Младший брат краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
спасибо! милости конечно))
посторонний это я надеюсь папа?
Юлия, или убийца(.
Уснуть сразу - это просто роскошь, спасибо за продолжение.
Котики, сейчас перезаливаю и объединяю главы. Пока не читайте)
Александра Вяземская, конечно) зачем, завтра еще офиц.выходной))
У Жо Иня прям аппетиты растут от главные главе. сначало соблазни и влюби сына, затем будь моим помощником и советником, теперь роди мне двоих внуков, а сначало побудь гейшей на сборище бандитов. Папы альфы случайно не шиза проклюнулась. такие запросы к одному несчастному омеге. а что дальше? Ради сынка повесится или пойти на улицу красных фонарей.
Таис Буше, пустите лисичку на лавочку, хвостик под лавочку. Всё как у классиков)))))
Жо Инь собирается засветить Ники без связки со своим кланом?
Но чьи наложником его тогда представят?
И не начнётся ли бойня и попытки украсть Никки себе?
Таис Буше, Думаю у Шиана начнутся весёлые деньки
спасибо) ну вот потихонечку привлекают его к делам семьи))
Ничего себе заданьице придумал для отца своих будущих внуков. Спасибо!
Ирина, он видит потенциал Никки)))
Как же я жду проду.
Таис Буше, Ура!:)
Вот прямо в точку "не родись красивым!" Шиан уже поплыл,Никки даже к папе "ревнует".Долго ли её и сам Никки будет держать оборону и не проколется?
То-то ещё будет. Истинность страшная вещь;(((, а может это к счастью?
Странно, если Шиана так тянет к Никки, то как же он тогда к Леониду клеился?
И если с ним все его ребята, то дал бы уже Николасу встретиться братом. Тот бы и подбрел.
И как Шиан не понял, что Ники его уже приревновал к шлейфу других омег.
спасибо) ох, как тяжело же ему придется, пока ники приручит, столько ошибок наделает.
ну ничего скрестили пальчики за них).
О, даже на расстоянии помог ему, того не ведая) Спасибо!
Очень интересьненько. Спасибо.
Ольга, пожалуйста)
Запал наш Тигр, ох запал!
Вот уже и Ники не страшный и жирный, а милый и пухленький.
Дарина Полегешко, Шиан уже поплыл))
Спасибо за новую главу! Я запуталась: Портной это же наш Карим, и он омега. Или это другой Портной?)
Евгения Береснева, это киллеры, там может быть любой омега.
Да не надо так убиваться. Костюм толстуна - это способ выжить в жестоком мире, если способ эффективный, то все остальные со своим "добрым" мнением пошли на 3 буквы, кто любит никогда не смотрит на внешность;)))
Герои душки)) Спасибо!
Спасибо за главу! Автору сил, здоровья и вдохновения)
Давненько здесь не было прод, спасибо
спасибо за проду
ВАУ! Следующаяя глава, чую, всех нас порвёт!
Спасибо за продочку, огромное
я ору как он его лечил, жду с нетерпением продолжения
Блин, Шиан в своей злобе делает только хуже себе же.
И ведь слышит аромат Своего омеги, но никак не хочет верить, что это может быть такой жирдяй(
Какое разочарование, да, альфа?)
Спасибо большое
О,как все закрутилось!
Таис, у меня же память девичья,нестабильная значит,вот я и запамятовала совсем.Жо Инь ведь старше Змея?Намного? И что случилось с его мужем,он ведь вдовец.
И не бросайтесь,силь ву плэ, только в меня ничем ни тяжелым ни дурно пахнущим,а Телец скоро будет?
Natalia Lasselin, Старше на 10 что ли лет.
Вот же змей!) ну ладно, это наш змей)))
Всё чудесатее и чудесатее)))
Спасибо!
спс за проду. Ники снова ищет неприятности на свою опу
А давайте дружно затусимм в этом окопе.
Я тортики виски притащу.
Таис Буше, Спасибо за классные истории. Теперь ещё бы Тельца продочки дождаться.
Крута історія Но з цими іменами взрив на макаронній фабриці!
Как же интересно, как хочется узнать что дальше? Будут вместе Жо Инь и Ву Лэй? Как сюжет повернется, так жду!
Эта история начинает нравиться больше и больше. Николас почему-то кажется европейским омегой из Sugardaddy, хотя они там американцы. Какая-то европейская культура у него. И почему-то представляю его блондинистым парнем. Шиан разнообразнее и жестче, а Жо Инь мягче, чем в "Брате". Так интересно углубляться в знакомый мир, знакомиться с другими его гранями. Класс
Таис Буше, Вот эту его грань мы и не видели так подробно.. А интуиция какая, сквозь "костюм" так раздеть, удержаться и промолчать, какая реакция, какая гибкость характера! Я обзавидовалась, если честно. У Ву Лэя губа не дура ))
Выходит это период внахлёст с Братом жениха, если Жо Инь и Ву Лэй ещё не женаты?
– Как несносно ездить куда-нибудь с девочками! – недовольным голосом заметил тринадцатилетний гимназист, Митя Петровский, расхаживавший давно уже нетерпеливыми шагами по просторной столовой комнате. – Посмотри, – обратился он к младшему брату, занимавшемуся, за неимением лучшего дела, лазаньем на стол и под стол, – уже три четверти шестого; тетя просила приехать не позже шести, a они все еще изволят заниматься своим туалетом!
– Известное дело, девчонки! – вскричал Боря, шумно соскакивая со стола, – пока они наденут по десять юбок, да расправят разные кантики, бантики, – умный человек может десять раз сойти с ума от скуки.
– Наконец-то! – вскричал Боря.
– Да я давно готова, это все Веру не могли причесать, как следует, – отвечала девочка.
– A ведь ты, Жени, прехорошенькая! – заметил Митя, оглядывая девочку с ног до головы.
Братья редко говорят подобные комплименты своим сестрам, но надобно заметить, что Жени вполне заслуживала лестное замечание брата. Трудно было себе представить более прелестную детскую головку, более изящную детскую фигурку. Голубое барежевое платьице как нельзя более шло к ее нежному, беленькому личику, ее ясным голубым глазкам, и длинным светло-русыми волосами.
– Ну, a я, Митя, какова? – раздался сзади нее голос, и Мите волей-неволей пришлось сравнивать двух сестер. Какая противоположность! Самый снисходительный судья не мог бы назвать бедную Верочку хорошенькой. Она была двумя годами старше сестры, и, несмотря на то, равного с ней роста; правое плечо ее было сильно поднято вверх, a правая лопатка выпячивалась назад; на длинном, худощавом лице ее очень некрасиво выдавался большой нос и широкий рот; смуглая, желтая кожа ее казалась еще желтее и смуглее от голубого цвета ее платья и от голубых бантов, украшавших ее темные жесткие волосы.
– Ты какова? – вскричал Боря, не дав брату времени ответить на вопрос сестры, – ты две капли воды похожа на лягушку!
– Гадкий! Злой мальчишка! Как ты смеешь так говорить! – закричала Вера, и сердитое выражение лица сделало ее еще некрасивее прежнего.
– Дети, дети, опять вы ссоритесь! Как вам не стыдно! – раздался кроткий голос Софьи Павловны Петровской, входившей в эту минуту в комнату вместе с мужем.
– Да, мама, Боря меня называет лягушкой; как он смеет! – тотчас же обратилась с жалобой к матери обиженная девочка.
– Борис, ты вечно дразнишь сестер, – строго заметил отец, – тебя стоит в наказание за это оставить дома!
– Ну, полно, друг мой, – успокоительно заметила Софья Павловна, боявшаяся, чтобы муж действительно не подверг мальчика слишком строгому наказанию; – он ведь это сказал в шутку, не со злости; они беспрестанно ссорятся и мирятся, – не стоит обращать на это внимания. Одевайтесь скорей, дети, – карета приехала, мы и так опоздали.
Боря, взглянув на отца, увидел по глазам его, что он не намерен противоречить матери, и в восторге, что грозившая беда миновала, быстро перекувырнулся вверх ногами, так же быстро поцеловал руку матери, и в один миг очутился в передней, куда за ним последовали все остальные.
Закутавшись в теплые шубы, теплые сапоги и теплые шарфы, семейство уселось в карету. Был второй день рождественского праздника, на дворе стоял сильный мороз, но дети не чувствовали холода; Боря с Жени находили даже, что в карете слишком душно и упросили отца позволить опустить одно стекло. Они оба были в самом возбужденном, веселом расположении духа; наперебой сочиняли разные глупости, хохотали, болтали, не умолкая ни на минуту. Митя принимал участие в их веселье, насколько ему позволяло его достоинство гимназиста второго класса. Софья Павловна с улыбкой удовольствия поглядывала на детей, и даже отец терпеливо переносил, что маленькие ножки Жени беспрестанно толкали его, a Боря чуть не сбил ему шапку с головы, бросившись смотреть на елку, зажженную в окне одного дома, мимо которого они проезжали.
Правда, детям было отчего радоваться: они ехали к своей тетке, Варваре Андреевне Баймаковой, на елку, и не только на елку, но еще на детский бал, который должен был начаться с восьми часов, когда елка погаснет. Да сих пор дети никогда еще не бывали на детских балах; они думали, что балы даются только для взрослых, и вдруг оказывается, что баловница-тетя устраивает бал для детей, – настоящий бал: с оркестром музыки, с угощением, с ужином. Тут было от чего придти в восторг, от чего было и волноваться, и радоваться!
Одна только Вера не разделяла этого веселья. Девочка сидела в углу кареты, молча и надувшись: она все еще не могла забыть обиды, нанесенной ей братом.
Карета ехала очень быстро и скоро остановилась перед домом Варвары Андреевны. Варвара Андреевна была женщина богатая, веселая, щедрая, никогда не жалевшая денег для удовольствия своих трех детей: Зои, Жоржи и маленькой Ади. Племянников она также очень любила, но особенной любимицей ее была хорошенькая Жени, хотя и к остальным детям она всегда была до баловства добра.
В этот раз у нее должно было собраться довольно многочисленное общество; не считая взрослых и совсем маленьких детей, приятелей четырехлетней Ади, танцоров и танцорок от семи до семнадцати лет приглашено было человек двадцать пять.
Войдя в переднюю, Петровские тотчас заметили по веселому гулу, доносившемуся до них из других комнат, что гостей собралось уже много. И в самом деле, все приглашенные на елку съехались, ожидали только их, чтобы засветить дерево.
Митя держал себя, как следует благовоспитанному гимназисту, и, стараясь скрыть свое нетерпеливое ожидание предстоявших удовольствий, любезно раскланивался и разговаривал с гостями; зато Боря и Жени до того ясно выказывали свое волнение, что едва отвечали на поцелуи Зои и Жоржи и чуть не забыли поздороваться с теткой.
Наконец, дверь в залу растворилась и дети веселой толпой побежали к ярко освещенному дереву. Красивая, роскошно убранная елка не удивила богатых петербургских детей; они мельком взглянули на дерево и обратили главное внимание на стол с подарками; каждый из приглашенных гостей нашел свое имя на билете, прикрывавшем или игрушку или книгу, или какую-нибудь хорошенькую безделушку. Вера прежде всех отыскала свой подарок: это была книга в красивом переплете, с хорошенькими, раскрашенными картинками. В первую минуту девочка очень обрадовалась: она любила читать, а в особенности любила рассматривать картинки; но вдруг глаза ее упали на Жени, вынимавшую в эту минуту из картонки богато одетую куклу, с длинными черными волосами, – и вся ее радость исчезла.
Жени, в восторге от полученного подарка, бросилась всем его показывать.
– Боря! – кричала она, подбегая к своему любимому брату, – посмотри, какую прелесть мне подарили! A у тебя какая игрушка?.
– Вот выдумала – игрушка! – с презрением отвечал Боря, – точно я маленький! Тетя знает, что в мои годы игрушки уже не занимают… Посмотри, какую славную книгу она мне подарила!
Жени с недоверием посмотрела на своего мудрого брата, равнодушно повертела в руках его книгу и пошла хвастать своим сокровищем перед девочками. Вера также слышала слова Бори и они утешили ее.
Варвара Андреевна увидела недовольное выражение лица племянницы и подошла к ней.
– Ну что, Верочка, – ласковым голосом спросила она, – угодила ли я тебе? Нравится ли тебе твоя книжка?
– Борина больше! – вместо благодарности отвечала девочка.
– О книгах судят не по величине, a по тому, что в них написано, – несколько недовольным голосом заметила Варвара Андреевна и отошла от девочки, думая про себя, что у нее отвратительный характер.
Рассматриванье подарков и разговоры о них так заняли детей, что они почти не заметили, как свечи на елке догорели; надобно было приняться за обрывание с дерева конфет, и вместе с последним яблочком, снятым с ветки Жоржем, погасли и последние две свечки. Детям вдруг стало как-то грустно при виде темного, пустого дерева, и они в раздумье стояли вокруг него.
Варвара Андреевна тотчас заметила это настроение гостей своих и поспешила рассеять его.
– Ну, господа, – громким, веселым голосом произнесла она, – милости просим в столовую, напейтесь чаю и приготовьте ноги: сейчас заиграет музыка!
Дети с удовольствием последовали приглашению любезной хозяйки, и только младшие из них долго засиделись за бутербродами и сладкими печеньями, поданными к чаю; старшие же спешили допить свои чашки и вернуться в залу, откуда уже доносились звуки настраиваемых инструментов.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы все танцующие равно веселились: среди них были дети неловкие, застенчивые, которые не решались сами приглашать других на танцы, a скромно сидели по углам, ожидая приглашения, и затем неуклюже, медленно выделывали па, краснея и сбиваясь беспрестанно. К числу таких детей принадлежала и Вера: ей постоянно хотелось заслуживать одобрение, похвалы, она постоянно боялась насмешек, и потому, конечно, не могла держать себя свободно, непринужденно. Она ни за что не согласилась бы, как Жени, вальсировать по зале с куклой вместо кавалера, она ни за что не решалась, как Зоя, сама подбегать к мальчикам и звать их на танцы, a между тем к ней подходили немногие. Она была очень неловка, быстрое движение скоро утомляло ее; вечно занятая мыслью, как бы не сделать чего-нибудь смешного, она была невесела, неразговорчива, и маленькие танцоры избегали ее. Большую часть вечера сидела она неподвижно в углу, наморщив брови и завистливыми глазами следя за мелькавшими мимо нее парами. Гувернантка Баймаковых заметила невеселое выражение лица девочки и подошла к ней.
– Играйте сами с Адей, если это вам нравится, – грубым голосом проговорила она, – я не уйду отсюда!
Она встала с места и отошла от гувернантки, с удивлением и жалостью поглядевшей вслед ей.
Пробираясь между танцующими парами, Вера стала за дверью в гостиную. В этом уголку никто ее не видел; она могла на свободе хмуриться, ворчать и грызть от злости свой батистовый платок.
– Жорж, – услышала она за дверью голос тетки, стояв шей у входа в гостиную, – ты забыл, о чем я тебя просила?
– Стараться, чтобы всем гостям у нас было весело, расшевеливать конфузливых мальчиков, танцевать с девочками, с которыми другие не танцуют.
– Да я же это и делаю, мама. Я и Борю просил помогать мне. Смотри, как мы расшевелили Ваню Ланина: он прежде боялся с места встать, a теперь – видишь, как отплясывает. Вон Боря танцует с этой толстушкой, как ее? – Сашей Кузьминой, a я сейчас только посадил Глашу Ильину, она мне все руки оттянула!
– A с Верочкой Петровской отчего же ты не танцуешь?
– Ах, мама, да я ведь уже раз танцевал с ней! Она такая неповоротливая, скучная. С ней просто мученье!
– Не думаю, чтобы для тебя в самом деле было так тяжело доставить удовольствие бедной девочке, которая должна очень скучать, – серьезным голосом заметила Варвара Андреевна.
Жорж ничего не отвечал и пошел искать по залу свою некрасивую кузину.
– Вера, пойдем танцевать, сейчас заиграют кадриль, – сказал он.
– Не хочу, – проговорила девочка, отвертываясь от него.
– Отчего же это ты? Ведь ты умеешь? Пойдем, не упрямься!
– Говорю тебе, не хочу; оставь меня в покое.
– Какая ты, право, сердитая! Вон уже заиграли! Идем скорей!
Он взял ее за руку, готовясь ввести в круг танцующих, но Вера, потеряв всякое самообладание, со всей силы ударила мальчика по лицу. Жорж поднял руку, чтобы отплатить ей тем же, но, к счастью, во время вспомнил, что перед ним слабая, болезненная девочка.
– Злючка! – сквозь зубы проговорил он и поспешил отойти от рассерженной девочки.
Поступок Веры заметили многие; через несколько секунд, говорили о нем в зале и в гостиной. Взрослые с сожалением поглядывали на Софью Павловну, понимая, как тяжела была эта история для материнского сердца. Дети были безжалостны к маленькой преступнице: они делали вид, что боятся ее, нарочно отбегали от нее подальше, и в то же время смеялись над ней, награждали ее разными нелестными прозвищами. Вера, вне себя от гнева, бранила всех и готова была даже драться; к счастью, встревоженная Софья Павловна поспела вовремя, чтобы удержать ее. Она сразу заметила по взволнованному лицу девочки, что всякие расспросы и увещания напрасны.
– Вера! – серьезным, почти строгим голосом сказала она. – Иди скорей одеваться: горничная тетеньки отвезет тебя домой.
Девочка не сопротивлялась, она даже рада была скорей уйти из этой ярко освещенной комнаты, где она испытала так много неприятностей от этих смеющихся, нарядных детей, готовых безжалостно замучить ее своими насмешками.
Когда остальная семья вернулась домой, Вера спала тяжелым, тревожным сном. Андрей Андреевич очень сердился на свою старшую дочь и всю дорогу уверял, что примерно накажет ее; но когда Софья Павловна подвела его к кроватке девочки и указала ему на ее жалкую, худощавую фигурку, разметавшуюся на постели, на ее бледное личико, опухшее от слез, ему стало жаль ее и он тихо прошептал:
– Бедняжка! Она довольно наказана!
Глава II
Те тяжелые часы, которые Вера провела, рыдая на своей постельке, пока ее братья и сестра веселились на вечере, были не первыми горькими часами в жизни девочки. Рано, очень рано начала она сравнивать себя с другими детьми, завидовать их преимуществам, мучиться своими недостатками.
Она родилась слабым, болезненным ребенком. Трех лет она едва могла ходить на своих тоненьких, кривых ножках; на шестом году кривизна ее спины стала заметна и увеличивалась с каждым годом; росла девочка очень медленно, желудок ее переваривал слабо, беспрестанно приходилось держать ее на самой строгой диете. A между тем, в одной с ней комнате жили ее братья – сильные, здоровые мальчики. Ей хотелось гулять вместе с ними, принимать участие в их играх, есть столько же, сколько ели они, a все это было для нее невозможно.
– Отчего же Митя и Боря идут, a мне нельзя! – плаксивым голосом говорила она, видя, как братья торопились надевать свои кафтанчики, чтобы идти в морозный зимний день.
– Отчего же ты Мите и Боре дала гостинца, a мне нет? – приставала она к матери, боявшейся лишним лакомством расстроить и без того слабый желудок болезненного ребенка.
Так шло детство девочки: в постоянной борьбе с окружающими, в постоянной зависти и злобе. Она не любила ни братьев, ни сестру, и они платили ей тем же; прислуга и няньки тяготились ею, тяготились той лишней работой, и какую надо было делать для нее, как для ребенка болезненного, и теми неприятностями, какие приходилось терпеть от ее дурного характера. Отец и мать смотрели на нее не с радостной надеждой, как на других здоровых детей, a с грустью и жалостью.
Вере было семь лет, когда у детей сделалась скарлатина. Митя, Боря и Жени поправились быстро, но у Веры и младшего двухлетнего братца ее болезнь приняла серьезный оборот. Малютка не вынес ее и умер, a Вера медленно поправлялась. Лежа на постельке, с закрытыми от слабости глазами, девочка слышала, как в соседней комнате мать рыдала над телом своего младшего любимого сына.
– Полно, не сокрушайся так, – утешал ее отец: – мы должны радоваться, что хотя остальные дети живы!
– Да отчего же именно он умер! – плакала мать, – он был такой славный ребенок, так радовал меня! Уж умерла лучше бы Вера: она все равно вечно болеет!
Вера никому не намекнула на услышанные ей случайно слова, на страдания, причиненные ей этими словами, но в ту же ночь с ней сделался сильнейший жар. Она целую неделю была на краю гроба и, по словам доктора, только чудом осталась жива. Выздоровление ее шло очень медленно, a когда она снова вернулась в круг детей, все заметили, что стала больше прежнего дика и молчалива, что она еще меньше выказывает дружелюбия к окружающим и что она странно чуждается матери.
– Мама, отчего же вы купили Жени новое платье, a мне нет? – спрашивала она, видя, что мать кроит только одно платье.
– Жени перепачкала свое розовое платье, a твое еще совсем хорошо, ты надевала его всего один раз.
– Ну, так что же? Если я ношу платья бережливее чем Жени, так пусть у меня и будет больше. Нет, мама, непременно купите и мне такое же!
– Полно, Верочка, для чего же покупать лишнее! Когда тебе понадобится платье, я и тебе куплю.
– Нет, мне надо теперь, вместе с Жени! Вы ее больше любите, оттого и делаете ей больше чем мне.
И девочка начинала рыдать и не успокаивалась до тех пор, пока мать не уступала ее просьбам.
– Папа, вы дали братьям по целому яблоку, отчего мне половину? – приставала она к отцу.
– Оттого что яблоки тебе вредны.
– Я съем половину, a вы мне все-таки дайте целое. А с другой половиной сделаю, что хочу…
Отец, не любивший возни с детьми, давал ей яблоко и она выбрасывала половину его за окно только для того, бы иметь удовольствие чувствовать, что ей дано не меньше чем другим.
Похвалы красоте и грациозности Жени возмущали ее.
Легко себе представить, что при таком характере Веры жизнь в детской Петровских шла далеко не мирно, особенно если прибавить к этому, что Митя был очень самолюбив и, требовал от младших уважения к себе, как к старшему. Боря любил дразнить и насмехаться, a Жени плакала при и всякой неприятности и бежала под крылышко кого-нибудь из старших.
– Это просто нестерпимо! – вскричал один раз вечером Андрей Андреевич, нарочно уславший детей пораньше спать, чтобы избавиться от неприятного шума, – везде дети ссорятся, но уже так, как у нас – нигде! Надобно положить этому конец!
– Что же ты думаешь сделать? – с тревогой спросила Софья Павловна.
– A вот что: с нового года засадить их вплотную за книги, да с осени и отдать всех в гимназии. Пусть девочки поступят хоть в подготовительный класс, все равно – только бы заняты были!
– Что же, это отлично! – согласилась Софья Павловна. – Боря очень балуется дома, ему осенью будет почти двенадцать лет – пора, мы и Митю двенадцати отдали в гимназию; для Жени это также будет полезно: пусть приучается трудиться, да меньше думать о нарядах; только насчет Верочки не знаю: она такая слабая…
– Ничего: меньше будет злиться, так скорей поздоровеет.
– Пожалуй, что и так.
На другой день детям было объявлено решение отца. Боря приуныл: он видел, как усиленно занимался его старший брат, как часто проводил над книгами целые вечера и целые праздничные дни, как редко можно ему было пошалить; и погулять, – такая жизнь казалась ему мало привлекательной. Девочки, напротив, были очень довольны. Жени радовалась тому, что попадет в многочисленное общество подруг; гуляя, она часто встречала толпы девочек, возвращающихся с сумочками и саквояжами в руках из училищ; идти в этой толпе, знать, о чем они так весело болтают, так громко смеются, представлялось ей в высшей степени приятным. Веру тоже манило в гимназию, главным образом, общество, которое она там встретит: там так много и детей, и больших, они еще ее не знают и не думают о ней ничего дурного; может быть, она понравится им, они полюбят ее… Она и там будет стараться все делать лучше, чем Жени, и учиться прилежнее, и вести себя скромнее; ее будут хвалить, папа и мама увидят, как они несправедливы, считая ее хуже Жени, им станет стыдно, и Мите, и Боре, и всем, кто теперь смеется над ней, станет очень, очень стыдно.
Братья Денисовы разные по характерам. Но в критический момент поступают одинаково: по совести. Виктор признает, что постулаты его диссертации ошибочны, а Дмитрий идет на выручку тонущему судну.
За минуту
Ребята, чтобы заработать на жизнь, работают грузчиками в мебельном магазине. Но их бригадир – жулик. Тогда молодые парни устраиваются в рыболовецкий совхоз. Постепенно Дима начал строить отношения с местной девушкой Ульвой. Возвращается Галя, но парень грубо ее отталкивает.
Виктор видит, что постулаты его диссертации ошибочны. Он стоит перед моральным выбором. Все знакомые и научный руководитель советует ему защищать диссертацию. Но Виктор отказывается. Он едет навестить младшего брата.
Виктор гибнет при научных испытаниях. На похороны приезжает Дима с друзьями.
Чем является для российского зрителя картина и в чем феномен героя Сергея Бодрова, оказавшегося столь привлекательным для большинства молодых людей, поможет понять подробный анализ фильма.
Краткое содержание
События первого фильма разворачиваются в середине 90-х годов. Главный герой –Данила Багров, служивший в Чечне, возвращается домой. Но буквально в первые же дни пребывания на родной земле едва не попадает за решетку.
По совету матери парень отправляется в Санкт-Петербург, где живет старший брат Виктор. Встретившись с братом Данила узнает, что Виктор вовсе не бизнесмен, как считала мать, а известный в городе киллер по кличке Татарин.
Интересно! Виктор Сухоруков, играющий брата Данилы Багрова, разговаривает в фильме голосом актера Алексея Полуяна.
К моменту приезда Багрова-младшего Виктору поступил заказ от криминального авторитета Круглого на убийство Чечена, захватившего рынок. Татарин, зная, что Круглый ему не доверяет, просит помочь брата, пожаловавшись тому на якобы вымогательство денег со стороны Чечена.
Даниле удается убить бандита, но во время перестрелки парень получает ранение. Спасает героя вагоновожатая Светлана, с которой у Багрова завязывается роман.
Тем временем Татарина, а заодно и Данилу начинают искать люди Круглого. Зная о его романе со Светланой, бандиты врываются к ней домой и избивают. Но девушка не сдает возлюбленного.
Тогда Круглый, угрожая Виктору расправой, требует сдать младшего Багрова. Виктор заманивает Данилу к себе, но герой догадывается о засаде. Соорудив из охотничьего ружья обрез, Багров-младший расстреливает всю банду вместе с главарем. Но у парня не поднимается рука на родного брата. Он оставляет его в живых, посоветовав сменить род деятельности, устроившись работать в милицию.
Сам Данила отправляется в Москву.
Брат-2
Конец 90-х, Москва. Данила Багров вместе с бывшими сослуживцами участвует в передаче, посвященной чеченской войне. Во время разговора один из однополчан Константин Громов рассказывает о своем брате – хоккеисте Дмитрии. Спортсмен заключил контракт с американским клубом НХЛ, но заработанных денег практически не видит, так как их забирает некий бизнесмен Ричард Меннис.
Сам Костя работает охранником в банке и просит помочь брату своего шефа Валентина Белкина, связанного общими делами с Меннисом. После разговора с шефом Константина убивают.
Для Данилы становится делом чести помочь брату убитого друга. Для этого ему нужно поехать в Америку. Но выйти на Менниса можно только через Белкина.
Как раз в это время в Москву приезжает Виктор. Старший брат за эти годы из киллера превратился в сотрудника милиции. В родном городке ему стало скучно, он решает навестить брата.
Данила предлагает Виктору вместе полететь в Америку. Багрову младшему удается добраться до Белкина и выведать информацию об американце. За братьями начинается охота, но они уходят от погони, расстреляв бандитов из пулемета.
Чтобы сбить преследователей с толку, Багровы решают разделиться – Виктор летит в Чикаго, а Данила – в Нью-Йорк. Тем временем люди Белкина узнают о прошлом Виктора и натравливают на него украинскую мафию.
Багров-младший добирается до Чикаго, где находит Громова, у которого узнает местонахождение Менниса. Параллельно Данила сводит знакомство с проституткой Дашей, которая помогает ему достать оружие и встретиться с Виктором. Проникнув в офис Менниса, Данила отбирает у бизнесмена деньги и возвращает хоккеисту.
Виктор, заметив слежку украинских мафиози, устраивает стрельбу в ресторане. Теперь за ним уже охотится вся полиция Чикаго. Несмотря на это, Багров-старший отказывается лететь домой, выбирая жизнь в Америке.
Данила вместе с Дашей улетает в Москву.
Объяснение сюжета
Балабанову удалось точно передать атмосферу 90-х годов. Страна развалилась, расколов общество, даже семья перестала быть тылом. Данила же стремится отдать свою любовь и заботу нуждающимся в них.
В чем суть концовки
Не все зрители до конца поняли смысл фильма Брат-2, обвинив режиссера в предательстве идеалов, воспетых в первой части.
Во втором фильме Данила Багров отправляется в Америку. Ему удается исполнить последнее желание друга и параллельно спасти запутавшуюся девушку.
Если к концу первой части оставалась надежда на то, что герой поймет – нельзя все решать с помощью оружия, то во втором фильме Данила вновь решает проблемы, убивая людей.
Теперь он сражается уже не за брата, а против богачей, поставив перед собой цель – служить правде, так как он ее сам понимает. Не всем нравится правда. Одни находят оправдания правде, смиряясь со своим положением. Другие готовы бороться, добиваясь ее.
В отличие от брата Виктор считает, что сила в деньгах. И в этом еще больше видна противоположность двух героев. Поэтому в финале фильма старший Багров остается в Америке, а младший возвращается на Родину.
Читайте также: