Полевой живописец краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
Рассуждая вслух, сам с собой автор называет себя Живописцем, хотя пишет пером, а не кистью и намерен изобличить самую тёмную сторону. Он будет стараться, вскрывая чужие пороки не забывать о своих, в отличие от многих других. Автор не может отказаться от сочинительства, поэтому идёт рискованным путём. Он решается на выбор друга и слушателя его советов, а также никогда не забывать об осторожности. Автора пишущие еженедельные листы становятся заложниками своей работы, так как каждый день читатель требует сочинение, пусть даже на пол листа. Ум, критика, умение, рассуждение, знание правил грамматики и величие русского языка не пользуются большим успехом.
Успокаивая малышей, путешественник понимает, насколько ничтожны были их просьбы, а именно одному хотелось покушать, второму просто жить, а третий просто хотел, чтоб его не мучили. В крестьянской избе стоял тяжёлый воздух, и путешественник потерял сознания.
Очнувшись, ему захотелось пить, но по всей деревне не было и капли чистой воды. Он понимает, что помещикам всё ровно на здоровье своих подопечных. Детки, играющиеся на улице только увидав коляску, разбежались кто куда, они испугались приезда барина. Им не верилось, что приехавший человек никого бить не собирается.
На улице Миллионная произошла перемена при продажах книг – ещё одна новость. Некогда на русском языке печатали романы и сказки, которые пользовались огромным спросом. Сейчас очень много переведённых книг на любой вкус, но берут с неохотой.
Диодати археолог с Италии прочитал приказ Комиссии о написании проекта нового приказа, Екатериной ІІ , в большом восторге от просвещённой российской государыне, которая идеально всё предусмотрела.
Уездный дворянин пишет письмо своему сыну Фалалею, где жалуется на несправедливость в жизни. По указу Петра І дворянам дали волю. Некоторые из получивших вольность так и не поняли что это такое.
Спустя некоторое время Фалалей передаёт ещё несколько писем от родни. Отец хочет, чтобы тот вернулся в деревню, где ему присмотрели невесту, которая была воеводе племянницей. Основной целью женитьбы было получение поддержки дяди, что может позволить, без наказано ущемлять соседей по земле. Мама Фалалея, которая находилась при смерти, просит в письме приехать, чтоб она отдала ему деньги тайком накопленные. Дядя сообщает ему о смерти матери и настоятельно просит прибыть в деревню, так как его отец безутешен в горе.
У жестокого помещика был сын, который всю жизнь жил в своё удовольствие. Со временем он стал пьяницей и игроком в карты, за что отец лишил его наследства. Он начинает самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Первые работы были ниже его уровня, но со временем он постепенно исправляется. Поступает на воинскую службу и окончательно исправляется. Спокойно живет, сочувствуя тем, кого плохо воспитали. Пишет им письмо с наставлением. Живописец осуждает таких людей и рекомендует им заниматься воспитанием детей, чтобы впоследствии они вас не призирали.
Придя в себя, он попросил пить, но во всей деревне не нашлось чистой воды. Путешественник сетует, что помещики не пекутся о здоровье своих кормильцев. Крестьянские дети, завидев коляску, разбежались от страха, думая, что приехал их барин. Они никак не верили, что заезжий барин добрый и не будет их бить. Путешественник дал им денег и по пирожку.
Любопытный зритель (Д. И. Фонвизин) прислал сказку о музах, которых Аполлон послал к людям. Первая несла разум, вторая добродетель, третья здравие, четвёртая долгоденствие, пятая чувственное увеселение, шестая честь, а седьмая золото. Музы пришли в город, где была ярмарка.
Когда музы вернулись и рассказали богам, как люди жаждут увеселений, чести и богатства, боги решили жаловать этими тремя вещами только тех, кто имеет разум и добродетель.
Позже в журнале появляется продолжение сказки. Автору во сне являются музы, которые благодарят его и Живописца за описание их земного странствования и расспрашивают о том, кто такие метрессы (в XVIII в. — куртизанки).
Пересказала О. Э. Гринберг. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русский фольклор. Русская литература Ред. и сост. 1998. — 608 с.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Аркадий рассказывает о своем приобщении к искусству. С раннего детства он перерисовывал изображения, затем учился у иконописцев и поступил петербургскую Академию живописи.
За минуту
Позже герой отправляется учиться у иконописцев, несмотря на возражения отца, который хотел видеть отпрыска чиновником. На его пути Аркадия поддержала набожная мать, которая видела в способностях сына исполнение высшей воли.
Спустя время герой становится воспитанником губернатора, который также принимает участие в развитии одаренного юноши. Аркадий уезжает в Петербург, где поступает в Академию живописи. Здесь его окружает столичное общество и светская чернь.
Постепенно юный художник возненавидел новое окружение больше, чем ранее ненавидел жизнь в провинции. Он считает высший свет антипоэтичным и враждебным к художнику и искусству. Для его окружения творчество является забавой, которой занимаются, когда нечего делать.
Герой повествования выбран богиней удачи. Рождённый вне благоприятной среды, он оказался приближенным к меценату. Живя без хлопот, служа идеалам художества, сей живописец имел твёрдое убеждение, каким должен быть человек, воссоздающий на любой доступной ему поверхности изображения. Он не желает создавать реплики, писать картины, если то не будет продиктовано волей высшего создания, коему каждый живописец и должен служить. Не ради осуществления собственных надобностей, забывая обо всём на свете, должен он творить, ибо душа нуждается в этом.
Легко быть цветком в руках заботливого цветовода. Не менее легко являться персонажем произведения, если автор придерживается романтического представления в изложении. Не существует затруднений, пока человек не сможет понять, настолько трудна жизнь. Не вечно ему испытывать благоприятное влияние мецената, должного когда-нибудь умереть. Что произойдёт с живописцем тогда? Утратив обстановку для реализации творческого процесса, он столкнётся с необходимостью переосмыслить бытие, озаботившись необходимостью сперва накормить себя, дабы суметь найти применение им же создаваемому в последующем.
Желается увидеть крах идеалов, отказ от реализации данного Богом призвания, признание в никчёмности дарованного с ранних лет удела, ведь так и должно быть, когда почва уходит из-под ног, оставляя с осознанием продолжения существования у разбитого корыта. Должны найтись слова для сожаления, взрасти драма на упадке человека, всегда склонного к саморазрушению. Но Полевой не позволит тому случиться. Не для того он представил читателю трепетное создание, не имел цели показать крах всего. Возвышенное должно остаться возвышенным, не изменив представлениям и живя с ощущением исходящей изнутри правды.
Таковы должны быть все живописцы, достойные пристального к ним интереса. Они редко приковывают взгляд при жизни, становясь объектом пристального изучения после смерти. Всякий творец именно тогда удостаивается признания, когда пройдут годы и имя его в прежней мере продолжит оставаться не слуху. Случается и так, что жестокий потомок не знает о достойных памяти, остающихся в сфере интереса малой группы людей. Главное, чтобы хотя бы кто-то помнил, поскольку нет того человека, и он уже ничего не сможет оценить.
Остаётся думать, Полевой подразумевал не одних живописцев, указывая на всякого творца, способного перекладывать внутреннее во внешнее. Таким людям нужно научиться сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, продолжая создавать, твёрдо зная о данном им свыше предназначении, обязывающем их трудиться без жалости к себе. Пусть окружающие не смогут понять, выскажут обидную критику и унизят в глазах современников. Лишь бы не оказаться в числе творящих на волне однотипности, истинно обречённых на вековечное забвение.
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: полевой живописец критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Nikolai Polevoy, analysis, review, book, content
Николай Полевой - Живописец краткое содержание
Живописец - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Я был несправедлив к Аркадию. В наш век воины сняли железные брони свои и философы не ходят уже в изодранных лоскутьях какого-нибудь цинического плаща[24]. С чего же вздумалось мне искать наружного байронизма и гофманизма в Аркадии? Неужели художник и поэт должны отличаться от людей полусумасшедшим видом или странностью одежды? Наш век кажется веком бессильных страстей внутри, без резких отличий извне. Он весь одет однообразно, причесан, подвязан, ходит и говорит однообразно. Все воины наши в мундирах, чиновники в вицмундирах, не чиновники в темных фраках. Но тем глубже и пестрее внутреннее образование нашего века. Никогда не являлся человек столь знающим, столь страстным, столь высоким, как является он ныне. Все тихо, все однообразно в нынешнем обществе; но откуда же неслыханные, уродливые события, горячки умов, разрушительные страсти, какие сверкали и сверкают в мире в наше время? Мы отличны от стариков наших тем, что душа нынешнего человека потеряла самодовольство: он недоволен людьми, недоволен собою. Разочарованный в том, что совершенно увлекало его отцов, не должен ли нынешний человек укрываться в мнимую бездейственность и внешнюю однообразность и оттого впадать в ужасную неровность характера, то бросаемый страстью вне круга обыкновенной его жизни, то снова упадающий в нее? Наше поколение, как Наполеон, стоит сложив руки или нюхает табак, пока страшная битва – Ваграмское, Бородинское, Ватерлооское сражение – гремит в душе его. Он задумчиво смотрит в землю, как будто ищет чего-то потерянного праотцом Адамом. Найдет ли он? Не знаю; но – это глубокое озеро без истока, на дне его бездны, а поверхность тиха, и едва легкий ветерок пробежит по ней, всколышет ее легкими кругами – они расходятся, и снова озеро зеркально, светло и неподвижно. Нынешняя жизнь – роман, первую часть которого написал Август Лафонтен, а вторую еще дописывает Виктор Гюго.[25]
Мы виделись потом еще несколько раз и каждый раз, невольно, становились искреннее друг с другом. Разговоры наши перестали оканчиваться ничтожными пустяками. Наконец я имел случай оказать Аркадию маленькую услугу. Однажды захожу к нему, застаю его в страшном беспокойстве и требую объяснения. Аркадий долго колебался и, краснея, сказал, что ему недостает несколько денег для одного весьма важного дела.
– Вот тысяча рублей, – сказал он, – а мне надобно две.
– Вот другая, – отвечал я, выняв бумажник и отсчитывая деньги.
Аркадий крепко пожал мою руку и с минуту ходил молча, в сильном движении. Через три дня он принес мне деньги и не благодарил меня: это мне понравилось, ибо я видел, что, сказав мне пошлую благодарность, он отделался бы ею; теперь, напротив, Аркадий сбросил с себя личину вежливого равнодушия, и в первый раз он понимал меня, а я его. В первый раз тогда между нами завязался разговор от души. Я обратил его на изящные искусства, и Аркадий не скрывался более. С жаром начал он говорить об упадке изящного в наше время, о средствах свести изящные художества с ложной дороги школьных условий, по которой ныне идут они. О многом спорил я, со многим соглашался, удивляясь необыкновенным познаниям Аркадия. Вдруг он схватил меня за руку и сказал:
– Простите меня, г-н Мамаев: я не знал вас. Я думал, что вижу в вас просто умного, доброго человека: теперь вижу в вас горячую душу, человека глубоко чувствующего, просвещенного. Вам доступно все прекрасное. Зачем вы скрывались от меня?
Слова эти были сказаны так добродушно, так просто, что я невольно улыбнулся:
– Зачем сами вы, любезный Аркадий, хотели спрятаться от меня под маскою ничтожного живописца и молодого петербургского щеголя?
– Я щеголь? Если бы вы прежде знали меня, то могли бы назвать немного сумасшедшим по наружности; с некоторого времени этот недостаток перестал быть моим недостатком. Я сделался благоразумен, осторожен, опрятен. Мой старый Семен Иваныч не может теперь нахвалиться мною. Но, право, я совсем не щеголь, ни одеждою, ни обращением, ни душою.
– Аркадий! Я не того хотел от вас, чем вы хотите казаться.
– Чего же вы от меня требуете?
– Я хотел видеть в вас истинного художника, а видел только молодого портретиста, который так одет, так работает и говорит, что от него ничего ожидать не смеешь. Вы скрывались от меня? Да или нет? Если нет, то вы упали духом – вы пережили даже недовольство своего падения: вы уже спокойны, и это спокойствие есть тишина смерти!
Аркадий задумался. Лицо его изменилось.
– Что ж мне делать, когда этого хотят от меня судьба и люди, – сказал он тихо, – когда без этого счастье мое бежит от меня! Хочу удержаться хоть за него – со всем другим я простился: одно недостижимо, другое пусто. За чем гоняться мне? За призраком ничтожной славы? Но и его могу ли достигнуть? Кто уверит меня, что мне можно надеяться на силы свои… О, мой почтенный друг! зачем тревожите вы терзательные мечты, которые задушил – усыпил я, по крайней мере! – Аркадий схватил мою руку и сжал ее крепко обеими своими руками. Он был очарователен в это время. Таким желал и надеялся я видеть его.
– Что заставляет вас принимать во мне столь сильное участие? – спросил он, растроганный до глубины души.
– Долго рассказывать, как родилось и усилилось мое к вам участие. Может быть, для этого надобно б было рассказать вам прежде всего собственную жизнь мою… Но, я клянусь вам, Аркадий, что во мне видите вы человека, который на себе испытал, как тяжко душе, как душно сердцу, если призвание наше в мире не исполняется! Годы безвозвратно погасили для меня все мои мечты, все мои надежды; но, смотря на вас, полного жизнью и надеждами, могу ли не думать о том, как грустно, как страшно кончить их ничтожным физическим бытием!
Читайте также: