Почти такие же краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Во всю разгорается эра космонавтики. Аккуратно, шаг за шагом люди выходят в космос. Но молодым курсантам некогда ждать. Им нужны подвиги и нужны уже сейчас. Они не собираются ждать, когда космолёты станут безопаснее, и небо будет готово принять любых желающих. Они готовы пройти любые испытания ради своей мечты.
Похожие произведения:
Самиздат и фэнзины:
Электронные издания:
Издания на иностранных языках:
artem-sailer, 6 февраля 2021 г.
Рассказ с говорящим названием. Если я правильно прочитал метафору авторов, то речь идёт о современной на момент написания, любопытной, энергичной, развивающей свои таланты молодёжи, только с поправкой на межпланетное и даже межзвёздное будущее. То есть авторы хотели сказать: вот, они такие же как вы, только живут в другую эпоху. И если вы будете работать и творить с искренней самоотдачей, то это будущее действительно настанет.
Этот спор канул в небытие, а предрекаемое авторами будущее, как известно, так и не наступило. Об этом остаётся лишь сожалеть. И перечитывать старые книжки, запечатлевшие чаяния, стремления людей начала космической эры, эпохи подлинного и позитивного энтузиазма.
MarchingCat, 19 октября 2016 г.
Просто молодые люди. И нас были шансы такими стать, так жить. Хотя кто-то со мной и не согласится.
wertuoz, 9 января 2017 г.
Трогательная история про молодость, про стремление быть кем-то, кем-то значимым, сильным, полезным обществу, полезным прогрессу. История о молодом курсанте, который пошел в разрез своим человеческим желаниям в угоду желаниям абстрактным, от того более сложным и несовместимым с человеческими мирскими радостями, которые требуют неимоверных усилий и стараний.
Это история о сложно расставленных приоритетах, приоритетах дружбы, любви и собственных предпочтений. И как именно Кондратьев расставляет эти приоритеты, говорит нам о том, что он делает довольно сложный выбор, в котором кроется некая доля самопожертвования в угоду общественного блага, прогресса и развития. По сути этот парень жертвует своей залихватской молодостью и полностью отдает себе в этом отчет.
Ведь время не пощадит никого из тех, кто захочет заглянуть за видимый горизонт событий. На Земле пройдет несколько тысяч лет, изменится строй, изменятся технологии, само познание о вселенной шагнет далеко вперед, и те юные смелые космологи, которым был дан приказ исследовать ближайшую туманность, уже не будут важны, а их бережно добытые знания не будут так значимы и глобальны. Они вернутся уже в другой мир, в котором у них не останется друзей, родных, знакомых вещей и понятий. Они уходили в космос молодыми авантюристами в поисках знаний, терзаемые любопытством, а вернутся в другое время, в другую жизнь. Ибо даже время относительно во вселенной. И сами студенты это понимают, на полном серьезе ведя философские беседы за обеденным перерывом. Но Кондратьеву на это плевать, ибо он хочет попробовать сделать что-то великое и уверен, что у него это получится.
И, наверное, для нас — детей современности — это неимоверно странное и чуждое решение. Ведь наша реальность уже другая, а наше поколение воспитано уже по другому. Нет вот этого стержня, запала, понимания, идеи, идеи и веры в собственные силы, когда желание что-то изменить или что-то созидать перебарывает любую лень и мещанские мирские удовольствия или блага. Когда студенты каждый день стремятся получить какие-то знания, улучшить свои навыки, чтобы в будущем применять их на практике, получая от собственного занятия душевное удовлетворение. Ведь именно на этом и строится парадигма прогресса, когда человек сам хочет развиваться, когда у него нет ни минуты на лень.
У Стругацких это снова та самая идейная цивилизация будущего, где студенты не ковыряются в носу на переменах, а стремятся стать настоящими героями, не упуская ни дня для достижения своих великих целей.
VAI, 19 июля 2010 г.
Ну почему этот немудреный рассказ хочется читать и перечитывать, снова и снова.
Просто один день студенческой жизни, обычные парни и девчата, учеба и шутки, мечты и размышления о смысле жизни. Все, как у нас. Только учатся они водить космические корабли, шутят с использованием компьютеров (не забудьте, написано в 1950-м, 50 лет назад!), мечтают о далеких звездах и спорят о том, зачем к этим звездам лететь.
Все это показано в целом фейерверке диалогов, малозначащих фраз, шуток и коротких споров; кроме них в рассказе ничего и нет, но все прорисовывается ярко и четко — и мечты Сергея Кондратьева о дальнем космосе и его переживания по этому поводу и его отношения с друзьями и его несостоявшаяся любовь. И почему же каждое слово цепляет за душу? Ведь не только потому, что я сам был студентом в 60-х. Это — легкий, как бы акварельный набросок мира, еще недалеко ушедшего от нас, еще не доросшего до Мира Полудня, но уже чем-то очень симпатичного и привлекательного. И если дело все же в ностальгии и рассказ интересен, как воспоминание о собственной молодости, то ведь это не наша молодость показана — молодость нашей мечты!
vadim309mail, 1 июня 2015 г.
А что до конфликта между Паниным и Кондратьевым, мне кажется он очень актуален и сейчас, как конфликт между пилотируемой и беспилотной космонавтикой. И судя по тому что последний полёт человека на Луну был 43 года назад, история рассудила в пользу первого.
тессилуч, 2 февраля 2014 г.
Прекрасный рассказ о воспитании космолетчиков. Курсанты учатся и работают ради своей мечты о космосе. Обычные студенческие будни и разговоры о звёздах. Только такие увлеченные люди могут их достичь. В земной жизни всё по другому. Даже и не знаю мечтают ли сейчас даже космонавты и астронавты. Или думают только о карьере.
god54, 10 апреля 2014 г.
Если убрать из рассказа всего одну фразу о межзвездном корабле, то получится рассказ из жизни курсантов, готовящихся стать летчиками сверхзвуковых самолетов. Именно так их тогда готовили, именно так они спорили о нужности и ненужности полетов к звездам. И конечно вскользь о первой любви, ссоре и т.п. Может в рамках романа, как часть большого целого, для раскрытия характера героев это и нужно, но как отдельный фантастический рассказ ни в какие ворота.
lubar, 12 марта 2010 г.
Интересный рассказ. Обычная студенческая жизнь. Но немного в будущем (хотя если по времени то это как раза сейчас)
Если считать что действия в Стажерах происходят через 25 лет после рождения Жени Славина, то Сережа вполне мог учится, когда Быков уже совершил свой подвиг по пути на Альматею. Вот только перегрузки были обещаны восьмикратные, а студенческих легендах стали двенадцати кратные.
Почти отрицательный Панин выступает пророком для Сережи Кондартьева.
Но только читая Моби Дик я кажется понял причины поведения Сережи по отношению к Кате.
morbo, 27 марта 2010 г.
Ladynelly, 15 ноября 2008 г.
Стругацкие в этом рассказе прямо ставят вопрос: зачем лететь к звездам? Как нас встретят наши потомки? Каким будет будущее? Нужны ли будут кому-либо результаты экспедиции?
Но в конечном итоге все зависит только от человека.
aps, 8 сентября 2008 г.
Хороший и интересный рассказ, действие которого я все же отнес бы к предполуденному циклу.
Kairan, 16 марта 2007 г.
Да, нынешнюю молодежь заботит совершенно другое. :mad: А когда-то они до хрипоты обсуждали, как лучше добраться до звезд, и стоит ли туда лететь, когда на Земле еще не все обустроено. И я еще помню те времена, когда ездил в астрономический кружок во Дворце Пионеров, и вел похожие споры с таким же юношеским максимализмом.
Yazewa, 11 апреля 2008 г.
Светлая вещь, как и все о Мире Полудня. Как хочется видеть вокруг себя таких людей! Как хочется найти в себе что-нибудь от них!
Unicorn, 4 сентября 2007 г.
Замечательная вещица. Мечтания и нетерпение молодой крови. Стремление получить все и сразу. Страх ошибиться в выбранном пути. Страх оказаться никому не нужным. И это правильно. это нормально.
asb, 11 декабря 2007 г.
Один из главных вопросов Человечества: в чём смысл жизни?
Серёжа Кондратьев в этом рассказе даёт свой вариант ответа: жить чтобы познавать!
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Почти такие же: краткое содержание, описание и аннотация
Аркадий Стругацкий: другие книги автора
Кто написал Почти такие же? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Почти такие же — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Аркадий и Борис Стругацкие.
— Хорошо играют, — сказал Панин басом.
— Хорошо, — сказал Сережа, не оборачиваясь.
— Да, — сказал Сережа. Он передернул плечами. У него тоже был хороший пас, но он не обернулся.
Панин посмотрел на Сережу, посмотрел на дверь и сказал:
— Сегодня тебя отсюда понесут.
— Ногами вперед, — сказал Панин.
— Да уж, — сказал Сережа, сдерживаясь. — Тебя-то уж не понесут.
— Спокойно, спортсмен, — сказал Панин. — Спортсмену надлежит быть спокойну, выдержану и всегда готову.
— А я спокоен, — сказал Сережа.
— Ты спокоен? — сказал Панин, тыкая его в грудь негнущимся пальцем. — Ты вибрируешь. Ты трясешься, как малек на старте. Смотреть противно, как ты трясешься.
— А ты не смотри, — посоветовал Сережа. — Смотри лучше на девочек. Хороший пас и все такое.
— Ты непристоен, — сказал Панин и посмотрел в окно. — Прекрасные девушки! И замечательно играют.
— Вот и смотри, — сказал Сережа. — И старайся не стучать зубами.
— Это я стучу зубами? — изумился Панин. — Это ты стучишь зубами.
— Мне можно стучать зубами, — сказал Панин, подумав. — Я не спортсмен.
— Он вздохнул, посмотрел на дверь и сказал: — Хоть бы скорее вызвали, что ли…
Слева в конце коридора появился староста второго курса Гриша Быстров, Он был в рабочем комбинезоне, приближался медленно и вел пальцем по стене. Лицо у него было задумчивое. Он остановился перед Кондратьевым и Паниным и сказал:
— Здравствуйте. — Голос у него был печальный.
Сережа кивнул. Панин снисходительно сказал:
— Здравствуй, Григорий. Вибрируешь ли ты перед Центрифугой, Григорий?
— Да, — ответил Гриша Быстров. — Немножко.
— Вот, — сказал Панин Сереже, — Григорий волнуется всего-навсего немножко. А между тем Григорий всего-навсего малек.
Мальками в школе называли курсантов младших курсов.
Гриша вздохнул и тоже сел на подоконник.
— Сережа, — сказал он. — Правда, что ты делаешь сегодня первую попытку на восьмикратной?
— Да, — сказал Сережа. Ему совсем не хотелось разговаривать, но он боялся обидеть Быстрова, — Если позволят, конечно, — добавил он.
— Наверное, позволят, — сказал Гриша.
— Подумаешь, попытка на восьмикратной! — сказал Панин легкомысленно.
— А ты пробовал на восьмикратной? — с интересом спросил Гриша.
— Нет, — сказал Панин. — Но зато я не спортсмен.
— А может быть, попробуешь? — сказал Сережа. — Вот прямо сейчас, вместе со мной. А?
— Я человек простой, простодушный, — ответил Панин. — Есть норма. Нормой считается пятикратная перегрузка. Мой простой, незамысловатый организм не выносит ничего, превышающего норму. Однажды он попробовал шестикратную, и его вынесли на седьмой минуте. Вместе со мной.
— Кого вынесли? — не понял Гриша.
— Мой организм, — пояснил Панин.
— Да, — сказал Гриша со слабой улыбкой. — А я вот еще не дошел и до пятикратной.
— На втором курсе и не надо пятикратной, — сказал Сережа. Он спрыгнул с подоконника и принялся приседать поочередно на левой и на правой ноге.
— Ну я пошел, — сказал Гриша и тоже спрыгнул с подоконника.
— Что случилось, староста? — спросил Панин. — Почему такая тоска?
— Кто-то устроил штуку с Копыловым, — печально сказал Гриша.
— Опять? — сказал Панин. — Какую штуку?
Второкурсник Валя Копылов был известен на факультете своей привязанностью к вычислительной технике. Недавно на факультете установили новый, очень хороший волноводный вычислитель ЛИАНТО, и Валя проводил возле него все свободное время. Валя торчал бы возле него и ночью, но ночью на ЛИАНТО велись вычисления для дипломатов, и Валентина беспощадно выгоняли.
Тут можно читать бесплатно Почти такие же - Стругацкие Аркадий и Борис. Жанр: Социально-философская фантастика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mir-knigi.info (Mir knigi) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Почти такие же - Стругацкие Аркадий и Борис краткое содержание
Почти такие же - Стругацкие Аркадий и Борис - описание и краткое содержание, автор Стругацкие Аркадий и Борис , читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки mir-knigi.info
Почти такие же читать онлайн бесплатно
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 5
Аркадий и Борис Стругацкие
– Хорошо играют, – сказал Панин басом.
– Хорошо, – сказал Сережа, не оборачиваясь.
– Да, – сказал Сережа. Он передернул плечами. У него тоже был хороший пас, но он не обернулся.
Панин посмотрел на Сережу, посмотрел на дверь и сказал:
– Сегодня тебя отсюда понесут.
– Ногами вперед, – сказал Панин.
– Да уж, – сказал Сережа, сдерживаясь. – Тебя-то уж не понесут.
– Спокойно, спортсмен, – сказал Панин. – Спортсмену надлежит быть спокойну, выдержану и всегда готову.
– А я спокоен, – сказал Сережа.
– Ты спокоен? – сказал Панин, тыкая его в грудь негнущимся пальцем. – Ты вибрируешь. Ты трясешься, как малек на старте. Смотреть противно, как ты трясешься.
– А ты не смотри, – посоветовал Сережа. – Смотри лучше на девочек. Хороший пас и все такое.
– Ты непристоен, – сказал Панин и посмотрел в окно. – Прекрасные девушки! И замечательно играют.
– Вот и смотри, – сказал Сережа. – И старайся не стучать зубами.
– Это я стучу зубами? – изумился Панин. – Это ты стучишь зубами.
– Мне можно стучать зубами, – сказал Панин, подумав. – Я не спортсмен.
– Он вздохнул, посмотрел на дверь и сказал: – Хоть бы скорее вызвали, что ли…
Слева в конце коридора появился староста второго курса Гриша Быстров, Он был в рабочем комбинезоне, приближался медленно и вел пальцем по стене. Лицо у него было задумчивое. Он остановился перед Кондратьевым и Паниным и сказал:
– Здравствуйте. – Голос у него был печальный.
Сережа кивнул. Панин снисходительно сказал:
– Здравствуй, Григорий. Вибрируешь ли ты перед Центрифугой, Григорий?
– Да, – ответил Гриша Быстров. – Немножко.
– Вот, – сказал Панин Сереже, – Григорий волнуется всего-навсего немножко. А между тем Григорий всего-навсего малек.
Мальками в школе называли курсантов младших курсов.
Гриша вздохнул и тоже сел на подоконник.
– Сережа, – сказал он. – Правда, что ты делаешь сегодня первую попытку на восьмикратной?
– Да, – сказал Сережа. Ему совсем не хотелось разговаривать, но он боялся обидеть Быстрова, – Если позволят, конечно, – добавил он.
– Наверное, позволят, – сказал Гриша.
– Подумаешь, попытка на восьмикратной! – сказал Панин легкомысленно.
– А ты пробовал на восьмикратной? – с интересом спросил Гриша.
– Нет, – сказал Панин. – Но зато я не спортсмен.
– А может быть, попробуешь? – сказал Сережа. – Вот прямо сейчас, вместе со мной. А?
– Я человек простой, простодушный, – ответил Панин. – Есть норма. Нормой считается пятикратная перегрузка. Мой простой, незамысловатый организм не выносит ничего, превышающего норму. Однажды он попробовал шестикратную, и его вынесли на седьмой минуте. Вместе со мной.
– Кого вынесли? – не понял Гриша.
– Мой организм, – пояснил Панин.
– Да, – сказал Гриша со слабой улыбкой. – А я вот еще не дошел и до пятикратной.
– На втором курсе и не надо пятикратной, – сказал Сережа. Он спрыгнул с подоконника и принялся приседать поочередно на левой и на правой ноге.
– Ну я пошел, – сказал Гриша и тоже спрыгнул с подоконника.
– Что случилось, староста? – спросил Панин. – Почему такая тоска?
– Кто-то устроил штуку с Копыловым, – печально сказал Гриша.
– Опять? – сказал Панин. – Какую штуку?
Второкурсник Валя Копылов был известен на факультете своей привязанностью к вычислительной технике. Недавно на факультете установили новый, очень хороший волноводный вычислитель ЛИАНТО, и Валя проводил возле него все свободное время. Валя торчал бы возле него и ночью, но ночью на ЛИАНТО велись вычисления для дипломатов, и Валентина беспощадно выгоняли.
– Кто-то из наших запрограммировал любовное послание, – сказал Гриша.
– Подумать только, – сказал Панин. – Какой нынче малек пошел веселый.
Тодор Кан, железный Кан, был начальником Штурманского факультета.
– О! – сказал Панин. – Тебе предстоят интересные полчаса, староста. Железный Кан очень живой собеседник.
– Железный Кан большой эстет, – сказал Сережа Кондратьев. – Он не потерпит старосту, у которого курсанты двух строк связать не могут.
– Я человек простой, простодушный, – начал Панин, но в это время дверь приоткрылась и высунулась голова дежурного.
– Кондратьев, Панин, приготовиться, – сказал дежурный.
Панин осекся и одернул куртку.
– Пошли, – сказал он.
Кондратьев кивнул Грише и пошел следом за Паниным в тренировочный зал. Зал был огромен, и посередине сверкало четырехметровое коромысло на толстой кубовой станине – Большая Центрифуга. Коромысло вращалось. Кабины на его концах, оттянутые центробежной силой, лежали почти горизонтально. Окошек в кабинах не было, и наблюдение за курсантами велось изнутри станины при помощи системы зеркал. Несколько курсантов отдыхали у стены на шведской скамейке. Задрав головы, они следили за проносящимися кабинами.
– Четырехкратная, – сказал Панин, глядя на кабины.
– Пятикратная, – сказал Кондратьев. – Кто там сейчас?
– Нгуэн и Гургенидзе, – сказал дежурный.
Он принес два костюма для перегрузок, помог Кондратьеву и Панину одеться и зашнуровал их. В костюме для перегрузок человек похож на кокон шелкопряда.
– Ждите, – сказал дежурный и пошел к станине.
Коромысло стало вращаться медленнее, кабинки повисли вертикально. Из одной вылез худощавый смуглый Нгуэн Фу Дат и остановился, держась за раскрытую дверцу. Его покачивало. Из другой кабинки мешком вывалился Гургенидзе. Курсанты на шведской скамеечке вскочили на ноги, но дежурный уже помог ему подняться, и он сел, упираясь руками в пол.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Аркадий Стругацкий - Почти такие же краткое содержание
Почти такие же читать онлайн бесплатно
Аркадий и Борис Стругацкие.
— Хорошо играют, — сказал Панин басом.
— Хорошо, — сказал Сережа, не оборачиваясь.
— Да, — сказал Сережа. Он передернул плечами. У него тоже был хороший пас, но он не обернулся.
Панин посмотрел на Сережу, посмотрел на дверь и сказал:
— Сегодня тебя отсюда понесут.
— Ногами вперед, — сказал Панин.
— Да уж, — сказал Сережа, сдерживаясь. — Тебя-то уж не понесут.
— Спокойно, спортсмен, — сказал Панин. — Спортсмену надлежит быть спокойну, выдержану и всегда готову.
— А я спокоен, — сказал Сережа.
— Ты спокоен? — сказал Панин, тыкая его в грудь негнущимся пальцем. — Ты вибрируешь. Ты трясешься, как малек на старте. Смотреть противно, как ты трясешься.
— А ты не смотри, — посоветовал Сережа. — Смотри лучше на девочек. Хороший пас и все такое.
— Ты непристоен, — сказал Панин и посмотрел в окно. — Прекрасные девушки! И замечательно играют.
— Вот и смотри, — сказал Сережа. — И старайся не стучать зубами.
— Это я стучу зубами? — изумился Панин. — Это ты стучишь зубами.
— Мне можно стучать зубами, — сказал Панин, подумав. — Я не спортсмен.
— Он вздохнул, посмотрел на дверь и сказал: — Хоть бы скорее вызвали, что ли…
Слева в конце коридора появился староста второго курса Гриша Быстров, Он был в рабочем комбинезоне, приближался медленно и вел пальцем по стене. Лицо у него было задумчивое. Он остановился перед Кондратьевым и Паниным и сказал:
— Здравствуйте. — Голос у него был печальный.
Сережа кивнул. Панин снисходительно сказал:
— Здравствуй, Григорий. Вибрируешь ли ты перед Центрифугой, Григорий?
— Да, — ответил Гриша Быстров. — Немножко.
— Вот, — сказал Панин Сереже, — Григорий волнуется всего-навсего немножко. А между тем Григорий всего-навсего малек.
Мальками в школе называли курсантов младших курсов.
Гриша вздохнул и тоже сел на подоконник.
— Сережа, — сказал он. — Правда, что ты делаешь сегодня первую попытку на восьмикратной?
— Да, — сказал Сережа. Ему совсем не хотелось разговаривать, но он боялся обидеть Быстрова, — Если позволят, конечно, — добавил он.
— Наверное, позволят, — сказал Гриша.
— Подумаешь, попытка на восьмикратной! — сказал Панин легкомысленно.
— А ты пробовал на восьмикратной? — с интересом спросил Гриша.
— Нет, — сказал Панин. — Но зато я не спортсмен.
— А может быть, попробуешь? — сказал Сережа. — Вот прямо сейчас, вместе со мной. А?
— Я человек простой, простодушный, — ответил Панин. — Есть норма. Нормой считается пятикратная перегрузка. Мой простой, незамысловатый организм не выносит ничего, превышающего норму. Однажды он попробовал шестикратную, и его вынесли на седьмой минуте. Вместе со мной.
— Кого вынесли? — не понял Гриша.
— Мой организм, — пояснил Панин.
— Да, — сказал Гриша со слабой улыбкой. — А я вот еще не дошел и до пятикратной.
— На втором курсе и не надо пятикратной, — сказал Сережа. Он спрыгнул с подоконника и принялся приседать поочередно на левой и на правой ноге.
— Ну я пошел, — сказал Гриша и тоже спрыгнул с подоконника.
— Что случилось, староста? — спросил Панин. — Почему такая тоска?
— Кто-то устроил штуку с Копыловым, — печально сказал Гриша.
— Опять? — сказал Панин. — Какую штуку?
Второкурсник Валя Копылов был известен на факультете своей привязанностью к вычислительной технике. Недавно на факультете установили новый, очень хороший волноводный вычислитель ЛИАНТО, и Валя проводил возле него все свободное время. Валя торчал бы возле него и ночью, но ночью на ЛИАНТО велись вычисления для дипломатов, и Валентина беспощадно выгоняли.
— Кто-то из наших запрограммировал любовное послание, — сказал Гриша.
— Подумать только, — сказал Панин. — Какой нынче малек пошел веселый.
Тодор Кан, железный Кан, был начальником Штурманского факультета.
— О! — сказал Панин. — Тебе предстоят интересные полчаса, староста. Железный Кан очень живой собеседник.
— Железный Кан большой эстет, — сказал Сережа Кондратьев. — Он не потерпит старосту, у которого курсанты двух строк связать не могут.
— Я человек простой, простодушный, — начал Панин, но в это время дверь приоткрылась и высунулась голова дежурного.
— Кондратьев, Панин, приготовиться, — сказал дежурный.
Панин осекся и одернул куртку.
— Пошли, — сказал он.
Кондратьев кивнул Грише и пошел следом за Паниным в тренировочный зал. Зал был огромен, и посередине сверкало четырехметровое коромысло на толстой кубовой станине — Большая Центрифуга. Коромысло вращалось. Кабины на его концах, оттянутые центробежной силой, лежали почти горизонтально. Окошек в кабинах не было, и наблюдение за курсантами велось изнутри станины при помощи системы зеркал. Несколько курсантов отдыхали у стены на шведской скамейке. Задрав головы, они следили за проносящимися кабинами.
— Четырехкратная, — сказал Панин, глядя на кабины.
— Пятикратная, — сказал Кондратьев. — Кто там сейчас?
— Нгуэн и Гургенидзе, — сказал дежурный.
Он принес два костюма для перегрузок, помог Кондратьеву и Панину одеться и зашнуровал их. В костюме для перегрузок человек похож на кокон шелкопряда.
— Ждите, — сказал дежурный и пошел к станине.
Раз в неделю каждый курсант крутился на центробежной установке, приучаясь к перегрузкам. Раз в неделю по часу все пять лет. Надо было сидеть и терпеть, и слушать, как трещат кости, и чувствовать, как широкие ремни впиваются сквозь толстую ткань костюма в обрюзгшее тело, как обвисает лицо и как трудно мигать — тяжелеют веки. И при этом нужно было решать какие-то малоинтересные задачки или составлять стандартные подпрограммы для вычислителя, и это было совсем нелегко, хотя и задачки, и подпрограммы были известны с первого курса. Некоторые курсанты выдерживали семикратные перегрузки, а другие не выдерживали даже тройных
Коромысло стало вращаться медленнее, кабинки повисли вертикально. Из одной вылез худощавый смуглый Нгуэн Фу Дат и остановился, держась за раскрытую дверцу. Его покачивало. Из другой кабинки мешком вывалился Гургенидзе. Курсанты на шведской скамеечке вскочили на ноги, но дежурный уже помог ему подняться, и он сел, упираясь руками в пол.
— Больше жизни, Лева! — громко сказал один из курсантов.
Все засмеялись. Только Панин не засмеялся.
— Ничего, ребята, — сипло сказал Гургенидзе и встал. — Ерунда! — Он страшно зашевелил лицом, разминая затекшие мускулы щек. — Ерунда! — повторил он.
— Ох и понесут же тебя сегодня, спортсмен! — сказал Панин негромко, но очень энергично.
— Полноват Лева, — сказал он, — Полные плохо переносили перегрузки.
— Похудеет, — бодро сказал Панин. — Захочет, так похудеет.
Панин потерял шесть кило, прежде чем научился выдерживать пятикратные перегрузки, положенные по норме. Это было необыкновенно мучительно, но он очень не хотел к дистанционникам. Он хотел быть штурманом.
В станине открылся люк, оттуда вылез инструктор в белом халате и отобрал у Нгуэна и Гургенидзе листки с записями,
Читайте также: