Вересаев без дороги краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
Викентий Викентьевич Смидович (Вересаев – это псевдоним писателя) родился 4 января 1867 года в семье тульского врача. Его отец, Викентий Игнатьевич, человек разносторонне образованный, стремился привить своим детям любовь к литературе; научил читать и перечитывать Пушкина и Гоголя, Кольцова и Никитина, Лермонтова.
Во время обучения в Тульской гимназии Вересаев усиленно занимается историей, философией, физиологией, изучает христианство и буддизм.
В 1884 году отправляется учиться в Петербургский университет, поступает на историко-филологический факультет. Здесь он рассчитывает найти ответы, без которых жизнь бессмысленна.
На молодого Вересаева оказали влияние идеи революционного народничества. Вера в народ, сознание своей вины перед ним стали доминирующими чувствами. В этот период он разделяет народнические убеждения о своеобразном пути развития России, которая якобы должна миновать капиталистические формы жизни.[5,251]
Но под впечатлением угасания народнического движения Вересаеву начинает казаться, что надежд на социальные перемены нет, и он, еще недавно радовавшийся обретенному смыслу жизни, разочаровывается во всякой политической борьбе.[7,85]
В 1888 году Вересаев поступает в Дерптский университет, на медицинский факультет с целью лучшего познания психологии и физиологии человека, решивстать профессиональным писателем.
В 1892 году проходил практику врача на Юзовском руднике, где была эпидемия холеры. В 1894 году заканчивает университет и переезжает в Петербург.
Сам писатель в 1892 году, еще студентом, ездил на холеру, где на одном из рудников заведовал бараком.
Не видят путей и герои этой повести.
А) Герой повести Дмитрий Чеканов, врач по образованию, и народник по мировоззрению, добро вольно отказавшись от карьеры ученого, уехал на село, чтобы лечить и просвещать крестьян.
Потеряв веру в святость идей, доктор Чеканов не хочет жить без дела. Натура деятельная, он по-прежнему, жаждет быть полезным людям. Вот почему он, как только прослышал о появлении холярной эпидемии, тотчас отправляется на борьбу с ней.
В душе у него – безнадежность, пустота. Он поехал, зная, что рискует жизнью. Чеканов лечит больных, всячески стараясь, чтобы они верили ему как врагу. Но и здесь его постигла неудача. Чеканов был зверски избит темной ночью. Смерть была неминуемой. Но даже и сейчас, вторично пережив трагедию разочарований и поняв бессмысленность жертв, до сих пор перенесенной интеллигенцией, Чеканов не изменил народу, не отвернулся от него.
Еще в повести Вересаев рассказал нам о деревенском парне Степане Бондареве. Он был первым помощником Чеканова во время холерной эпидемии. Степан наполовину – крестьянин, наполовину рабочий, тянущийся к знаниям. Самоотверженно разделяющий с Чекановым все труды и опасности и воплощающий лучшие человеческие качества, присущие народу.
В финале именно Степан и Наташа стоят у постели умирающего Чеканова. Автор показывает, что будущее за народом и передовой интеллигенцией.
Когда Вересаев в 1892 году заведовал бараком, лучшим его помощником был шахтер Степан Бараненко, ставший прообразом Степана Бондаренко.
В повести главный герой не находит дороги, не знает ее, но перед смертью дает наказ искать и найти ее. В записях умирающего Чеканова Вересаев вложил свои мысли о жизни, о будущем, о народе.
Повесть о смысле жизни, интеллигенции, народе и медицине XIX века
В этом месяце я открываю нового для себя писателя Викентия Вересаева - человека поистине удивительного, потому как, во-первых, писал он во всевозможных литературных областях:
его перу принадлежат романы, очерки, повести, рассказы, пьесы, литературно-философские трактаты. Также он выступал как литературный критик и переводчик.
А во-вторых, ради писательского дела автор пошел изучать медицину, чтобы лучше узнать человека с биологической стороны, а также иметь возможность близко сходиться с людьми разных слоев. Писал Вересаев целых 60 лет. Жил и творил в 19-20 веках.
В прошлом году в комиссионке мне на глаза попалась вот эта книга.
Стоила она рублей 40. Я Вересаева прежде никогда не читала и знала только, что он - автор знаменитых воспоминаний "Записки врача", реалист и его книги высоко оцениваются знатоками и часто рекомендуются на книжных форумах.
Без книги я уйти не могла.
Это издание 1987 года содержит повести и рассказы. Я расскажу о повести "Без дороги".
Она была написана в 1894 году и относится к раннему периоду творчества автора. Считается, что именно с этим произведением Вересаев вошел в большую литературу. В повести 83 страницы, она состоит из двух частей и выполнена в жанре дневниковых записей.
Главного героя зовут Дмитрий Чеканов. Он - молодой врач. Оставив прежнее место работы, он приезжает к своему дяде и его семье в село Касаткино, где надеется забыться. Вся первая "деревенская" часть - метания автора дневника. Он производит впечатление нервного, очень раздражительного, причем часто беспричинно, человека, который сам не знает, чего хочет в жизни. Плыть по течению ему претит, ему нужна цель, смысл, который наполнит его жизнь, зажжет сердце.
Между тем из газет он узнает, что в стране свирепствует холера и с восторгом думает о коллегах, которые воюют с заразой, тем самым принося пользу народу. Во время поездки в соседний город Дмитрию сообщают, что в городе Слесарске не могут найти врача для зареченской стороны. Вот оно - дело его жизни! - решает молодой доктор и не раздумывая подает заявление на эту должность. Люди опытные, знающие и прозорливые пытаются отговорить его от этой идеи, т.к. народ к медицине настроен враждебно: одержим идеей, что врачи - убийцы, отравляют воду в колодцах и людей.
В условиях относительной безнаказанности люди готовы убивать врачей-"врагов" и уже есть жертвы, естественно, совершенно невинные.
Но разве может риск испугать загоревшиеся благой идеей сердце и ум? Конечно Дмитрий никого не слушает и отправляется в Слесарск.
А между тем, холера подбирается к городу, появляются первые заболевшие. Люди усердно молятся Богу, ища у него спасения, но те, кто более разумны, зовут фельдшера, а фельдшер - доктора. Дмитрий, истинный врач, душой болеющий за пациентов, одержимый идеей спасти народ от напасти, готов сутки напролет дежурить у постели больных, следя за их состоянием и назначая лечение. И люди выздоравливают. Но в деле борьбы с инфекционными заболеваниями крайне важно соблюдение мер профилактики, дабы болезнь не пошла дальше. Доктор дает рекомендации, средство для обработки помещений, но темный народ слушаться не желает, считая, что с божьей помощью жив будет и дальше и ничего не случится. И вообще, у народа "всё от Бога": не доктор его вылечил, а Бог помог.
Удивительно, но и в наши дни врачи часто упоминают пациентов, которые после выздоровления считают, что их спасают не медики, а именно Бог.
В повести "Без дороги" будет описано немало случаев заболевания холерой.
Писатель-врач рассказывает, не опуская физиологических подробностей, очень живо и реалистично. Кто победит: врач невежественный народ или народ врача? Обязательно прочитайте. Хороший сюжет, богатый язык, тщательно прописанные персонажи, к которым невольно проникаешься уважением, сочувствием или неприязнью, познавательная составляющая - всё это делает книгу интересной и затягивающей. Читается на одном дыхании.
Книга посвящена разоблачению иллюзорности народнических планов, когда интеллигенция верит в темный народ, надеется ему помочь, спасти его, а народу это и не надо.
Вообще, и в других произведениях Вересаев очень интересно пишет о простых людях. Знали ли вы, к примеру, что в народе ходила поговорка
дай, господи, скотинку с приплодцем, а деток с приморцем?
Другими словами, дохляков, не способных к выживанию. Немыслимо для сегодняшних дней, правда?
Если чей бог хороший. то прибирает к себе, - значит, сокращает семейство.
. господь-батюшка заботился о людях, назначал всему меру.
"Лишние" дети были лишними ртами. Контрацепции не было, был естественный отбор, который помогал народу выживать на земле. Потому когда появились "фершалы", выживаемость повысилась, а смертность пошла на убыль. И вроде бы по логике люди возрадоваться должны были. Дети же, кровиночки родные под сердцем ношеные, но нет, народ становится враждебным к медицине и её представителям, он недоволен, что медики мешают богу.
В общем, удивителен этот автор - Викентий Вересаев. Открывает для нас темную сторону России. Очень интересно и познавательно. Обязательно почитайте его творения и в первую очередь "Без дороги". Для заинтересовавшихся я по традиции оставляю первые странички книги. Приятного чтения!
Кому лень читать повесть, можно прочитать пересказ в блоге у Олега Дивова.
Кому лень читать пересказ, я сразу скажу, что благодарные пациенты забивают своего доктора.
Мораль?
Та ради бога, какая мораль.
А я продолжаю карантин в своём блоге. Извините, прорвало.
Рутгеру Ивановичу Гарехту исполнилось 15 лет. Запомните это имя.
Рутгер Гарехт | Яблочко Рутгер Гарехт | "Журавль " Концерт, посвященный Дню защитника Отечества Рутгер Гарехт. «Я…
"Вникнуть попрошу в мою методу" (Инструкция для споров или о сортах дёгтя;-))
Это инструкция не для того как спорить (это все умеют), а для того, чтобы разгадывать трюки спорщиков. Или о сортах дёгтя;-))…
Шуберт "Песня на воде"
Баркарола - Ф. Шуберт, пер.Плещеева, исп. И.Филатов, гитары - С.Макаров, А.Миронов. Auf dem wasser zu singen (w), "Песня на воде".…
Викентий Вересаев - Без дороги краткое содержание
Без дороги - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Мы долго сидели у костра; под пеплом бегали огненные змейки, листья осин слабо шумели над головой. Я рассказывал о своей службе, о голоде и голодном тифе, о том, как жалко было при этом положение нас, врачей: требовалось лишь одно – кормить, получше кормить здоровых, чтоб сделать их более устойчивыми против заражения; но пособий едва хватало на то, чтоб не дать им умереть с голоду. И вот одного за другим валила страшная болезнь, а мы беспомощно стояли перед нею со своими ненужными лекарствами… Вера сидела, задумчиво глядя на лицо спящего Петьки; кажется, она мало слушала: мысли ее были далеко, в Пожарске, и она думала о своих братьях.
Наконец мы собрались домой. Месяц уже давно сел, на востоке появилась светлая полоска; лощина тонула в белом тумане, и становилось холодно. Было поздно, приходилось возвращаться домой по самой короткой дороге; Наташа взялась сходить завтра утром за лодкой и пригнать ее домой. Мы поднялись на гору, прошли через рожь, потом долго шли по пару и вышли наконец на торную дорогу; круто обогнув крестьянские овсы, она мимо березовой рощи спускалась вниз к Большому лугу. Весь луг был покрыт густым туманом, и перед нами как будто медленно колыхалось огромное озеро. Мы спустились в это туманное озеро. Грудь теснило сыростью, тяжело было дышать; на траве по бокам дороги белела роса. Мы шли, рассекая туман.
– Слушай! – сказала вдруг Наташа, схватив меня за локоть.
Мы остановились. Тишина кругом была мертвая; и вдруг близ рощи, в овсах, робко, неуверенно зазвенел жаворонок. Его трель слабо оборвалась в сыром воздухе, и опять все смолкло, и стало еще тише.
Вдали начали вырисовываться в тумане темные силуэты деревьев и крыши изб; у околицы тявкнула собака. Мы поднялись по деревенской улице и вошли во двор. Здесь тумана уже не было; крыша сарая резко чернела на светлевшем небе; от скотного двора несло теплом и запахом навоза, там слышались мычание и глухой топот. Собаки спали вокруг крыльца.
– Ну, господа, потише теперь, а то всех разбудим! – предупредил я.
В голове звенело, нервы были напряжены; у всех глаза странно блестели, и опять стало весело.
– Что ж, Митя, будем мы молоко пить? – спросила Наташа.
– Уж лучше не надо: разбудим мы всех.
– А мы вот как сделаем: мы к тебе наверх молоко принесем и там будем пить.
Мысль эту все одобрили. Мы пробрались наверх. За молоком откомандировали, конечно, Наташу. Она принесла огромную кринку молока и целый ситный хлеб.
– Господа, извольте только все молоко выпить! – объявила она.
– А то мама увидит, что не все выпили, и вперед будет меньше оставлять.
– Эге! На этом основании, значит, каждый раз придется все выпивать!
Однако через четверть часа кувшин был уже пуст. Теперь, когда шуметь было нельзя, всеми овладело веселье неудержимое; каждое замечание, каждое слово приобретало необыкновенно смешное значение; все крепились, убеждали друг друга не смеяться, закусывали губы – и все-таки смеялись без конца… Мне с трудом удалось их выпроводить.
Однако засиделся же я! Солнце встало и косыми лучами скользит по кирпичной стене сарая, росистый сад полон стрекотаньем и чириканьем; старик Гаврила, с угрюмым, сонным лицом, запрягает в бочку лошадь, чтоб ехать за водою.
Проснулся я в начале двенадцатого и долго еще лежал в постели. В комнате полумрак, яркое полуденное солнце пробирается сквозь занавески и играет на стекле графина; тихо; снизу издалека доносятся звуки рояля… Чувствуешь себя здоровым и бодрым, на душе так хорошо, хочется улыбаться всему. Право, вовсе не трудно быть счастливым!
Вошла Наташа и села к столу.
По губам Наташи скользнула быстрая усмешка; она протянула мне руку.
– Я, не знаю, о каких мама принципах говорит, – ответила она, садясь рядом со мною. – А только… Смотри: мы восемь часов назад виделись; если люди днем восемь часов не видятся, то ничего, а если они эти восемь часов спали, то нужно целоваться или руку пожимать. Ведь, правда, смешно?
– Ничего смешного нет, – поучающе возразила Софья Алексеевна. – Это известное условие между людьми, которое…
– Нам все смешно, нам все решительно смешно! – вдруг вскипятился дядя, враждебно глядя на Наташу. – Здороваться и прощаться – это предрассудок; вести себя, как прилично взрослой девушке, – предрассудок… А вот начитаться разных книжонок и без критики, без рассуждения поступать по ним – это не предрассудок! Это идейно и благородно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Буквально: ужасный ребенок; здесь – человек, позволяющий себе то, на что другие не отваживаются (франц.).
Живите хорошо, ешьте капусту, пейте пиво, любите меня! (Немецкая поговорка.).
Читайте также: