Тамара балакирев краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Тамара является одним из трех симфонических поэм для большого оркестра по русским композитором Балакирев .
Спектакль навеян стихотворением Лермонтова : на Кавказе прекрасная демоническая царевна Тамара (Тамар), живущая в башне с видом на Дарьяльское ущелье и Терек , заманивает заблудившихся в ночи путников светом, убивает их. после ночи веселья и бросает свои тела в пропасть реки.
После нескольких поездок на Кавказ в 1860-х годах Балакирев, ослепленный, подумал о стихотворении Лермонтова. Он начал рисовать его в 1867 году , но вскоре остановился. Он вернулся туда в 1876 году и прилежно работал там. Произведение было окончательно завершено в сентябре 1882 года , а премьера состоялась в марте 1883 года в Москве под руководством композитора.
Тамара считается шедевром Балакирева [исх. необходимо] , и одна из вершин музыкального востоковедения , столь характерного для русской музыки. Тамара также отчетливое влияние на работах , как Шехерезадо из Римской-Корсаковой ( 1888 г. ) или Восточная рапсодия из Глазунова ( 1889 г. ). Сила вызова и оркестровый хроматизм также делают его одной из вершин симфонической поэмы. Произведение открывается низким грохотом реки на дне пропасти, вызываемым мрачным и устрашающим ропотом скрипок и тромбонов си минор. Затем тема Тамары приводит к мирной песне о любви. Однако повсюду угроза си-минор вырисовывается очень большая. Поэма завершается тем же, что и началась, поскольку река несет тело несчастного путешественника.
Andante maestoso - Poco a poco più animato - Allegro moderato, ma agitato - Poco animato - Poco pi animato - Meno mosso (doppio movimento) - Poco meno mosso. Allegretto quasi andantino - Poco più mosso - Più agitato - Poco più animato - Vivace ( alla breve ) - Poco meno mosso, ma agitato - L'istesso tempo - Pochissimo meno mosso - Poco a poco più animato - Animato mosso - Poco a poco più animato - Animato mosso - Poco a poco più animato - Animato mosso poco più animato - Meno mosso (doppio movimento) - Анданте (meno mosso. Tempo del comincio)
Симфоническое творчество Балакирева
· Увертюра на темы 3-х русских песен (1858);
· 2 симфонии (1898 и 1908).
· обобщённый тип программности (картинно-образная);
· преобладание вариационного типа развития над сонатно-симфоническим;
· обрамление сонатной формы медленным вступлением и кодой;
· стремился к единству тематического развития (подобно Глинке отбирал темы, содержащие общие интонации);
· использование приёмов развития, характерных для народно-песенного творчества (хоровая подголосочная полифония, народно-инструментальное варьирование).
Создавалась к новой постановке пьесы в Александрийском театре. Балакирев не успел написать музыку к постановке 1861 года, и в театре эта музыка никогда не звучала.
Балакирев сначала предполагал сделать увертюру на основе музыки антрактов (так обычно сочиняли увертюры к операм — в самом конце). Но фактически Увертюра была написана раньше - как основа дальнейшего симфонического развития.
Главный образ увертюры – король Лир. Его лейт-тема – основа развития (она является интонационным зерном для монотематического развития в произведении).
Вступление – тема Лира в торжественном, величественном обличии (медные духовые). Как ораторская речь.
Эта же тема уже во вступлении приобретает другой характер. Этот эпизод Балакирев назвал предсказанием Кента. (Хорал, дерево).
Экспозиция
1) тема Лира (драматический характер, скрипки);
2) тема 2-х старших дочерей (тема-фактура, фагот –> tutti ).
П. п. – тема Корделии. 5 . Русская по звучанию
Темы Лира и Корделии интонационно спаяны.
Тема страдающего Лира – секвенция из вычлененного из темы последнего мотива.
Разработка основана на теме Лира.
Симфоническая поэма для оркестра на стихотворение М. Лермонтова (1866—1882)
Состав оркестра: 3 флейты, гобой, английский рожок, 3 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, бубен, военный барабан, тарелки, большой барабан, тамтам, 2 арфы, струнные.
Первоначальный замысел поэмы по стихотворению Лермонтова возник под впечатлением поездок Балакирева на Кавказ в 1862 и 1863 годах.
В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея, на черной скале.
В той башне, высокой и тесной,
Царица Тамара жила,
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон — коварна и зла.
И там, сквозь туман полуночи,
Блистал огонек золотой,
Кидался он путнику в очи,
Манил он на отдых ночной.
И слышался голос Тамары:
Он весь был желанье и страсть,
В нем были всесильные чары,
Была непонятная власть.
На голос невидимой пери
Шел воин, купец и пастух;
Пред ним отворялися двери,
Встречал его мрачный евнух.
На мягкой пуховой постели,
В парчу и жемчуг убрана,
Ждала она гостя. Шипели
Пред нею два кубка вина.
Сплетались горячие руки,
Уста приникали к устам,
И страстные, дикие звуки
Всю ночь раздавалися там, —
Как будто в ту башню пустую
Сто юношей пылких и жен
Сошлися на свадьбу ночную,
На тризну больших похорон.
Но только что утра сиянье
Кидало свой луч по горам,
Мгновенно и мрак и молчанье
Опять воцарялися там.
Лишь Терек в теснине Дарьяла,
Гремя, нарушал тишину:
Волна на волну набегала,
Волна нагоняла волну.
И было так нежно прощанье,
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.
Отдельные короткие фразы фагота и гобоя быстро гаснут, вызывая ощущение безлюдья, таинственности. Но вот сперва у английского рожка, затем у гобоя и, наконец, у скрипок появляется короткая, незавершенная мелодическая фраза. Полная неги и истомы, она звучит как любовный призыв, напоминая о стихах Лермонтова:
И слышался голос Тамары:
Он весь был желанье и страсть,
В нем были всесильные чары,
Была непонятная власт ь.
Эта музыкальная фраза и есть зерно, из которого вырастает в дальнейшем основная тема Тамары. Мелодия призыва растворяется в пассажах арф. Весь первый раздел повторяется затем на большую терцию выше, в тональности ре-диез минор.
Оркестровые краски становятся все мягче и светлей. На колышущемся фоне (трели кларнетов, фаготов, затем альтов и виолончелей) воздушно, прозрачно звучат легкие арпеджио арф, аккорды деревянных духовых. Темп все более ускоряется. Начинается сонатное аллегро.
Главная партия развертывается в стремительном танцевальном ритме. Она состоит из трех коротких попевок, непосредственно переходящих одна в другую.
Все эти попевки отражают характерные ритмы и мелодические обороты национальных кавказских плясок. Однако композитор развивает их свободно, объединяя в одну линию интенсивного вихревого движения.
Связующая партия Poco piu animato ( 5 +8).
Если главная партия связывается с представлением о массовой пляске, то побочная создает более индивидуализированный образ. Она состоит из двух самостоятельных тем.
Короткий зов превратился теперь в развернутую мелодию, полную чарующей неги и страсти. Извилистый рисунок, альтерации и пряные гармонии придают ей особую, манящую прелесть. Тема звучит сначала нежно у кларнетов и флейт, затем в теплом тембре альтов и виолончелей на фоне прозрачных фигурации арфы.
В разработке вариационное развитие тем, начавшееся уже в пределах экспозиции, принимает особенно интенсивный характер. Изменяется их облик. Так, например, грациозная танцевальная тема побочной партии появляется то в виде полного сладостного томления напева:
то в виде стремительной пляски.
Несмотря на некоторые длинноты, аллегро пронизано единой динамической линией развития, ведущей к кульминации. Эта кульминация наступает в самом конце аллегро, когда, прерывая неистовую дикую пляску, трубы провозглашают звучащую на этот раз властно и грозно основную тему Тамары. В этот момент раскрывается истинная, коварная сущность красавицы, несущей гибель тому, кто поддался ее чарам.
Внезапно все стихает. Связующий эпизод (напоминающий связку между вступлением и аллегро) приводит к заключению поэмы. Заключение построено на темах из вступления, проходящих в тональности главной партии — ре-бемоль мажор. Опять в представлении слушателя возникает картина Дарьяльского ущелья. Однако теперь господствует иной, более светлый колорит. Музыка рисует рассвет и волны Терека, озаренные лучами восходящего солнца.
Вновь возникает лейтмотив Тамары — на этот раз нежный, с оттенком печали. Это прощание Тамары с погибшим возлюбленным, жертвой ее любви:
И было так нежно прощанье,
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.
Чувством сладостного томления и тоски по разрушенной мечте насыщена музыка этого раздела. Композитор нашел замечательные гармонические и оркестровые краски для воплощения этих образов: последовательность нонаккордов и доминантсептаккордов с задержаниями на фоне неизменного верхнего звука. Эти аккорды исполняются арфами и медными духовыми, их поддерживают мягко колышущиеся триоли деревянных духовых и струнных.
В музыке поэмы неповторимо, причудливо сплелись яркий, жизнеутверждающий народный элемент, картинность и глубоко лирическое, личное начало.
Многое здесь непосредственно навеяно кавказской музыкой. Таковы, например, характерные секундо-квинтовые и кварто-квинтовые созвучия. Ярко переданы исключительное богатство и сложность ритмики, свойственные музыке восточных народов. Варьирование тем осуществляется во многих случаях за счет изменения их ритмической основы. Композитор проявляет при этом неисчерпаемую фантазию и изобретательность. Иногда голоса исполняют одновременно разные ритмические варианты одной и той же попевки, благодаря чему создается своеобразная ритмическая полифония. В ряде случаев мелодия сопровождается остинатными ритмическими фигурами, исполняемыми ударными инструментами.
Удачно использованы для подражания тембрам народных кавказских инструментов и деревянные духовые: гобой, английский рожок, кларнет, флейта. Звучание струнной группы тоже местами напоминает тембры грузинских струнных инструментов — чонгури, пандури.
При завершении поэмы в 80-х годах принцип свободного вариационного развития тем был использован Балакиревым в качестве одного из средств для воплощения программного замысла. В непрерывном изменении характера тем получили свое отражение непостоянство, обманчивость облика самой Тамары, то нежной и зовущей, то огненной и страстной, то властной и жестокой. Изменчивость центрального образа нашла свое выражение также в том, что лирическая ре-мажорная тема, нежная и манящая вначале, стала в момент развязки зловещей и грозной.
Так в иносказательной форме Балакирев выразил мысль об обманчивости красоты, о недосягаемости счастья. В этом и отразилась тоска по несбывшимся идеалам, характерная для творчества Балакирева нового периода.
[1] [2] Цит. по: Балакирев М.А. Исследования и статьи. Л., 1961. С. 107.
Медленное, мрачное вступление вводит в атмосферу действия: литавры и низкие струнные живописуют Дарьяльское ущелье, а мотив, интонируемый английским рожком и гобоем, представляет главную героиню. Первую тему основного раздела – Allegro moderato ma agitato – страстно проводят альты. Подголоски причудливо оплетают эту восточную тему. Такой же национальный колорит имеет и вторая тема, проистекающая из интонаций тюркско-иранских напевов, ее томно интонирует гобой. Но центральное место в симфонической поэме занимает эпизод, ассоциируемый со сценой оргии. Он строится на темах народных танцев Кавказа. Будучи в тех краях, Милий Алексеевич Балакирев записал немало народных мелодий, но не процитировал ни одну из них – однако в это нелегко поверить, слушая эти колоритные мелодии. Господствующее положение в этом разделе занимает прихотливая, альтерированная мелодия, впервые появляющаяся у деревянных духовых. В эпилоге (Andante) возвращается атмосфера вступления.
Суровая и величественная природа Кавказа, самобытность песен и плясок народов, населяющих его, удивительные древние легенды, сохраняющихся в памяти людей и названиях рек, гор и ущелий, вдохновляли многих мастеров искусства на бессмертные произведения, которые волнуют человеческую душу до сих пор. А если произведения музыки, живописи и поэзии навеяны одним впечатлением, если творцы попытались воплотить в жизнь чувства и мысли, возникшие под влиянием одного легендарного события, то загадочные события, воплощенные мастерами с помощью своего искусства, заставят читателей, слушателей, зрителей мыслить, волноваться, испытывать противоречивые эмоции, и поражаться красоте этих произведений.
Тамара, как представительница царственной династии, не могла оставить страну без наследника, она неоднократно вступала в брак, ее супругами являлись царевичи из России и Персии, оставила после себя дочь и сына. Единственное соответствие балладе Лермонтова - подтвержденный историей факт, что Тамара умерла еще не старой женщиной в пещерном монастыре Вардзиа. Но вела она уединенную монашескую жизнь, после смерти была причислена к лику святых.
Так что вместо имени Тамара у Пушкина, посетившего Дарьяльское ущелье, появляется имя Дария, хотя он критически относится к романтической версии названия ущелья.
Дарьяльское ущелье также являлось пограничным районом Древней Грузии, по нему проходит часть Военно-Грузинской дороги, так что появление трупов воинов на дне ущелья могут объясняться и попытками врагов проникнуть на охраняемую территорию.
И вот путник в чертогах царицы, ослепленный ее красотой, забывший обо всем на свете под губительными чарами ее страсти. Образ Тамары композитор передает мелодиями, украшенными восточным колоритом. Насыщенный тембр альтов, оплетенный подголосками, сменяет мелодия знойных тюркско–иранских напевов, которые переходят в безудержное звучание танцевальных мотивов, в которых угадываются темы зажигательных кавказских танцев.
Доминирует ориентальная, прихотливо вьющаяся, играющая альтерациями мелодия. Она впервые звучит у высоких деревянных инструментов, что подчеркивает восточный колорит, на фоне характерного сопровождения, имитирующего барабанчик, а затем многократно повторяется, видоизменяясь. Красочная, полная страсти картина завершается эпилогом, который заключает форму музыкой, аналогичной вступлению, и одновременно воплощает последние строки стихотворения.
Именно эту загадку баллады Лермонтова с блеском воплотил Балакирев в своей симфонической поэме. Хотя, в отличие от баллады, он внес новый мотив – кавказские танцы, добавившие симфонической поэме новые красочные детали: в пышных чертогах царицы начинается шумный праздник. Танцы прекрасных дев сменяются зажигательными плясками горских юношей. Один восточный напев переходит в другой, увлекая слушателя знойным колоритом иранско-тюркских мелодий.
Это противоречивое во многом произведение, по мысли автора, несет философскую подоплеку: любовь и смерть неотделимы друг от друга, так же как миг счастья и расплата за него. Почему же только героиню баллады поэт называет по имени? Возможно, он считает, что Зло должно быть названо, а жертвы коварства – отомщены.
Но все же, несмотря на дальнейший успех симфонической поэмы, которая продолжила свою жизнь в балете, замысел автора этого произведения не мог быть до конца раскрытым в ХХ веке. И лишь наши современники смогли не только осмыслить это великое произведение, но и трактовать его наиболее близко к авторскому замыслу.
Интересно и световое оформление балета: благодаря декорациям и современному освещению, действие происходит не только в башне, но и на берегу, а потом и в водах Терека. Героиня оказывается во власти стихии, более того, появляется тот, к кому она стремится. Дух ли это ее убитого возлюбленного, или Демон, во власти которого она находится, - каждый зритель может домыслить новый сюжет по-своему. Интересно, что в этой постановке сценический костюм Тамары несколько раз меняется, но белый цвет в нем отсутствует. Нет белого цвета и в облачении многочисленной свиты царицы. Зато в костюме возлюбленного Тамары превалирует белый цвет, только он является положительным героем истории, переосмысленной в ХХI веке.
Одинокая фигура женщины в черной накидке, освещенная мрачным светом луны, пластика ее танца на берегу реки, вызывающая тень того, к кому пришла она в сумерки - это и вступление, и эпилог балета, совпадающие с музыкальным замыслом Балакирева.
Древние легенды хранят в себе какую-то загадку. И не только сказочное и фантастическое в сюжете волнует при встрече с древним источником мудрости. Оно также позволяет философски осмыслить такие духовные ценности, как добро, противостояние злу, умение отличить истинную красоту от ложной.
Тайны Кавказа как место грандиозных сражений, загадочных легенд, самобытной культуры, поражающих воображение, впервые оказавшейся там творческой личности вдохновили не на одно прекраснейшее произведение. Балакирев, так же как и Лермонтов, был навсегда заворожен таинственным миром Кавказа, поэтому и произведения, музыкальное и поэтическое, волнуют до сих пор и вдохновляют все новых мастеров искусства на интересные творения.
-75%
Читайте также: