Отравленная туника краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Отравленная туника. Николай Степанович гумилев
Трагедия в пяти действиях
Действующие лица
Имр, арабский поэт
Юстиниан, император Византии
Феодора, императрица
Зоя, дочь Юстиниана
Царь Трапезондский
евнух, доверенное лицо Императора
время действия – начало VI столетия по Р.Х.
Место действия – зала Константинопольского дворца.
действие происходит в течение 24 часов; между 3-м и 4-м действиями проходит ночь.
Ты Имр из Кинда, кажется? Случалось
И мне слыхать о племени твоем.
Оно живет не в кесарских владеньях,
Не в золотой руке Юстиниана,
Но всё-таки достаточно известно,
Чтоб я решился выслушать тебя.
Имр
Зачем же Кесарь вмешиваться будет
В пустые распри чуждых нам народов,
Какую славу или прибыль может
Он получить от этих малых войн?
Имр
Когда Бену-Ассад, народ коварный,
давно заслуженную примет часть,
То вся страна, навеки благодарна,
Клянусь, признает кесареву власть.
евнух
Не знаю я, как отнесется Кесарь
К завоеваньям часто ненадежным,
Порою трудным и всегда ненужным,
Но доложу. быть может, ты слыхал,
Что начали мы преобразованье
Всех императорских постановлений
В один обширный, полный свод законов,
дабы никто в народе не страшился
Ни яда языка, ни злых коварств.
К чему же нам теперь завоеванья?
Но всё ж я доложу. Однако прежде
Ответь мне правду, ты не манихей?
Как помышляешь ты о Воплощенье?
Имр
В пустыне думать некогда о Боге,
Там битвы, львы и зыбкие пески,
Но я однажды видел у дороги,
Как черный камень молят старики.
евнух
Ну что ж! Язычник может быть крещен,
Еретика исправит лишь железо.
Ты знаешь, для похода нужен вождь,
Доместик пеших воинов и конных,
Знакомый и с народом и с пустыней,
Во всем покорный кесаревой воле…
Что если бы мы выбрали тебя?
Имр
С тех пор как я, бродяга безрассудный,
Узнал о том, что мой отец убит,
Я вечно слышу сердцем голос чудный,
Который мне о мщеньи говорит.
И этот голос, пламенем пропитан,
В толпе и битве заглушил бы всех,
Как будто тот, кому принадлежит он,
Одет в броню и леопардов мех.
Я клялся не носить духов в фиоле,
Не есть свежины и не пить вина,
И не касаться женщины, доколе
Моя обида не отомщена.
евнух
Зачем же ты приехал в Византию,
Смешной дикарь? Таких, как здесь, духов
Из мускуса, из розового масла,
Из амбры, и раздавленных левкоев,
Ты не найдешь от стран гиперборейских
До смертоносной Суматры и Явы.
На наших празднествах едят быков,
Оливками и медом начиненных,
И перепелок, маленьких и нежных
И вкусных, вкусных, как блаженство рая.
Мы запиваем их вином заветным,
Что от тысячелетий сохранило
Лишь крепость дивную да ароматность
И стало черным и густым, как деготь.
А женщины! Но здесь остановлюсь,
Затем что я принадлежу к священству.
Скажу одно: когда ты сдержишь клятву,
Ты будешь самым стойким из людей,
И мы пошлем тебя тогда не только
В Аравию, а в Индию и даже
К великому и славному Китаю.
(Выходит.)
Сцена вторая
Имр и Зоя.
Скажи, не ты ли мой учитель новый,
Прибывший с юга, чтоб меня наставить
В дидактике и тайных свойствах трав?
Имр
Ты, девушка, ошиблась, я другому
Тебя сумел бы лучше научить:
Подкрадываться к вражескому дому
И факел тлеющий в траве влачить;
На белого, как молоко, верблюда
Вскочив, часами пожирать пески,
Да в бухте Джедды у морского чуда
Ударом ловким выпустить кишки.
Я б страсти научил тебя беспечной
Да песням об истоме милых глаз
И радости ночной, но их, конечно,
И пела и слыхала ты не раз.
Зоя
Ах, кроме наставлений и обеден,
Я ничего не слышала, ты первый
Заговорил со мною о любви.
Имр
Как, и тебя еще не целовали,
И никого не целовала ты?
Зоя
Я целовала гладкие каменья,
Которые выбрасывало море,
Я целовала лепестки жасмина,
Который вырос под моим окошком.
Когда мне становилось очень больно,
Тогда свои я целовала руки,
Меня ж с тех пор, как мать моя скончалась,
Никто ни разу не поцеловал.
Имр
Но сколько лет тебе?
Зоя
У нас в твои лета выходят замуж
Или любовников заводят. Помню
Одну мою любовь я…
Зоя
Оставь меня, ведь мне не говорили,
Что у меня глаза как у газели,
Что жарок рот мой, что с моею грудью
Сравнятся блеском только зеркала!
Имр
Клянусь, со дня, когда я стал мужчиной,
Я не встречал еще таких, как ты,
Я не видал еще такой невинной,
Такой победоносной красоты.
Я клятву дал и изменить не смею,
Но ты огнем прошла в моей судьбе,
Уже не можешь ты не быть моею,
Я отомщу и возвращусь к тебе.
Зоя
Не знаешь ты, кто я.
Имр
Останься всё же!
Пусть ты из Рима, я ж простой араб,
Но это не препятствие… быть может,
Отец твой слишком знатен, он сатрап?
Так знай…
Зоя
Сцена третья
Имр и Феодора.
Вот это хорошо! Теперь я знаю,
Зачем приехал ты в Константинополь,
Лирический поэт, ужасный мститель,
Надменно давший клятву воздержанья.
Мы всем должны служить тебе, ты просишь
И войска, и девичьих поцелуев.
Что ж ты молчишь? Ответь! Куда речистей
Ты с падчерицей был моей сейчас.
Имр
И стены здесь имеют уши. Детям
Известно это, я же позабыл
И вот молчу, затем что перед этим,
быть может, слишком много говорил.
Феодора
Напрасно! Я тебе не враг, я даже
Тебе забавную открою новость,
Что Зоя мной просватана недавно
За Трапезондского царя. Доволен?
Имр
Я, госпожа, не весел и не грустен:
О дочери ли Кесаря помыслить
Осмелится кочующий араб?
Феодора
быть может, данная тобою клятва
Негаданно пришлась тебе по нраву,
быть может, перестал ты быть мужчиной,
И женских ласк твое не хочет тело?
Имр
Когда о женщине я вспомню вдруг,
Мне кажется, меня как будто душат,
В глазах темно, в ушах неясный звук
И сердце бьется медленней и глуше.
Феодора
Так в чем же дело? Трапезондский царь,
Конечно, полководец знаменитый,
Правитель мудрый и любовник нежный,
Но с Зоею он так всегда застенчив,
Как будто он, а не она невеста.
А девушкам, ты сам отлично знаешь,
По песне судя, нравится другое.
Имр
Ужели, госпожа, сказать ты хочешь,
Что в жены мне дадут царевну Зою?
Феодора
Ну нет, не в жены, что ты перед ней?
А так! И я, пожалуй, помогла бы.
Здесь во дворце пустых немало комнат
С бухарскими и смирнскими коврами,
В саду лужаек с мягкою травою,
Стеной прикрытых от нескромных взглядов,
А у тебя и голод по объятьям,
И стройный стан, и холеные руки,
Певучий говор, пышные сравненья,
Неотразимые для сердца дев.
Ну что ж, согласен?
Имр
Госпожа, я вижу.
Что хочешь ты испытывать меня.
Феодора
Я так и знала, ты мне не поверил,
Но так как ты мне нужен, я открою
Тебе причину замыслов моих:
Однажды эта дерзкая девчонка,
Когда ее ударила я плеткой,
Вдруг побледнела, выпрямилась гордо
И назвала в присутствии служанок
Меня, императрицу Византии,
Александрийской уличной блудницей.
А я на трон не для того вступила,
Чтобы прощать такие оскорбленья.
Пускай она окажется сама
Блудницею, и Трапезондский царь
Откажет опозоренной невесте!
Имр
Прости мне, госпожа моя: с тех пор,
Как я пленяю дев моим напевом,
Моя любовь не горе и позор,
А мир и радость приносила девам.
Феодора
Да страсть твоя, как новое вино,
Шипит и пенится, а толку мало,
Но подождем, и станет молчаливой
Она и пьяной, как вино подвалов.
Пока же помни: Трапезондский царь,
Едва вернувшись, станет мужем Зои,
Он девичий ее развяжет пояс,
Он грудь ее откроет и коснется
Ее колен горячими губами…
А ты, ты будешь здесь один скитаться
Просителем угрюмым и докучным.
(Уходит.)
Сцена четвертая
Имр и Трапезондский Царь.
Скажи, ты не видал царевны Зои?
Царевна Зоя здесь не проходила?
Имр
Я во дворце сегодня только, даже
И твоего я имени не знаю,
О, господин!
Царь
Я Трапезондский царь!
Ты удивлен?
Имр
Царевны я не видел.
Царь
Хвала Марии! Как людское сердце
Необъяснимо: вдалеке от милой
Мне кажется, что принял бы я казнь
За звук шагов ее, за шорох платья,
Когда же наступает миг свиданья,
То радуюсь я каждой проволочке.
Имр (про себя)
Так вот они, блаженные те руки,
Большие, сильные, как у героя,
Так вот они, те жаждущие губы,
Как солнцем озаряемые смехом,
Ведь мне о них шептала Феодора!
Царь
А ты здесь для чего? Не понимаю,
Зачем вас всех так тянет в Византию
От моря, от пустынь широких в эти
Унылые, чужие вам дворцы!
Когда б не Зоя, разве бы я кинул
Мой маленький, мой несравненный город
С его чудесной сетью узких улиц,
От берега и к берегу бегущих,
С единственною площадью, где часто
Я суд творю под вековым платаном.
Скажи, зачем ты здесь?
Имр
Отец убит!
Я должен мстить, я думаю, что Кесарь
Мне войско даст.
Царь
Вот это речь мужчины!
Мне нравится, когда звенит оружье,
Тогда и взоры делаются ярче,
И кровь стремительней бежит по венам.
Дай руку мне, тебе я помогу.
Имр
Нет, я не дам руки, мы, люди юга,
Не византийцы, не умеем лгать
И веруем, что достоянье друга
Украсть позорно и грешно отнять.
Царь
А что ты у меня отнять собрался?
Ведь я не император Византии,
В моей сокровищнице не найдешь
Ни золота, ни редкостных мозаик,
Там только панцирь моего отца,
Сработанные матерью одежды,
Да крест, которым наш апостол Павел
Народ мой в христианство обратил.
Иль ты о городе моем помыслил?
Там жители, когда родился я,
С моим отцом неделю пировали,
Я с их детьми играл еще ребенком,
Там каждый и зубами и когтями
За своего заступится царя.
Что у меня еще есть? Только слава.
Я ею рад с тобою поделиться!
Топи, как я, в шумящем грозно Понте
Славянские раскрашенные струги,
В горах Кавказа, над обрывом черным,
С одною пикой выходи на тура,
Тогда со мной сравнишься!
Имр
Я сказал!
Сцена пятая
евнух и Юстиниан.
Прибыли послы из Рима?
евнух
Им был прием недобрый
Оказан.
Юстиниан
Так и знал я! Этот Рим,
Гордясь своей языческою славой,
Понять не хочет, что отныне солнце
Для всей земли – один Константинополь.
А что собор святой Софии?
евнух
Нынче
Еще одна воздвигнута колонна,
И главный мастер слышал серафимов,
Ликующих и сладостно поющих.
Юстиниан
Пятьсот червонцев выдать! Боже, Боже,
Ужели я когда-нибудь войду
В сей храм достроенный и на коленях,
Раб нерадивый, дам Тебе отчет
Во всём, что сделал и чего не сделал?
Миропомазанья великой тайной
Ты приказал мне царский труд, желая,
Чтоб мир стал храмом и над ним повисла,
Как купол, императорская власть,
Твоим крестом увенчанная. Боже,
И я ль Тебя в великий час предам?
(Евнуху)
До этих пор не кончена туника?
евнух
Для Трапезондского царя?
Юстиниан
Осталось вышить золотом корону,
И я клянусь, такой туники брачной
Ни на одном не видели царе.
Юстиниан
Сам прославленный режиссёр рассказал во вдохновенном интервью о том, что Николай Степанович Гумилев, ожидая приговора в тюрьме на Шпалерной ( почему то она была названа режиссёром пересыльной), активно помогал заключенным в репетициях некоторых сцен из этой пьесы, и это то и есть самый потрясающий факт литературной биографии произведения, много десятилетий скрытого от глаз и слуха читателя и зрителя усилиями цензуры и властей.
Не собираюсь совсем здесь спорить о значительности премьеры для культурной жизни страны, для истории, театральных традиций и всего тому подобного, шуршащего и шумного, что всегда почти сопровождает такие премьеры, события.
Тем более, что пьеса имеет не очень большую театральную историю: она была поставлена всего четыре раза, на сценах провинциальных, областных театров – Рязанского, Челябинского, Архангельского.
Архангельский молодежный театр – студия, кстати, показал спектакль на своих гастролях в Ленинграде, в 1988 году. Премьера на гастролях была столь заметна, что о спектакле промелькнула маленькая и тонкая рецензия в столичной газете.
Пьеса имеет красивейший сюжет: глубокую философскую выдумку вдохновенного историей поэта и путешественника из времен древнеримского императора Юстиниана и императрицы Феодоры. Сюжет, вдохновенными и гармоническими строфами рассказывающий нам о поэте - страннике, Имре, который является к римскому императору просить помощи в исполнении обета мщения за своего убитого врагами отца, но вдруг страстно влюбляется в дочь государя, царевну Зою.
Вот что писал об авторском прочтении один из современников поэта: « отмечали все, что после чтения состоялись прения, в которых приняли участие профессор В. Жирмунский, А. Тихонов, Пиотровский и другие, и все отмечали выразительность авторского чтения и почему то особенно образ дочери Юстиниана Зои ( в истории империи нет такого персонажа – Юстиниан бездетен!), как вдохновенный горечью образ рока и судьбы в облике невинной девушки, которая и не ведает, что её ожидает трагедия, бесчестье позор и смерть Любимого.
Образ поэта Имра совершенно реален, в отличие от дочери императора Зои. Рассказывая о нем, Гумилев опирался на труды историков, описывающих жизнь и творчество арабского легендарного поэта и владетельного принца Имру аль Кайса, о чьих стихах говорилось в одной из старинных восточных книг:
"Его стихи — это повесть о жизни сильной личности, это воспоминания, выражающие порыв мятежной натуры; вместе с тем это стон страдающей души, которую терзают боль и сожаления".
Пьеса вся наполнена ярчайшими, очень пластичными, страстными диалогами героев и именна эта страстность, многообразия, психологичность характеров все вместе и даёт и даёт этому произведению с трагической судьбой (Пьеса некоторое время считалась даже утерянной, не могли полностью восстановить текст, отыскать автограф) долгую жизнь
Но в моем эссе речь пойдет вовсе не об этом.
Я хотела бы возразить тому, о чем рассказывал новостном репортаже канала прославленный режиссёр. А именно.
Это все, о чем сообщено в записке. Ни о записных книжках, ни о тетрадях, тем паче, чернилах и карандашах, речи не идет. Вероятно, лишь Роман Виктюк в своем пылком, творческом воображении режиссёра рисует тюрьму на Шпалерной, как некий курорт или лазарет, где можно свободно репетировать тексты пьес. Или сочинять стихи. На Шпалерной, кстати содержались впервые задержанные ЧК. Очень жёстко содержались. Пересыльная же тюрьма была лишь для тех, кто ожидал отправки в лагерь или на поселение.
А над Гумилевым суда и следствия никакого не было, и он сразу по окончании допросов был приговорён к расстрелу. хотя материалы его дела, записи и протоколы составляют более ста страниц.
Пьеса написана по строгим канонам – всё действие разворачивается в течение одних суток во дворце константинопольского императора Юстиниана (Дмитрий Жойдик), где его дочь, царевна Зоя (Анна Подсвирова), терзается от запретных чувств к Имру (Дмитрий Бозин), арабскому поэту и страннику, отказывая во взаимности ранее нареченному жениху — Трапезондскому царю (Антон Даниленко), попадая в сети к интриганке царице-мачехе Феодоре (Людмила Погорелова). Имр через диалог с Евнухом (Иван Иванович) рассказывает нам свою историю – он странник, желающий отомстить и вернуть свою страну, пришел просить солдат, чтобы повести их на бой. Во дворце он влюбляется в царевну, которая по политическим мотивам ранее была предназначена отцом Трапезондскому царю. Она выбирает чувства, при этом губя всё на своём пути – за одну ночь с Имром ей придется жестоко расплатиться: Трапезондский царь покончит с собой, Имр в походе получит царский подарок – великолепную тунику, которую три дня держали в яде, и в итоге погибнет, едва получив от жизни буквально всё, чего он хотел. Саму Зою отец приговорит к схиме и пожизненному заточению в своих покоях. Юстиниан не колеблется – он давно выбрал долг и бесчестье дочери для него — невыносимый позор. Трагедия истории в том, что все главные герои страдают от любви, даже Феодора, которая была влюблена в Имра много лет, вынуждена отступить перед Зоей.
Несмотря на то, что сама пьеса предполагает яркий восточный колорит, в спектакле Романа Виктюка нет и намека на шикарную византийскую жизнь. Декорации выполнены в темных тонах, трон больше похож на стул из средневековых пыток, что отсылает зрителя больше к тяжелому бремени власти, чем к праздному царскому безделью. Из костюмов – белые туники да серые шинели, всё по-спартански просто. Но внешнюю мрачность и строгость с лихвой компенсируют игра голосом и пластика артистов. Нет никаких сомнений, что Ирм в исполнении главной звезды театра – Дмитрия Бозина, именно тот поэт, который может своими речами и повадками обворожить царевну, даже будучи ей не ровней. Анна Подсвирова – юная, неопытная, впечатлительная принцесса, которая только вступает во взрослый мир и сразу же оступается. Людмила Погорелова – таинственная царица, скрывающая от публики своё малоприятное прошлое, и в пару ей Дмитрий Жойдик – искусный политик, готовый продать собственную дочь ради геополитической выгоды. Антон Даниленко – блестящий военный, выигравший все битвы, кроме одной – битву за царевну Зою с арабским странником. Все они – заложники предлагаемых обстоятельств, которые, в конечном итоге, будут расплачиваться за свой выбор.
Тут можно читать бесплатно Николай Гумилев - Отравленная туника. Жанр: Поэзия, Драматургия / Драматургия, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте FullBooks.club (Фулбукс) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Николай Гумилев - Отравленная туника краткое содержание
Николай Гумилев - Отравленная туника читать онлайн бесплатно
Трагедия в пяти действиях
Имр, арабский поэт
Юстиниан, император Византии
Зоя, дочь Юстиниана
Евнух, доверенное лицо Императора
Время действия – начало VI столетия по Р.Х.
Место действия – зала Константинопольского дворца.
Действие происходит в течение 24 часов; между 3-м и 4-м действиями проходит ночь.
Ты Имр из Кинда, кажется? СлучалосьИ мне слыхать о племени твоем.Оно живет не в кесарских владеньях,Не в золотой руке Юстиниана,Но всё-таки достаточно известно,Чтоб я решился выслушать тебя.
Зачем же Кесарь вмешиваться будетВ пустые распри чуждых нам народов,Какую славу или прибыль можетОн получить от этих малых войн?
Когда Бену-Ассад, народ коварный,Давно заслуженную примет часть,То вся страна, навеки благодарна,Клянусь, признает кесареву власть.
Не знаю я, как отнесется КесарьК завоеваньям часто ненадежным,Порою трудным и всегда ненужным,Но доложу. Быть может, ты слыхал,Что начали мы преобразованьеВсех императорских постановленийВ один обширный, полный свод законов,Дабы никто в народе не страшилсяНи яда языка, ни злых коварств.К чему же нам теперь завоеванья?Но всё ж я доложу. Однако преждеОтветь мне правду, ты не манихей?Как помышляешь ты о Воплощенье?
В пустыне думать некогда о Боге,Там битвы, львы и зыбкие пески,Но я однажды видел у дороги,Как черный камень молят старики.
Ну что ж! Язычник может быть крещен,Еретика исправит лишь железо.Ты знаешь, для похода нужен вождь,Доместик пеших воинов и конных,Знакомый и с народом и с пустыней,Во всем покорный кесаревой воле…Что если бы мы выбрали тебя?
С тех пор как я, бродяга безрассудный,Узнал о том, что мой отец убит,Я вечно слышу сердцем голос чудный,Который мне о мщеньи говорит.И этот голос, пламенем пропитан,В толпе и битве заглушил бы всех,Как будто тот, кому принадлежит он,Одет в броню и леопардов мех.Я клялся не носить духов в фиоле,Не есть свежины и не пить вина,И не касаться женщины, доколеМоя обида не отомщена.
Зачем же ты приехал в Византию,Смешной дикарь? Таких, как здесь, духовИз мускуса, из розового масла,Из амбры, и раздавленных левкоев,Ты не найдешь от стран гиперборейскихДо смертоносной Суматры и Явы.На наших празднествах едят быков,Оливками и медом начиненных,И перепелок, маленьких и нежныхИ вкусных, вкусных, как блаженство рая.Мы запиваем их вином заветным,Что от тысячелетий сохранилоЛишь крепость дивную да ароматностьИ стало черным и густым, как деготь.А женщины! Но здесь остановлюсь,Затем что я принадлежу к священству.Скажу одно: когда ты сдержишь клятву,Ты будешь самым стойким из людей,И мы пошлем тебя тогда не толькоВ Аравию, а в Индию и дажеК великому и славному Китаю.
Скажи, не ты ли мой учитель новый,Прибывший с юга, чтоб меня наставитьВ дидактике и тайных свойствах трав?
Ты, девушка, ошиблась, я другомуТебя сумел бы лучше научить:Подкрадываться к вражескому домуИ факел тлеющий в траве влачить;На белого, как молоко, верблюдаВскочив, часами пожирать пески,Да в бухте Джедды у морского чудаУдаром ловким выпустить кишки.Я б страсти научил тебя беспечнойДа песням об истоме милых глазИ радости ночной, но их, конечно,И пела и слыхала ты не раз.
Ах, кроме наставлений и обеден,Я ничего не слышала, ты первыйЗаговорил со мною о любви.
Как, и тебя еще не целовали,И никого не целовала ты?
Я целовала гладкие каменья,Которые выбрасывало море,Я целовала лепестки жасмина,Который вырос под моим окошком.Когда мне становилось очень больно,Тогда свои я целовала руки,Меня ж с тех пор, как мать моя скончалась,Никто ни разу не поцеловал.
Но сколько лет тебе?
У нас в твои лета выходят замужИли любовников заводят. ПомнюОдну мою любовь я…
Оставь меня, ведь мне не говорили,Что у меня глаза как у газели,Что жарок рот мой, что с моею грудьюСравнятся блеском только зеркала!
Клянусь, со дня, когда я стал мужчиной,Я не встречал еще таких, как ты,Я не видал еще такой невинной,Такой победоносной красоты.Я клятву дал и изменить не смею,Но ты огнем прошла в моей судьбе,Уже не можешь ты не быть моею,Я отомщу и возвращусь к тебе.
Не знаешь ты, кто я.
Останься всё же!Пусть ты из Рима, я ж простой араб,Но это не препятствие… быть может,Отец твой слишком знатен, он сатрап?Так знай…
Я – Зоя, дочь Юстиниана.
Вот это хорошо! Теперь я знаю,Зачем приехал ты в Константинополь,Лирический поэт, ужасный мститель,Надменно давший клятву воздержанья.Мы всем должны служить тебе, ты просишьИ войска, и девичьих поцелуев.Что ж ты молчишь? Ответь! Куда речистейТы с падчерицей был моей сейчас.
И стены здесь имеют уши. ДетямИзвестно это, я же позабылИ вот молчу, затем что перед этим,Быть может, слишком много говорил.
Напрасно! Я тебе не враг, я дажеТебе забавную открою новость,Что Зоя мной просватана недавноЗа Трапезондского царя. Доволен?
Я, госпожа, не весел и не грустен:О дочери ли Кесаря помыслитьОсмелится кочующий араб?
Быть может, данная тобою клятваНегаданно пришлась тебе по нраву,Быть может, перестал ты быть мужчиной,И женских ласк твое не хочет тело?
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Николай Гумилев - Отравленная туника краткое содержание
«Ты Имр из Кинда, кажется? Случалось
И мне слыхать о племени твоем.
Оно живет не в кесарских владеньях,
Не в золотой руке Юстиниана,
Но всё-таки достаточно известно,
Отравленная туника - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Трагедия в пяти действиях
Имр, арабский поэт
Юстиниан, император Византии
Феодора, императрица
Зоя, дочь Юстиниана
Царь Трапезондский
Евнух, доверенное лицо Императора
Время действия – начало VI столетия по Р.Х.
Место действия – зала Константинопольского дворца.
Действие происходит в течение 24 часов; между 3-м и 4-м действиями проходит ночь.
Евнух
Ты Имр из Кинда, кажется? Случалось
И мне слыхать о племени твоем.
Оно живет не в кесарских владеньях,
Не в золотой руке Юстиниана,
Но всё-таки достаточно известно,
Чтоб я решился выслушать тебя.
Имр
Евнух
Зачем же Кесарь вмешиваться будет
В пустые распри чуждых нам народов,
Какую славу или прибыль может
Он получить от этих малых войн?
Имр
Когда Бену-Ассад, народ коварный,
Давно заслуженную примет часть,
То вся страна, навеки благодарна,
Клянусь, признает кесареву власть.
Евнух
Не знаю я, как отнесется Кесарь
К завоеваньям часто ненадежным,
Порою трудным и всегда ненужным,
Но доложу. Быть может, ты слыхал,
Что начали мы преобразованье
Всех императорских постановлений
В один обширный, полный свод законов,
Дабы никто в народе не страшился
Ни яда языка, ни злых коварств.
К чему же нам теперь завоеванья?
Но всё ж я доложу. Однако прежде
Ответь мне правду, ты не манихей?
Как помышляешь ты о Воплощенье?
Имр
В пустыне думать некогда о Боге,
Там битвы, львы и зыбкие пески,
Но я однажды видел у дороги,
Как черный камень молят старики.
Евнух
Ну что ж! Язычник может быть крещен,
Еретика исправит лишь железо.
Ты знаешь, для похода нужен вождь,
Доместик пеших воинов и конных,
Знакомый и с народом и с пустыней,
Во всем покорный кесаревой воле…
Что если бы мы выбрали тебя?
Имр
С тех пор как я, бродяга безрассудный,
Узнал о том, что мой отец убит,
Я вечно слышу сердцем голос чудный,
Который мне о мщеньи говорит.
И этот голос, пламенем пропитан,
В толпе и битве заглушил бы всех,
Как будто тот, кому принадлежит он,
Одет в броню и леопардов мех.
Я клялся не носить духов в фиоле,
Не есть свежины и не пить вина,
И не касаться женщины, доколе
Моя обида не отомщена.
Евнух
Зачем же ты приехал в Византию,
Смешной дикарь? Таких, как здесь, духов
Из мускуса, из розового масла,
Из амбры, и раздавленных левкоев,
Ты не найдешь от стран гиперборейских
До смертоносной Суматры и Явы.
На наших празднествах едят быков,
Оливками и медом начиненных,
И перепелок, маленьких и нежных
И вкусных, вкусных, как блаженство рая.
Мы запиваем их вином заветным,
Что от тысячелетий сохранило
Лишь крепость дивную да ароматность
И стало черным и густым, как деготь.
А женщины! Но здесь остановлюсь,
Затем что я принадлежу к священству.
Скажу одно: когда ты сдержишь клятву,
Ты будешь самым стойким из людей,
И мы пошлем тебя тогда не только
В Аравию, а в Индию и даже
К великому и славному Китаю.
Зоя
Скажи, не ты ли мой учитель новый,
Прибывший с юга, чтоб меня наставить
В дидактике и тайных свойствах трав?
Имр
Ты, девушка, ошиблась, я другому
Тебя сумел бы лучше научить:
Подкрадываться к вражескому дому
И факел тлеющий в траве влачить;
На белого, как молоко, верблюда
Вскочив, часами пожирать пески,
Да в бухте Джедды у морского чуда
Ударом ловким выпустить кишки.
Я б страсти научил тебя беспечной
Да песням об истоме милых глаз
И радости ночной, но их, конечно,
И пела и слыхала ты не раз.
Зоя
Ах, кроме наставлений и обеден,
Я ничего не слышала, ты первый
Заговорил со мною о любви.
Имр
Как, и тебя еще не целовали,
И никого не целовала ты?
Зоя
Я целовала гладкие каменья,
Которые выбрасывало море,
Я целовала лепестки жасмина,
Который вырос под моим окошком.
Когда мне становилось очень больно,
Тогда свои я целовала руки,
Меня ж с тех пор, как мать моя скончалась,
Никто ни разу не поцеловал.
Имр
Но сколько лет тебе?
Зоя
Имр
У нас в твои лета выходят замуж
Или любовников заводят. Помню
Одну мою любовь я…
Зоя
Имр
Читайте также: