Софья энгельгардт не так живи краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
Может быть, эти черты характера сложились под влиянием обстановки, царившей в семье. У отца было тяжелое нервное заболевание, и когда наступал период депрессии, он по неделям не покидал своего кабинета, жестоко страдая. А мать без всякого повода ревновала мужа, в доме происходили дикие скандалы с истерическими криками. Сводный брат, студент университета, был нервным, неуравновешенным и кончил свои дни шизофреником.
У Ани были подруги, но ни с кем не было близости; больше она дружила с Лилей Брик. Все они были поголовно заражены декадентством [9; 230].
Александр Николаевич Энгельгардт, брат А. Н. Энгельгардт:
Юлиан Григорьевич Оксман:
Анна Ник. – была глупа и капризна. Ее мать была первым браком замужем за Бальмонтом.
Значит, Гумилев спешил вернуться в феврале 1918 г. не к Анне Андр., а к А. Н. Энг [13; 175].
Всеволод Александрович Рождественский:
Ирина Владимировна Одоевцева:
Аня Энгельгардт приезжала раз в год на несколько дней к мужу – рассеяться и подышать петербургским воздухом.
Аня Энгельгардт казалась четырнадцатилетней девочкой не только по внешности, но и по развитию.
Очень хорошенькой девочкой, с большими темными глазами и тонкими, прелестными веками. Я никогда ни у кого больше не видела таких век.
В то июльское воскресенье 1920 года, когда она открыла мне кухонную дверь, я, хотя и знала, что к Гумилеву на три дня приехала его жена, все же решила, что эта стриженая девочка-ломака в белой матроске, в сандалиях и коротких чулках никак не может быть женой и матерью [23; 76].
Александр Николаевич Энгельгардт:
Она была страшно нервна, она во всем переоценивала себя, не способна была к настоящему труду, заражена была эдаким декадентством того времени, считая, что ее ждет какая-то особая судьба в искусстве, в котором она не могла себя проявить, так как была страшно обидчива, переоценивая себя, и не способна была переносить замечания в свой адрес. Все кончалось ее ссорами и обидами и отходом от нее окружавших ее людей. А в заключение – одиночество и ужасная смерть.
Откровенно скажу, что Николай Степанович ошибся, избрав мою сестру. Он прельстился ее внешностью, но не учел, не узнал ее внутреннего содержания, которое передалось и его дочери Лене.
Мама всегда говорила, что Аня характером вышла в сестру отца: Веру Александровну Энгельгардт, которая обладала крайне тяжелым характером, и сестра очень походила на нее [20; 377–378].
Юлиан Григорьевич Оксман:
Я сказал, что видел: очень хорошенькая, с кротким нежным личиком и розовой ленточкой вокруг лба.
– Да-да, все верно, нежное личико, розовая ленточка, а сама танк. Ник. Степанович прожил с ней какие-нибудь три месяца и отправил к своим родным. Ей это не понравилось, она потребовала, чтобы он вернул ее. Он ее вернул – и сам сразу уехал в Крым. Она очень недобрая, сварливая женщина, а он-то рассчитывал, наконец, на послушание и покорность…
: «У меня в молодости был трудный характер. Я очень отстаивала свою внутреннюю независимость и была очень избалована. Но даже свекровь моя ставила меня потом в пример Анне Николаевне. Это был поспешный брак. Коля был очень уязвлен, когда я его оставила, и женился как-то наспех, нарочно, назло. Он думал, что женится на простенькой девочке, что она – воск, что из нее можно будет человека вылепить. А она железобетонная. Из нее не только нельзя лепить – на ней зарубки, царапины нельзя провести [13; 175].
Со слов Александры Степановны Сверчковой:
Там она устроилась играть пажей в каком-то театре и танцевать [22; 237–238].
Вера Иосифовна Лурье:
Во время ареста Гумилева и после его расстрела ее приводили ко мне на квартиру. Она мечтала о сцене, произносила длинные монологи из каких-то пьес, мы старались ее всячески развлекать, но у меня осталось впечатление, что горя своего она полностью не сознавала [9; 560].
Со слов Александры Степановны Сверчковой:
Ирина Владимировна Одоевцева:
То, что я ученица ее мужа, она никогда не забывала. И это иногда выражалось очень забавно.
Так, уже после расстрела Гумилева она, во время одного из моих особенно удачных выступлений, сказала:
– И все-таки я отношусь к Одоевцевой как королева. Ведь я вдова Гумилева, а она только его ученица [23; 77].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Вульф Анна Николаевна
Вульф Анна Николаевна Анна Николаевна Вульф (1799–1857) — старшая дочь П. А. Осиповой от первого брака. Первое ее знакомство с Пушкиным состоялось в 1817 году в Михайловском, а более близко она сошлась с поэтом в 1824–1826 годах. Анна Николаевна по-настоящему полюбила поэта и эта
Вторая жена — окончательная
Вторая жена — окончательная С моей супругой Таней Правдиной мы познакомились в самолете, когда летели в командировку в Египет. Когда сели в Каире — день был очень ясный, и я вдруг вижу: прямо на летном поле нас встречает мой приятель Валита Тамали, он там работал в
АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА (1889-1966) и НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА (1889-1966) и НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ ГУМИЛЕВ (1886-1921) Анна Ахматова и Николай Гумилев – два ярчайших русских поэта Серебряного века. Судьба соединила их на короткое время, но во временах имена их неразделимы. Поэтому в рассказ об Анне Андреевне, конечно же,
Вторая жена Анна Григорьевна
Вторая жена Анна Григорьевна Александр Петрович Милюков (1817–1897), историк литературы, критик, педагог:Второй брак Достоевского был вполне счастлив, и он приобрел в Анне Григорьевне и любящую жену, и практическую хозяйку дома, и умную ценительницу своего таланта. Если
Глава II АННА ИЗРЯДНОВА — ИДЕАЛЬНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ЖЕНА
Анна Николаевна
Анна Николаевна В то время, когда, возвращаясь в свой полк, мы шли по тылам немецких войск из одного партизанского отряда в другой, мою спасительницу Анну Николаевну Мамонову постигла жестокая участь. Об этом я узнал после войны, будучи на слете витебских партизан в
Вторая жена: Лариса Голубкина
Вторая жена: Лариса Голубкина Как мы помним, Лариса могла стать женой Миронова еще в первой половине 60-х, но тогда она к этому была не готова. Миронов не входил в число приоритетных для нее мужчин. В итоге Лариса крутила любовь с другими представителями сильного пола.
Вторая жена Андрея: Лариса Голубкина
Вторая жена Андрея: Лариса Голубкина На момент смерти Андрея Миронова его жене было 46 лет. Не самый старый возраст для женщины, которая к тому же умеет за собой следить. И многим тогда казалось, что пройдет какое-то время, вдова погорюет, да и выйдет замуж снова. Благо
Первая жена Анна Андреевна Ахматова (1910–1918)
Первая жена Анна Андреевна Ахматова (1910–1918) Николай Степанович Гумилев. В записи О. А. Мочаловой:Она такой значительный человек, что нельзя относиться к ней только как к женщине… [22; 280]Анна Андреевна Гумилева:А. А. Ахматова была высокая, стройная, тоненькая и очень
ТАНЦОВЩИЦА АЙСЕДОРА ДУНКАН, ВТОРАЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ ЖЕНА
ТАНЦОВЩИЦА АЙСЕДОРА ДУНКАН, ВТОРАЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ ЖЕНА О чем шумела, гудела и сплетничала вся Москва? О переезде Есенина на новое место жительства: в Балашовский особняк на Пречистенке. В дом, где поселилась недавно приехавшая в Москву мировая знаменитость — американская
Жена Вера Николаевна Муромцева-Бунина
Жена Вера Николаевна Муромцева-Бунина Вера Николаевна Муромцева-Бунина. В записи Т. Д. Муравьевой-Логиновой:Женой писателя быть не легко, а очень, очень трудно, — ответила мне В. Н. — Надо уметь понять, принять и простить все увлечения, не только те, что были, а заранее и
Часть девятая (1919–1921)
Часть девятая (1919–1921) Оборона Саратова и заготовка дров для университетаЛетом на Саратов наступали войска Деникина. Все граждане были мобилизованы на оборонительные работы вокруг города. Университет также получил предписание всем профессорам и преподавателям,
3.2 Вторая жена — Любовь Белозёрская
3.2 Вторая жена — Любовь Белозёрская Любовь Евгеньевна Белозёрская родилась в 1895 году в Польше и была четвёртым ребёнком в семье. После смерти отца семья переехала в Пензу. Училась Любовь Евгеньевна в Санкт-Петербурге в Деми?довской женской гимназии. В начале Первой
(урожденная Новосильцева; умерла в 1894 году) — писательница.
Деревня. Повесть ("Отечественные Записки", 1853, кн. 9).
Утро вечера мудренее. Повесть ("Отечественные Записки", 1853).
Суженого конем не объедешь ("Отечественные Записки", 1854, кн. 2, т. 92).
Не так живи, как хочется ("Современник", 1854, кн. 12, с. 269—342).
На весь свет не угодишь. Повесть ("Отечественные Записки", 1855, кн. 2).
Сон в руку. Рассказ (в "Пантеоне", 1855, кн. 4).
Ум придет — пора пройдет ("Отечественные Записки", 1855, кн. 7).
Княжны Пройденовы. Повесть ("Русский Вестник", 1860, т. XV, кн. 3).
Судьба или характер? Повесть ("Русский Вестник", 1861, кн. XI).
Камень преткновения. Повесть ("Русский Вестник", 1862, кн. 12).
Два новоселья. Повесть ("Русский Вестник", 1864, кн. 7).
Лиза. Рассказ ("Эпоха", 1864, кн. 8).
Два свидания. Повесть ( "Русский Вестник", 1865, кн. 3).
Враг горами качает. Повесть ("Русский Вестник", 1865, кн. 10, 11).
Не сошлись. Повесть ("Русский Вестник", 1867, кн. 4).
Не одного поля ягоды. Повесть ("Русский Вестник", 1868, кн. 8).
На родине. Повесть ("Русский Вестник", 1870, кн. 8).
Так Бог ("Русский Вестник", 1872, кн. 8).
Воспоминания (на даче). Отрывок из романа ("Русский Вестник", 1874, кн. 7).
Марфа. Быль ("Газета Гатцука", 1876, № 1, 2).
Из давно прошедшего. Рассказ ("Газета Гатцука", 1877, № 8, 9).
Заблудшая. Рассказ ("Газета Гатцука", 1877, № 12—17).
Черный сургуч. Быль ("Газета Гатцука", 1877, № 32—35).
Аришина тайна ("Современные Известия", 1878, июльские номера).
Рано или поздно. Рассказ ("Газета Гатцука", 1878, № 1, 2).
Отцовский грех. Рассказ ("Газета Гатцука", 1878, № 32—35).
Две любви. Рассказ ("Газета Гатцука", 1879, № 4—9).
Царицыны четки. Рассказ ("Газета Гатцука", 1879, № 35—42).
Старая вера. Повесть ("Русский Вестник", 1879, кн. 3).
Селехонские. Рассказ ("Газета Гатцука", 1880, № 13—20).
Бабушкин дом. Повесть ("Газета Гатцука", 1880, № 28—34).
Злоба дня. Повесть ("Русский Вестник", 1881, кн. 4).
Не первая и не последняя. Рассказ ("Русский Вестник", 1883, кн. 9).
Вечер на святках. Святочный рассказ ("Газета Гатцука", 1882, № 1—7).
Один Бог правду видит. Рассказ ("Газета Гатцука", 1882, № 41—46).
Человеческое сердце — загадка. Рассказ ("Газета Гатцука", 1883, № 2—7).
Изгнанница Бориса Годунова. Историческая повесть ("Детский Отдых", 1885, кн. 1, 2).
Из воспоминаний ("Русский Вестник", 1887, кн. 10, 11; 1889, кн. 7).
Русские люди и русский край ("Детский Отдых", 1889, кн. 1).
Из воспоминаний ("Русское Обозрение", 1890, кн. 11).
Быль ("Север", 1890, № 20).
Петр Иванович Корондеев. Быль ("Русское Обозрение", 1891, кн. 5).
Пропажа. Рассказ старосветского помещика ("Русское Обозрение", 1892, кн. 8).
"Русская Старина", 1896, кн. 7, с. 222.
Энгельгардт, Софья Владимировна
— писательница, сестра Ек. Вл. Новосильцевой, писавшей под псевдонимом Т. Толычевой (см.). Род. в 1828 г. Помещала повести и рассказы в "Современнике" ("Не так живи, как хочется"), "Отечественных Записках" ("Суженого конем не объедешь", "На весь свет не угодишь", "Деревня", "Ум придет — пора пройдет", "Утро вечера мудренее", "Конь о четырех ногах, да спотыкается", "Семейство Турениных"), "Библиотеке для Чтения" ("Старик", "Сон в руку", "Обочлись", "Сила солому ломит"), "Русском Вестнике" ("Мираж", "Княжны Тройденовы", "Судьба или характер", "Два новоселья", "Не сошлись", "Семейство Икимских", "Не одного поля ягоды", "На родине"), "Пантеон" ("Сон в руку") и др. В "Заре" 1870 г. помещена ее статья "Н. Ф. Щербина"; в "Московских Ведомостях" ред. Kopшa она печатала "Письма из Парижа". Перевела несколько поэм Пушкина на французский язык. Несколько ее книжек для народного чтения изданы московским обществом распростр. полезных книг. Все произведения Э. подписаны псевдонимом Ольга Н. Ее повести написаны в манере второстепенных писательниц конца 40-х и 50-х годов, почти исключительно на тему любви и семейных отношений.
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
Полезное
Смотреть что такое "Энгельгардт, Софья Владимировна" в других словарях:
Энгельгардт Софья Владимировна — Энгельгардт (Софья Владимировна) писательница, сестра Екатерины Владимировны Новосильцевой , писавшей под псевдонимом Т. Толычевой (XXI, 294). Родилась в 1828 г. Помещала повести и рассказы в Современнике ( Не так живи, как хочется ),… … Биографический словарь
Энгельгардт Софья Владимировна — писательница, сестра Ек. Вл. Новосильцевой, писавшей под псевдонимом Т. Толычевой (см.). Род. в 1828 г. Помещала повести и рассказы в Современнике ( Не так живи, как хочется ), Отечественных Записках ( Суженого конем не объедешь , На весь свет не … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Энгельгардт Софья Владимировна — … Словарь литературных типов
Энгельгардт Софья Владимировна, писательница — сестра Ек. Вл. Новосильцевой, писавшей под псевдонимом Т. Толычевой (см.). Род. в 1828 г. Помещала повести и рассказы в Современнике ( Не так живи, как хочется ), Отечествен. Записках ( Суженого конем не объедешь , На весь свет не угодишь ,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Список фрейлин российского императорского двора — София Васильевна Орлова Денисова в фрейлинском платье и с шифром на банту Список фрейлин российского императорского двора Ежегодно список … Википедия
Список похороненных на Новодевичьем кладбище — Эта страница информационный список. См. также основную статью: Новодевичье кладбище Содержание … Википедия
Список воспитанниц Смольного Института благородных девиц — Шифр для лучших выпускниц Смольного института … Википедия
Список фрейлин русских императриц — София Васильевна Орлова Денисова в фрейлинском платье и с шифром на банту Список фрейлин русских императриц Ежегодно список фрейлин публиковался в адрес календаре Российской Империи. Список строился по стажу пребывания во фрейлинс … Википедия
Энгельгардт (Софья Владимировна) - писательница, сестра Екатерины Владимировны Новосильцевой , писавшей под псевдонимом Т. Толычевой (XXI, 294). Родилась в 1828 г. Помещала повести и рассказы в "Современнике" ("Не так живи, как хочется"), "Отечественных Записках" ("Суженого конем не объедешь", "На весь свет не угодишь", "Деревня", "Ум придет - пора пройдет", "Утро вечера мудренее", "Конь о четырех ногах, да спотыкается", "Семейство Турениных"), "Библиотеке для Чтения" ("Старик", "Сон в руку", "Обочлись", "Сила солому ломит"), "Русском Вестнике" ("Мираж", "Княжны Тройденовы", "Судьба или характер", "Два новоселья", "Не сошлись", "Семейство Икимских", "Не одного поля ягоды", "На родине"), "Пантеон" ("Сон в руку") и другие. В "Заре" 1870 г. помещена ее статья "Н.Ф. Щербина"; в "Московских Ведомостях" редактор Корша она печатала "Письма из Парижа". Перевела несколько поэм Пушкина на французский язык. Несколько ее книжек для народного чтения изданы московским обществом распространения полезных книг. Все произведения Э. подписаны псевдонимом Ольга Н. Ее повести написаны в манере второстепенных писательниц конца 40-х и 50-х годов, почти исключительно на тему любви и семейных отношений. П. В. Б.
А он. С усилием сложил он накрест руки,
Стараясь подавить восторг в груди своей,
И часа позднего пророческие звуки
Смешались с топотом помчавшихся коней.
Наконец пришла очередь Денисова. С сияющим и несколько торжественным лицом он стал усаживаться к столу.
- Эпиграф, - начал он, - из современной идиллии: Деревенские вести:
В Шатове свёкру сноха
Вилами бок просадила… (Некрасов).
Автор указывал на язвы народа, освобождённого от помещичьего ига. Общество становилось ответчиком за распри баб между собою, за семейные ссоры, за пьянство мужиков. Рассказ прерывался поучительным воззванием к молодым писателям, которым он доказывал необходимость практического направления искусства. Фет вертелся на стуле, оглядывался во все стороны, отыскивая глазами свою шляпу, не отыскал, решился уехать без шляпы и вышел на цыпочках. К счастью, Александр Семёнович догнал его в передней и упросил не уезжать с открытою головой. Шляпа отыскалась.
- И хорошо, что в пору убрался! - сказал Кедров. - Я сам от вранья подальше; уйду к себе. Прощайте!
Тяжело было Марье Михайловне сдавать любимую сестру с рук на руки человеку ненавистному и свыкаться с мыслью, что пред одною улыбкой этого человека воспоминания её старой дружбы побледнеют в сердце Жени. Тяжело ей показалось одиночество.
Человек, которого она любила в молодости, имел влияние на всю её жизнь. Его звали Васильевым. Он отличался умом блестящим, внешним огнём и страстным, ничем не обузданным воображением. Он бредил искренно Марьей Михайловной и проливал искренние слёзы, расставаясь с ней, однако расстался, хотя она была готова, при первом его слове, идти за ним, куда бы он её ни повёл. Сердцем он не любил ни одной женщины. Этот человек родился артистом, но не в прозу и не в стихи облекал он свою фантазию: он переносил её с одного предмета на другой, бросался из стороны в сторону, останавливаясь минутно то на искусстве, то на мистицизме, то на любви. Когда женский образ бросался ему в глаза, он его пересоздавал на свой лад, и сам преобразовывался в полубога, в Пигмалиона - он одушевлял статуи. В минуты увлечения его гордость и самолюбие разыгрывались до смешных размеров; но когда воображение остывало, он упадал духом до унижения, до самопрезрения. Верен он остался только самому себе до конца жизни. Препятствия охладили его любовь к Марье Михайловне, и внезапное охлаждение не открыло ему глаз на несостоятельность его чувства. Он был убеждён, что покоряется неизбежности. Прощаясь с Марьей Михайловной, он говорил ей, чтоб она шла вперёд, что жизнь не пустая шутка, которую бы можно было принести в жертву предрассудку, и прислал ей Фауста с надписью:
Celui a qui l’on a fait tort te salue.
В природе Марьи Михайловны были и воля, и сила, и до известной степени положительность, но с таким человеком, как Васильев, не сойдёшься даром. Её ослепление прошло уже давно; любовь остыла со временем, но всё ей казалось мёртво и бесцветно в сравнении с его образом, с безрассудными, но возвышенными бреднями, с которыми он её ознакомил. Она возненавидела всё пошлое, грубое; в её отвращении к Гальянову ещё отражался Васильев.
Для себя, как и для Жени, она не допускала возможности полюбить мишуру, и Женя упала бы в её глазах, если бы тот же самый испорченный, но мягкий сердцем Васильев не научил её снисхождению к душевным слабостям. Главный вопрос состоял в том: будет ли век ошибаться её сестра и покорится ли безусловно влиянию мужа, или поймёт и возненавидит его? Середины не было.
Прошло три недели со свадьбы Жени. Марья Михайловна ездила к ней на целый день в подмосковную и часто получала от неё письма. Вот одно из них:
Неумолимый деспот - страсть, мучительная, внушённая существом безнравственным, сокрушила Женю. Куда девалась её гордость, желание добра? Она унижалась пред мужем, отвечала лаской на грубость, упрекала его в холодности и проводила дни и ночи в тягостной борьбе с своим чувством. Всё остальное для неё исчезло - даже дружба к сестре, с которою она не хотела делиться своим горем. Её мучила глухая ревность, но когда она намекала с горечью на своё страдание, Гальянов выходил из себя, отвечал дерзостью и брался за шляпу. Женя ждала с лихорадочным волнением его возвращения и бросалась к нему на шею, умоляя не сердиться. Когда муж проводил с нею несколько часов, Женя пыталась беседовать с ним дружески, но дружба с Гальяновым была невозможна. Он не верил ни в женскую честь, ни в скромность, ни в искренность, да в них и не нуждался. К женщине его могла привязать чувственность, привычка да разве страх. Его беседы с Женей оканчивались, разумеется, новым горем для неё, новым сознанием неудачи своего выбора. Здоровье ей изменило; она видимо худела. Когда, утомлённая, она ложилась на диван, Марья Михайловна принималась хлопотать около неё, заговаривала о посторонних предметах, или принималась читать вслух, но Женя не слушала, и Марья Михайловна бросала книгу. Так продолжалось несколько месяцев, - но раз Марья Михайловна, попытавшись напрасно втянуть Женю в разговор, вдруг всплеснула руками и разразилась:
- Я больше этого видеть не могу, - начала она. - Ты можешь меня возненавидеть, но дай мне сорвать сердце.
Женя привстала с дивана и посмотрела на неё со смущением.
- Этот человек доведёт тебя до нравственного падения, - продолжала Марья Михайловна, - погубит! Полюби, кого хочешь, полюби негодяя, разбойника - только не его!
Женя молчала и смотрела на сестру.
- Ты унижаешься, - продолжала Марья Михайловна. - Ты начала извинять ложь, обман, грубость. Если бы не ты, я бы его давно выгнала из своего дома!
И не зная, чем объяснить молчание сестры, она остановилась.
- Говори, ради Бога, - сказала Женя. - Не щади меня. Скажи всё, что ты о нём думаешь, всё, что о нём знаешь. Я дорого бы дала, чтоб его возненавидеть. Говори же: он меня обманывает?
- Обманывает.
- Любит кого, что ли? - спросила Женя, побледнев. - Да говори, когда я этого требую! Кого он любит?
- Анну Павловну Кедрову.
- Ну, это быть не может! Этому я не поверю!
- А почему не может быть?
- Потому что не может. Ну, просто, не может быть. Есть же такие вещи, которым нельзя поверить. Он слишком горд, слишком самолюбив, чтобы привязаться - к кому же. К Кедровой! Нет, нет, невозможно!
- А когда он доказал свою гордость? Не тогда ли, когда женился на твоём состоянии?
- Опять вздор! Если ты будешь говорить небылицы, я ничему не поверю.
- У меня на всё есть доказательства: Орефьев видел собственными глазами, что Гальянов писал черновую духовной князя. В тот же день он сделал тебе предложение. К несчастью, ты уже была невестой, когда дело разъяснилось.
- Это недоразумение! сплетня! - возразила Женя. - Я этому не поверю.
- Ты знаешь, однако, что слову Орефьева можно верить; но ты трусишь пред доказательствами. Тебе страшно убедиться разом. Ты хочешь себя уморить. a petit feu.
- Орефьев тебе сам говорил, что он писал духовную? - спросила Женя.
- Сам говорил.
- А кто тебе сказал, что он. с Кедровой. в связи?
- Это я поняла в первый раз, как я их видела вместе, и ты знаешь, что с тех пор, как она вернулась в Москву, Фёдор Иваныч с ней не расстаётся.
- Нет! Это быть не может! Другая, но не она, - сказала Женя. - Нет, не Кедрова! - повторяла она; но между тем чувство ненависти запало в её сердце. Стук шагов Гальянова раздался в соседней комнате, и воображению Жени представилось нахально дерзкое, холодное лицо. Она бросилась вон из спальни, чтобы не видать его.
Гальянов, ещё бывши женихом, подарил Жене старинный браслет, который достался ему по случаю, за бесценок, но был бы дорого оценен знатоком. Раз ему пришлось к слову рассказать Анне Павловне об этом браслете; она пожелала его видеть; Гальянов возразил, что его жена снимает браслет только на ночь, и что нет средства унести его даже украдкой. Но Анна Павловна настояла на своём и приказала Гальянову, во что бы то ни стало, принести браслет. Недолго он колебался - и в день именин Анны Павловны подарил ей браслет, умоляя её быть осторожною и даже, если можно, скрыть до поры до времени от своих людей, что браслет в её руках. Анна Павловна была вне себя от радости и изъявила свою благодарность самыми нежными выражениями. Между тем Женя хватилась браслета и, не находя его, поставила на ноги весь дом, чтоб отыскать пропажу.
Браслет напрасно искали целый день. Вечером графиня Орефьева прислала Марье Михайловне билет на ложу, в оперу. Женя отказывалась, но уступила наконец просьбам сестры. Представление уже началось, когда они приехали. В соседнем бенуаре сидели, оба к ним спиной, Анна Павловна и Гальянов. Анна Павловна облокачивалась на балюстраду ложи; браслет красовался на её обнажённой руке. Женя его тотчас узнала. Всё в ней закипело, и ревность и гордость, и долго, долго подавленное негодование. Она задрожала всем телом. Кровь бросилась ей в голову, багровые пятна выступили на щеках. Женя в одно мгновение обратилась в фурию: она была готова обличить, заклеймить тут же, при всей публике, и мужа, и свою соперницу.
- Ты видишь. мой браслет. - сказала она почти вслух.
- Женя, Женя. тише. ради Бога, - возразила с испугом Марья Михайловна.
- Ах! Оставь меня! - отвечала Женя, не владея собой.
Её глаза устремились на Гальянова. Она ожидала, чтоб он к ней обернулся, но он заметил её, лишь когда опустили занавес, несколько смутился и вошёл в её ложу. Анна Павловна обернулась в свою очередь и нагло поклонилась; но ни Женя, ни Марья Михайловна не отвечали на её поклон.
- Я очень рад, что ты здесь. По какому случаю. - спросил любезно Гальянов.
Женя не отвечала. У ней потемнело в глазах, и она страшно побледнела.
- Ей дурно, - сказала Марья Михайловна, вставая поспешно.
Женю довели до кареты; свежий воздух привёл её в чувство. Гальянов смекнул, в чём было дело, упросил Анну Павловну выйти из ложи на четверть часа и с видимым смущением объяснил ей, что жена его, без всякого сомнения, узнала свой браслет.
- Может быть, и узнала, а мне какое дело? - спросила Анна Павловна.
- Друг мой, - отвечал, заминаясь, Гальянов, - такого браслета в магазине не купишь. Если бы было возможно его заменить, ты понимаешь, что я бы ничего не пожалел.
- Уж это не значит ли, что я должна его возвратить? - перебила, вспыхнув, Анна Павловна. - На это ты не рассчитывай; я для этого слишком горда: я не унижусь - не боюсь твоей жены!
- Подумай, моя милая, одного срама что будет, если она и её сестра разболтают об этом, - возразил Гальянов. - В их обществе такие вещи судят свысока. Этот пустой фарс назовут бесчестным делом, как будто браслет стоит в самом деле миллиона.
- Какое горе! - сказала с усмешкой Анна Павловна. - Да я буду очень рада, если твоя жена узнает, что ты подарил мне её браслет. И ты не соглашаешься из любви ко мне помириться с тем, что скажут? Хороша же любовь! А я. Я мало перенесла из любви к тебе. Ты думаешь, мне легко было помириться с твоею женитьбой. Ты воображаешь, что я не страдаю, потому что молчу. Да ты уже скажи прямо, что боишься своей жены.
Гальянов изменился в лице.
- Вы знаете, что я свою жену в грош не ставлю, - отвечал он после минутного молчания и с трудом осиливая гнев, возбуждённый и отказом, и словами Анны Павловны. - Если я вас прошу пожертвовать мне браслетом, так это всё-таки из любви к вам. Марья Михайловна выхлопатывает для меня место, от которого зависит вся моя будущность. Если я лишусь его вследствие разрыва с женой, то должен буду уехать на службу куда-нибудь в провинцию; так выбирайте: надо расстаться с браслетом, или со мной.
Такое практичное возражение поколебало упорство Анны Павловны. Она попробовала настаивать на своём отказе, но уже значительно понизила голос. Наоборот Гальянов оперился и был так красноречив, что Анна Павловна отпустила его домой с браслетом.
- Чорт возьми, возня какая! И всё из того, что бабы переполошились из побрякушки, - подумал он, садясь в сани.
Он вошёл в спальню, где ждала его Женя.
- Ну что? Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Хорошо, - отрывисто отвечала Женя, едва владея собой.
- Вот тебе твой браслет и с ним целая история, - продолжал Гальянов, вынимая его из кармана. - Вообрази, сам не понимаю, как я унёс его по рассеянности.
Женя не вспомнила себя, она схватила браслет, судорожно погнула и бросила его в лицо Гальянова.
- . Lache! miserable! - сказала она обрывающимся голосом. - Ты ещё смеешь думать, что я его надену, замараю себе руки! Отнеси его своей любовнице. Ты был создан для Кедровой, а она для тебя. Вы оба умеете одинаково лгать и обманывать! Я терплю адское мучение, с тех пор как тебя полюбила. Судьба послала мне тебя в наказание, на стыд и позор! Я тебя ненавижу.
Она рванулась к двери. Гальянов, ошеломлённый, хотел её остановить, но она его оттолкнула.
- Оставь меня, - крикнула она. - Я тебе говорю, что я тебя ненавижу!
Читайте также: