Николай погромский суд совести краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Разные бывают встречи в жизни. Иную забудешь тотчас, а другая поживет какое-то время и погаснет, словно ее и не было. Но зато выдастся иногда такая, что врежется в память на всю жизнь, будто шрам от сабельного удара.
…Дело было давно, четверть века назад.
Первая встреча с Селиверстовым случилась у меня в необычной обстановке, на территории, оккупированной фашистами.
Со своим другом Ефремом мы всю ночь были в разведке, а поутру я собрался уходить в отряд. Ефрем остался. Прошел слух, что ожидается новая часть фашистов, надо было узнать о ней поподробнее.
Оврагами, кустарником я пробирался в сторону реки Неруса, за которой лежали Брянские леса. День был хмурый, тяжело и низко ползли тучи в сторону леса и лениво кропили землю мелким дождем. Всхолмленные поля с редкими кулигами осинника выглядели пустынно. На протяжении двухчасового пути я даже издали не увидел человека.
Чтобы попасть на левый берег Нерусы, мне предстояло пройти через мост у деревни Глинищи. Обычно днем мы избегали открыто бывать в селах, но на этот раз я решил заглянуть в село. Да, правду сказать, и голод понуждал меня зайти в крайнюю избу — может, удастся чем-нибудь разжиться. Я знал, что в Глинищах жил староста, при нем — небольшая группа полицейских. Они держались тихо, боялись партизан. Так что я шел спокойно, но, конечно, с предосторожностями.
Незаметно, прибрежным ольховником подошел к крайней избе, держа наготове автомат. Из трубы шел густой дым и по сырой тесовой кровле сползал вниз, на землю.
Без стука и разрешения я вошел в избу и поздоровался с женщиной, встретившейся у порога. Не ответив на приветствие, она попятилась к кровати, на которой лежал мужчина. Казалось, женщина хотела заслонить его, защитить…
— Почему хозяин долго спит? — спросил я, чтобы прервать молчание.
— Инвалид он, больной, — холодно ответила женщина. — А ты кто такой будешь?
— Партизан, — ответил я напрямик, пристально наблюдая за мужчиной.
— От наказание! — воскликнула женщина. — Как партизан, так к нашему дому прется! Не миновать нам петли через вашего брата.
— А ты молчи, — вдруг простуженным басом оборвал ее мужчина. — Не твоего это ума дело.
— Что молчать-то? Говорю тебе, повесят нас из-за них, за связь с партизанами.
Опасения женщины были обоснованны, я чувствовал правоту ее слов.
— Есть, поди, хочешь? — спросила она все тем же сердитым тоном.
— Не прошу, — сдержанно ответил я.
— То-то вот, не просишь, — недовольно отозвалась она. — Тогда ради чего заявился? Шел бы вон к соседям.
— А ты, браток, не слушай дуру бабу, — добродушно посоветовал мне хозяин. — И на меня не смотри подозрительно. Я инвалид, безногий. — Он откинул одеяло и показал тупой обрубок ноги.
— Я давно говорю ему, — опять начала женщина, — надо переехать нам в другой дом. Половина изб пустует, любую занимай. Узнают немцы, что к нам то и дело ходят партизаны, пристрелят.
— Не слушай ее глупых речей, — повторил свой совет хозяин. Свесив с кровати ногу, негромко, но властно приказал: — Покорми человека.
Я стал отказываться. Но вдруг заметил, что по лицу хозяина скользнула страдальческая гримаса Он осуждающе посмотрел на жену.
— Не сердись на нее, — попросил хозяин. — Смерти боится баба. Сам знаешь, как лютует немец.
Хозяйка молча поставила на стол горшок молока, нарезала ржаного хлеба и, неожиданно смягчившись, тоже стала просить:
— Не гребуй нашим хлебом-солью. Прости на глупом слове.
Я сел за стол и вдруг увидел в окно мужчину, идущего через улицу к соседнему дому. Одной рукой он вел за повод лошадь, в другой нес полное ведро воды. У него была широкая светлая борода с рыжеватым оттенком. Твердая, упругая походка, однако, была совсем не стариковская.
— Сосед, — равнодушно ответил хозяин, глянув в окно.
— Нет, сапожным делом занимается.
— Михайлой зовут, а фамилии не знаем. Нездешний он. Из окружения зимой вышел, да и прижился. Кто-то сказывал, будто командиром был в Красной Армии.
— Женился, наверное? — спросил я.
— Какая женитьба? Пристроился к солдатке и пасется у нее на добрых харчах.
Михайло встретил меня сдержанно, настороженно.
— Небольшое дело есть, — обратился я.
— Слушаю вас, — коротко, по-военному ответил он, косясь на мой автомат.
— Каблук оторвался у сапога. Не поможете?
Он, видимо, овладел собой, и теперь в его речи звучала наигранная певучесть.
В избе было тепло и уютно, от большой русской печи шел вкусный запах мясных щей. Кровать с горой взбитых подушек аккуратно убрана. Все это дело рук женщины. Но ее самой не было видно в доме. Только на печке лежал глубокий старик. Он часто позевывал, крестил рот и равнодушно смотрел на меня выцветшими глазами.
Низкий стол, заваленный обрывками кож, гвоздями, колодками, стоял около окна. Я снял сапог. Михайло принялся за дело. Он не спрашивал меня, кто я такой, откуда появился. Мы разговаривали о погоде, о разных пустяках. Но беседа шла натянуто. Казалось, Михайло и сам догадывался, что говорить нам надо не о погоде.
— Вы окруженец? — спросил я неожиданно.
У сапожника даже молоток выпал из рук. Он с тоской взглянул мне в глаза и глухо ответил:
Мы долго молчали. Было слышно, как жужжали в кухне мухи.
— А почему вас это заинтересовало? — спросил наконец сапожник.
— А сами вы не догадываетесь?
Михайло не ответил. С преувеличенной силой колотил молотком по каблуку, видимо, соображая, что сказать гостю.
В это время я увидел, что из чулана за мной наблюдают два тревожных глаза.
— Что вы мне предлагаете? — без обиняков спросил сапожник.
— Во-первых, — ответил я, — следовало бы вам вступить в партизанский отряд. Во-вторых, побриться. Партизаны подозрительно смотрят на молодых бородачей.
Из чулана вышла молодуха и, на ходу набрасывая на плечи одежду, направилась к двери.
— Скажите ей, чтобы она подождала, пока я не уйду, — тихо потребовал я.
— Феня, вернись! — крикнул Михайло.
— Что. разве я под арестом? — вызывающе спросила женщина, держась за скобу двери.
— Вернись, тебе говорят! — крикнул с раздражением Михайло.
Она молча вернулась.
— А кем вы меня поставите? — спросил Михайло, стараясь придать вопросу шутливую интонацию.
— Это командира-то? — опять шутливо.
Я не ответил, а он задумался. Спустя некоторое время, подавая готовый сапог, спросил:
— А если я не пойду к вам?
Я неторопливо навернул портянку, надел сапог, поблагодарил мастера, а уж потом ответил:
— Не пойдете — расстреляем.
— Но ведь я ранен! — он показал на шрам, рассекающий бровь. — И под лопаткой сидит осколок.
— Ранение зажило, пора в строй, — сказал я. — Иначе это похоже на дезертирство.
— Сурово вы разговариваете, — не с упреком, как-то задумчиво проговорил сапожник.
Михайло поднялся с табуретки и, открыто взглянув мне в лицо, сказал:
— Я все понял. Но дайте подумать. Можно?
Собравшись уходить, я вспомнил про лошадь.
— Знаете что, — обратился я к сапожнику. — Мне надо срочно в отряд. Одолжите вашу лошадь.
Женщина, неотступно следившая за нашим разговором, услышав про лошадь, мгновенно вылетела из чулана, словно ее кто вышиб оттуда.
— Зачем тебе наша лошадь? Мы за нее деньги платили!
Сапожник молча метнул в нее взглядом, и она тотчас скрылась за дверью. Видно, Михайло обладал сильным характером.
— Я вам дам лошадь, но с условием…
— Вы находите удобным ставить мне условия?
— Тогда — просьба, — поправился он. — Доедете к себе, отпустите ее. Она придет сама. Хозяин лошади вон на печке.
Я обещал отпустить его коня.
Мне казалось, что Михайло непременно придет к партизанам. Увы, это предположение не оправдалось. Мы встретились с ним снова, но уже не в Глинищах, а в селе Болотное, что в западной части Брянской области.
Была глубокая осень. Наши войска гнали фашистов на запад. Партизаны выходили из лесов, шумно и радостно встречали воинов. Нередко целые отряды спешно переодевались в форму и вливались в регулярные войска Советской Армии.
"Брянковский колледж" ГБОУ СПО ЛНР запись закреплена
БРЯНКОВСКИЙ КОЛЛЕДЖ / ГБОУ СПО ЛНР
Глава администрации Брянки Николай Моргунов передал экземпляры переизданного романа брянковского писателя и поэта, ветерана Великой Отечественной войны Николая Погромского "Суд совести" библиотекам города. Об этом сообщил отдел внутренней политики администрации.
В администрации напомнили, что роман "Суд совести" повествует о событиях Великой Отечественной войны, развернувшихся на территории Брянки, о подполье, "о чести и совести, о правде и предательстве". Всего переиздано 110 экземпляров романа.
"Невозможно остаться равнодушным к содержанию произведения. Это история нашего города, история борьбы с фашизмом, история человеческих взаимоотношений. В феврале на (пятом антифашистском) форуме мы совместно с Республиканским исполкомом общественного движения "Мир Луганщине" переиздали данный роман в надежде, что школьники города прочтут и проникнутся духом того времени и почувствуют настроение автора, его желание в художественном произведении рассказать правду о войне", - сказал Моргунов.
Он выразил надежду на то, что "новенькие и хрустящие страницы очень скоро станут мягкими и по-хорошему зачитанными".
Градоначальник добавил, что в апреле оставшуюся часть переизданных экземпляров передадут в школьные библиотеки города.
Директор Центральной библиотеки Елена Степчук поблагодарила за книги, заверив, что произведения Погромского "никогда не остаются вне зоны внимания школьников и жителей города".
Напомним, пятый антифашистский форум "Верим в Донбасс" с участием представителей ЛНР, ДНР и Российской Федерации состоялся в Брянке 15 февраля. В рамках его проведения состоялась литературно-патриотическая встреча "Суд совести", посвященная 95-летию писателя и поэта Николая Погромского.
Николай Погромский родился 6 ноября 1925 года в Брянке. До начала Великой Отечественной войны окончил девять классов. Во время оккупации немецко-фашистскими войсками Донбасса был участником подполья. Вскоре после освобождения Брянки в сентябре 1943 года Погромский был призван в ряды Красной Армии, воевал в составе III Украинского фронта. В битве за Днепр был тяжело ранен и на всю жизнь остался инвалидом. Роман "Суд совести" вышел впервые в 1968 году. В 1983 году напечатан сборник "Повороты". Скончался 13 июня 2002 года.
Библиотекарь школы Клинникова Татьяна Александровна рассказала учащимся о жизни нашего знаменитого земляка, о его поэтическом наследии и о событиях, описанных в романе, заметив, что эти события происходили на территории нашего города. Татьяна Александровна показала ребятам книгу с автографом Погромского, рассказала об имеющихся в библиотеке сборниках его стихотворений, о встречах с поэтом на различных мероприятиях.
Читайте также: