В прекрасном и яростном мире полное содержание читать

Обновлено: 29.06.2024

В Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом считался Александр Васильевич Мальцев.

Александр Васильевич принял мое назначение в его бригаду спокойно и равнодушно; ему было, видимо, все равно, кто у него будет состоять в помощниках.

Перед поездкой я, как обычно, проверил все узлы машины, испытал все ее обслуживающие и вспомогательные механизмы и успокоился, считая машину готовой к поездке.

Александр Васильевич видел мою работу, он следил за ней, но после меня собственными руками снова проверил состояние машины, точно он не доверял мне.

Так повторялось и впоследствии, и я уже привык к тому, что Александр Васильевич постоянно вмешивался в мои обязанности, хотя и огорчался молчаливо. Но обыкновенно, как только мы были в ходу, я забывал про свое огорчение. Отвлекаясь вниманием от приборов, следящих за состоянием бегущего паровоза, от наблюдения за работой левой машины и пути впереди, я посматривал на Мальцева. Он вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее переживание и поэтому властвующего над ним. Глаза Александра Васильевича глядели вперед отвлеченно, как пустые, но я знал, что он видел ими всю дорогу впереди и всю природу, несущуюся нам навстречу, – даже воробей, сметенный с балластного откоса ветром вонзающейся в пространство машины, даже этот воробей привлекал взор Мальцева, и он поворачивал на мгновение голову вслед за воробьем: что с ним станется после нас, куда он полетел.

В Толу­бе­ев­ском депо луч­шим паро­воз­ным маши­ни­стом счи­тался Алек­сандр Васи­лье­вич Мальцев.

Ему было лет трид­цать, но он уже имел ква­ли­фи­ка­цию маши­ни­ста пер­вого класса и давно водил ско­рые поезда. Когда в наше депо при­был пер­вый мощ­ный пас­са­жир­ский паро­воз серии “ИС”, то на эту машину назна­чили рабо­тать Маль­цева, что было вполне разумно и пра­вильно. Помощ­ни­ком у Маль­цева рабо­тал пожи­лой чело­век из депов­ских сле­са­рей по имени Федор Пет­ро­вич Дра­ба­нов, но он вскоре выдер­жал экза­мен на маши­ни­ста и ушел рабо­тать на дру­гую машину, а я был вме­сто Дра­ба­нова опре­де­лен рабо­тать в бри­гаду Маль­цева помощ­ни­ком; до того я тоже рабо­тал помощ­ни­ком меха­ника, но только на ста­рой, мало­мощ­ной машине.

Я был дово­лен своим назна­че­нием. Машина “ИС”, един­ствен­ная тогда на нашем тяго­вом участке, одним своим видом вызы­вала у меня чув­ство вооду­шев­ле­ния: я мог подолгу гля­деть на нее, и осо­бая рас­тро­ган­ная радость про­буж­да­лась во мне, столь же пре­крас­ная, как в дет­стве при пер­вом чте­нии сти­хов Пуш­кина. Кроме того, я желал пора­бо­тать в бри­гаде пер­во­класс­ного меха­ника, чтобы научиться у него искус­ству вожде­ния тяже­лых ско­рост­ных поездов.

Алек­сандр Васи­лье­вич при­нял мое назна­че­ние в его бри­гаду спо­койно и рав­но­душно: ему было, видимо, все равно, кто у него будет сто­ять в помощниках.

Перед поезд­кой я, как обычно, про­ве­рил все узлы машины, испы­тал все ее обслу­жи­ва­ю­щие и вспо­мо­га­тель­ные меха­низмы и успо­ко­ился, счи­тая машину гото­вой к поездке. Алек­сандр Васи­лье­вич видел мою работу, он сле­дил за ней, но после меня соб­ствен­ными руками снова про­ве­рил состо­я­ние машины, точно он не дове­рял мне.

Так повто­ря­лось и впо­след­ствии, и я уже при­вык к тому, что Алек­сандр Васи­лье­вич посто­янно вме­ши­вался в мои обя­зан­но­сти, хотя и огор­чался мол­ча­ливо. Но обык­но­венно, как только мы были в ходу, я забы­вал про свое огор­че­ние. Отвле­ка­ясь вни­ма­нием от при­бо­ров, сле­дя­щих за состо­я­нием бегу­щего паро­воза, от наблю­де­ния за рабо­той левой машины и пути впе­реди, я посмат­ри­вал на Маль­цева. Он вел состав с отваж­ной уве­рен­но­стью вели­кого мастера, с сосре­до­то­чен­но­стью вдох­но­вен­ного арти­ста, вобрав­шего весь внеш­ний мир в свое внут­рен­нее пере­жи­ва­ние и поэтому власт­ву­ю­щего над ним. Глаза Алек­сандра Васи­лье­вича гля­дели впе­ред, как пустые, отвле­ченно, но я знал, что он видел ими всю дорогу впе­реди и всю при­роду, несу­щу­юся нам навстречу, — даже воро­бей, сме­тен­ный с бал­ласт­ного откоса вет­ром вон­за­ю­щейся в про­стран­ство машины, даже этот воро­бей при­вле­кал взор Маль­цева, и он пово­ра­чи­вал на мгно­ве­ние голову вслед за воро­бьем: что с ним ста­нется после нас, куда он полетел?

По нашей вине мы нико­гда не опаз­ды­вали; напро­тив, часто нас задер­жи­вали на про­ме­жу­точ­ных стан­циях, кото­рые мы должны про­сле­до­вать с ходу, потому что мы шли с наго­ном вре­мени, и нас, посред­ством задер­жек, обратно вво­дили в график.

Обычно мы рабо­тали молча; лишь изредка Алек­сандр Васи­лье­вич, не обо­ра­чи­ва­ясь в мою сто­рону, сту­чал клю­чом по котлу, желая, чтобы я обра­тил свое вни­ма­ние на какой-нибудь непо­ря­док в режиме работы машины, или под­го­тав­ли­вая меня к рез­кому изме­не­нию этого режима, чтобы я был бди­те­лен. Я все­гда пони­мал без­молв­ные ука­за­ния сво­его стар­шего това­рища и рабо­тал с пол­ным усер­дием, однако меха­ник по-преж­нему отно­сился ко мне, равно и к смаз­чику-коче­гару, отчуж­денно и посто­янно про­ве­рял на сто­ян­ках пресс-мас­ленки, затяжку бол­тов в дыш­ло­вых узлах, опро­бо­вал буксы на веду­щих осях и про­чее. Если я только что осмот­рел и сма­зал какую-либо рабо­чую тру­щу­юся часть, то Маль­цев вслед за мной снова осмат­ри­вал и сма­зы­вал, точно не счи­тая мою работу действительной.

— Я, Алек­сандр Васи­лье­вич, этот крейц­копф уже про­ве­рил, — ска­зал я ему одна­жды, когда он стал про­ве­рять эту деталь после меня.

— А я сам хочу, — улыб­нув­шись, отве­тил Маль­цев, и в улыбке его была грусть, пора­зив­шая меня.

Позже я понял зна­че­ние его гру­сти и при­чину его посто­ян­ного рав­но­ду­шия к нам. Он чув­ство­вал свое пре­вос­ход­ство перед нами, потому что пони­мал машину точ­нее, чем мы, и он не верил, что я или кто дру­гой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одно­вре­менно и попут­ного воро­бья, и сиг­нал впе­реди, ощу­щая в тот же момент путь, вес состава и уси­лие машины. Маль­цев пони­мал, конечно, что в усер­дии, в ста­ра­тель­но­сти мы даже можем его пре­воз­мочь, но не пред­став­лял, чтобы мы больше его любили паро­воз и лучше его водили поезда, — лучше, он думал, было нельзя. И Маль­цеву поэтому было грустно с нами; он ску­чал от сво­его таланта, как от оди­но­че­ства, не зная, как нам выска­зать это, чтобы мы поняли.

И мы, правда, не могли понять его уме­ния. Я попро­сил одна­жды раз­ре­шить пове­сти мне состав само­сто­я­тельно: Алек­сандр Васи­лье­вич поз­во­лил мне про­ехать кило­мет­ров сорок и сел на место помощ­ника. Я повел состав — и через два­дцать кило­мет­ров уже имел четыре минуты опоз­да­ния, а выходы с затяж­ных подъ­емов пре­одо­ле­вал со ско­ро­стью не более трид­цати кило­мет­ров в час. После меня машину повел Маль­цев; он брал подъ­емы со ско­ро­стью пяти­де­сяти кило­мет­ров, и на кри­вых у него не забра­сы­вало машину, как у меня, и он вскоре нагнал упу­щен­ное мною время.

Около года я рабо­тал помощ­ни­ком у Маль­цева, с авгу­ста по июль, и пятого июля Маль­цев совер­шил свою послед­нюю поездку в каче­стве маши­ни­ста курьер­ского поезда…

Мы взяли состав в восемь­де­сят пас­са­жир­ских осей, опоз­дав­ший до нас в пути на четыре часа. Дис­пет­чер вышел к паро­возу и спе­ци­ально попро­сил Алек­сандра Васи­лье­вича сокра­тить сколь воз­можно опоз­да­ние поезда, све­сти это опоз­да­ние хотя бы к трем часам, иначе ему трудно будет выдать порож­няк на сосед­нюю дорогу. Маль­цев пообе­щал ему нагнать время, и мы тро­ну­лись вперед.

Было восемь часов попо­лу­дни, но лет­ний день еще длился, и солнце сияло с тор­же­ствен­ной утрен­ней силой. Алек­сандр Васи­лье­вич потре­бо­вал от меня дер­жать все время дав­ле­ние пара в котле лишь на пол-атмо­сферы ниже предельного.

Через пол­часа мы вышли в степь на спо­кой­ный мяг­кий про­филь. Маль­цев довел ско­рость хода до девя­но­ста кило­мет­ров и ниже не сда­вал, — наобо­рот, на гори­зон­та­лях и малых укло­нах дово­дил ско­рость до ста кило­мет­ров. На подъ­емах я фор­си­ро­вал топку до пре­дель­ной воз­мож­но­сти и застав­лял коче­гара вруч­ную загру­жать шуровку, в помощь сток­кер­ной машине, ибо пар у меня садился.

Маль­цев гнал машину впе­ред, отведя регу­ля­тор на всю дугу и отдав реверс на пол­ную отсечку. Мы теперь шли навстречу мощ­ной туче, появив­шейся из-за гори­зонта. С нашей сто­роны тучу осве­щало солнце, а изнутри ее рвали сви­ре­пые, раз­дра­жен­ные мол­нии, и мы видели, как мечи мол­ний вер­ти­кально вон­за­лись в без­молв­ную даль­нюю землю, и мы бешено мча­лись к той даль­ней земле, словно спеша на ее защиту. Алек­сандра Васи­лье­вича, видимо, увлекло это зре­лище: он далеко высу­нулся в окно, глядя впе­ред, и глаза его, при­вык­шие к дыму, к огню и про­стран­ству, бле­стели сей­час вооду­шев­ле­нием. Он пони­мал, что работа и мощ­ность нашей машины могли идти в срав­не­ние с рабо­той грозы, и, может быть, гор­дился этой мыслью.

Если вы забыли пароль, введите адрес электронной почты или логин, и мы отправим вам письмо с указаниями по его восстановлению.

Для подтверждения регистрации, перейдите по ссылке, которая была отправлена на указанный Вами електронный адрес (также советуем перепроверить спам)

Спасибо. Ваш отзыв появится на сайте после проверки модератором.

Спасибо. Вы успешно подписались на новые поступления, на вашу почту было отправлено письмо с инструкциями.

В прекрасном и яростном мире

(Машинист Мальцев)

В Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом считался Александр Васильевич Мальцев.

Александр Васильевич принял мое назначение в его бригаду спокойно и равнодушно; ему было, видимо, все равно, кто у него будет состоять в помощниках.

Перед поездкой я, как обычно, проверил все узлы машины, испытал все ее обслуживающие и вспомогательные механизмы и успокоился, считая машину готовой к поездке. Александр Васильевич видел мою работу, он следил за ней, но после меня собственными руками снова проверил состояние машины, точно он не доверял мне.

Так повторялось и впоследствии, и я уже привык к тому, что Александр Васильевич постоянно вмешивался в мои обязанности, хотя и огорчался молчаливо. Но обыкновенно, как только мы были в ходу, я забывал про свое огорчение. Отвлекаясь вниманием от приборов, следящих за состоянием бегущего паровоза, от наблюдения за работой левой машины и пути впереди, я посматривал на Мальцева. Он вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее переживание и поэтому властвующего над ним. Глаза Александра Васильевича глядели вперед отвлеченно, как пустые, но я знал, что он видел ими всю дорогу впереди и всю природу, несущуюся нам навстречу, – даже воробей, сметенный с балластного откоса ветром вонзающейся в пространство машины, даже этот воробей привлекал взор Мальцева, и он поворачивал на мгновение голову вслед за воробьем: что с ним станется после нас, куда он полетел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев): краткое содержание, описание и аннотация

Андрей Платонов: другие книги автора

Кто написал В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев)? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев) — читать онлайн ознакомительный отрывок

Потемнело вовсе, и наступила спокойная ночь. Мы ощущали запах сырой земли, благоухание трав и хлебов, напитанных дождем и грозой, и неслись вперед, нагоняя время.

Я заметил, что Мальцев стал хуже вести машину - на кривых нас забрасывало, скорость доходила то до ста с лишним километров, то снижалась до сорока. Я решил, что Александр Васильевич, наверно, очень уморился, и поэтому ничего не сказал ему, хотя мне было очень трудно держать в наилучшем режиме работу топки и котла при таком поведении механика. Однако через полчаса мы должны остановиться для набора воды, и там, на остановке, Александр Васильевич поест и немного отдохнет. Мы уже нагнали сорок минут, а до конца нашего тягового участка мы нагоним еще не менее часа.

Все же я обеспокоился усталостью Мальцева и стал сам внимательно глядеть вперед - на путь и на сигналы. С моей стороны, над левой машиной, горела на весу электрическая лампа, освещая машущий, дышловой механизм. Я хорошо видел напряженную, уверенную работу левой машины, но затем лампа над нею припотухла и стала гореть бедно, как одна свечка. Я обернулся в кабину. Там тоже все лампы горели теперь в четверть накала, еле освещая приборы. Странно, что Александр Васильевич не постучал мне ключом в этот момент, чтобы указать на такой непорядок. Ясно было, что турбодинамо не давала расчетных оборотов и напряжение упало. Я стал регулировать турбодинамо через паропровод и долго возился с этим устройством, но напряжение не поднималось.

В это время туманное облако красного света прошло по циферблатам приборов и потолку кабины. Я выглянул наружу.

- Александр Васильевич! - крикнул я и дал три гудка остановки.

Раздались взрывы петард под бандажами наших колес. Я бросился к Мальцеву; он обернул ко мне свое лицо и поглядел на меня пустыми покойными глазами. Стрелка на циферблате тахометра показывала скорость в шестьдесят километров.

- Мальцев! - закричал я. - Мы петарды давим! - и протянул руку к управлению.

- Прочь! - воскликнул Мальцев, и глаза его засияли, отражая свет тусклой лампы над тахометром.

Он мгновенно дал экстренное торможение и перевел реверс назад.

Меня прижало к котлу, я слышал, как выли бандажи колес, стругавшие рельсы.

- Мальцев! - сказал я. - Надо краны цилиндров открыть, машину сломаем.

- Не надо! Не сломаем! - ответил Мальцев.

Значит, пока я налаживал турбодинамо и не глядел вперед, мы прошли желтый светофор, а затем и красный и, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Но отчего эти сигналы не заметил Мальцев?

- Костя! - позвал меня Александр Васильевич.

Я подошел к нему.

- Костя! Что там впереди нас?

- Костя. Дальше ты поведешь машину, я ослеп.

На другой день я привел обратный состав на свою станцию и сдал паровоз в депо, потому что у него на двух скатах слегка сместились бандажи. Доложив начальнику депо о происшествии, я повел Мальцева под руку к месту его жительства; сам Мальцев был в тяжком удручении и не пошел к начальнику депо.

Мы еще не дошли до того дома на заросшей травою улице, в котором жил Мальцев, как он попросил меня оставить его одного.

- Нельзя, - ответил я. - Вы, Александр Васильевич, слепой человек.

Он посмотрел на меня ясными, думающими глазами.

- Теперь я вижу, ступай домой. Я вижу все - вон жена вышла встретить меня.

У ворот дома, где жил Мальцев, действительно стояла в ожидании женщина, жена Александра Васильевича, и ее открытые черные волосы блестели на солнце.

- А у нее голова покрытая или безо всего? - спросил я.

- Без, - ответил Мальцев. - Кто слепой - ты или я?

- Ну, раз видишь, то смотри, - решил я и отошел от Мальцева.

Мальцева отдали под суд, и началось следствие. Меня вызвал следователь и спросил, что я думаю о происшествии с курьерским поездом. Я ответил, что думал, - что Мальцев не виноват.

Читайте также:

  
• Для храбрости джек лондон краткое содержание
  
• Ромашка ко дню матери с пожеланиями на школьную
  
• Арлекинада балет краткое содержание
  
• Малефисента читать краткое содержание
  
• Зайнаб биишева будем друзьями краткое содержание