непонятной ноши этой жизни
Становятся терпимей, оптимизма
Оно добавит в жизни и ведёт
Вперёд, пока дыханье в бренном теле,
А также крови токи, не пришли в упадок;
Мы засыпаем телом, становясь
Живой душой; и взглядом окрылённым
Гармонией и радостью великой
Мы постигаем суть вещей.

Пускай
Такое рассужденье излишне,
Но как же часто для меня во мраке,
И при дневном унынии, когда
Моей душой овладевала тщетность
Усилий вырваться из бесполезной,
Капризной, неприятной суеты,
К тебе взывал я сердцем, Уай лесная,
Блуждающая весело в дубравах!

Придя сюда с почти потухшей верой,
Со знанием туманным и мизерным,
В растерянности грустной пребывая,
Спокойствие ума я возрождаю,
Когда стою здесь, – а не только чувства,
Приятные душе в момент конкретный,
Но также те, что будут мне служить
В дальнейшей жизни, и не важно,
Что изменился я – не тот, кем был,
Когда впервые появился в этих
Горах, когда я как косуля прыгал
По ним, по берегам ручьев слонялся
Куда вела Природа. Но теперь
Хочу скорее избежать унынья,
Чем вновь прекрасным видом насладиться.
Тогда, в дни детства, дикая Природа
Была причиной радости движенья,
И обитанья сферой. Но теперь
Себя я прежним не могу представить.
Звук водопада был моею страстью;
Холмы зелёные, леса густые, реки, –
Цвета и очертанья, и движенья, –
Всё было мне по вкусу, как любовь,
Которую словами не опишешь,
Не объяснишь, – так мыслям не подвластна.
Те времена прошли, и боль и радость,
Весь их ошеломительный восторг.
Во мне нет чувства горестной утраты,
Нет сожалений, жалоб и стенаний:
Другие радости мне заменили
Былое наслаждение сторицей;
Воспринимать Природу научился
Не с точки зренья юности бездумной –
Её благому голосу внимать, –
Не может голос этот грубым быть, –
Его могучей власти подчиняться.
И я почувствовал ту радость,
Блаженство воспаривших чувств и мыслей,
Такое смешанное ощущенье,
Которое в закатах обитает,
В широком океане, воздухе плывущем,
И в синем небе, в мыслях человека:
Движенье духа проникает в думы,
Во все осознаваемые вещи,
И через них проходит. Потому
Как прежде обожаю я леса,
Луга, холмы – всё, что даёт земля,
Могучий этот мир нам в ощущеньях,
Как то, что явно слышим мы и видим,
И так же то, что сами сотворили.
Я радуюсь тому, что обнаружил
В Природе, как и в проявленьях чувства,
Поддержку и опору чистым мыслям,
Защитника, поводыря для сердца,
Духовную обитель.

Всё же, если
И не был в это знанье посвящён я,
Мои бы чувства сердца не увяли,
Поскольку ты со мною рядом здесь,
На берегах такой реки прекрасной,
Мой самый лучший, настоящий друг,
И в голосе твоём я узнаю
Былой язык неопытной души,
В твоих сверкающих глазах читаю
Счастливые моменты юности моей.
Сестра моя, пусть ненадолго, но
В тебе храню я прежнего себя.
И в той молитве, что творю сейчас,
Осознавая: ведь Природа никогда
Не предавала любящее сердце,
Поскольку так присуще ей в теченье
Всей этой жизни нас вести к блаженству,
И красотою образов она
Даёт нам пониманье, наделяет
Спокойствием, рассудком, и питает
Высоким благородством мыслей, чтобы
Обидные и грубые сужденья,
Глумленье злых людей, презренье,
И холод всех неискренних приветствий,
Встреч неприятных в повседневной жизни,
Не одолели нас и не лишили
Счастливой веры в то, что мы имеем
Всё для того, чтоб испытать блаженство.
Поэтому пусть путь твой одинокий
Луна в высоком небе освещает,
И горные туманные ветра
Препятствуют движенью твоему:
С годами все восторги превратятся
В простое удовольствие от жизни,
Ты в этом храме будешь находится
И в памяти гармонию хранить;
И если одиночество, печаль,
Страх или боль тебе судьба пошлёт,
Меня ты с тихой радостью припомнишь,
Тебя увещеванье это укрепит.
Когда же мне придётся удалиться
Туда, где голос твой не слышен будет,
Сверканья глаз твоих где не увижу,
Ты не забудешь, как мы вместе здесь
Стояли, восхищенье обретая,
Как, обоготворяющий Природу,
Творил я здесь молитву неустанно;
О, не молитву, а в любви признанье,
Святой восторженной любви сердечной.
Ты помнить будешь, как, после скитаний
И долгого отсутствия, вот эти
Леса величественные и скалы,
И сельские зелёные ландшафты,
Ещё дороже стали для меня,
Не только потому что хороши,
Но также потому что ты со мною.

William Wordsworth
Lines Composed a Few Miles above Tintern Abbey, on
Revisiting the Banks of the Wye During a Tour.
July 13, 1798

Five years have past; five summers, with the length
Of five long winters! and again I hear
These waters, rolling from their mountain-springs
With a soft inland murmur. - Once again
Do I behold these steep and lofty cliffs,
That on a wild secluded scene impress
Thoughts of more deep seclusion; and connect
The landscape with the quiet of the sky.
The day is come when I again repose
Here, under this dark sycamore, and view
These plots of cottage-ground, these orchard-tufts,
Which at this season, with their unripe fruits,
Are clad in one green hue, and lose themselves
'Mid groves and copses. Once again I see
These hedge-rows, hardly hedge-rows, little lines
Of sportive wood run wild: these pastoral farms,
Green to the very door; and wreaths of smoke
Sent up, in silence, from among the trees!
With some uncertain notice, as might seem
Of vagrant dwellers in the houseless woods,
Or of some Hermit's cave, where by his fire
The Hermit sits alone.

If this
Be but a vain belief, yet, oh! how oft -
In darkness and amid the many shapes
Of joyless daylight; when the fretful stir
Unprofitable, and the fever of the world,
Have hung upon the beatings of my heart -
How oft, in spirit, have I turned to thee,
O sylvan Wye! thou wanderer thro' the woods,
How often has my spirit turned to thee!
And now, with gleams of half-extinguished thoughts
With many recognitions dim and faint,
And somewhat of a sad perplexity,
The picture of the mind revives again:
While here I stand, not only with the sense
Of present pleasure, but with pleasing thoughts
That in this moment there is life and food
For future years. And so I dare to hope,
Though changed, no doubt, from what I was when first
I came among these hills; when like a roe
I bounded o'er the mountains, by the sides
Of the deep rivers, and the lonely streams,
Wherever nature led; more like a man
Flying from something that he dreads, than one
Who sought the thing he loved. For nature then
(The coarser pleasures of my boyish days,
And their glad animal movements all gone by)
To me was all in all. - I cannot paint
What then I was. The sounding cataract
Haunted me like a passion: the tall rock,
The mountain, and the deep and gloomy wood,
Their colours and their forms, were then to me
An appetite; a feeling and a love,
That had no need of a remoter charm,
By thought supplied, nor any interest
Unborrowed from the eye. - That time is past,
And all its aching joys are now no more,
And all its dizzy raptures. Not for this
Faint I, nor mourn nor murmur; other gifts
Have followed; for such loss, I would believe,
Abundant recompence. For I have learned
To look on nature, not as in the hour
Of thoughtless youth; but hearing often-times
The still, sad music of humanity,
Nor harsh nor grating, though of ample power
To chasten and subdue. And I have felt
A presence that disturbs me with the joy
Of elevated thoughts; a sense sublime
Of something far more deeply interfused,
Whose dwelling is the light of setting suns,
And the round ocean and the living air,
And the blue sky, and in the mind of man;
A motion and a spirit, that impels
All thinking things, all objects of all thought,
And rolls through all things. Therefore am I still
A lover of the meadows and the woods,
And mountains; and of all that we behold
From this green earth; of all the mighty world
Of eye, and ear, - both what they half create,
And what perceive; well pleased to recognise
In nature and the language of the sense,
The anchor of my purest thoughts, the nurse,
The guide, the guardian of my heart, and soul
Of all my moral being.

Nor perchance,
If I were not thus taught, should I the more
Suffer my genial spirits to decay:
For thou art with me here upon the banks
Of this fair river; thou my dearest Friend,
My dear, dear Friend; and in thy voice I catch
The language of my former heart, and read
My former pleasures in the shooting lights
Of thy wild eyes. Oh! yet a little while
May I behold in thee what I was once,
My dear, dear Sister! and this prayer I make,
Knowing that Nature never did betray
The heart that loved her; 'tis her privilege,
Through all the years of this our life, to lead
From joy to joy: for she can so inform
The mind that is within us, so impress
With quietness and beauty, and so feed
With lofty thoughts, that neither evil tongues,
Rash judgments, nor the sneers of selfish men,
Nor greetings where no kindness is, nor all
The dreary intercourse of daily life,
Shall e'er prevail against us, or disturb
Our cheerful faith, that all which we behold
Is full of blessings. Therefore let the moon
Shine on thee in thy solitary walk;
And let the misty mountain-winds be free
To blow against thee: and, in after years,
When these wild ecstasies shall be matured
Into a sober pleasure; when thy mind
Shall be a mansion for all lovely forms.
Thy memory be as a dwelling-place
For all sweet sounds and harmonies; oh! then,
If solitude, or fear, or pain, or grief,
Should be thy portion, with what healing thoughts
Of tender joy wilt thou remember me,
And these my exhortations! Nor, perchance -
If I should be where I no more can hear
Thy voice, nor catch from thy wild eyes these gleams
Of past existence - wilt thou then forget
That on the banks of this delightful stream
We stood together; and that I, so long
A worshipper of Nature, hither came
Unwearied in that service: rather say
With warmer love - oh! with far deeper zeal
Of holier love. Nor wilt thou then forget,
That after many wanderings, many years
Of absence, these steep woods and lofty cliffs,
And this green pastoral landscape, were to me
More dear, both for themselves and for thy sake!

Расположенные в волшебной долине реки Уай среди туманных зеленых гор и живописных валлийских деревень, руины Тинтернского аббатства и их пасторальное окружение вот уже несколько веков вдохновляют художников и поэтов. Его старые стены, как и прежде, меняют свой цвет с фиолетового на серый на закате, арки украшены вечерними тенями в сумерках, а лунный свет всё так же освещает дверные проемы, приглашая посетителей проникнуться духом прошлого.

История Тинтернского аббатства

Основанное в 1131 году Вальтером де Клэром, лордом Чепстоу, цистерцианское аббатство в Тинтерне было вторым старейшим британским центром этого бенедиктинского ордена после аббатства Уэверли в Суррее (1128). Им управляла группа монахов родом из Шартра во Франции. Аббатство никогда не было очень большим и важным, а жизнь здесь протекала спокойно и без особых происшествий. Его расположение вдали от валлийского центра означало, что, в отличие от Маргама, Нита и Ллантони, он мало страдал во время периодических восстаний валлийцев в средневековый период.

Закат аббатства начался вскоре после роспуска монастырей, провозглашенного Генрихом VIII в 1536 году. Свинец с крыш был убран для продажи, а некоторые из зданий использовались в жилых целях. Лишь в конце XVIII века благодаря изображениям в живописи, литературе и поэзии таких светил, как Уильям Вордсворт и Томас Гейнсборо, Тинтерн стал популярным туристическим направлением. Сегодня церковь и ее обширные хозяйственные постройки управляются Cadw, организацией валлийского наследия.

Строительство Тинтернского аббатства

В настоящее время это одна из самых знаменитых древних религиозных руин в Великобритании, известная своими крупными масштабами, относительно хорошим состоянием сохранности, старой каменной кладкой и живописными пейзажами Уайской долины. Строительство аббатства началось в 1136 году, но самая ранняя сохранившаяся часть стены комнаты монахов относится к концу XII века. Большинство других хозяйственных построек, в том числе дом главы, трапезная и дом для обогрева, были построены в середине XIII столетия, а сама церковь – между 1269 и 1330 годами при финансовой поддержке Роджера Бигода, графа Норфолка.

Место, воспетое поэтами

Тинтернское аббатство с его богатством декоративных деталей, отображаемых в стенах, дверных проемах и арках, вдохновляло не только поэтов, но и художников. Дж.М.В. Тернер снова и снова рисовал его руины, не в силах противостоять их магическому духу. Многие другие художники запечатлели аббатство на холстах и гравюрах, такие как:

Уильям Хавелл;
Эдвард Дайес;
Уильям Генри Бартлет;
Филипп Джеймс Де Лутербург, франко-английский художник, известный своими пейзажами и тщательно продуманными сценическими рисунками для лондонских театров.

Как добраться до Тинтернского аббатства?

Сюда можно добраться на машине или автобусе из близлежащего города Чепстоу, куда можно доехать на поезде из любого крупного города Уэльса.

Читайте также: