Рассказы унижение в школе
Обновлено: 04.07.2024
Можно изучать тему буллинга, анализируя, сравнивая и обобщая данные социологических исследований, а можно обратиться к частным случаям. Именно это мы и сделали – попросили участников травли рассказать свои школьные истории. Желающих поведать о том, как издевались над ними или их одноклассниками, оказалось много. Тех, кто издевался - меньше. Мы выбрали самые запоминающиеся рассказы, и представляем читателю пять реальных историй буллинга, произошедших в российских школах в разные годы. Все имена изменены, все совпадения – случайны.
История 1
Не помню, почему Дима нам так не нравился – может, потому что у него были проблемы с зубами и неприятный запах из рта, но он и сам часто выступал провокатором: кидался стеркой (Прим. ред. стирательная резинка), плевался бумажками через ручку. Однажды он и меня вывел. Что именно Дима сказал, не помню, но я снесла ему все с парты и ударила в плечо.
Вспоминая эту историю, не могу понять, почему и зачем мы травили Диму, откуда в нас был такой адреналин? Почему я не остановила травлю, почему поддалась? Мне очень стыдно… Может, если бы мы были с ним не столь агрессивны, его судьба сложилась бы иначе. Но мы были жестокими и нетерпимыми. Вообще дети средней школы – самый злой народ: капля неудачи, и ты изгой.
История 2
Все три года в школе я вспоминаю как сплошной кошмар, но особенно отчетливо помню один случай. В тот день наша учительница заболела, ее заменяла другая, и тогда все сели по парочкам - кто с кем дружит. Соответственно, у меня соседа не было. Сзади меня сидели Катя и Аня, две подружки, и смеялись надо мной, а когда я им несколько раз ответила, они стали тыкать мне в спину и бок циркулем. Мне было больно и обидно, и я выбежала из класса.
Поплакав в туалете и немного успокоившись, я решила вернуться на урок. Выхожу, а из-за угла выбегает мой одноклассник Миша и ударяет меня кулаком в живот - туда, где солнечное сплетение. Я стала задыхаться и снова заплакала, а рядом стояли те самые Катя и Аня и смеялись. Оказалось, они подговорили Мишу меня ударить. Я подхожу к своей парте и вижу, что мои вещи раскиданы по всему кабинету. Мне было так обидно!
Кстати, родителям я никогда не жаловалась: пыталась доказать, что я взрослая и могу решить свои проблемы сама. А так как свои эмоции я привыкла скрывать, мне кажется, учителя вряд ли догадывались о том, что надо мной издеваются.
История 3
Никто не вступался за Иру: были только те, кто травит, и те, кто наблюдает. Я была в числе вторых. Сначала мне ее было жалко, а потом стало все равно. Мальчики, конечно, виноваты, что издевались над ней, но и она никак им не отвечала. Более того, ее реакция – слезы и истерики – еще больше провоцировали обидчиков. Думаю, Ире нужно было или научиться отвечать, или же полностью игнорировать обзывательства, тогда ребятам стало бы неинтересно ее травить.
История 4
Наш класс не был дружным: все общались группами. Я никогда не выделялась, одевалась скромно и вообще была очень неуверенным в себе ребенком. Наверное, именно поэтому меня выбрали объектом травли, причем издевались мальчики, постоянно обзывая и придираясь к внешнему виду. В младших классах это проявлялось не так сильно, как в средней и старшей школе.
Обиднее всего было, когда давали прозвища. Меня называли дубиной из-за фамилии Дубова. Я ненавидела свою фамилию со школы, а когда вышла замуж, без раздумий ее сменила. Мой комплекс прошел только в 25 лет, как будто Алина Дубова осталась в той жизни, а с новой фамилией у меня началась новая жизнь. Одну мою одноклассницу называли колобком из-за ее полноты. В итоге девочка села на диету и похудением почти довела себя до анорексии.
Я долго терпела, но в какой-то момент мне надоело молчать. Я стала отвечать на оскорбления – и в этом, как оказалось, была моя ошибка. Моя реакция их только раззадоривала. Так продолжалось десять лет.
Все сошло на нет после одной ситуации в 10 классе. Перед началом нового учебного года я подружилась с одной компанией, в которой несколько парней были настоящими гопниками. Однажды они узнали, что одноклассники надо мной издеваются, и решили приехать в школу, чтобы с ними разобраться. Я не указала на обидчиков, но те, когда увидели меня в компании таких друзей, сразу изменились в лицах, и больше уже ко мне не цеплялись. Изредка могли пошутить, но уже не так жестко, да и я перестала реагировать.
Я закончила школу восемь лет назад, но до сих пор вспоминаю это время с содроганием и отвращением. Но теперь, если при мне обижают слабого, я не буду молчать, потому что понимаю, каково это - когда над тобой все смеются, и никто не может заступиться.
История 5
В школьные годы я жила в небольшом провинциальном городке. К нам в седьмом классе пришла девочка Кристина, она была кореянкой. В начале мы думали, что у нас будут проблемы в общении с ней, но Кристина очень хорошо знала русский язык, потому что родилась в России. У меня, как и у всех на тот момент, была в классе своя компания, в которой было несколько девочек. Кристина довольно быстро примкнула к нам.
В один из дней у нас последним уроком была физкультура, мы все вымотались, потому что бежали кросс. Я и моя лучшая подруга Настя после занятия ушли домой, а Кристина зачем-то осталась на стадионе.
На следующий день в школу вместо Кристины пришла ее мама. Она рассказала, что после уроков ее дочь избили на стадионе. Сделали это те самые мальчики, учащиеся на несколько классов младше нас, а заводилой был самый неадекватный из них, которого в школе терпеть не могли. Они били ее ногами! За Кристину никто не заступился. Я не понимаю, откуда у этих парней столько жестокости… Даже сейчас, когда я об этом рассказываю, у меня все внутри сжимается.
Итак, что мы имеем. Жертвами травли дети становились по абсолютно разным причинам: проблемные зубы, полнота, фамилия, национальность, неуверенность в себе. И это лишь малый список из большого числа рассказанных историй.
Страшно, когда ребенок идет в школу, где должно быть безопасно, а возвращается оттуда с ушибами и синяками, потому что одноклассникам не понравилась его одежда. Страшно, когда подросток не боится высказывать свое мнение, а ему за это объявляют бойкот. Страшно, когда милую и добрую девочку годами унижают из-за того, что ее фамилия созвучна с каким-нибудь смешным словом.
Главная причина травли в школе, которую, на мой взгляд, иллюстрируют все эти истории – желание ученика самоутвердиться за счет тех, кто слабее. Агрессоры всегда выбирают в жертву беззащитного человека: так они кажутся себе сильнее.
Оригинальная статья размещена здесь.
Чтобы быть в курсе последних новостей из мира образования, подписывайтесь на наш Telegram-канал .
В беседах с самыми разными людьми Ульяна Фатьянова не только слушала истории травли в школе, но и расспрашивала о причинах и о том, как видят ситуацию её участники.
10 апреля 2019
В беседах с самыми разными людьми мне было интересно узнать не только причины и способы травли, но и понять, как она сказалась на жизни и характере каждого человека. Почему жертвы буллинга молчат? У кого искать поддержки? Как они сами видят ситуацию и стараются ли её изменить? Как чувствуют себя агрессоры?
Когда я оглядываюсь назад, ситуация в школе не кажется такой страшной. Но тогда мне было двенадцать, а весь мир – против меня. Возраст и опыт поменяли отношение ко всему происходящему вокруг, сейчас бы это меня не задело. И в этом, наверное, одна из главных проблем буллинга – взрослые часто уверены, что нападок можно легко избежать, и примеряют к ситуации свой опыт, который сильно отличается от детского.
Когда начался новый учебный год, я отказалась быть старостой и специально стала хуже учиться. Одноклассники ещё какое-то время по привычке смотрели на меня косо. Дружить никто не рвался, но и задевать каждый день перестали. Потом на помощь пришло моё обострённое чувство справедливости. У нас был самый бесшабашный класс, но учителя во внутреннее устройство предпочитали не лезть и жили по принципу: не буди лихо, пока оно тихо. Поэтому все проблемы решали своими силами. И как-то так само собой получилось, что этим занялась я. Сначала прямо посреди исполнения гимна отвесила пощёчину мальчику, который повадился задирать девочкам юбки и добрался до меня. Когда он не остановился, подговорила нескольких пострадавших стянуть с него штаны в профилактических целях (после этого он, кстати, стал образцовым джентльменом). Потом заступилась за мальчишку, которого хотели исключить из-за драки (хотя настоящая причина была в том, что он очень шумный, плохо учится и мать у него пьёт). Нашла свидетелей, доказала, что его спровоцировали, и убедила директора в том, что ситуацию можно улучшить. Спорила с учителями об их профпригодности, когда они заставляли стоять на ногах весь урок, называя нас тупыми и ни на что не способными баранами. Заставила одноклассников выбить дверь в раздевалку, чтобы достать лекарства для мальчика-астматика, которого ненормальная физручка едва не угробила в попытке вылечить приступ энергией солнца.
Нет, я не стала душой компании и не обзавелась свитой. Надо мной всё ещё подшучивали, когда я получала хорошие оценки. Были и другие поводы: вес, маленькая грудь, пластинка на зубах и даже то, что кудряшки были не свои, а от косичек, заплетённых на ночь. Но меня это больше не задевало так сильно. То ли какой-то иммунитет выработался, то ли я решила, что насмешки – это мелочи в сравнении с теми ситуациями, которые удалось разрулить. Честно, не знаю. Но уже тогда, в шестом классе, я поняла, что взрослый – это далеко не всегда умный и сильный. И порой лучше сделать вид, что ты сдаёшься, а потом всё провернуть по-своему. На следующих летних каникулах я всё-таки ушла в другую школу. Но родители до сих пор уверены, что из-за тяги к знаниям.
Андрей, 37 лет, владелец сети ресторанов
Не знаю, чем бы всё кончилось, но через неделю приехал со сборов самый крутой парень школы. По нему тащились все девчонки, его уважали все парни, и даже для учителей его слово почему-то имело вес. На большой перемене в столовке он отловил того чувака и в не очень цензурных выражениях объяснил, что в таких ситуациях рот надо раскрывать только, когда кто-то в штаны лезет без твоего согласия. А потом драматично так обвёл притихшую толпу взглядом и пообещал сломать нос каждому, кто вздумает травить меня или кого-нибудь ещё за их предпочтения. Я вот сейчас это рассказываю и понимаю, насколько это сюрреалистичная ситуация. Но тогда все почему-то его послушались. Шептались по углам ещё какое-то время, но агрессию больше не проявляли. После школы я сразу уехал в другую страну учиться и потерял со всеми связь. Сейчас бы очень хотелось пожать тому парню руку.
Для буллинга нет каких-то законов. Причиной травли может стать что угодно – рост, вес, разрез глаз, какие-то привычки. В моём случае больше всего сыграла, наверное, моя интроверсия. Я по жизни очень обособленная: хожу одна, могу полчаса просто стоять у окна и о чём-то думать. Многим это поведение кажется неприемлемым. Мол, надо вливаться в коллектив. Я этого не делала, потому что не считала нужным. Однако придирки были и к учёбе, и к внешности. Однажды я не сильно заморочилась с причёской, пришла со взъерошенными волосами. Надо мной ржала добрая половина класса. Особый пункт – это достижения в спорте. В спортивных школах могут не обращать особого внимания на интеллектуальные способности, но за спортивными успехами следят очень пристально. И если вдруг ты не выступаешь на международном уровне, то считаешься посредственной спортсменкой, не достойной места в школе.
Я ничего не предпринимала, просто два года терпела. Даже поддержки никакой не было. Была только разгрузка – спорт. На тренировках у меня были друзья, там я могла отдохнуть эмоционально. В целом, это был очень трудный период жизни, с которым я не справилась. Только травмировалась, стала ещё более замкнутой. Если раньше я как-то ещё могла вливаться в компании, зная, что никуда мне от этого не деться, то после школы с этим стало совсем сложно. В университете вела себя очень настороженно, относилась ко всем с предубеждением и ждала, что мне снова сделают больно. В группе, помимо меня, было всего три девочки, но даже им я не доверяла и лишь через какое-то время смогла открыться и впоследствии даже подружиться.
Я выросла в Караганде. До шестого класса училась в казахской школе, и тогда казалось, что меня сильно дразнили. Я отличалась от других детей. Во-первых, мне было очень легко учиться. Во-вторых, я никогда не принадлежала ни к одной группе, со всеми понемногу общалась, но по факту – ни с кем. Я чувствовала себя неприкаянной, и шутки других детей меня обижали.
Родителям я рассказывала, но они у меня немного инертные. Они даже на собрания не ходили, потому что привыкли, что я, брат и сестра хорошо учимся, с нами нет никаких проблем. Сама я почему-то ничего не предпринимала. Наверное, терпеть было легче. Часть меня пыталась не воспринимать травлю всерьёз. Типа это шутки и в них ничего такого нет. Было тяжело. Потому что в моём мире все равны, все могут высказывать своё мнение, но не переходя на личности. Мне было непонятно, почему такая агрессия направлена была именно на меня. Это задевало, даже если я не плакала и старалась не показывать эмоций. Какая-то реакция всё равно была, и история продолжалась.
Дразнили у нас ещё двух парней: одного за вздёрнутый носик называли Свином или Кабаном, а второго – Дояркой, на самом деле его зовут Данияр. Прозвище придумала я и в какой-то момент даже почувствовала вину за это. Но всё же это он меня жёстко буллил, а я просто удачно ответила, поэтому терзаться как-то глупо. В восьмом классе старостой стала девочка, с которой я хорошо общалась. Она видела происходящее и очень хотела что-нибудь с этим сделать. В итоге собрала всех одноклассников на разговор. Это была крутая идея, мы все высказались. Если честно, я уже не вспомню, кто и что говорил, но после этого вся травля прекратилась. Ну и ещё, я стала хорошо учиться – это автоматически поднимало статус. Может, они услышали, что мне больно, а может, волна уже затихала, и собрание просто этот процесс ускорило. Но, вероятнее всего, сработало то, что инициатива разобраться в ситуации исходила от детей, а не от учителей или директора.
Сейчас я сама учитель и вижу все эти паттерны. Чаще всего дразнят тех, кто чем-то отличается: внешне, обособленно держится, лучше учится. На моих уроках мы постоянно об этом говорим. В Haileybury я делала проект с девочками, которых дразнили. Мы записывали на аудио истории, накладывали мрачные звуковые эффекты, а в конце выходили в футболках, на которых были написаны причины травли. Мне кажется, поднимать осведомлённость и обсуждать проблемы буллинга очень важно.
В школе я сама была той, которая травит. Классе в седьмом или восьмом незаметно для всех начали появляться группировки. То есть дети и раньше общались группками по несколько человек, но тут разделение было чётким: эти крутые, те отстой, эти ботаники, те странные. Я была среди красивых и, конечно же, крутых. К старшим классам всё было, как в подростковых киношках – четыре модные чикули с тонной макияжа, свой стол в столовой, большие вечеринки и право решать, кто чего достоин. Собачек в сумочке не носили, но одна как-то притащила в школу змейку, которую выпросила у очередного папика.
Над неугодными мы издевались. Причём своими руками почти никогда ничего не делали – подговаривали других устраивать игнор и прятать или портить вещи, придумывали идиотские прозвища, били по самому больному. Одну девочку рассорили с парнем из другой школы, придумав историю про то, что она лесбиянка и встречается с ним на спор. Ещё одну девочку постоянно гнобили из-за того, что она очень странная – ходила одна, всегда с блокнотом для рисунков и очень тихо разговаривала. Короче, доставалось всем – и пухленьким, и странным, и очкарикам, и тем, кто просто косо посмотрел.
В последнее школьное лето перед 11-м классом я начала общаться с другой компанией. До сих пор не понимаю, как они меня приняли со всем моим тогдашним пафосом. Там очень классные ребята, не замороченные на роскоши и статусе. Музыканты, поэты, художники – хипповая и творческая тусовка. Однажды они меня вытянули на крошечную выставку. Картины были почти волшебными – нереально красивые, с душой нарисованные. Я в искусстве ничего не понимаю, но никак не могла избавиться от мысли, что где-то их уже видела. Когда меня подвели познакомиться с художницей, я обалдела – это та самая девочка, которую мы травили в школе, но в тот момент она была совсем другая. В ней был какой-то мягкий свет, выглядела она совсем не так забито и странно, а говорила вполне громко. Она меня узнала, но виду не подала. Приветливо со мной поговорила, рассказала про свои картины. А я чувствовала себя так, словно упала в деревенский туалет.
Я не горжусь тем, что потратила кучу нервов, чтобы попытаться искупить свою вину и сделать последний год для своих жертв чуть более терпимым. Но восхищаюсь добротой тех, кто меня простил и с кем мы теперь даже дружим. Я была ужасной сучкой, и мне до сих пор от себя противно. Но теперь очень остро реагирую на любую несправедливость и угнетения.
Блогер Лена Кофман вспомнила случай из своего детства и напомнила родителям важное правило: никогда не позволяйте учителям унижать ваших детей.
Когда я была в 9 классе, к нам пришла новая математичка.
Её отношение ко мне сразу запахло серой, испанским сапогом и садизмом. В алгебре я, конечно, не была Марией Склодовской-Кюри, но возненавидела она меня не за это. Что бы я ни сделала и не делала, она сразу же ставила мне двойку в журнал. Повернулась — два. Сказала что-то соседу по парте — 2. В общем, эти двойки не имели отношения к моим не таким уж и скудным знаниям, однако, к концу полугодия они уверенно сложились в двойку за полугодие. Но это не было самым страшным.
Однажды эта учительница вызвала меня к доске. Но не для того она меня вызвала, чтобы я решила пример или написала уравнение с неизвестными. Посмотрите на Кофман, сказала она. Кофман в рейтузах. И это в то время, когда девочки в школе рейтузы снимают и остаются в колготах. Ты, может быть, думаешь, Кофман, эти рейтузы со штрипками тебя украшают? Так ты так не думай.
Бывшие школьники, которые участвовали в буллинге своих одноклассников, рассказали Русской службе Би-би-си, почему они над ними издевались, было ли им за это стыдно, и почему они не вставали на сторону жертвы.
Все фотографии, использованные для иллюстрации этой статьи - постановочные.
Андрей
Я сменил три школы, был и травящим, и травимым, а под конец попал в счастливый круг друзей. Так что есть, что и с чем сравнивать. В первых двух школах четко выстраивалась система, почти иерархия, в которой был сам травимый, и было несколько кандидатов на эту позицию, которых подтравливали при случае. Эти кандидаты часто сами присоединялись к травле "козла отпущения". Я был, как правило, одним из них.
Когда был совсем мал, участвовал в травле с удовольствием. В какой-то момент (достаточно рано) испытал от этого острое чувство стыда. Впоследствии хорошо понимал, что травля - это нездорово. Но трусил. Старался оставаться в стороне, когда не мог - подвякивал. Наедине с собой мучился, целыми вечерами, что ничего не могу сделать: поступлю по-другому - сам займу место травимого. За это сейчас стыднее всего.
В младших классах все было достаточно прямолинейно. Я помню, как девочка стоит перед классом, а он устраивает форменный суд Линча. Нам лет по восемь-девять было, совсем мальцы. Каждый по очереди выкрикивает гадости, в чем она якобы виновата. Косичка не та, на уроках не подсказывает, к учителке подлизывается, больно много воображает (любимый упрек), уж не помню что.
На самом деле, она очень сама в себе была, увлекалась какими-то танцами, нам было непонятно. Ну и косички тощие, и голосок странный, дрожащий. Этого было достаточно, остальное - накрутка.
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Я с ней одно время приятельствовал, пока не почувствовал, к чему дело идет. И вот я стоял с классом. Она, надо сказать, держалась молодцом, отвечала, огрызалась. И вот там, в этот момент, мне стало очень стыдно, когда я понял, что каждый из тех, кто против нее, да и я сам, сильнее ее. И я боюсь, а она не боится. Ну то есть как понял. Почувствовал.
Но это только малыши травят так просто и открыто. Пока не научились. Как постарше - возникают подлые шуточки всякие. И подколки, и физическое насилие, не так, чтобы прибить, а чтобы унизить, дать сопернику почувствовать свое ничтожество и бессилие. Много всяческой сексуальной грязи, с самого раннего возраста, но особенно когда начинаются первые настоящие влечения, с которыми никто не знает, что делать, кроме как использовать в травле.
Я и сам до сих пор пытаюсь понять, что заставляло присоединяться к ней. Страх - да. Нежелание оказаться на месте травимого. Боязнь потерять каких-никаких, но друзей. И да, я спрашиваю себя, не получал ли я удовольствие от этого. Пожалуй, нет. Если когда-то получал, то быстро перестал. Я же говорю, сам был не так уж далеко от гонимых.
Мальчика звали Сергей. Его перевели к нам в классе шестом из другой школы. Наверное, мы бы не обратили на него особого внимания вместе с моим закадычным другом Женькой, если бы классная руководительница не сказала нам, что он маленького роста. И всё, с тех пор мы относились к нему как к карлику. Обзывали, дразнили и вообще вели себя по-свински!
Также несколько лет мы дразнили двух человек из-за их фамилий, а также из-за того, что они бурно реагировали на это! Несколько раз с нами проводил воспитательную беседу брат одной из них. Потом я узнал, что девочкам этим родители внушали, что мы травим их из-за того, что любим!
С первого класса в моей первой школе №17 в Чебоксарах с нами учился мальчик А. Хороший парень, но у него была голова немного необычной формы. Мы его дразнили Виджитом. Он сильно обижался, предлагал наклейки и деньги, только чтобы мы его не обзывали.
Очень стыдно сейчас!
Мы пересекались случайно с одноклассниками спустя пару лет после окончания школы, переписывались в соцсетях, иногда сейчас я просматриваю их профили в соцсетях. Хотел извиниться перед ними, но потом передумал. Я думаю, что они понимали, что это было дурачество. Хотелось бы извиниться перед ними и другими одноклассниками прямо сейчас!
Причина, почему мы издевались? Я думаю, что это избыток тестостерона, энергии, чтобы прокачать свою доминантность. Ведь над нами тоже издевались. Это чебоксарская школа 90-х годов. Полкласса бритых гопников и я, рыжий человек, левша, с сережками в ушах. Было тяжело и неприятно! В школе меня дразнили "рыжим провокатором", Чубайсом, затем Иванушкой и Басковым.
Автор фото, Getty Images
Гопники травили всех неформалов и людей, хоть чем-то от них отличавшихся, очень сильно. Нельзя даже было одно время выйти в магазин за хлебом. Могли дразнить, отобрать деньги, они подлавливали пьяных рабочих и над ними издевались. Я думаю, причина была в том, что у них в 90% случаев не было отцов. Я с ними потом на этот счет разговаривал. Они завидовали благополучным семьям и ненавидели своих отцов за то, что те развелись, спились или травили их мать, их самих.
А наша директорша, если не ошибаюсь, бывшая руководительница колонии для несовершеннолетних, однажды завела меня в свой кабинет, поставила перед зеркалом и сказала: "Ты что, голубой? Почему серьги в ушах? Немедленно постричься!". Чего, конечно, я не сделал.
Ирина
Я много кого травила, к сожалению. Но больше всего запомнилась девочка из моей последней школы, нам было по 11-12 лет. Я только перешла в эту школу и была ещё никем, никакого веса я ещё не заработала. Она была из бедной семьи, аутсайдер, странная, с ней мало кто общался. Меня она считала если не подругой, то хорошей знакомой, хотя бы потому, что мы с ней жили в дальней части района и часто вместе ездили и возвращались из школы.
Автор фото, Getty Images
Она вела свой личный дневник в обычной школьной тетрадке, я об этом знала, она писала туда, сидя рядом за партой. Как-то раз на перемене между уроками труда, когда её не было в классе, я взяла эту тетрадь и начала вслух читать всем вокруг. Конечно, все смеялись, всем это казалось жутко смелым и забавным.
Но вот сейчас она подписана на меня в "Инстаграме" и лайкает мои фотографии. Я, кажется, так и не извинилась никогда.
Алексей, журналист
У нас был мальчик во втором классе. Он был новенький, что вообще отдельная история. Его звали Володя. Насколько я знаю, он сейчас довольно успешный музыкант.
У нас вообще был довольно спокойный класс, там не было будущих уголовников, наркоманов, но было явное преобладание мальчиков над девочками, атмосфера ближе к казарме.
Я даже помню, как Вова появился в первый день. Я проболел пару недель. А когда вернулся, ко мне подошли трое одноклассников и спросили: "А ты против новенького?" И я сказал "да", даже не задумываясь и не спрашивая, почему мы против. Мне вот как-то нужно было быть в этом большинстве, за что я сейчас испытываю сильный стыд.
Например, у нас в некоторых классах парты были расставлены так, что сидели не по двое, а человек по 6-7 в ряд. Ты оказываешься в сидящей толпе - перед тобой двое, справа и слева по два человека. Если Володя оказывался впереди, я начинал его лягать под партой, чтобы он что-то грубое сказал, а я мог вспылить.
Иногда его могли затащить в женский туалет, что для мальчика в школе, конечно травматично и унизительно, это табуированное место. Иногда доходило до драк, но это были безударные драки, что-то вроде греко-римской борьбы - ты валишь соперника на пол. Мы не били никогда друг друга ногами, мы не били друг друга кулаками. Но когда оказываешься на полу - я оказывался и сверху и снизу в таких драках - чувствуешь себя униженно.
Мне ужасно стыдно, что я себя так вел. Я понимаю, что я отдавал себя общему течению. Я не был лидером, более того я не уверен, что вообще был лидер, это происходило по общему согласию.
У нас была классная руководительница, учительница русского и литературы. Когда она поняла масштаб происходящего, она один из своих уроков посвятила разговору об этом, рассказала нам про фильм "Чучело", общалась с родителями нашими.
Мы чувствовали, что, преследуя Володю, мы ведем себя маргинально. Если мы что-то делали, то тайно, но это все равно происходило. Мы понимали, что мы поступали не очень хорошо, но мы продолжали так поступать. Это продолжалось довольно долго - во втором, третьем классе. В четвертом мы начали находить общий язык - и Вова изменился, и мы изменились, и учителя с нами большую работу провели.
Я в пятом классе ушел. Но до этого у нас с Володей установились неплохие отношения.
Александра
Помню, в детский сад в группу пришла новая девочка. Мне она не понравилась просто тем, что была некрасивой и неприятно для меня пахла.
Я была лидером среди девочек и настроила их против той девочки. Подговаривала не принимать ее в игру, не разговаривать с ней. Но у нас педагоги хорошие были, и они довольно жестко пресекли это, старательно вводили ее в коллектив.
Постепенно с ней начали общаться, но до конца у меня была к ней неприязнь, хотя мы и играли вместе. Потом вдруг в школе в пятом классе мы оказались с ней вместе. В некоторых моментах она была мне неприятна, но общались мы в основном ровно и такого же я, конечно, не устраивала. Жалко сейчас того ребенка, очень ярко запомнилось, как мы, девочки, сидим кружком, сплотившись против нее, а она в метре от нас со слезами на глазах.
И еще случай: в начальных классах, по отношению к другой девочке. У меня какое-то прозрение случилось, когда одна из одноклассниц (я даже не помню, какая) сказала: "Она тебе не нравится, потому что некрасивая". Меня это как-то осекло и даже удивило - я раньше не понимала этого, что других претензий у меня, по сути, нет. И больше я ничего в ее сторону не говорила.
Оксана
Это было вроде в девятом или 10 классе, лет 15. Одна девочка из нашего класса (типа Катя) о чем-то поссорилась с другой и почему-то параллельно наговорила гадостей про многих ребят из класса. Та, которой она это сказала (пусть будет Даша) позвонила тем ребятам, про которых Катя говорила гадости, и предложила с ней разобраться. После школы Даша позвала Катю поговорить наедине и привела во двор соседней школы. Там собралась компания из нашего класса. Я случайно услышала об этом, кто-то передал, что она и про меня говорила.
Ну в общем, все собрались и начали ей предъявлять претензии и чморить. Но насилия не было никакого, ну может один раз толкнули. После школы, недолго, ну часик где-то. Прям жесткача не было, но какие-то обидные слова говорили. Я особо активной роли не выполняла, вякнула что-то пару раз. Но об этом откуда-то узнала мама и когда я пришла домой, вызвала меня на разговор.
Сказала, что так поступать нельзя, это очень плохо, и что бы я чувствовала на месте той девочки. Поскольку я сама никогда не была в элите и порой чувствовала себя аутсайдером, я примерно поняла. Поняла также, что мне просто хотелось почувствовать себя как раз не аутсайдером, поэтому я и воспользовалась возможностью присоединиться к сильным. Мама предложила позвонить той девочке и извиниться. Я с ней даже встретилась, нормально пообщалась. Друзьями мы не стали, но до конца школы общались норм и больше я буллингом не занималась.
Елизавета
Мне иногда кажется, что мы в школе очень подавляли наших мальчиков. У нас был маленький класс, всего 14 человек и из них 10 - девок. Все симпатичные, умные, очень шутливые, почти все хорошо учились. А мальчики были все, как нам казалось, с придурью.
Это было причиной постоянных шуток и подколов. Никто, конечно, не макал никого головой в унитаз, но мы любили пошутить, что мы умнее. Это сошло на нет к 11 классу, но в средней школе очень-очень-очень было развито.
Адресного никакого буллинга не было, то есть такого, чтобы кто-то был затравлен. Но сейчас я понимаю, что мы неправильно к ним относились.
Но главное, что их не любила наша учительница по русскому языку, и когда она кого-то из них вызывала к доске, было сладостное чувство, что сейчас человека разнесут в пух и прах и это будет смешно. К нам она всегда относилась более снисходительно.
Читайте также: