Сделали девочкой в школе
Обновлено: 05.07.2024
Расскажу вам историю из моего детства, учился я в обычной школе. Но к сожалению
для меня, а я - мальчик в школе правил абсолютный матриархат. Школа была
гуманитарная, девочек в школе было в 2 раза больше. Помимо численного
перевеса, девочки обладали поддержкой со стороны учителей, для них любая
девочка - это ангелок, не способный натворить ничего плохого, а мальчики -
хулиганы, не способные практически ни на что хорошее. Благородя этим двум
факторам жилось нам, будущим мужчинам, ой, как не сладко. О том собственно как
все было, я собираюсь рассказать.
Девочки в нашем классе взяли власть в свои руки еще с первого класса при
знакомстве. Все вы, наверняка, помните из своего детства и опыта, как мальчики
проявляют знаки внимания к противоположному полу, не умея этого делать.
Банальный пример - дразнить и дергать за косички. Девочки у нас на такие знаки
отвечали - грубо и могли нанести хороший ответ, учителя все это не видели или
хотели не видеть, для них уже сложились стереотипы о детях, и возможно , они
просто закрывали глаза на происходящее. Таким образом за первые годы обучения
девочки, почуяв себя хозяевами, образовали сплоченный коллектив, когда же мы
распределись на небольшие группы по интересам и не могли дать хороший отпор.
Чтобы спокойно существовать в этой школе ты должен быть девочкой, а если не повезло, то изволь соблюдать правила. Вот некоторые из
них: девочка всегда права; если ты считаешь, что девочка не права лучше извинись,
пока не получил хорошей взбучки; уступай все и делай все, что попросит девочка, в
противном случае опять же виняй на себя; лучше вообще не прикасаться к этим
созданиям - ты этого не достоин; не мешайся под ногами, да и вообще лучше было
не пересекатся с ними; не спорь; буть спокойным и покладистым. Конечно, мы
пытались противостоять сложившемуся положению, но нам давали хорошей сдачи.
Во-первых, численное преимущество, во-вторых, сплоченность, в-третьих,
физическое превосходство: девочки практически все были выше нас на голову из-за
более раннего резкого роста на гормональном фоне, все эти факторы обеспечивали
девочкам 100% победу на поле боя. Признаться дома, что ты под каблуком у
девочек - стыдно, нас воспитывали, как вожаков, не говорить же теперь, что я -
тряпка и девочка берет надо мной вверх. Учителям жаловаться смысла не имеет,
как я уже сказал: они живут не в нашем мире, а в мире стереотипов. Оставалось
только покориться и принять их власть как таковое. Конечно, были конфликты, но
все они заканчивались одинаково. И я помню тоже дрался с девочкой: случайно
толкнул ее в очереди в столовой, все мои извинения не были услышаны и после
школы мне обещали показать всю силу женщины. Я принял вызов, хоть и жутко
боялся. В драке девочка одержала вверх без особых напрягов за первые 10 секунд
поединка серией ударов между ног. Я пытался дать отпор, но я был ей чуть ли не по
пояс, и все мои попытки противостоять разбились на тысячи маленьких осколков. Я
хотел продолжить этот нечестный поединок, но боль взяла свое. Я упал на землю
лицом в грязь прямо перед ее ногами. Она поставила одну ногу мне на спину.
Одноклассницы и некоторые мальчики смеялись, другие сочувствовали, я заплакал.
Я начал извиняться, но моя форма прощения ей не понравилась, в итоге я повторил
за ней как надо извиниться и был отпущен. Ощущения были просто ужасны. Я был
унижен больше некуда: меня опустили до самого низкого уровня и растоптали в
грязи, как жалкую букашку. Я запомнил это на всю жизнь. Надо мной смеялись в
классе, но потом следующий конфликт - следующая жертва, и про меня забыли. Вот
так и жили. Хочу добавить, что были и хорошие девочки, пытавшиеся бороться
против власти. Но единицы были подавлены толпой, некоторые послушно
примкнули в ряды "амазонок", а другие старались держаться подальше от всего
этого, и погрузились в свой мир, по примеру учителей. Постепенно мальчиков
становилось все меньше, и я сам ушел из этого ада, попросив родителей перевести
меня. Родители все видели, но жаловаться в школу бесполезно, я еще раз
повторись: учителя на стороне милых и божьих ангелочков.
Потом, через несколько лет, девочки повзрослели: и форма власти сменилась с
тотального матриархата, на демократию с остатками матриархата. Девочки, по-
прежнему, правили балом, но в менее выраженной форме.
Собственно, мораль: прежде чем отдавать ребенка в то или иное учреждение,
тысячу раз убедитесь в правильности своего выбора.
Сегодня я расскажу, чем же закончилась данная история.
Как я уже писал, мы позвонили учителю и сообщили, что ребенок не будет переодеваться в девочку. Учительница искренне не понимала наше возмущение. Стала объяснять, что другие мальчики тоже будут играть роль девочек. А нам то от этого какая разница? Мы против, и всё тут. К тому же сам Максим не хочет этого. Пусть он маленький, но уже понимает, что ни к чему хорошему это не приведёт.
К тому же, как выяснилось, дали сыну стих для девочки не потому, что не хватает девчонок, а просто так. То есть оказывается есть девочки, которые совсем не участвуют. Накалять обстановку, и выяснять почему она хотела поступить так, я не стал.
За сутки я получил более 700 комментариев, советы в которых в большей части были одни: идти к директору, министерство образования, поднимать шум и так далее.
Конечно я ничего подобного делать не стал. Зачем выносить сор из избы? Тем более решили всё цивилизованным путем - учитель дала сыну стих для мальчика. Вопрос, почему нельзя было сделать так с самого начала, остался для меня открытым. Осадок конечно не приятный.
Что могу сказать про учителя?
Эта же учительница учила меня с 1 по 3 класс. Плохого слова не могу сказать про неё. В то время она учила нас. А сейчас, она говорит, что учить должны родители. Она только контролирует и проверяет.
Домашнее задание в 1 классе мы делаем по несколько часов в день. А родители учеников 1 класса других школ, говорят, что всё делают в классе.
Уже задумываемся, а не перевести ли нам сына в другую школу? А будет ли лучше в другой школе? Я не думаю, что в этом всем вина учителя. На сегодняшний день вся система образования такая.
В 1965 году восьмимесячный младенец Брюс Реймер, родившийся в канадском Виннипеге, по совету врачей подвергся процедуре обрезания. Однако.
БрюсБренда в детском возрасте.
В 1965 году восьмимесячный младенец Брюс Реймер, родившийся в канадском Виннипеге, по совету врачей подвергся процедуре обрезания. Однако из-за ошибки хирурга, проводившего операцию, у мальчика был полностью поврежден пенис.
Доктор Джон Мани
Сказано – сделано: вскоре Брюс стал Брендой. Несчастные родители не догадывались, что их ребенок стал жертвой жестокого эксперимента: Джон Мани давно искал возможность доказать, что половая принадлежность обусловлена не природой, а воспитанием, и Брюс стал идеальным объектом наблюдения.
Однако и родные дома, и учителя в школе отмечали у ребенка типичное мальчишеское поведение и смещенное восприятие. Хуже всего было то, что родители, скрывавшиеся от сына-дочери правду, испытывали сильнейший эмоциональный стресс.
В результате у матери наблюдались суицидальные наклонности, отец стал алкоголиком, а брат-близнец постоянно пребывал в депрессии.
Когда Брюс-Бренда достиг подросткового возраста, ему стали давать эстраген, чтобы стимулировать рост груди, а потом психолог стал настаивать на новой операции, в ходе которой Бренде должны были сформировать женские половые органы.
Но тут Брюс-Бренда взбунтовался. Он наотрез отказался делать операцию и перестал приезжать на приемы к Мани. Одна за другой последовали три попытки самоубийства.
Последняя из них окончилась для него комой, но он поправился и начал борьбу за возвращение к нормальному существованию – в качестве мужчины.
Он сменил имя на Дэвид, остриг волосы и начал носить мужскую одежду. В 1997 году он прошел через серию реконструктивных операций, чтобы вернуть физические признаки пола.
Он также женился на женщине и усыновил троих ее детей. Однако хеппи-энда не получилось: в мае 2004 года, после разрыва с женой, Дэвид Реймер покончил жизнь самоубийством в возрасте 38 лет.
В начальной школе в конце дня нужно было поднять стулья и поставить их на парту. При этом учительница говорила:
— Мальчики, поставьте стулья и за девочек.
Я делал это, но меня это возмущало. Мне казалось это несправедливым. (Станислав Янкаускас)
В детском саду (не помню, в какой группе) появились морские бескозырки и капитанская фуражка. Самые шустрые, я и пара моих подруг, утром захватывали их и гордо носили до прогулки. Допускаю, что мы могли подшучивать над мальчиками, показывать им язык и всячески демонстрировать превосходство в таких головных уборах. Через какое-то время девочкам в нашей группе запретили надевать костюмы моряков, пожарных и т.д. Помню свое недоумение, возмущение и догадку, что мир несправедлив. (Виктория Федорова)
Я ни чем таком не задумывалась особенно, пока у нас в школе не решили сделать математический класс и не устроили всем тест. Его проводили в актовом зале. Так вот, девочек посадили в одну половину зала, а мальчиков в другую. И все учителя ходили среди мальчиков, помогали, подсказывали. Помню страшное чувство изумления и несправедливости. Я до сих пор не могу поверить в это все. (Martobrya)
Лет в десять я ходила записываться в кружки в Дом пионеров. Очень хотела в модельный кружок, там счастливые мальчишки мастерили модели кораблей и самолетов, или хотя бы в кружок резьбы по дереву. Но меня туда не приняли. Потому что девочкам можно было посещать только кружки кройки и шитья и домоводства. (Наталья Штин)
Лет в семь я пытался убедить папу, что девчонки дурацкие и дружить с ними не стоит. Папа приводил в пример Тома Сойера, одного из любимых моих книжных героев в тот момент: он ведь дружил с Бекки Тэтчер. Не убедил. Что-то интересное в девчонках я стал замечать лишь в подростковом возрасте. (Модест Осипов)
Матом не ругайся, ты же девочка. В футбол не играй, ты же девочка. Юбки носи, а не джинсы до дыр занашивай, ты же девочка. Не обстригай волосы, ты же девочка. Волосы — вся красота женщины. И так до бесконечности. (Mary Aksiuchits)
Когда у нас в пятом классе начался труд, я мечтала заниматься вместе с мальчиками. Мне было очень, очень скучно слушать лекции по материаловедению (надо было даже вести конспект!) — про утОк и основу, про разные типы нитей. Было невыносимо скучно шить фартук и какую-то бессмысленную юбку. А мальчики выпиливали лобзиком и даже работали на токарном станке! Сначала я попросилась перейти в группу для мальчиков сама — мне отказали, потом мама пошла к учителям и даже к завучу — но нееееет, не женское это дело, пилить лобзиком! В итоге мы с подругами стали ходить после уроков к трудовику на кружок. Было очень здорово (до сих пор запах свежего дерева возвращает меня туда!), но на токарном станке он нам работать так и не разрешил: по технике безопасности, говорит, не положено. (Аня Десницкая)
В институте активно говорили, что мальчики будут все главными врачами или хотя бы зав отделениями, а девочкам надо замуж. Мне лично говорили, что наука не для девушек: с одной стороны, у них ума не хватит, а с другой, умные девушки никому особо не нужны. (Елена Павловская)
Мне четыре года, мама ведет нас с сестрой в парикмахерскую, но там работает только мужской зал. Маме пришлось выдать нас за Борю и Виталика. Подстригли по-мальчишески, конечно.. Девочек бы не подстригли. (Катя Герасимова)
В самом начале 90-х я была студентка и подрабатывала на каникулах переводчиком. Однажды поехала в Брест на юношеский ЧМ по хоккею на траве, была переводчиком при немецкой команде. На одном из многочисленных банкетов местный крупный чиновник с моей помощью познакомился и поговорил с руководителем немецкой команды. По его репликам мне быстро стало понятно, что он искренне уверен: переводчица — это проститутка со знанием иностранного языка, которую выдают в пользование начальникам иностранных команд на время чемпионата. Он не хотел меня оскорбить, просто считал это самым естественным делом. Мне в этот вечер так и не удалось его разубедить. На следующее утро мы договорились встретиться рано в холле отеля и поехать смотреть какой-то домостроительный комбинат. Мы — это тот самый местный чиновник, руководитель немецкой команды (милейший, кстати, человек, который не давал никаких поводов так думать о моей предполагаемой функции) и я. Я разозлилась и умышленно не поставила будильник. Проснулась от стуков в дверь моего номера и спустилась в холл с 30-минутным опозданием. На лице чиновника было сильное изумление тем фактом, что я живу в отдельном номере. (Лиза Величко)
Я была единственной девочкой, которая обожала футбол. Мне говорили,что эта игра для парней, но мне было все равно,что обо мне думали. Я просто наслаждалась игрой и забивала голы пацанам. Но через несколько лет все с этим смирились. Я просто делала то, что мне нравится, и мечтала о футбольной карьере. Мечта не сбылась, но я научилась бороться до конца не только в игре, но и в жизни. (Джад Робертс)
Меня убеждали, что я не могу работать с перфоратором, потому что я девушка. Я честно искала на перфораторе кнопку, которую можно нажать только пенисом. Не нашла. Наверное, смотрела невнимательно. А чувак-то поди знал, о чем говорил. (Irina Guber)
Мне на работе сообщили, что макияж — часть дресс-кода, и как я посмела ходить без него! Я в ответ демонстративно пудрила нос на рабочем месте и сообщала, что накрашена. (Виктория Мартынова)
Уже в детском саду стало ясно, что если кто хочет в игре быть кем-то интересным, то придется перекраивать сюжеты. Мы всем двором играли в мушкетеров и Робин Гуда, мало кто из девочек хотел быть Констанцией, все дрались за роль миледи. В Робин Гуда мы вообще ввели его альтернативную сестру. Миледи на всех не хватало, помню, как играла Атоса. (Дина Беркгаут)
В старших классах началось то, что тогда называлось УПК — учебно-производственной практикой. Были разные варианты, из престижных было несколько мест переводчиков (языковая школа), несколько мест секретарш-машинисток (обязательное условие — 5 по-русскому), много еще чего. И было несколько мест на курсах вождения, куда хотели все. Туда по умолчанию брали только мальчиков. Мы возмутились, и нам сказали: а что вы хотите, мальчики же не претендуют на ваши места секретарш. (Elena Shpiljuk)
Зима, год примерно 1965-й, автобус. Я с отцом. Ждем кого- то, вероятно, кондуктора. Кто- то из пассажиров затягивает: какая девочка хорошая, кем же она будет? Отец, фронтовик, после контузии, показывает градусник в виде пластмассовой фигурки Московского университета: вот, там будет учиться, кем хочет — тем и будет. Закончила МГУ, журфак, вечерний. Уже работала в газете! (Маша Анина)
У меня есть фото из детского сада: зареванная я и огромный бант в горошек. Мама говорит, что воспитатели насильно привязали мне ЧУЖОЙ бант. Потому что девочка без банта не может. При этом как-то не учли ни короткую стрижку, ни пожелания мамы, ни мое яростное сопротивление. (Алена Белозерова)
Все просто. 1991 год. Мне 17, у меня серебряная медаль, стаж санитаркой, мечта с четырех лет стать врачом, три выигранные областные олимпиады. ЕГЭ нет, сдаю в мед экзамены на общих основаниях. Не добираю полбалла. Пытаюсь уйти на платный. А мне приемка в лицо: был бы мальчик — взяли. (Юлия Литвиненко)
В иняз на переводческий для девочек квота была 15, что ли, процентов максимум. Тогда и не задумывались, шли себе на педагогический, а переводить уже сами учились. (Nataliya Bolshakova)
Единственный гендерный стереотип из детства: если ты девочка, то тебя накажут не только за порванную одежду, но и за синяки и царапины на теле. (Людмила Казарян)
Первый или второй класс хорошей питерской школы, урок физкультуры на улице. Что делали девочки, я не помню, помню, что заскучала и пришла к пацанам играть в футбол. Они не возражали, зато физрук заявил, что, мол, нечего, ты же девочка. А когда я сказала, что девочки играют во что-то скучное, выдал мне скакалку и заставил прыгать до конца урока, чтобы от лишней энергии избавить. (Galina Glousker)
В детстве это было нормой, я особо внимания не обращал. Но однажды дочка в первом классе показывала прием из айкидо мальчику. Ждала, когда он начнет стучать по полу, а он не знал, что это нужно было делать, и просто заплакал. Меня вызвали в школу, для проформы объяснили, что не нужно драться. И по дороге домой я ей объяснял, мальчиков бить нельзя, они — наша надежда и опора. (Тимур Деветьяров)
Подралась в садике с мальчиком, у него фингал; когда за мной пришли, пожаловались. Забирал дедушка. Он по дороге домой попытался мне повнушать, мол, так нельзя, ты же девочка, ты так себе всех женихов распугаешь. Я возразила, что ТАКИЕ женихи мне нафиг не нужны (пацан реально был премерзкий, стукач и подхалим). Дедушка сказал: а других и нету. До сих пор помню свое возмущение и отвращение. (Лисичка Полярная)
В школе классная руководительница сказала: девочки, не поступайте в гуманитарные вузы, там вы мужа себе не найдете. В первую очередь надо найти мужа, а потом уже учиться, развиваться. Из всех утюгов лилось: главное найти мужика, ЛЮБОГО, пьющего, бьюшего, наличие — уже ценность. Вторая миссия после мужика — нарожать детей. Родственники спрашивали, когда рожать, до 31 года, а после уже просто говорят: про детей уже и не спрашиваем, теперь уже поздно. (Deenara Rasulewa)
Помню, лет в семь или восемь сказала папе, что хочу стать космонавтом. А он как-то очень серьезно это воспринял и объяснил мне, мол, понимаешь, дочка, женщинам в космос лучше не летать — и что-то так слегка завуалировано сказал про месячные, я только несколько лет спустя поняла. Запомнила ощущение разочарования и вопрос, а как же Терешкова-то летала. (Евгения Правдолюбова)
Папа не хотел учить меня паять. Говорил: вот родишь мне внучкА, я его паять научу. Я родила девочку. Папа отчаялся и научил ее паять, а меня нет. (Neanna Neruss)
В детском саду на утреннике Дед Мороз был с маникюром, и взрослые смеялись. (Irina Bushmakina)
1989 год. Заканчиваю технический вуз в Москве. На предварительном распределении мне сказали, что я по оценкам спокойно попадаю в КБ Ильюшина на работу. Радости было много. А на окончательном распределении комиссия долго мялась, но выдала версию, что в КБ Ильюшина меня взять не могут, потому что… потому что… потому что им нужны на работу инженерами мужчины. Я понимающе подмигнула и пошла по распределению работать на завод. На 1МПЗ девушки могли работать инженерами. Без проблем. Ага. Что там сыграло — гендерное или пятипунктное, сейчас уже неважно. И слава богу. (Dina Reichstein)
В детстве очень любила играть в футбол, но меня все время стыдили, что девочки не играют в футбол. В 12 лет резко выросла и среди мелких мальчишек выделялась, тогда и самой стало стыдно играть. Как сейчас помню то чувство отчаяния, когда сама себе запрещаешь в 12 лет. (Irine Greene)
В саду в возрасте 4-5 лет меня отгоняли от стеллажа с машинками, потому что машинки — для мальчиков. Когда пацаны со мной не делились и я жаловалась воспитательнице, она мне сообщала, чтобы я не лезла в чужие игрушки, когда полно кукол и мишек. (Светлана Рассмехина)
Впервые я столкнулась с гендерными стереотипами в начальной школе. Одноклассник задрал мой сарафан и шлепнул меня. В ответ я со всей злости ударила его по лицу. У него остался красный след. На следующей перемене учительница вызвала меня к себе и отчитала по первому разряду. Он стоял рядом с жалобным лицом. Меня отругали и написали замечание в дневник. Я до сих пор помню это чудовищное чувство несправедливости внутри. Разве виновата была я? (Дарья Косарева)
Я помню, лет в семь я сказала кому-то из своих одноклассников, что у меня мама водит машину, а папа нет, на что мне стали рассказывать, что женщины водят, как курицы и вот это все. Но учитывая, что моя мама водит машину лучше, чем кто бы то ни было, меня это не убедило. (Ревекка Гершович)
Наверное, я все поняла лет в пять, когда мама сказала, что хотела, чтобы я родилась мальчиком, потому что у мальчиков жизнь легче. (Ирина Лащивер)
У меня два брата, близких по возрасту, поэтому все каверзы мы всегда планировали вместе. И вот однажды старший заявил, что он решил построить корабль и уйти в пираты. Какая отличная идея! — сказала я. А тебя мы не возьмем, сказал брат, потому что женщина на корабле — к несчастью. До сих пор обидно. (Ievgeniia Dukhopelnykova)
Пришла на новую работу, и в тот же день у коллеги ДР. Сели за стол, девочки отдельно, мальчики отдельно. Через неделю 23 февраля, та же картина, 8 марта — без перемен. Каждые посиделки две неперемешивающиеся группы. Девочки говорят только о детях, болезнях и диетах, мальчики — о рыбалке, спорте и машинах. С девочками ну прям совсем тоска. Иду к мальчикам, там движуха, смех, анекдоты, коньяк. А они говорят мне: уходи, ты нам мешаешь, при тебе матом не выразиться, о бабах не поговорить, на пол не плюнуть, зубом не цыкнуть. Чтобы попасть в мужскую компанию, пришлось приехать в офис на мотоцикле, показать фотографии с восхождения на пятитысячник, обыграть пару человек на русском бильярде и обстрелять шефа в тире. Снобы. Прям злит. (Yu Max)
После окончания меда пришла в ординатуру по анестезиологии-реаниматологии. Со мной пришел однокурсник. Я хорошо училась, он так себе. Так мне приходилось постоянно доказывать, что умею, понимаю, в то время, когда он просто периодически выпивал с врачами после дежурства и был своим. Я еще маленького роста, а он высокий. Врачами у нас были на 80% мужчины. В общем, уважение ко мне пришло примерно через год, когда уже по работе стало видно, кто чего стоит. (Евгения Морозюк)
Когда у нас родился ребенок, я с первого дня перепеленывал его наравне с женой. Летом на даче это увидела приехавшая из Австрии родственница, ровесница моей мамы, и страшно удивилась — впервые, говорила, вижу, чтобы мужик это делал. На что я ей отвечал, что у меня нет органа, которым рожают, но, безусловно, на месте те части тела, которыми перепеленывают. (Михаил Визель)
Читайте также: