Внутренняя сторона ветра краткое содержание
Обновлено: 09.07.2024
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
У нас имеются два героя, чьи истории развиваются в разное время и в разных местах, но где-то на середине пути они должны встретиться в некоем эфире вне времени и пространства, в потустороннем мире, в параллельных жизнях, в общем, у автора все сложно и запутанно. Как всегда, события и описания под завязку напичканы символизмом и магией, разгадать которые невозможно, но подмечать крайне интересно. Как всегда, автор много рассуждает об единстве и разности мужчины и женщины, о влиянии одного на другое и их взаимосвязи в едином неостановимом потоке жизни.
Как всегда, история начинается ни с чего и кончается ничем, но тем интереснее прослеживать путь ее героев, пытаться разгадать, как один переливается в другого и, главное, зачем все это. Над этим вопросом надо бы подумать отдельно, ибо есть о чем, и пищу для размышлений книга дает сытную.
Миф о Геро и Леандре окутан завесою тайны.
Ни грек многоумный, ни Александр Куприн, ни даже немец искусный
Вобрать полноту не смогли.
Не удалось это и М.Павичу, но роман от этого скорее выиграл. Греки умело трагедию разыграли, связав две судьбы и воздвигнув препятствие в виде воды перед ними. Серб между ними создал преграду из времени и переплетения судеб.
Оба считали, что знают жизни своею предел,
Оба лишь эпизодами стали, в романе найдя свой удел.
Трагедия Павича в мистическом переселении душ, особенном чувстве человека. Загадка романа в его эпиграфе:
Он был половиной чего-то. Сильной, красивой и даровитой половиной чего-то, что, возможно, было еще сильнее, крупнее и красивее его. Итак, он
был волшебной половиной чего-то величественного и непостижимого. А она была совершенным целым. Небольшим, неопределившимся, не очень сильным или гармоничным целым, но целым.
Эта книга потрясает, поражает, заставляет понять, что ты ничего не понимаешь. Этот язык, стиль, люди, события, отступления, мистика - все начинает кружиться в голове в бешеном танце. Вроде бы ты читаешь, все понимаешь, сюжет тихонько идет вперед. А потом какое-то предложение, а то и слово, или даже всего лишь намек - мысли путаются, ты начинаешь не понимать, от тебя ускользает нить. Эту книгу надо читать внимательно, вдумчиво, неторопясь. Может быть тогда она предстанет во всей красе. Я же, признаюсь, почему-то спешила, и порой отвлекалась. И мне кажется, что из-за этого от меня ускользнуло очень много важного. Много того, что я могла бы понять, но не поняла.
Сначала я читала историю о Леандре. Она о юноше, который был красив, умел играть на цимбале, а позже стал прекрасным строителем. Он учился, у него было много имен, он обладал немыслимой скоростью. Но ему была предсказана смерть.
История о Геро мне понравилась больше. Возможно из-за легкой мистики касательно уроков французского языка. В этой же истории описана и судьба ее брата, и чуть-чуть повествования самого автора. Геро была так же быстра, как и Леандр, у нее были разные глаза и она знала время своей смерти.
Кто они были? Две половинки, которым так и не суждено было встретить? Одно - продолжение другого? Или же одна душа в двух телах? Я не знаю, ответ ускользает. Павич оставляет за читателем право самому разобраться в этой книге.
Тут можно читать бесплатно Внутренняя сторона ветра - Павич Милорад. Жанр: Современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mir-knigi.info (Mir knigi) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Внутренняя сторона ветра - Павич Милорад краткое содержание
Внутренняя сторона ветра - Павич Милорад - описание и краткое содержание, автор Павич Милорад , читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки mir-knigi.info
Внутренняя сторона ветра читать онлайн бесплатно
Внутренняя сторона ветра. Роман о Геро и Леандре
Он был половиной чего-то. Сильной, красивой и даровитой половиной чего-то, что, возможно, было еще сильнее, крупнее и красивее его. Итак, он был волшебной половиной чего-то величественного и непостижимого. А она была совершенным целым. Небольшим, неопределившимся, не очень сильным или гармоничным целым, но целым.
– У будущего есть одно большое достоинство: оно всегда выглядит в реальности не так, как себе его представляешь, – говорил отец Леандру.
В то время Леандр был еще не вполне сложившимся юношей, он все еще не знал грамоты, но был красив. Леандром его пока никто не называл, это пришло позже, а мать заплела его волосы, как плетут голландское кружево, чтобы в дороге не нужно было причесываться. Провожая его, отец сказал:
– У него такая красивая, длинная шея, как у лебедя; не дай Бог от сабли погибнет.
И Леандр запомнил эти слова на всю жизнь. В роду Чихоричей все, кроме отца Леандра, из поколения в поколение были строителями, кузнецами и пасечниками. Чихоричи осели на Дунае под Белградом, переселившись из Герцеговины, из того края, где пению в церкви учат раньше, чем азбуке, и откуда воды стекают в два разных моря: с одного ската крыши дождь сливается на запад – в Неретву и затем в Адриатику, а с другого на восток – через Дрину в Саву и Дунай и попадает в Черное море. Только отец Леандра пошел не в свою породу – о том, чтобы строить, не хотел и слышать.
– Стоит оказаться в Вене или в Будиме, среди всех этих домов, которые теперь понастроили, себя не помню и, только выйдя на берег Дуная, где щука глупее всего в феврале, понимаю, где я и кто я.
Однако Чихоричи ничего не знали о том, где проводит время и чем занимается их отец, чем кормится их семья. Он говорил им только, что живет благодаря воде и смерти, потому что живут всегда благодаря смерти. И действительно, отец Леандра приходил домой поздно, весь мокрый, то с Дуная, то с Савы, что всегда нетрудно было определить, ведь каждая река пахнет по-своему. И всегда в полночь, все еще мокрый, чихал десять раз, как будто считал.
Леандр, который в детстве носил имена Радача и Милько, с малых лет учился на примере деда и дядьев строительному делу, продолжая семейное ремесло. Он был хорошим плотником и каменотесом, особенно по мрамору, помогал при похоронах икон, а кроме того, у него был врожденный дар легко и быстро украсить картинками пчелиный улей или поймать рой пчел. Если в те времена, когда они еще жили в Герцеговине, случалось, что в жару во время летнего поста нужно было идти на реку, находившуюся на расстоянии двадцати ружейных выстрелов, всегда посылали Леандра, и только ему удавалось наловить рыбы, выпотрошить ее, набить крапивой и принести домой, пока она не протухла. Позже, во время одного из своих путешествий, он увидел и навсегда запомнил, как в знак памяти о деспоте Джурдже Бранковиче привозили на Авалу хлеб, замешенный на дунайской воде и освященный в смедеревском храме Пресвятой Богородицы. Весь путь от Дуная до Авалы был разделен на этапы между верховыми гонцами, которые, передавая хлеб из рук в руки, доставляли его так быстро, что он еще теплым достигал застолья деспотов на горе, где его ломали на куски и делили между присутствовавшими вместе с солью, добытой под Жрновом.
– Все мы строители, – говорил Леандру, обычно за ужином, дед Чихорич, – но нам для работы дается необыкновенный мрамор: часы, дни и годы; а сон и вино – это раствор.
Все мы строители времени, гонимся за тенями и черпаем воду решетом: каждый строит из часов свой дом, каждый из времени сколачивает свой улей и собирает свой мед, время мы носим в мехах, чтобы раздувать им огонь. Как в кошельке перемешаны медяки и золотые дукаты, как перемешаны на лугу белые и черные овцы, так и у нас для строительства есть перемешанные куски белого и черного мрамора. Плохо тому, у кого в кошельке за медяками не видать золотых, и тому, кто за ночами не видит дней. Такому придется строить в непогоду да в невзгоду…
Леандр, слушая это, думал не о завтрашнем, а о послезавтрашнем дне и с удивлением замечал, что отец съедает ложку бобов за то время, пока сам он отправляет в рот три. В их семье каждому полагалось заранее определенное количество еды, и никто никогда не нарушал заведенного порядка, просто Леандр съедал столько же, сколько и другие, в три раза быстрее. Мало-помалу он стал замечать и то, что одни животные едят быстрее, другие медленнее, быстрее или медленнее передвигаются. Так он начал различать в окружавшем его мире два разных ритма жизни, два разных биения пульса крови или соков в растениях, две разновидности существ, загнанных в рамки одних и тех же дней и ночей, которые одинаково длятся для всех, – но одним их не хватает, а другим достается в изобилии. И помимо своей воли чувствовал несовместимость с людьми, животными или растениями, у которых ритм биения пульса был другим.
Он слушал птиц и выделял среди них тех, у которых был его ритм пения.
Однажды утром, ожидая своей очереди вслед за отцом напиться воды из кувшина и отсчитывая его глотки, он понял, что пришло время покинуть отчий дом. Он вдруг понял, что отец уже дал ему и его братьям столько любви и умения, что ему, Леандру, хватит до конца дней, чтобы согреваться и питаться этим, и он не сможет дальше накапливать эту любовь, потому что она охватывает, как уже сейчас очевидно, и то время, когда самого Леандра (предмета и потребителя этой любви) уже не будет среди живых, – любовь отца, таким образом, окажется пущенной на ветер, бессмысленно перекрыв то расстояние, которое отделяло ее от точки приложения.
Возчики отправились в путь по старой константинопольской дороге, ведущей из Белграда, через Салоники до царского города. Они видели Геллеспонт, прошли через Сеет и Абидос и спустя два года вернулись обратно домой, потеряв, правда, по пути еще одного из двух старых возчиков, погибшего странным образом. Он приказал верблюду лечь на землю, чтобы, спрятавшись за ним, сходить по нужде, но, пока мочился, верблюд повалился на бок и придавил старика насмерть. На следующий год, перед новой поездкой в Константинополь, музыканты нашли ему замену, но в день отправления каравана четвертый возчик, последний из старых, не появился. Молодые люди, поняв, что среди них не осталось никого из стариков, переглянулись, не сговариваясь, забросили подальше свои инструменты и отправились в путь уже не музыкантами, а купцами.
И опасное путешествие, и выгодная торговля между двумя разными мирами – Востоком и Западом, Европой и Азией – в те времена, когда турки всей своей массой двинулись на Вену, оправдали себя, но в дороге Леандр понял, что переполнен музыкой – так же как и отцовской любовью – до конца жизни и все, что будет к ней добавлено, просто перельется через край и уйдет в песок. Однако, увлекшись торговлей, он никогда больше не возвращался к цимбале, не только не брал ее в руки, но и не чувствовал потребности слушать музыку в мире, пожиравшем вокруг него день за днем. Он полюбил свое новое ремесло, полюбил путешествия и верблюдов с их медленной, плывущей походкой, за которой на самом деле скрывается их невероятная способность буквально проглатывать расстояния, полюбил их быстроту и выносливость – он даже пытался подражать им, облекая свой естественный пульс, свое внутреннее время, свою быстроту в мягкие, нежные и тягучие движения. Скорость, обрядившаяся в лень, – вот была его цель. Зная, что это лучший способ защиты, он всегда скрывал, насколько сгорела его свеча, и молчал о том, что уже заранее видел из-за спины ветра. Ибо он понимал, что такая скорость похожа на опасное оружие, к которому люди относятся с подозрением. Так, наблюдая за верблюдами и годами упражняясь, он научился успешно маскировать свою необыкновенную силу и свои достоинства, будто это были пороки. И это защищало его от неудач и несчастий. Времена были тяжелые, и в пути нередко можно было встретить человека в окровавленной одежде. От купцов Леандр наслушался страшных рассказов о турках с саблями, ловцах скорости, любителях погони, охотниках за головами, которые подстерегают караваны и жестоко расправляются с купцами и возчиками. Ему рассказывали, что охотник за головой всегда держит за спиной ту руку, которая нужна ему для онанизма, и бережет ее как драгоценность, старается не перетрудить и ничего ею не делает, а саблю, которой сносит головы с плеч, держит в другой руке. И хотя Леандр знал, что дьявол не может убить и что жизнь отнимает один только Бог, ему все равно было страшно; и глаза его начинали метаться по лицу при одной только мысли о турке с саблей.
Официальная аннотация сообщает, что это книга-клепсидра. А я читала книгу-полотно, книгу - плащаницу времени, как старинный гобелен, на котором вытканы сразу начало, середина и конец легенды или баталии. Вот рыцарь молится перед боем, вот, чуть правее, он скачет на коне с копьем, а вот его же отрубленная голова. Можно ходить туда и сюда вдоль стенки, приближаться и отдаляться, охватывая то отдельную сцену, то всю перспективу.
Но, как и положено постмодернизму, не всё так линейно. Чем больше вглядываться в этот гобелен, тем больше он становится похож на оптические эффекты гравюр Эшера. Одно превращается в другое, стоит лишь моргнуть, - то плавно и бесшовно, то щелчком, так что потом не развидеть обратно. Уродство и красота, болезнь и любовь, мудрость и сила, история и легенда - переключаются рассказчики, углы зрения, расстояния до, и начинаешь сомневаться в себе. Не нужно: Павича невозможно читать правильно или неправильно. Если можешь его читать вообще - ставь галочку.
Как и положено древним эпичным полотнам, это потрясает своим фоном. Дым пожаров и божественный свет из мрачных облаков, накрывающих прошлое, настоящее и ненастоящее Балкан, и где-то там среди пейзажей и полков - русалки и химеры, бытовые зарисовки и тщательно выписанные портреты. А на внутренней стороне ветра (на той, что остаётся сухой, когда идёт дождь) спрятаны пропавшее будущее время и признания в любви. В общем, магический реализм очень нужен нам как напоминание: мир таков, каким мы его видим, надо просто собирать и додумывать все свои сны.
И запах. То самое четвертое измерение памяти, вместо времени, что не может передать никакое полотно, Павич - может, умеет.
Милорад Павич - сербский писатель, поэт, переводчик, лингвист, историк. Родился в Белграде в 1929 году, писатель в седьмом поколении. В 1953 окончил философский факультет университета Белграда, степень доктора философии в области истории литературы получил в Загребском университете. Преподавал в Сорбонне и других университетах Европы, но потом полностью посвятил себя литературе. Павич начал публиковаться с поэтических сборников, но мировую известность ему принес нелинейный роман "Хазарский словарь" (1984).
Лауреат главной премии Сербии "Нинова награда", номинант Нобелевской премии по литературе.
Скончался в Белграде в 2009 году.
Если понравилось - подписывайтесь и читайте pro_sebia в ленте, а еще в Инста и ВК.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Внутренняя сторона ветра: краткое содержание, описание и аннотация
Милорад Павич: другие книги автора
Кто написал Внутренняя сторона ветра? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Внутренняя сторона ветра — читать онлайн ознакомительный отрывок
Внутренняя сторона ветра. Роман о Геро и Леандре
Он был половиной чего-то. Сильной, красивой и даровитой половиной чего-то, что, возможно, было еще сильнее, крупнее и красивее его. Итак, он был волшебной половиной чего-то величественного и непостижимого. А она была совершенным целым. Небольшим, неопределившимся, не очень сильным или гармоничным целым, но целым.
– У будущего есть одно большое достоинство: оно всегда выглядит в реальности не так, как себе его представляешь, – говорил отец Леандру.
В то время Леандр был еще не вполне сложившимся юношей, он все еще не знал грамоты, но был красив. Леандром его пока никто не называл, это пришло позже, а мать заплела его волосы, как плетут голландское кружево, чтобы в дороге не нужно было причесываться. Провожая его, отец сказал:
– У него такая красивая, длинная шея, как у лебедя; не дай Бог от сабли погибнет.
И Леандр запомнил эти слова на всю жизнь. В роду Чихоричей все, кроме отца Леандра, из поколения в поколение были строителями, кузнецами и пасечниками. Чихоричи осели на Дунае под Белградом, переселившись из Герцеговины, из того края, где пению в церкви учат раньше, чем азбуке, и откуда воды стекают в два разных моря: с одного ската крыши дождь сливается на запад – в Неретву и затем в Адриатику, а с другого на восток – через Дрину в Саву и Дунай и попадает в Черное море. Только отец Леандра пошел не в свою породу – о том, чтобы строить, не хотел и слышать.
– Стоит оказаться в Вене или в Будиме, среди всех этих домов, которые теперь понастроили, себя не помню и, только выйдя на берег Дуная, где щука глупее всего в феврале, понимаю, где я и кто я.
Однако Чихоричи ничего не знали о том, где проводит время и чем занимается их отец, чем кормится их семья. Он говорил им только, что живет благодаря воде и смерти, потому что живут всегда благодаря смерти. И действительно, отец Леандра приходил домой поздно, весь мокрый, то с Дуная, то с Савы, что всегда нетрудно было определить, ведь каждая река пахнет по-своему. И всегда в полночь, все еще мокрый, чихал десять раз, как будто считал.
Леандр, который в детстве носил имена Радача и Милько, с малых лет учился на примере деда и дядьев строительному делу, продолжая семейное ремесло. Он был хорошим плотником и каменотесом, особенно по мрамору, помогал при похоронах икон, а кроме того, у него был врожденный дар легко и быстро украсить картинками пчелиный улей или поймать рой пчел. Если в те времена, когда они еще жили в Герцеговине, случалось, что в жару во время летнего поста нужно было идти на реку, находившуюся на расстоянии двадцати ружейных выстрелов, всегда посылали Леандра, и только ему удавалось наловить рыбы, выпотрошить ее, набить крапивой и принести домой, пока она не протухла. Позже, во время одного из своих путешествий, он увидел и навсегда запомнил, как в знак памяти о деспоте Джурдже Бранковиче привозили на Авалу хлеб, замешенный на дунайской воде и освященный в смедеревском храме Пресвятой Богородицы. Весь путь от Дуная до Авалы был разделен на этапы между верховыми гонцами, которые, передавая хлеб из рук в руки, доставляли его так быстро, что он еще теплым достигал застолья деспотов на горе, где его ломали на куски и делили между присутствовавшими вместе с солью, добытой под Жрновом.
– Все мы строители, – говорил Леандру, обычно за ужином, дед Чихорич, – но нам для работы дается необыкновенный мрамор: часы, дни и годы; а сон и вино – это раствор.
Все мы строители времени, гонимся за тенями и черпаем воду решетом: каждый строит из часов свой дом, каждый из времени сколачивает свой улей и собирает свой мед, время мы носим в мехах, чтобы раздувать им огонь. Как в кошельке перемешаны медяки и золотые дукаты, как перемешаны на лугу белые и черные овцы, так и у нас для строительства есть перемешанные куски белого и черного мрамора. Плохо тому, у кого в кошельке за медяками не видать золотых, и тому, кто за ночами не видит дней. Такому придется строить в непогоду да в невзгоду…
Леандр, слушая это, думал не о завтрашнем, а о послезавтрашнем дне и с удивлением замечал, что отец съедает ложку бобов за то время, пока сам он отправляет в рот три. В их семье каждому полагалось заранее определенное количество еды, и никто никогда не нарушал заведенного порядка, просто Леандр съедал столько же, сколько и другие, в три раза быстрее. Мало-помалу он стал замечать и то, что одни животные едят быстрее, другие медленнее, быстрее или медленнее передвигаются. Так он начал различать в окружавшем его мире два разных ритма жизни, два разных биения пульса крови или соков в растениях, две разновидности существ, загнанных в рамки одних и тех же дней и ночей, которые одинаково длятся для всех, – но одним их не хватает, а другим достается в изобилии. И помимо своей воли чувствовал несовместимость с людьми, животными или растениями, у которых ритм биения пульса был другим.
Читайте также: