Война и мир микробов краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
История о том, как научные факты появляются на свет, меняют нашу реальность и становятся частью повседневной жизни.
Как в нашем мире появились микробы? Теперь мы все регулярно делаем прививки, моем руки перед едой, а также пьём пиво и молоко, срок годности которых увеличен благодаря пастеризации.
Во второй половине XIX века люди вдруг обнаруживают, что они со всех сторон окружены крошечными микроорганизмами. Это изменение, может быть, было более неожиданным и радикальным, чем все политические революции. Но как именно оно произошло?
Обычно научные открытия представляют себе следующим образом: одинокий учёный проводит кропотливые исследования, результатом которых становится достижение истины. Затем истина выносится на общее рассмотрение, распространяется по миру и получает практическое применение, а учёный, как герой-первооткрыватель, получает славу и признание.
Но это не происходит внезапно и автоматически. Мы знаем множество примеров того, как научная истина замалчивалась и оставалась невостребованной. Микробы, в случае Пастера, должны были стать участниками общественной жизни. Нужно было привлечь к ним интерес и внимание общества.
Сосуд с изогнутым горлышком позволил Пастеру опровергнуть теорию самозарождения жизни. В него может проникнуть воздух, но не микробы — брожение не начнётся, пока сосуд не наклонить в сторону.
До Пастера причинами болезней считались не крохотные микроорганизмы, а самый широкий круг факторов — загрязнённая городская среда, ветры, почвы, массовые скопления людей и скота. Гигиенисты, которые в XIX веке стали широким общественным движением, пытались бороться с этими причинами в масштабе целых городов и государств. Повсеместное введение водопроводов и канализаций, нормы проветривания и влажности воздуха в помещениях — всё это их достижения.
Как и за Наполеоном или Кутузовым в романе Толстого, за Пастером стоят многочисленные группы сил и интересов, от имени которых он выступает. Лаборатория становится точкой опоры, которая позволяет изменить сельское хозяйство и ветеринарию, избавив животных от сибирской язвы, а затем и переделать всё общество.
. самой своей работой внутри лаборатории Пастер активно модифицирует современное ему общество и делает это непосредственно (а не косвенно) тем, что корректирует некоторые из его важнейших действующих элементов.
Что в таком случае является научным фактом? Те утверждения, которые в данный момент сложно или невозможно оспорить.
Научные парадигмы и революции
Если эти способы объяснения (которые Кун называет парадигмами) не срабатывают, постепенно накапливаются сбои. Когда они превышают некоторую критическую массу, происходит научная революция. Открытие рентгеновских лучей, к примеру, не вписывалось в существующие теории, вынудило учёных расширить границы науки и пересмотреть способы своих объяснений.
Когда на сцене впервые появляются рентгеновские лучи, атомы кислорода или молекулы ДНК, их невозможно вписать в уже существующую ячейку научного знания — как можно вписать, к примеру, новые химические элементы в таблицу Менделеева. Сама научная картина мира должна выстроиться иным образом.
Во время революции, когда начинает изменяться нормальная научная традиция, учёный должен научиться заново воспринимать окружающий мир.
Затем наука стремится сгладить, устранить эти противоречия и переходы между парадигмами. Нас пытаются убедить, что всё, конечно, постепенно усложнялось, накапливались новые данные, отбрасывались заблуждения, но никаких революций не было — в королевстве всё спокойно!
Все, наверное, помнят притчу о слоне и слепцах, которые ощупали его с разных сторон и пришли к совершенно разным выводам о том, чем же слон является на самом деле. Приведём фрагмент этой притчи в стихотворном изложении Годфри Сакса:
Один, приблизившись к нему,
Погладил бок слона
И убежденно заявил:
Слон явно есть стена.
Другой схватил слона за клык,
Пощупал острие
И к выводу пришел, что слон
Есть острое копье.
А третий в руку хобот взял,
Ощупал все края
И громко возгласил, что слон,
Конечно, есть змея.
Примерно так выглядят разные парадигмы в понимании Куна. Каждая из них верна со своей точки зрения, но не верна в целом, потому что не может охватить слона целиком. Но парадигмы, в отличие от разных способов ощупывания слона, принципиально несовместимы друг с другом.
Затем она вновь возвращает нас на лужайку: теперь мы спускаемся в микромир клеток, молекул и атомов. Получается, что мы видим разные миры, в которых работают совершенно разные законы, но все они объединены единым движением камеры. Прекрасная иллюзия — только есть ли в реальности такая система, которая объединила бы все способы смотреть на мир в микро- и макромасштабе?
После Куна исследователи науки уже не так уверены в том, что один-единственный слон вообще существует. Мы уже не ощупываем одного и того же слона с разных сторон (не познаём разные аспекты единой реальности). Мы сами создаём слонов и имеем дело с их множественностью.
Множественные миры
Антрополог и философ Анн-Мари Мол, исследовавшая одну из университетских клиник в Нидерландах, пришла к выводу, что атеросклероз для отдела патологии, отдела радиологии и операционной — это разные атеросклерозы. Они совпадают друг с другом не всегда и лишь частично.
Аргументом больше не является то, что методы открывают и запечатлевают реальности. Всё дело в том, что они участвуют в осуществлении этих реальностей.
Речь, по сути, идёт о разрушении здравого смысла и его основных положений, которые мы принимаем как нечто само собой разумеющееся. Социолог Джон Ло выделил следующие базовые установки, которые обычно стоят за нашими представлениями о знании:
реальность независима от наблюдателя,
существует в постоянном и определённом виде,
сохраняет пассивность при отсутствии внешних причин,
универсальна, т.е. является той же самой во всех возможных местах.
Исследователи науки и технологий показали, что реальность множественна, формируется в практическом взаимодействии, непрерывно меняется и удерживается на месте только ценой значительных усилий.
Постскриптум. Исследования науки и технологий в России
Казалось бы, эти методы изучения науки можно применить и в России. Но опыт нескольких исследований говорит об обратном:
. мы вынуждены признать, что в исследовании Санкт-Петербургских физических лабораторий метод оказался неприменим вследствие отсутствия всех основных индикаторов исследования: стандартизированного оборудования, научных результатов и дискуссий, выраженных в публикациях.
Это означает, что нельзя исследовать науку саму по себе — экономический и социальный контекст определяет само её содержание. Если учёные могут перевернуть мир, используя как точку опоры свои лаборатории, то мир может сделать то же самое с самими лабораториями.
ПОЛЕЗНЫЕ КНИГИ запись закреплена
Книга известного французского эпистемолога, философа, социолога, антрополога и историка науки Бруно Латура обращается к одному из самых ярких эпизодов в истории науки — открытию метода пастеризации и победе над инфекционными заболеваниями. Имя Луи Пастера, известное сегодня каждому школьнику, стало символом торжества человеческого разума над природой. Бруно Латур предлагает новый взгляд на механизмы общественного сознания, сделавшие возможными и эту победу и невероятное возвышение самого Пастера. Пастеризация предстает здесь не просто как один из методов сохранения продуктов питания, но как политический жест, позволяющий группе ученых-технократов обрести неслыханную власть над всей западной цивилизацией, и как властная технология, заключающаяся в том, чтобы, представительствуя от лица незримых агентов, стать незаменимым посредником между ними и человечеством. Таким образом, книга Латура позволяет увидеть Пастера как фигуру политического масштаба, а науку — как область преимущественно политического действия. Книга состоит из двух частей, первая — собственно о Пастере, вторая — философская экспозиция методологии исследования.
Книга известного французского эпистемолога и историка науки Бруно Латура обращается к одному из самых ярких эпизодов в истории науки — открытию метода пастеризации и победе над инфекционными заболеваниями. Имя Луи Пастера, известное сегодня каждому школьнику, стало символом торжества человеческого разума над природой.
Бруно Латур предлагает новый взгляд на механизмы общественного сознания, сделавшие возможными и эту победу, и невероятное возвышение самого Пастера. Пастеризация предстает здесь не просто как один из методов сохранения продуктов питания, но как политический жест, позволяющий группе ученых-технократов обрести неслыханную власть над всей западной цивилизацией, и как властная технология, заключающаяся в том, чтобы, представительствуя от лица незримых агентов, стать незаменимым посредником между ними и человечеством.
Таким образом, книга Латура позволяет увидеть Пастера как фигуру политического масштаба, а науку — как область преимущественно политического действия.
Об авторе: Елена Леонидовна Желтова – историк науки, эссеист, кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН.
«Когда социология последует за Толстым,
Бруно Латур
Роман без героев
Но Толстой знал, что действительный ход военных действий иной; что сразу после сражения ни от кого невозможно узнать, как все происходило на самом деле, и менее всего, подчеркивает Толстой, от главнокомандующего.
Поэтому в своем романе Толстой ориентируется не на результаты, а непосредственно на события, не рассматривает человека как безоговорочно подчинившегося одной-единственной цели – следовать приказам ради победы над французами, а показывает персонажей в разных ситуациях, с разными, часто противоречивыми, человеческими проявлениями.
Например, героически командовавший в сражении батареей капитан Тушин в другой ситуации оказывается растерянным и робким мужичонкой. Толстой не стремится создать портрет героя, более того, он утверждает, что в его романе героев быть не должно. Наполеон и Кутузов – не исключение.
Чего не делал Пастер
Действительно, Толстой сводит масштабные действия армии к самостоятельным действиям отдельных людей. Именно поэтому, отмечает Латур, Толстому удается показать, что победа русских в кампании была в большой степени обеспечена самой армией, а не действиями Багратиона или Кутузова.
Микробы-акторы
Интрига книги о Пастере строится вокруг той огромной силы, которую возымели в обществе еще не открытые лабораторией Пастера микробы. Неясные тогда силы держали в страхе всю Европу. Держали в напряжении и страхе не только из-за необъяснимо вспыхивавших эпидемий. Эти силы были способны неожиданно привести к неудаче практически любое начинание человека: от родов – и у бедных, и у очень состоятельных, высокородных людей смерть младенцев и рожениц случалась постоянно – до провала коммерческого дела – привезенное пиво или молоко могло оказаться забродившим, скисшим.
По Латуру, Пастер многократно приумножил силу своего воздействия на общество благодаря установлению своеобразного союза с микробами, демонстрируя в своей лаборатории модель того, как можно избежать непредсказуемых и разрушительных действий, производимых в обществе еще недавно непонятными и пугающими силами, которые теперь обрели ясно показываемый пастерианцами источник – микробы. У Толстого Наполеон, взяв перед Аустерлицким сражением в своеобразные союзники туман, усилил свое наступление воздействием тумана на дезориентацию русских войск.
Обладатели власти
  |
| По Латуру, гениальность Пастера в том, что он создал сеть влияния на сознание огромных масс людей. И до сих пор это влияние, если судить по выпускам почтовых марок от Монако до Гамбии, посвященных Пастеру, не ослабевает. Почтовые марки 1972 и 1989 годов |
Что же из критики власти Толстым важно для Латура?
Обладатель власти у Толстого наделен правом отдавать приказы, но сам приказывающий находится дальше всех от событий. Есть много непредвиденных обстоятельств, которые могут создать ситуацию, при которой приказ окажется неисполнимым. Согласно Толстому, исполниться могут лишь те приказы, у которых есть возможность быть исполненными. После взятия Москвы, поясняет свою мысль Толстой, Наполеон как никогда был полон сил и близок к победе. Наполеон отдавал такие же замечательные, гениальные приказы, как и в Австрии, но в Австрии они выполнялись и принесли успех и победу, а в России – нет. Чтобы приказ был исполнен, должна иметься заинтересованность в его исполнении, показывает Толстой.
Чтобы приказ из штаба главнокомандующего был исполнен, нужна мотивация тех, к кому приказ адресован. Чтобы идея вышла из лаборатории и получила поддержку в обществе, необходимо, чтобы ее подхватила заинтересованная сила самого общества. Тут мы приходим к понятию стратегии, которое вслед за Толстым взял на вооружение Латур.
Латур vs Толстой
Читайте также: