Лучшее из времен краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Рэй Брэдбери – известный американский писатель-фантаст, который получил большое количество наград за свои художественные произведения. Ему принадлежит авторство около 800 литературных творений.

Стать писателем Рэй решил ещё в детском возрасте, будучи ещё совсем мальчишкой. Свой путь как писателя Брэдбери начал со стихотворения, которое было опубликовано в местной газете. Затем, ориентируясь на творчество Эдгара По, он написал несколько рассказов, которые были опубликованы в недорогих журналах. Печатаясь всё время в разных журналах, писатель старательно оттачивал своё мастерство, придавая рассказам свой собственный стиль. С каждым месяцем его коллекция произведений становилась больше на 5 штук.

Настоящее признание как мирового автора, Рэй Брэдбери получил после выхода в свет книги под названием "Марсианские хроники", которая была посвящена его жене Маргарет.

В 1962 году писатель пишет сценарий к фильму "Надвигается беда", в котором главный герой Чарльз Хэллуэй рассуждает о зле, как о чём-то хорошем. Однако осуществиться задуманному так и не удалось, так как не было должного финансирования. Тогда Рэй переписывает сценарий, делая из него книгу. Роман получился удивительным и получил одобрительную оценку у критиков.

До 1970 годов писатель сильно увлёкся драматургией. Первый сборник его пьес вышел в 1963 году, а через год на телевидение появляется проект, основанный на пьесах Брэдбери. После 70–ых годов Рэй увлекся написанием стихотворений.

Главной книгой писателя можно смело назвать "451 градус по Фаренгейту". В ней автор показал трагедию всего общества, которое не признавало никакую литературу, и все книги подвергались сожжению. В 1967 году состоялась экранизация романа. Другие его проекты также нашли отражение в кинематографе, среди которых можно выделить "Моби Дик", "Альфред Хичкок представляет".

Писатель творил вплоть до конца своих дней. За свои потрясающие труды Брэдбери стоит на одном уровне с таким писателем, как Хемингуэй и по заслуге получил титул лучший писатель-фантаст.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Лучшее из времён: краткое содержание, описание и аннотация

Рэй Брэдбери: другие книги автора

Кто написал Лучшее из времён? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Лучшее из времён — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Лучшее из времён

"Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен; это был век мудрости, это был век глупости. это были годы Света, это были годы Мрака. у нас было все впереди, у нас не было ничего впереди. "

Было лето 1929 года в Гринтауне, штат Иллинойс, и мне, Дугласу Сполдингу, только что исполнилось двенадцать. Во всех концах одурманенного летним зноем города, в котором не было ни хорошо, ни плохо, только жарко, мальчишки, приклеенные к псам, и псы на мальчишках, как на подушках, лежали под деревьями, и деревья баюкали их, шепча листвой безнадежное: "Больше Ничто Никогда Не Случится". И ничто не двигалось в городе, если не считать талых капель, которые падали с огромной, с гроб величиной, глыбы льда на витрине скобяной лавки. И не было ни одного холодного человека, если не считать мисс Фростбайт, ассистентки странствующего иллюзиониста, втиснутой внутрь этой глыбы, в полость под стать ее фигуре. Вот уже третий день она лежала там для всеобщего обозрения, третий день, уверяли люди, не дышала, не ела, не говорила. Последнее, казалось мне, для женщины должно быть жестокой пыткой.

И все-таки в разгар этого долгого, проникнутого ожиданием полудня что-то случилось. Пес вдруг оттолкнул меня и сел, прислушиваясь, и язык его висел, будто конец небрежно повязанного красного галстука, а карие глаза остекленели, впитывая даль. Где-то там, у депо, среди жарких куч паровозного шлака, важно отдуваясь, крича горячей луженой глоткой, в волне дробного лязга на станцию въехал поезд. С поезда сошел человек. И я, простертый на земле у входа в подвал дедова дома, услышал далекие шаги, они приблизились и застыли перед объявлением "Стол и Кров". Открыв глаза, я увидел, как он поднимался по ступенькам - качающаяся трость и чемодан, длинные волосы, каштановые с проседью, и шелковистые усы, и бородка клинышком, - и ореол учтивости окружал его, словно стайка птиц. На крыльце он остановился, чтобы обозреть Гринтаун.

Может быть, он слышал вдали пчелиное гудение из парикмахерской, где мистер Винески, который вскоре станет его врагом, с видом прорицателя щипал косматые головы и жужжал своей электромашинкой. Может быть, он слышал, как вдали, в пустующей библиотеке, по хрупким солнечным лучам скользила вниз золотистая пыль, а в закутке кто-то скрипел и постукивал, и опять, и опять скрипел чернильным пером: тихая женщина, словно заточенная в норе одинокая большая мышь. Она тоже войдет в жизнь этого нового человека. Возможно, он и в самом деле слышал то, чему суждено было стать частью его жизни. А пока незнакомец отвернулся от своего Будущего и увидел Настоящее - меня, увидел, как мы с Псом привстали, глядя на него, гостя из Прошлого.

- Диккенс! - Он приветственно взмахнул рукой. - Меня зовут Чарлз Диккенс!

Дверь захлопнулась. Он был внутри, вместе с бабушкой, расписывался в книге постояльцев, когда я тоже хлопнул дверью и затаив дыхание уставился на имя, которое он так четко выводил на бумаге.

- Чарлз Диккенс, - разобрала опрокинутые буквы бабушка, за всю свою жизнь не прочитавшая ни одной книги. - Красивое имя.

- Красивое?! - воскликнул я. - Разрази меня гром! Это великое имя! Но я был уверен.

- Да? - Приезжий, ему было лет под шестьдесят, повернулся, и я увидел его глаза, такие же ласковые, как у Пса.

- Умер! - Чарлз Диккенс рассмеялся. - Ничего подобного! Жив-здоров! И очень рад встретить здесь читателя, и почитателя, и знатока!

И вот уже мы поднимаемся наверх, бабушка несет чистое постельное белье, я несу чемодан, а навстречу нам не идет - плывет не человек - корабль: мой дедушка.

- Дедушка, - сказал я, готовясь увидеть его замешательство, - познакомься с мистером Чарлзом Диккенсом! Дедушка стиснул и тряхнул руку приезжего.

- Друзья Николаса Никльби - мои друзья!

Мистер Диккенс опешил от такого излияния, тотчас опомнился, поклонился, сказал: "Благодарю, сэр", - и пошел дальше вверх по лестнице, а дедушка подмигнул, ущипнул меня за щеку и был таков, я только рот разинул.

В отведенной ему комнате, пока бабушка хлопотала, мистер Диккенс стащил с себя тяжелое, почти зимнее, пальто и кивнул на чемодан.

- Куда-нибудь, все равно. Малыш. Ты не возражаешь, если я буду звать тебя Малыш? Ой-ой, Малыш, я, кажется, куда-то задевал свои блокнот и карандаш. Ты не мог бы.

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Описание книги "Лучшее из времён"

Описание и краткое содержание "Лучшее из времён" читать бесплатно онлайн.

Лучшее из времён

- Диккенс! - Он приветственно взмахнул рукой. - Меня зовут Чарлз Диккенс!

- Красивое?! - воскликнул я. - Разрази меня гром! Это великое имя! Но я был уверен.

- Да? - Приезжий, ему было лет под шестьдесят, повернулся, и я увидел его глаза, такие же ласковые, как у Пса.

- Друзья Николаса Никльби - мои друзья!

- Могу! - И я мигом вернулся с дешевым блокнотом и "Тайкондерогой ї 2".

Мистер Диккенс медленно повернулся кругом, обозревая потолок, на котором бегали яркие блики.

- Я был в пути две ночи и два дня, и в пути у меня созрел замысел. День Бастилии - слышал о нем, Малыш? Ко Дню Бастилии новая книга должна выйти в плавание. Ты поможешь мне взломать затворы дока революции, Малыш? Поможешь?

Я лизнул карандаш.

- Вверху страницы: название. Название. Название. - Он задумался, закрыв глаза и потирая щеку. - Малыш, какое-нибудь хорошее, неизбитое название для романа, действие которого происходит наполовину в Лондоне, наполовину в Париже.

- Повесть, - продолжал я. Нетерпеливое:

- Повесть о двух городах?

- В самую точку! Мэм, это умнейший мальчик. Бабушка посмотрела на меня как на незнакомца какого-нибудь, потом взбила, вспушила подушку.

- Пиши, Малыш, - сказал мистер Диккенс, - пиши, пока не забыл: "Повесть о двух городах". Теперь посредине листа: "Книга первая: Возвращение к жизни. Глава первая: То время".

Я написал. Бабушка положила чистые розовые полотенца. Мистер Диккенс прищурился, что-то погудел, повернулся и нараспев заговорил:

- "Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы Света, это были годы Мрака; это была весна надежды, это была зима. "

- Господи, - сказала бабушка, - как красиво вы говорите.

- Мэм. - Автор благодарно кивнул. - Малыш, на чем я остановился?

- Зима отчаяния, - ответил я.

Все уже сидели за столом, когда я появился, руки еще мокрые, волосы влажные и причесанные.

- Да уж. - Бабушка поставила на стол блюдо с жареным цыпленком. - Давно ты не опаздывал к кормушке.

- Если бы вы знали! - сказал я. - Где только я не побывал сегодня. Луврский дилижанс на Луврской дороге! Париж! Столько путешествовали, даже рука закоченела.

- Париж? Лувр? Рука закоченела? - Жильцы уставились на меня.

- Он хочет сказать- с мистером Диккенсом, - объяснил дедушка.

- Диккенсом? - переспросил мистер Винески, парикмахер и главный жилец.

- Мы считаем великой честью, - дедушка гордо разрезал свою часть цыпленка, - что в нашем доме поселился писатель, который начинает новую книгу, и Дуглас - его секретарь. Верно, Дуг?

- Весь день работали, четверть отмахали! - сказал я.

- Диккенс! - вскричал мистер Винески. - Полно, не может быть, чтобы, вы поверили.

- Я верю, - сказал дедушка, - тому, что говорит мне человек, пока он не скажет другое. Тогда я верю в другое.

- Самозванец, - фыркнул парикмахер.

- Человек, - сказал дедушка. - К нам в дом пришел достойный человек. Он говорит, что он - Диккенс. Это его имя, другого я не знаю. Он дает понять, что пишет книгу. Я прохожу мимо его двери, заглядываю в комнату - да, он в самом деле пишет книгу. Что ж, я должен ему запретить? Когда очевидно, что ему необходимо написать эту книгу.

- "Повесть о двух городах", - подсказал я.

- "Повесть о двух городах", - продолжал дедушка. - Никогда не спрашивайте писателя, какого угодно писателя, почему он пишет, зачем он пишет, откуда он, куда направляется. Придет время, он скажет сам.

- Да вы тут в здравом уме или нет? - простонал мистер Винески.

- Тссс! - сказала бабушка.

Потому что вниз по лестнице спустился, в двери столовой появился и подошел к обеденному столу он, человек с длинными волосами, с бородкой клинышком, с шелковистыми усами, и он кивнул и улыбнулся, словно перед ним аудитория, а он лектор. Дедушка встал и мягко, тепло произнес:

- Леди и джентльмены, это наш новый жилец и, мы надеемся, друг - мистер Чарлз Диккенс. Мистер Диккенс, сударь, добро пожаловать.

. Ух ты, какая замечательная жизнь началась!

Не было дня, чтобы я не являлся к мистеру Диккенсу и не просиживал у него половину утра, а он диктовал, и мы путешествовали из Парижа в Лондон, обратно в Париж, делая остановки для завтрака и лимонада, а после бутербродов с яичницейопять в Лондон, и я - секретарь мистера Ч. Диккенса, Гринтаун, Иллинойс, был счастлив, ведь я сам мечтал, когда вырасту, стать писателем, и вот я познаю таинство с лучшим из них.

Только мистер Винески, парикмахер, заботил меня, мистер Винески, мой хороший друг, мой герой, трудом которого я от души восхищался, ваятель - ни больше ни меньше. Обычно я половину лета проводил в его парикмахерской, глядя, как он превращает безобразных людей в прекрасных принцев - вот какой он был мастер. Теперь же, кажется, я так загляделся на Лондон и Париж, что забыл любоваться мистером Винески и его чудесами. И мистер Винески - теперь-то я это вижукаждый вечер, приходя домой, заставал за столом этого длинноволосого писаку, которому давно бы пора постричься, и тут же сидел я, глядя на мистера Диккенса так, словно я Пес, а он Бог.

На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Краткое содержание

Ясным апрельским утром 2021 года Оля нехотя собиралась в школу. Тем же самым занимался и ее ровесник Витя, но только в 1980 году. Витя был круглым отличником, председателем совета отряда, и в тот день ему предстоял серьезный разговор с завучем Тамарой Васильевной по прозвищу Васса и пионервожатой Танечкой. На повестке дня стояло вопиющее аморальное поведение Жени Архипова, угостившего одноклассников пасхальным куличом, который испекла его бабушка. Для пионера подобное поведение было непростительно.

Путеводителем Оли в новую жизнь стала девочка Ира, которая подробно ввела подругу в курс дела. Узнав, с какими проблемами столкнулся Женя Архипов, Оля стала всячески ему помогать. Она оказалась единственным человеком, кто выступил против его исключения из рядов пионеров. Неудивительно, что между ребятами завязалась крепкая дружба.

Аннотация к книге

Основные проблемы, описанные в произведении:

бесполезное провождение времени подростков за компьютером;
неумение общаться друг с другом, глядя глаза в глаза, без электронных устройств;
отсутствие фантазии;
ограниченное мышление.

Главы книги оформлены в виде записей дневника по датам. Повествование ведётся от первых лиц главных героев сказки — Оли и Вити. Повесть рекомендована для чтения детям среднего и старшего школьного возраста, а также их родителям.

Онлайн чтение книги Время всегда хорошее Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Время всегда хорошее

Витя, 10 апреля 1980 года, вечер

Вечером мне надо было готовиться к политинформации. Как раз шла передача про то, как американские империалисты пытаются сорвать Олимпиаду в Москве, а люди доброй воли им не дают этого сделать. Но я никак не мог сосредоточиться – сидел и думал про Женьку. Он, конечно, неправ, но все равно на душе было противно.

– Он уже второй час где-то бегает. Ты ему скажи, Витенька, – голос у Женькиной бабушки был скрипучий, но приятный, – чтобы он шел домой! Я волнуюсь! Скоро стемнеет!

Я наскоро пообещал и побежал во двор. То, что пришлось говорить с виновницей всей этой истории, расстроило меня еще больше. Бабушка, конечно, старенькая, лет пятьдесят, а то и все семьдесят, но это ее не оправдывает. Нельзя так подводить родного внука!

Архипыча я пошел искать на нашей груше – той, что возле трансформаторной будки. Даже листьев на ней еще не было, но на дереве так здорово сидеть и болтать ногами! Ветки густые, ты всех видишь, а тебя – никто!

– Женька! – крикнул я, подходя. – Слазь, поговорить надо!

С груши послышалось хихиканье. Пришлось лезть самому. Архипыч сидел на самой верхушке, куда я всегда боялся долазить. Когда я был маленьким, еще во втором классе, я навернулся с самой нижней ветки этой груши, и с тех пор жутко боюсь высоты. Сейчас тоже не полез наверх, устроился на любимой ветке в самом центре дерева. Ветка была толстая, надежная и изгибалась очень удобно – как спинка кресла.

– Чего молчишь? – сердито спросил я. – Молчит… Хихикает…

– Здорово, Тарас! – отозвался Женька.

Тарасом звал меня только он, по имени украинского писателя. Мы его еще не проходили, но Женька прочитал половину домашней библиотеки, в том числе и этого Тараса Шевченко. Причем читал бессистемно, все подряд, что под руку попадется. Я так не мог, я читал книги строго по порядку. Пытался даже Большую Советскую энциклопедию освоить, но сломался на втором томе. Слишком много незнакомых слов оказалось. Зато Пушкина прочитал всего – от первого тома до последнего. Сейчас начал Гоголя.

Обычно мне нравилось, когда Женька звал меня Тарасом, но сегодня я почему-то обиделся.

– Я не Тарас! Я Виктор!

– Ты чего такой злой, Тарас? – удивился Женька.

– Ничего! – огрызнулся я. – Говорю тебе: слезай, надо поговорить! А ты чего?

– Давай лучше ты ко мне! Тут здорово!

Лезть не хотелось, но пришлось. Разговор был такой, что… В общем, не хотелось о нем кричать на весь двор.

Когда я осторожно уселся на ближайшую к Архипычу ветку, тот завопил:

– Качка! Свистать всех наверх! – и принялся раскачивать верхушку.

Я вцепился в ветку изо всех сил и взмолился:

Я стал рассказывать про разговор с вожаткой и завучихой. Чем больше рассказывал, тем мрачнее становился Женька. Да и меня все больше мутило – то ли от высоты, то ли еще от чего. Когда добрался до самого неприятного, то пришлось даже замолчать на минутку, а то меня точно стошнило бы.

– И чего они хотят? – спросил Архипыч, и в этот момент голос у него стал такой же скрипучий, как у его бабки.

Я кое-как продышался и ответил:

– Чтобы ты сказал, что бога нет! Прямо перед всем классом!

– И всё? – Женька сразу повеселел.

– Не всё, – признался я. – Надо, чтобы ты… в общем… сказал, что твоя бабушка неправильно поступила, что дала нам ту булку. И тебе стыдно, что она верит в бога.

– Ничего мне не стыдно! – опять заскрипел Женька. – Какая разница, верит или не верит? Она хорошая и добрая!

– Это само собой. Но она ведь верит! Значит, тебе должно быть стыдно!

– Глупости это! Не буду я такого говорить!

– Тогда с тобой знаешь что сделают? Из школы выгонят!

– Не выгонят! Я самый умный в классе! Если меня выгонять, то всех остальных тоже гнать надо!

А вот Женька и математику с русским здорово знает, и по истории все даты помнит, и рисует почти как настоящий художник. Прав он, не выгонят такого хорошего ученика. Да я и сам не верил, когда говорил. Так, припугнуть хотел.

– Ну, ругать будут!

– Пусть ругают! Поругают и отстанут! Возразить было нечего. Хотя очень хотелось.

Я понял, что завидую Женьке. Вот я очень не люблю, когда меня ругают. Не потому, что папа с мамой меня ругают, – честно говоря, они дома редко бывают. Просто не люблю, и все. Тут я вспомнил просьбу бабушки Архипыча.

– А тебя бабушка домой ждет, – мстительно сказал я. – Волнуется.

Женька тут же дернулся, чтобы слезть, но удержался. Только девчонки бегут домой по первому зову. Мы еще немного поболтали, но минут через пять Архипыч небрежно сказал:

– Проголодался я что-то. Пойду перекушу! Пока.

– Пока, – ответил я.

Женька лихо спрыгнул на землю и пошел неровной походкой – как будто ему очень хочется побежать, но надо сдерживаться.

Через пару метров он все-таки не выдержал и припустил бегом. Я слез в середину груши и еще немного посидел. У меня на шее, на одной ленточке с ключом, болтались старые папины часы, так что я мог следить за временем. Папа из своего обкома раньше девяти не придет, мама и того позже – она в вечерней школе работает.

Но скоро стало совсем скучно, и я поплелся домой. Вдруг я сообразил, что не сказал Женьке одну очень важную вещь, похолодел и бросился в подъезд изо всех сил.

Как бешеная пуля, я взлетел на свой четвертый этаж, быстро открыл дверь и схватился за телефон. На сей раз трубку взял сам Женька, и это было кстати.

– Ты только никому не говори, что я тебя про собрание предупредил! – выпалил я.

– Мне сказали, чтобы… что это должно стать для тебя…

Я попытался вспомнить слово, которое употребила Васса, но не смог.

– Ну, в общем, неожиданно должно быть!

– Хорошо, не скажу! Пока.

Я положил трубку и немножко посидел. Меня все еще немного подташнивало. Неожиданно входная дверь распахнулась – я даже вздрогнул. На пороге стоял папа, но заходить не спешил.

– Что это? – строго спросил он, указывая на замок с наружной стороны.

Я промолчал. Вопрос, как говорит мама, риторический. В замке торчал мой ключ вместе с ленточкой и привязанными к ней часами.

– Хорошо, что я пораньше домой пришел, – папа достал ключ из двери, вошел и прикрыл дверь за собой. – А если бы какой-нибудь вор?

По тону было понятно, что папа настроен на долгий рассказ про всякие важные вещи. Нужно было срочно что-то делать.

– Извини, папа! Я просто задумался, мне завтра про бойкот Олимпиады на политинформации надо рассказать, а я не все понимаю.

Папа сам заядлый рыбак, но тут он клюнул не хуже какого-нибудь ерша.

– А что там не понимать? – он сел в кресло, отложил ключ в сторону и принялся снимать ботинки.

– Ну вот почему США не хотят ехать на Олимпиаду? Боятся проиграть?

Я кивнул. От сердца отлегло – папа пошел по новым рельсам.

– Так вот, в этой войне все средства хороши…

Действующие лица

Оля Воробьёва (ник Синичка) — ученица шестого класса, добрая и отзывчивая девочка.
Витя Шевченко — пятиклассник, пионер, отличник, благородный мальчик с чувством ответственности.

Как и все подростки, они ходят в школу, общаются со сверстниками, радуются и огорчаются. Только Оля живёт в 2021 году, а Витя — мальчик из далёкого 1980 года.

Время всегда хорошее

Сколько бы я ни тренировала мозги умными дядьками вроде Джойса и Кафки, а любить детскую литературу не перестану. Во-первых, она добрая. Во-вторых, она дарит массу приятных иллюзий. Например, что я быстро читаю (целая книжка за пару часов, круто же), или что я очень умная (по мере прочтения в голову приходят на удивление четкие и ясные умозаключения, аж душу греет). Правда, есть и недостатки. Все-таки сложно читать, будучи во многом гораздо опытнее, чем целевая аудитория.

Собственно, начало показалось мне банальным. Мальчик-отличник, образцовый пионер из прошлого vs слегка отбившаяся от рук девочка-живущая-в-сети из будущего. Где-то я их уже видела. А вот когда они махнулись жизнями, стало гораздо интереснее.

Ремарка: я не знаю, как писать о такой короткой и линейной книжке без спойлеров, так что они будут, причем жесткие, причем про концовку. Берегитесь.

Понятно, что, придя в себя и освоившись немного, Оля и Витя насеяли вокруг себя доброе и вечное. Оля научила пионеров высказывать вслух свое настоящее мнение и не лизать сапог системы. Витя напомнил детям недалекого будущего, что можно не только в чатике флудить, но и языком разговаривать, вслух, и в мячик играть на улице.

Во всем этом, конечно, ярко видна мораль, озвученная в названии повести. Своя прелесть была и в восьмидесятых двадцатого, будет и в конце десятых годов двадцать первого века. По идее.

Но я, честно говоря, этого не увидела.

И вот восьмидесятые, самое начало. Люди усталые, недовольные, какие-то колючие все. Неудобная одежда, ужасная мебель. Время, свободное от работы, тратится на стояние в очередях по несколько часов и домашние дела, которые все еще отнимают массу сил и того же времени. Мама Оли постарела, подурнела и говорит, что ей уже тридцать восемь, она зрелая женщина. Проблема – застарелый маразм партийных идеалов, преклонение перед системой, вытекающее из него тотальное лицемерие, когда дети на собрании пионеров говорят одно, между собой – другое, и считают себя совершенно честными, потому что не представляют, как иначе. Во всем этом сквозит невероятная безнадега. Конечно, мы-то знаем, что ей всего десять лет царить осталось, но как-то печально.

Впрочем, можно сказать, что это и не считается: все равно ведь восьмидесятые кончатся, никуда не денутся. Девяностые кончатся, нулевые, и дети восьмидесятых доживут до двадцатых годов нового века, когда все улыбаются. И будут говорить: мне сорок, у меня вся жизнь впереди.

Витя, в общем-то, увлекся несильно. Скорее девочка в него втюрилась, а он только ей отвечал симпатией. А девочке просто было нужно живое общение, а не чатик: когда Оля вернулась назад, девочка вместо Вити влюбилась в другого одноклассника. Оба немногое потеряли.

А вот Оля увлеклась всерьез, не на шутку, и взаимно. Я все думала, как же авторы решат эту проблему. Неужели, когда Витя и Оля разрулят все беды в родных эпохах, они снова поменяются? Или Оля будет обречена на вечную разлуку с этим Женей и забудет его?

Мда. Вот тут-то я и пожалела, что читаю книгу уже с высоты нажитых седин. Будь мне двенадцать, может, оно бы и прокатило: тоже Женя, тоже похож, ровесник, значит, можно его любить вместо того Жени, какая разница. Но нет, я старая мудра и домысливаю дурацкие проблемы: Женя-младший окажется редкостным занудой, ничего того, за что полюбила Оля Женю-из-восьмидесятых. Иначе быть не может: Женя-один умный, начитанный и очень честный, особенно для своей эпохи, а Женя-два, естественно, будет такой же, как все, замороченный на виртуальном общении незнайка, привыкший гуглить. Зато выяснится, что Женя-старший все так же прекрасен, как прежде, так же накручивает прядь волос на палец, когда волнуется, и все такое. Для Жени-старшего прошло тридцать лет, у него давно все отболело и, между прочим, есть жена, родившая Женю-младшего. Для Оли прошло несколько дней. Она будет мучительно общаться с Женей-младшим, чтобы видеть Женю-старшего почаще, страстно ненавидеть его жену, к которой проснется нормальная женская ревность, и ничего с этой ситуацией не сделать, потому что не будет психически здоровый взрослый мужик любить девочку двенадцати лет от роду. Ужас какой-то натуральный, сюжет для мелодрамы, а не хеппи-энд. А в детстве я бы радовалась. О моя юность, о моя свежесть.

Ладно, на самом деле, это классная книжка, пусть не без пары сомнительных моментов, которые дали мне повод разворчаться на две страницы. Надо же было как-то смазать тот факт, что мне, взрослой тиотке, такая детская книжка ужасно понравилась.

Отзывы читателей

Хорошие современные книги встречаются не так часто. Повесть А. Жвалевского — из таких редко попадающихся книг. Прочитать её можно бесплатно в интернете. Чтение будет полезным и интересным и детям, и их родителям.

Книга о мальчике Вите и девочке Оле из разных времён. Легко читается, на одном дыхании. Из книги я много узнала о детстве моих родителей. Рекомендую почитать всем.

Книга Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак в 2010 году заняла третье место при подведении итогов национальной премии на лучшую книгу для детей, поэтому я решила ее прочесть. Сюжет книги таков: девочка Оля из 2021 года и мальчик Витя из 1980 меняются местами. Прочитав книгу, можно убедиться, что настоящая дружба творит чудеса.
Антонина Александровна

Читайте также: