Сколько лет тебе комиссар краткое содержание
Обновлено: 08.07.2024
В тот ненастный день поземка зло рыскала по осиротевшим пашням и неглубоким оврагам, гоня перед собой перекати-поле. Этой суетливой и бесполезной работой громко восторгались лишь вороны, азартные и беспечные крикуньи. Они одни царили между обнаженными полями и хмурым пасмурным небом.
Они одни, если не принимать в расчет мальчишку, бредущего по дороге, оставшейся теперь в глубоком тылу. На нем старая стеганка — заплата на заплате. Он ковылял, прихрамывая на Левую ногу, наверно, потому, что правый сапог был как сапог, а левый — вовсе худой, без подошвы — был неумело обмотан куском старой мешковины.
Мальчишка то и дело облизывал сухие холодные губы. Он часто оглядывался назад. И каждый раз ему казалось: что-то навсегда уходит от него.
Сперва скрылись все дома, какие только видны с дороги. И у мальчишки сердце будто оборвалось. Дольше держались на виду тополя, которые растут возле самой железнодорожной станции. Затем медленно отступила за горизонт водокачка, еще не разбитая войной. А к полудню совсем не стало видно трубы кирпичного завода, самой высокой трубы в городке.
Путник продвигался медленно, хотя по-своему и спешил. Бывает и так. Его голова все чаще падала на грудь. Так шагают усталые солдаты, засыпая на ходу. Временами казалось, что мальчишка совсем изнемог вот-вот споткнется о вывороченный булыжник, каких тут, на бывшей мощеной дороге, немало, и свалится.
В самую последнюю минуту ему чудом удавалось преодолеть страшную слабость и выстоять. Выстоять наперекор всему! И он еще находил немного сил для того, чтобы сказать: «Я бодрствую.
Он даже ускорял шаг, потому что неумолимо приближалась ночь. Разве можно ночевать на большаке, запорошённом снегом? И обочина не место для ночлега.
Мальчишке можно было дать самое большее лет двенадцать, но худоба делала его еще юнее, еще беспомощнее… Из-под мохнатой шапки выглядывало изможденное лицо.
Он миновал уже два села. И первое, и второе были сожжены дотла. На месте пожарищ торчали лишь остовы спаленных хат. Да еще печи. Они уцелели.
Первыми памятниками большой войны стали эти черные печи. И еще кладбищенская тишина… Сколько ни напрягай слух, ни звука: вой поземки не в счет.
Даже воробьи не вернулись в разоренные войной села. Они улетели вслед за беженцами.
Безотчетный страх охватывал юного путника в мертвых селениях. Мальчишка торопился дальше, с опаской оглядываясь назад, словно боялся, что призраки с пустыми глазницами будут преследовать его. Откуда только брались у него силы не останавливаться! Может, страх гнал его вперед?
Но все чаще ему приходилось устраивать малые и большие привалы. Он боялся сесть и тем более лечь. Чтобы набраться силёнок, мальчишка прислонялся к телеграфному столбу или к дереву и стоял, закрыв глаза. Голова кружилась, и ноги сами собой подкашивались.
Анвер Гадеевич Бикчентаев родился 4 октября 1913 года в городе Уфе. С 1941 по 1945 годы был на фронтах Великой Российскей войны. За боевые награды А. Бикчентаев награжден орденами Боевого Красноватого Знамени, Отечественной войны I ступени, Красноватой Звезды и многими медалями. 1-ая книжка его рассказов Красноватые маки вышла в 1944 году. В новеллах и рассказах, написанных на фронтовых дорогах, показана грозная правда солдатской жизни и жесткая вера в победу. Реальные факты, действия и фронтовые впечатления легли и в основу 2-ой книги Новеллы о русском бойце (1946).
В послевоенные годы А. Бикчентаев работает над крупными эпическими произведениями. За романы Лебеди остаются на Урале, Я не сулю для тебя рая и повесть Прощайте, серебристые дожди А. Г. Бикчентаеву присуждены премия имени Салавата Юлаева (1974), звание Заслуженный труженик культуры Русской Федерации. Характерные черты его творчества романтичная возвышенность и ярчайший героизм русских людей. Неподражаемо это характерно для повести Орел умирает на лету, где, делая упор на документальные материалы и события из жизни славного героя Большой Российскей войны Александра Матросова, создатель создает запоминающийся образ нашего прославленного земляка.
Повесть Сколько лет тебе, комиссар? ведает о доле простого уфимского мальчугана Азата Байгужина и иных подростков, проявивших смелость и отвагу во время Большой Российскей войны. На обсуждение были вынесены вопросы: Почему 1-ая глава книжки величается Беглец? и иные. Ребята интенсивно отвечали на вопросы, необыкновенно отличились Дарья Шамарзанова, Динар Бариев, Костя Саптияров, Света Баязова, Максим Яндимиров, Артур Мухаматдинов.
Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар? краткое содержание
Две повести известного детского писателя. Первая рассказывает о ребятах, живущих в большом городском доме. Вторая повесть о маленьком отважном партизане, смелом башкирском мальчике. Вступительная статья знакомит с жизнью и творчеством писателя. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар? - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Ахмадей угрюмо посмотрел на Фатыму:
- Спектакль! - презрительно фыркнул Яша. - Тоже мне артисты!
Как видно, все начиналось сначала.
А теперь опять слово берет автор - правильнее сказать: писатель, который вместе с Мансуром написал эту книжку.
Мансур сидит сейчас у меня в кабинете. Он с ногами забрался на стул, зачем-то оттирает одну из своих грязных коленок и, конечно, как всегда, рассуждает.
- А может быть, - бормочет он, - мы никак не можем не ссориться, потому что мы все разные? Ведь про это еще давно, в день новоселья, дядя Яфай сказал… Это хорошо или плохо, что мы разные? Наверно, хорошо. Что, если бы все люди вдруг стали одинаковые. Конечно, они не спорили бы и не ссорились. Но так даже неинтересно было бы. И главное: не отличишь одного от другого - разве что по курносому носу или по рыжим волосам… Да, наверно, это хорошо, что мы разные. Только нужно уважать друг друга и, как говорит моя мама, не делить на части общее добро: труд, синее небо и солнышко…
Я стою у окна и слушаю, как рассуждает Мансур. Но вот он слезает со стула и подходит ко мне. Мы стоим рядом и смотрим на небо, чистое от облаков.
- А правда, что горизонт нигде не кончается? - спрашивает меня Мансур.
СКОЛЬКО ЛЕТ ТЕБЕ, КОМИССАР?
ЧЕЛОВЕК РОСТОМ С КАРАБИН
Но бывает ещё военная осень. И первая, и вторая…
В тот ненастный день позёмка зло рыскала по осиротевшим пашням и неглубоким оврагам, гоня перед собой перекати-поле. Этой суетливой и бесполезной работой громко восторгались лишь вороны, азартные и беспечные крикуньи. Они одни царили между обнажёнными полями и хмурым, пасмурным небом.
Они одни, если не принимать в расчёт мальчишку, бредущего по дороге, оставшейся теперь в глубоком тылу. На нём старая стёганка - заплата на заплате. Он ковылял, прихрамывая на левую ногу, наверно, потому, что правый сапог был как сапог, а левый - вовсе худой, без подошвы,- был по-ребячьи неумело обмотан куском старой мешковины.
Мальчишка то и дело облизывал сухие холодные губы. Он часто оглядывался назад. И каждый раз ему казалось: что-то навсегда уходит от него.
Сперва скрылись все дома, какие только видны с дороги. И оттого что это случилось неожиданно, у мальчишки сердце будто оборвалось. Дольше держались на виду тополя, которые растут возле самой железнодорожной станции. Мальчишка хорошо помнил их. Затем медленно отступила за горизонт водокачка, ещё не разбитая войной. А к полудню совсем не стало видно трубы кирпичного завода, самой высокой трубы в городке.
Путник продвигался медленно, хотя, по-своему, и спешил. Бывает и так.
Его голова всё чаще падала на грудь. Так порою шагают усталые солдаты, засыпая на ходу. Временами казалось, что мальчишка совсем изнемог - вот-вот споткнётся о вывороченный булыжник, каких тут, на бывшей мощёной дороге, немало, и свалится на обочину.
Он даже ускорял шаг, потому что неумолимо приближалась ночь. Разве можно ночевать на большаке, запорошённом снегом? И обочина не место для ночлега.
Мальчишке можно было дать самое большее лет одиннадцать-двенадцать, но худоба делала его ещё юнее, ещё беспомощнее… Из-под мохнатой шапки выглядывало измождённое лицо с янтарными зрачками.
Он миновал уже два села. И первое и второе были сожжены дотла. На месте пожарищ торчали лишь остовы спалённых хат. Да ещё печи. Они уцелели.
Первыми памятниками большой войны стали эти чёрные печи. И ещё кладбищенская тишина… Сколько ни напрягай слух - ни звука: вой поземки не в счёт!
Даже воробьи не вернулись в разорённые войной сёла. Они улетели вслед за беженцами.
Безотчётный страх охватывал юного путника в мёртвых селениях. Мальчишка торопился дальше, с опаской оглядываясь назад, словно боялся, что призраки с пустыми глазницами будут преследовать его. Откуда только брались у него силы не останавливаться? Может, страх гнал его вперёд?
Но всё чаще ему приходилось устраивать малые и большие привалы. Он боялся сесть и тем более лечь. Чтобы набраться силёнок, мальчишка прислонялся к телеграфному столбу или к дереву и стоял, закрыв глаза. Голова кружилась, и ноги сами собой подкашивались.
Путник понимал: стоит только разок растянуться, и уже не поднимешься. Рисковать никак нельзя.
На перекрёстке, обозначенном чёткими указателями на чужом языке, он почти не задержался. Не раздумывая, свернул налево. Между прочим, с таким же успехом он мог пойти вправо. Ему было всё равно, куда идти. Единственное, что толкало его вперёд,- это стремление как можно дальше уйти от городка, так внезапно выгнавшего его на военную разбитую дорогу.
Сумерки ещё более осложнили и без того трудное положение одинокого путника. Они по пятам гнались за мальчишкой. Им ведь нет дела до того, что у человека левый сапог худой и нога стёрта до крови.
Мальчишка замер, услышав за спиной шорох.
Мальчишка стряхнул рукавом пот, выступивший на лбу.
Нет ничего удивительного в том, что его пугал каждый шорох.
Сегодня утром в их каморку, на Варшавской, 22, где они жили с матерью, ворвались гестаповцы. Он признал их сразу - по кокарде с изображением черепа на фуражке.
Они явились за его мамой. Мальчишка кинулся, чтобы заслонить её своим телом. Это не понравилось одному из полицаев, занятых обыском. Он выхватил пистолет и прицелился в мальчишку, но почему-то не выстрелил. Наверно, решил просто попугать. Мальчишка не отступил даже под дулом пистолета. Тогда длинный гестаповец, изрыгая какие-то свои, немецкие ругательства, схватил мальчишку за шиворот, подержал на весу, словно котёнка, и толкнул в угол, прямо на старый сундук.
Мальчишка крепко ударился, что-то в нём хрустнуло, но он не вскрикнул, не застонал. Всё его внимание в эту минуту было поглощено гестаповцами. Они перевернули комнату вверх дном, но так ничего и не нашли. Потому что не там искали - надо было в саду.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?: краткое содержание, описание и аннотация
Две повести известного детского писателя. Первая рассказывает о ребятах, живущих в большом городском доме. Вторая повесть о маленьком отважном партизане, смелом башкирском мальчике. Вступительная статья знакомит с жизнью и творчеством писателя. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Анвер Бикчентаев: другие книги автора
Кто написал Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар? — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
В свою очередь, остальные девочки придумывали всякие новые и шумные игры, чтобы показать Люции, как им весело живётся. После ранения Фатымы девочки присмирели. Все они ожидали того дня, когда Фатыма снова появится среди них.
Поиски дома Акасакова, о чём со мной говорила Фатыма, пожалуй, были задуманы не без задней мысли. Так мне, во всяком случае, показалось. Девочки лишний раз хотели поранить сердце гордой Люции, не иначе.
Я успел рассказать о затее Фатымы моим друзьям. Как ни странно, Ахмадей сильно заинтересовался:
- Что ж, и мы сходим с ними. Мне тоже интересно взглянуть на дом Аксакова…
Яша, наоборот, не поддержал эту идею.
- В Ялте я видел дом Чехова, а в Киеве памятник Шевченко, - похвалился он. - Куда вашему Аксакову до Чехова или, скажем, до Шевченко!
Я понимал, что Ахмадей постоит за своего земляка, даже не остановится перед тем, чтобы пустить в ход кулаки. Не желая драки, я вмешался в спор.
- Писатели все хорошие, - заявил я. - На мой взгляд, плохих не бывает.
Покосившись на хмурое лицо Ахмадея, Яша согласился:
В это время раздался какой-то шум. Мы оглянулись. По двору шла Фатыма с подругами. Девочки от радости говорили наперебой, не слушая друг друга. Шумели, как на базаре.
- Пойдём, - решительно заявил Ахмадей.
Мы втроём направились навстречу девочкам. Однако чем ближе мы подходили, тем явственнее менялось лицо Фатымы. Наконец улыбка совсем исчезла с её лица.
- Здравствуй, Фатыма! - необычно вежливо приветствовал её Ахмадей. - Я прослышал, что собираетесь на поиски дома Аксакова. Мы, мальчики, тоже с вами. На окраине злые собаки, и вообще можете положиться на нас…
Ещё никогда я не слышала такой длинной речи из уст Ахмадея. Зато никогда я не видел и такого сердитого лица, как у Фатымы, когда она выслушивала Ахмадея.
- А кто тебя просил идти с нами? - вдруг спросила Фатыма. - Только не я. Если и пригласим мальчиков, то не тебя.
Ахмадей побледнел, что-то хотел сказать, но запнулся.
- Ты предатель! - крикнула ему Зуляйха.
- Пойдём, Фатыма, - сказала Маня, подчёркивая своё пренебрежение к нам.
Мы остались стоять, а они, гордо повернувшись, пошли прочь.
- Ах, так! - вскипел Ахмадей. - Сейчас я её проучу!
Он и в самом деле собирался кинуться вслед за девчонками.
- Стой! - закричал я, повисая на его руках. - Я тебе всё объясню.
Мой дерзкий поступок не столько обидел, сколько удивил Ахмадея: ещё никто не осмеливался так обращаться с ним.
- Фатыму, в самом деле, предали, - торопливо заговорил я. - Ей попало за то, что она скрыла твою вину. А ты ещё собираешься её побить!
Не знаю, что произошло в душе моего друга, но, минуту подумав, он сказал:
- Не хочется руки марать. Ну, их!
- А я пойду с ними! - дерзко заявил я.
- Не пойдёшь! - нахмурился Ахмадей.
- Если я не пойду, то они возьмут другого мальчика, того рябого - помнишь, с которым я на бокс дрался? Вот увидишь…
Насчёт мальчика я, конечно, придумал. Но Ахмадей сразу согласился.
- А мне что? - оскалился он. - Валяй! Хоть на край земли топай!
На следующий день, перед походом, Фатыма рассказывала девочкам про Аксакова:
- В его книге говорится о том, как он любовался разливом Белой, стоя у парадного подъезда. Ещё никто не нашёл его дома, а мы найдём…
По этой единственной примете, девочки решили найти дом Аксакова.
- Девочки, а собаки нас не покусают? - спросила Зуляйха.
- Я пойду с вами! - проговорил я гордо, сознавая, какой благородный шаг совершаю. - У меня есть железная палка для злых собак.
- А я боюсь мальчишек! - жалобно проговорила Маня.
- Пусть только попробуют! - сказал я и начал засучивать рукава, совсем как Ахмадей.
Как я и думал, мои слова совершенно успокоили Маню.
Наша группа отправилась на окраину города, на крутые склоны гор, где ещё лепились старые низенькие дома.
Мы долго бродили по узким улочкам и неровным переулкам. Останавливались у многих старых домов. Но ни один из них нам не нравился.
- Этот недостаточно старый. Аксаков в нём не мог проживать, - браковала дома Фатыма.
Читайте также: