Proof of the pudding краткое содержание о генри
Обновлено: 05.07.2024
Основные персонажи новеллы
- Джим Диллингем Юнг – молодой человек, заботливый, любящий муж.
- Делла Юнг – юная, непосредственная девушка, безмерно любящая своего мужа.
- Хозяйка салона – владелица салона по изготовлению париков, купившая у Деллы волосы.
Делла пришла домой с грустью и расплакалась. Она хотела сделать подарок любимому мужу, но у нее не хватало денег. Они снимали квартиру и жили бедно. У них было два сокровища — золотые карманные часы, доставшиеся Джиму от деда, и роскошные волосы Деллы.
Она решила продать волосы. На полученные деньги она купила цепочку для часов мужа. В волнении она дожидалась его. Наконец муж пришел и потрясенно смотрел на подстриженную жену. Девушка уверяла его, что волосы быстро вырастут.
Джим сказал, что его реакция связана с его подарком для нее, — это черепаховые гребни с камнями, о которых она давно мечтала. Делла показала свой подарок и попросила дать часы, но Джим продал их, чтобы купить ей гребешки.
Любовь и радость близкого человека важнее материальных ценностей. Эта история показывает, что любовь — это акт дарения, самоотверженности и заботы. Каждый из супругов не пожалел единственную дорогую вещь, чтобы порадовать второго. Именно положительные эмоции, душевное тепло и внимание остаются с нами навечно, а физические категории бренны и краткосрочны.
Торгуясь с зеленщиком, бакалейщиком и мясником так, что горели уши, Делла насобирала всего доллар и восемьдесят пять центов. На эти гроши она должна купить подарок на рождество своему мужу Джиму.
Джим и Делла снимают меблированную квартирку, обстановка которой не то чтобы вопиющая нищета, а скорее красноречивая бедность. У этой семьи два сокровища: роскошные волосы Деллы, перед которыми померкли бы все драгоценности самой царицы Савской, и золотые часы Джима, которым позавидовал бы сам царь Соломон.
Пришедший домой, замёрзший без перчаток Джим то ли с удивлением, то ли с ужасом, то ли с гневом рассматривал свою жену. Никакая причёска, стрижка или другая причина не могут заставить Джима разлюбить свою жену, но он никак не мог осознать факт, что у Деллы больше нет кос.
Наконец Джим вытащил свёрток, в котором был набор черепаховых гребней с драгоценными камушками — предмет тайных желаний Деллы. В ответ она преподнесла мужу цепочку. Но её подарок, как и подарок Джима пришлось пока спрятать: Джим заложил часы, чтобы купить жене гребни.
Волхвы, те, кто завели моду делать рождественские подарки, были люди мудрые, поэтому и их дары были с оговорённым правом обмена в случае непригодности. Эти двое были наимудрейшими, так как пожертвовали друг для друга своими величайшими сокровищами.
За двадцать долларов девушка продала свое сокровище, и тут же отправилась на поиски подходящего подарка для Джима. Свой выбор она остановила на платиновой цепочке для его часов.
Джим улыбнулся, и предложил Делле спрятать подарки до лучших времен. Волхвы, которые сделали традицией дарить подарки на Рождество, были мудрыми людьми. Эти двое были наимудрейшими из них, поскольку пожертвовали друг для друга самым дорогим, что имели…
Заключение
Любовь, великодушие и жертвенность – именно такими качествами обладают главные герои новеллы. Невзирая на бедность и лишения, они способны радоваться тому, что обладают истинным сокровищем – любовью друг друга.
Видео краткое содержание Дары волхвов
Судьба часто устраивает нам проверку – сможем ли мы, простые люди, но такие горделивые, пожертвовать чем-то важным ради другого человека? Не всегда с этим справляются, но все же бывает, когда люди искренни друг с другом. У каждого человека есть что-то, что очень важно для него. Ведь судьба любого человека наделила чем-то красивым и драгоценным, пусть и взамен забрала все остальное.
О'Генри - Попробовали - убедились краткое содержание
Попробовали - убедились - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Весна подмигнула редактору журнала "Минерва" прозрачным стеклянным глазком и совратила его с пути. Он только что позавтракал в своем излюбленном ресторанчике, в гостинице на Бродвее, и возвращался к себе в редакцию, но вот тут и увяз в путах проказницы весны. Это значит, если сказать попросту, что он свернул направо по Двадцать шестой улице, благополучно перебрался через весенний поток экипажей на Пятой авеню и углубился в аллею распускающегося Мэдисонсквера.
В мягком воздухе и нежном убранстве маленького парка чувствовалось нечто идиллическое; всюду преобладал зеленый цвет, основной цвет первозданных времен - дней сотворения человека и растительности. Тоненькая травка, пробивающаяся между дорожками, отливала медянкой, ядовитой зеленью, пронизанной дыханием множества бездомных человеческих существ, которым земля давала приют летом и осенью. Лопающиеся древесные почки напоминали что-то смутно знакомое тем, кто изучал ботанику по гарниру к рыбным блюдам сорокапятицентового обеда. Небо над головой было того бледно-аквамаринового оттенка, который салонные поэты рифмуют со словами "тобой", "судьбой" и "родной". Среди всей этой гаммы зелени был только один натуральный, беспримесный зеленый цвет - свежая краска садовых скамеек, нечто среднее между маринованным огурчиком и прошлогодним дождевым плащом, который пленял покупателей своей иссиня-черной блестящей поверхностью и маркой "нелиняющий".
Однако на городской взгляд редактора Уэстбрука пейзаж представлял собою истинный шедевр.
А теперь, принадлежите ли вы к категории опрометчивых безумцев, или нерешительных ангельских натур, вам придется последовать за мной и заглянуть на минутку в редакторскую душу.
Душа редактора Уэстбрука пребывала в счастливом, безмятежном покое. Апрельский выпуск "Минервы" разошелся весь целиком до десятого числа - торговый агент из Кеокука сообщил, что он мог бы сбыть еще пятьдесят экземпляров, если бы они у него были. Издатели - хозяева журнала - повысили ему (редактору) жалованье. Он только что обзавелся превосходной, недавно вывезенной из провинции кухаркой, до смерти боявшейся полисменов. Утренние газеты полностью напечатали его речь, произнесенную на банкете издателей. Вдобавок ко всему в ушах его еще звучала задорная мелодия чудесной песенки, которую его прелестная молодая жена спела ему сегодня утром, перед тем как он ушел из дому. Она последнее время страшно увлекалась пением и занималась им очень прилежно, с раннего утра. Когда он поздравил ее, сказав, что она сделала большие успехи, она бросилась ему на шею и чуть не задушила его в объятиях от радости, что он ее похвалил. Но, помимо всего прочего, он ощущал также и благотворное действие живительного лекарства опытной сиделки Весны, которое она дала ему, тихонько проходя по палатам выздоравливающего города.
Шествуя, не торопясь, между рядами скамеек (на которых уже расположились бродяги и блюстительницы буйной детворы), редактор Уэстбрук почувствовал вдруг, как кто- то схватил его за рукав. Полагая, что к нему пристал какой-нибудь попрошайка, он повернул к нему холодное, ничего не обещающее лицо и увидел, что его держит за рукав Доу - Шэклфорд Доу, грязный, обтрепанный, в котором уже почти не осталось и следа от человека из приличного общества.
Пока редактор приходит в себя от изумления, позволим читателю бегло познакомиться с биографией Доу.
Доу был литератор, беллетрист и давнишний знакомый Уэстбрука. Когда-то они были приятелями. Доу в то время был человек обеспеченный, жил в приличной квартире, по соседству с Уэстбруками, Обе супружеские четы часто ходили вместе в театр, устраивали семейные обеды. Миссис Доу и миссис Уэстбрук были закадычными подругами.
Но вот однажды некий спрут протянул свои щупальца и, разыгравшись, проглотил невзначай скромный капитал Доу, после чего Доу пришлось перебраться в район Грэмерси-парка, где за несколько центов в неделю можно сидеть на собственном сундуке перед камином из каррарского мрамора, любоваться на восьмисвечные канделябры да смотреть, как мыши возятся на полу. Доу рассчитывал жить при помощи своего пера. Время от времени ему удавалось пристроить какой-нибудь рассказик. Немало своих произведений он посылал Уэстбруку. "Минерва" напечатала одно-два, все остальные вернули автору. К каждой отвергнутой рукописи Уэстбрук прилагал длинное, тщательно обдуманное письмо, подробно излагая все причины, по которым он считал данное произведение не пригодным к печати. У редактора Уэстбрука было свое, совершенно твердое представление о том, из каких составных элементов получается хорошая художественная проза. Так же как и у Доу. Что касается миссис Доу, ее больше интересовали составные элементы скромных обеденных блюд, которые ей с трудом приходилось сочинять. Как-то раз Доу угощал ее пространными рассуждениями о достоинствах некоторых французских писателей. За обедом миссис Доу положила ему на тарелку такую скромную порцию, какую проголодавшийся школьник проглотил бы, не поперхнувшись, одним глотком. Доу выразил на этот счет свое мнение.
- Это паштет Мопассан, - сказала миссис Доу. - Я, конечно, предпочла бы, пусть это даже и не настоящее искусство, чтобы ты сочинил что-нибудь вроде романа в сериях Мариона Кроуфорда, по меньшей мере из пяти блюд и с сонетом Эллы Уилер Уилкокс на сладкое. Ты знаешь, мне ужасно есть хочется.
Так процветал Шэклфорд Доу, когда он столкнулся в Мэдисон-сквере с редактором Уэстбруком и схватил его за рукав. Это была их первая встреча за несколько месяцев.
- Как, Шэк, это вы? - воскликнул Уэстбрук и тут же запнулся, ибо восклицание, вырвавшееся у него, явно подразумевало разительную перемену во внешности его друга.
- Присядьте-ка на минутку, - сказал Доу, дергая его за обшлаг. - Это моя приемная. В вашу я не могу явиться в таком виде. Да сядьте же, прошу вас, не бойтесь уронить свой престиж. Эти общипанные пичуги на скамейках примут вас за какого-нибудь роскошного громилу. Им и в голову не придет, что вы всего-навсего редактор.
- Покурим, Шэк? - предложил редактор Уэстбрук, осторожно опускаясь на ядовито- зеленую скамью. Он всегда сдавался не без изящества, если уж сдавался.
Доу схватил сигару, как зимородок пескаря или как юная девица шоколадную конфетку.
- У меня, видите ли, только. - начал было редактор.
- Да, знаю, можете не договаривать. У вас всего только десять минут в вашем распоряжении. Как это вы ухитрились обмануть бдительность моего клерка и ворваться в мое святилище? Вон он идет, помахивая своей дубинкой и готовясь обрушить ее на бедного пса, который не может прочесть надписи на дощечке "По траве ходить воспрещается".
Несколько дней назад мой старый друг из тропиков, Дж. Н. Бриджер, консул Соединенных Штатов на острове Ратоне, очутился у нас в городе. Мы справили юбилей на славу. Несколько дней мы бездельничали, вообще мухобойничали. Когда мы успокоились, мы как-то проходили во время отлива по улице, параллельной Бродвею и пародирующей его.
Красивая, светского вида дама прошла мимо нас, держа на сворке сопящее, злобное, переваливающееся существо в образе желтой собачонки. Собака, запутавшись между ногами Бриджера, впилась в его лодыжки рычащими, раздраженными, злобными укусами. Бриджер с радостной улыбкой вышиб из зверюги дух. Женщина окатила нас мелким душем хорошо пригнанных прилагательных (чтобы в нас не осталось никаких сомнений относительно места, занимаемого нами в ее мнении) — и мы прошли дальше. В десяти шагах дальше старуха, с растрепанными седыми волосами и чековой книжкой, хорошо запрятанной под разодранной шалью, попросила милостыню. Бриджер остановился и выпотрошил ей в руки четверть содержимого из своего праздничного жилета.
На следующем углу стояло четверть тонны одетого по последней моде человека, с напудренными рисом жирными, белыми щеками; он держал на цепочке дьявольское отродье — бульдога, передние лапы которого, расположенные одна от другой на расстоянии одной таксы, были незнакомы друг с дружкой. Перед человеком стояла маленькая женщина в прошлогодней шляпке и плакала. Это было, очевидно, все, что она могла сделать; он же ругал ее тихим, сладким, привычным тоном.
Бриджер снова улыбнулся, — исключительно про себя, — и на этот раз он вынул маленькую записную книжечку и сделал в ней заметку. Этого он не имел права делать без должных объяснений, и я так и заявил ему.
Теория и собака читать бесплатно
На Рождество жена состригла и продала свои роскошные волосы, чтобы купить дорогую цепочку для карманных часов мужа. Но оказалось, что муж продал свои часы, чтобы подарить ей… гребни для волос.
Тяжело заболев, молодая художница решила, что умрёт, когда с видневшегося в окне плюща упадёт последний лист. Ночью её сосед-художник нарисовал этот лист, простудился и умер, а девушка выздоровела.
Двое авантюристов — рассказчик Сэм и Билл Дрисколл — уже кое-что заработали, и теперь им нужно ещё немного, чтобы пуститься в спекуляции земельными участками.
Знаменитый взломщик сейфов Джимми Валентайн, в очередной раз выходя на свободу, преспокойно принимается за старое. Следует серия дерзких ограблений, убытки значительны, а улики ничтожны.
Рудольф Штейнер, молодой человек приятной наружности, был искателем приключений. Однажды вечером он прогуливался по центру города.
Все пересказы по алфавиту
Что ещё пересказать из О. Генри?
Напишите свой пересказ
Читайте также: