Критическая теория интернета краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Организованные сети против социальных медиа: теория и практика Герта Ловинка
Медиа, возможно, и не определяют нашу ситуацию, как об этом в свое время провокативно писал Фридрих Киттлер, однако скорость их развития зачастую оставляет теорию в дураках. Работа голландского теоретика медиа Герта Ловинка – попытка осмыслить эту ситуацию, намертво уцепившись за практику медиа-активизма, которым Ловинк занимается уже четыре десятилетия: от экспериментов с пиратским радио и панк-зинами в начале 1980-х, сквозь оформление тактических медиа в 1990-е и к теориям и практикам амстердамского Института сетевых культур, который он возглавляет последние полтора десятилетия.
Из его автобиографии, как бы между делом пересказанной в текстах, мы в принципе узнаем об авторе все, что может потребоваться для продуктивной интерпретации его академическо-публицистических текстов. Родился в конце 1950-х в Голландии, юность провел где-то между Амстердамом и Берлином, жил со сквоттерами, варился внутри панк-сцены, занимался андеграунд-изданиями и пиратским радио (к слову, как и его будущий соавтор, итальянский философ-марксист Франко Берарди), общался с хакерами, работал журналистом – и при этом оставался неутомимым исследователем новых медиа, независимым активистом с впечатляющим багажом толстых книжек в рюкзаке.
Когда-то популяризатор теории медиа Маршалл Маклюэн предупреждал, что медиа как расширения нервной системы человека не должны отдаваться на откуп теневым политическим игрокам, в первую очередь крупным и непрозрачным корпорациям, – слишком велика цена за потерю контроля над тем, что является частью твоей среды и тебя самого. Эта, в принципе, простая интуиция у Ловинка приобретает новые оттенки: ему интересно, как медиа – и в первую очередь интернет – ежесекундно и неуловимо проникают в наши привычные социальные структуры и практики, деформируют их, вскрывая новый, часто подрывной потенциал, – а потом отходят на задний план, затвердевая, как очередная идеологическая формация, истоки которой уже успешно забыты. Он пытается вскрыть те политические и социальные практики и воображаемые (imaginaries), которые были в какой-то моменты вытеснены централизацией платформ типа Google и твитами Дональда Трампа. На этом пути он не столько подрывает традицию теории медиа, сколько заигрывает с ней, тут и там отыскивая возможности сцепить ее с другими интеллектуальными и критическими традициями: политэкономией, психоанализом, социологией культуры.
Интернет для Ловинка – с социальными медиа как его последними и самыми крупными эволюционными формами – не просто средство коммуникации с глобальными амбициями и специфическими, но сугубо коммуникативными проблемами; скорее это планетарная инфраструктура, которая достигла такой степени проникновения, что ее функции как интерфейса повседневности все труднее адекватно осмыслять. И тем не менее именно к этому Ловинк всех и приглашает: рассуждать об интернете одновременно в его невидимости и его самодостаточности, в его близости и его отчуждении, высвечивать самые банальные механизмы, которыми он переформатирует нашу повседневность и возможности политического действия – наплывами комментариев, информационной перегрузкой, нервными срывами, цифровым детоксом, селфи-палками и прекарным трудом производителей контента, чьи данные монетизируются вчерашними техноутопистами и сегодняшними акулами IT-бизнеса.
Теория медиа у Ловинка неизбежно смыкается с вопросами политической практики, с конструированием нового политического воображаемого, которое сегодня нельзя представить без собственного медийного аппарата. Социальные сети для него – это пространства технологий, и наоборот, а социальные медиа типа Facebook являются скорее успешными – по крайней мере пока – попытками колонизации и перверсии самой сетевой формы. Таким образом, вопрос прогрессивной политики автоматически сегодня становится вопросом медиа: как вернуть потенциал сетевой форме, как вывести политику за пределы апофеоза аналитики данных, в котором мы оказались застигнуты врасплох вместе с нашими девайсами и телами? Мы можем заняться активизмом в Facebook, но никакие радикальные перемены невозможны, если мы не перекодируем наше отношение с технологиями, если не перестанем быть простыми пользователями и потребителями контента. Именно поэтому для Ловинка так важен опыт тактических медиа в 1990-х и альтерглобалистских форумов в нулевые, когда политика становилась одновременно попыткой редизайна социальности через эксперименты с технологиями.
Предисловие к русскому изданию. Общество социального
2. Berardi F. Futurability. The Age of Impotence and the Horizon of Possibility. London/New York: Verso, 2017. P. 172.
3. Stiegler B. Technics and Time, 2, Disorientation. Stanford: Stanford University Press, 2009. P. 3.
5. Для обзорного анализа этого движения см.: Hesselberth P. Discourses on dysconnectivity and the right to disconnect // New Media & Society. 2018. Vol. 20 (50). P. 1994–2019.
7. Mejias U. Off the Network, Disrupting the Digital World. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2013.
11. График, созданный консалтинговой компанией Gartner в середине 1990-х, отображает интерес общественности и рынка к определенной технологии на разных этапах ее развития.
16. Этот фрагмент вдохновлен последними исследованиями Бернара Стиглера и является ответом на них. См.: Stiegler B. Automatic Society. Vol. 1: The Future of Work. Cambridge: Polity Press, 2016. P. 6–18.
Оглавление
- Организованные сети против социальных медиа: теория и практика Герта Ловинка
- Предисловие к русскому изданию. Общество социального
- 1. Что есть социальное в социальных медиа? (2012)
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Критическая теория интернета предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Организованные сети против социальных медиа: теория и практика Герта Ловинка
Медиа, возможно, и не определяют нашу ситуацию, как об этом в свое время провокативно писал Фридрих Киттлер, однако скорость их развития зачастую оставляет теорию в дураках. Работа голландского теоретика медиа Герта Ловинка — попытка осмыслить эту ситуацию, намертво уцепившись за практику медиа-активизма, которым Ловинк занимается уже четыре десятилетия: от экспериментов с пиратским радио и панк-зинами в начале 1980-х, сквозь оформление тактических медиа в 1990-е и к теориям и практикам амстердамского Института сетевых культур, который он возглавляет последние полтора десятилетия.
Из его автобиографии, как бы между делом пересказанной в текстах, мы в принципе узнаем об авторе все, что может потребоваться для продуктивной интерпретации его академическо-публицистических текстов. Родился в конце 1950-х в Голландии, юность провел где-то между Амстердамом и Берлином, жил со сквоттерами, варился внутри панк-сцены, занимался андеграунд-изданиями и пиратским радио (к слову, как и его будущий соавтор, итальянский философ-марксист Франко Берарди), общался с хакерами, работал журналистом — и при этом оставался неутомимым исследователем новых медиа, независимым активистом с впечатляющим багажом толстых книжек в рюкзаке.
Когда-то популяризатор теории медиа Маршалл Маклюэн предупреждал, что медиа как расширения нервной системы человека не должны отдаваться на откуп теневым политическим игрокам, в первую очередь крупным и непрозрачным корпорациям, — слишком велика цена за потерю контроля над тем, что является частью твоей среды и тебя самого. Эта, в принципе, простая интуиция у Ловинка приобретает новые оттенки: ему интересно, как медиа — и в первую очередь интернет — ежесекундно и неуловимо проникают в наши привычные социальные структуры и практики, деформируют их, вскрывая новый, часто подрывной потенциал, — а потом отходят на задний план, затвердевая, как очередная идеологическая формация, истоки которой уже успешно забыты. Он пытается вскрыть те политические и социальные практики и воображаемые (imaginaries), которые были в какой-то моменты вытеснены централизацией платформ типа Google и твитами Дональда Трампа. На этом пути он не столько подрывает традицию теории медиа, сколько заигрывает с ней, тут и там отыскивая возможности сцепить ее с другими интеллектуальными и критическими традициями: политэкономией, психоанализом, социологией культуры.
Интернет для Ловинка — с социальными медиа как его последними и самыми крупными эволюционными формами — не просто средство коммуникации с глобальными амбициями и специфическими, но сугубо коммуникативными проблемами; скорее это планетарная инфраструктура, которая достигла такой степени проникновения, что ее функции как интерфейса повседневности все труднее адекватно осмыслять. И тем не менее именно к этому Ловинк всех и приглашает: рассуждать об интернете одновременно в его невидимости и его самодостаточности, в его близости и его отчуждении, высвечивать самые банальные механизмы, которыми он переформатирует нашу повседневность и возможности политического действия — наплывами комментариев, информационной перегрузкой, нервными срывами, цифровым детоксом, селфи-палками и прекарным трудом производителей контента, чьи данные монетизируются вчерашними техноутопистами и сегодняшними акулами IT-бизнеса.
Теория медиа у Ловинка неизбежно смыкается с вопросами политической практики, с конструированием нового политического воображаемого, которое сегодня нельзя представить без собственного медийного аппарата. Социальные сети для него — это пространства технологий, и наоборот, а социальные медиа типа Facebook являются скорее успешными — по крайней мере пока — попытками колонизации и перверсии самой сетевой формы. Таким образом, вопрос прогрессивной политики автоматически сегодня становится вопросом медиа: как вернуть потенциал сетевой форме, как вывести политику за пределы апофеоза аналитики данных, в котором мы оказались застигнуты врасплох вместе с нашими девайсами и телами? Мы можем заняться активизмом в Facebook, но никакие радикальные перемены невозможны, если мы не перекодируем наше отношение с технологиями, если не перестанем быть простыми пользователями и потребителями контента. Именно поэтому для Ловинка так важен опыт тактических медиа в 1990-х и альтерглобалистских форумов в нулевые, когда политика становилась одновременно попыткой редизайна социальности через эксперименты с технологиями.
© Geert Lovink, 2019
Организованные сети против социальных медиа: теория и практика Герта Ловинка
Медиа, возможно, и не определяют нашу ситуацию, как об этом в свое время провокативно писал Фридрих Киттлер, однако скорость их развития зачастую оставляет теорию в дураках. Работа голландского теоретика медиа Герта Ловинка – попытка осмыслить эту ситуацию, намертво уцепившись за практику медиа-активизма, которым Ловинк занимается уже четыре десятилетия: от экспериментов с пиратским радио и панк-зинами в начале 1980-х, сквозь оформление тактических медиа в 1990-е и к теориям и практикам амстердамского Института сетевых культур, который он возглавляет последние полтора десятилетия.
Из его автобиографии, как бы между делом пересказанной в текстах, мы в принципе узнаем об авторе все, что может потребоваться для продуктивной интерпретации его академическо-публицистических текстов. Родился в конце 1950-х в Голландии, юность провел где-то между Амстердамом и Берлином, жил со сквоттерами, варился внутри панк-сцены, занимался андеграунд-изданиями и пиратским радио (к слову, как и его будущий соавтор, итальянский философ-марксист Франко Берарди), общался с хакерами, работал журналистом – и при этом оставался неутомимым исследователем новых медиа, независимым активистом с впечатляющим багажом толстых книжек в рюкзаке.
Когда-то популяризатор теории медиа Маршалл Маклюэн предупреждал, что медиа как расширения нервной системы человека не должны отдаваться на откуп теневым политическим игрокам, в первую очередь крупным и непрозрачным корпорациям, – слишком велика цена за потерю контроля над тем, что является частью твоей среды и тебя самого. Эта, в принципе, простая интуиция у Ловинка приобретает новые оттенки: ему интересно, как медиа – и в первую очередь интернет – ежесекундно и неуловимо проникают в наши привычные социальные структуры и практики, деформируют их, вскрывая новый, часто подрывной потенциал, – а потом отходят на задний план, затвердевая, как очередная идеологическая формация, истоки которой уже успешно забыты. Он пытается вскрыть те политические и социальные практики и воображаемые (imaginaries), которые были в какой-то моменты вытеснены централизацией платформ типа Google и твитами Дональда Трампа. На этом пути он не столько подрывает традицию теории медиа, сколько заигрывает с ней, тут и там отыскивая возможности сцепить ее с другими интеллектуальными и критическими традициями: политэкономией, психоанализом, социологией культуры.
Интернет для Ловинка – с социальными медиа как его последними и самыми крупными эволюционными формами – не просто средство коммуникации с глобальными амбициями и специфическими, но сугубо коммуникативными проблемами; скорее это планетарная инфраструктура, которая достигла такой степени проникновения, что ее функции как интерфейса повседневности все труднее адекватно осмыслять. И тем не менее именно к этому Ловинк всех и приглашает: рассуждать об интернете одновременно в его невидимости и его самодостаточности, в его близости и его отчуждении, высвечивать самые банальные механизмы, которыми он переформатирует нашу повседневность и возможности политического действия – наплывами комментариев, информационной перегрузкой, нервными срывами, цифровым детоксом, селфи-палками и прекарным трудом производителей контента, чьи данные монетизируются вчерашними техноутопистами и сегодняшними акулами IT-бизнеса.
Теория медиа у Ловинка неизбежно смыкается с вопросами политической практики, с конструированием нового политического воображаемого, которое сегодня нельзя представить без собственного медийного аппарата. Социальные сети для него – это пространства технологий, и наоборот, а социальные медиа типа Facebook являются скорее успешными – по крайней мере пока – попытками колонизации и перверсии самой сетевой формы. Таким образом, вопрос прогрессивной политики автоматически сегодня становится вопросом медиа: как вернуть потенциал сетевой форме, как вывести политику за пределы апофеоза аналитики данных, в котором мы оказались застигнуты врасплох вместе с нашими девайсами и телами? Мы можем заняться активизмом в Facebook, но никакие радикальные перемены невозможны, если мы не перекодируем наше отношение с технологиями, если не перестанем быть простыми пользователями и потребителями контента. Именно поэтому для Ловинка так важен опыт тактических медиа в 1990-х и альтерглобалистских форумов в нулевые, когда политика становилась одновременно попыткой редизайна социальности через эксперименты с технологиями.
Years and years (2019), скриншот
Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, 2019.
Книга Герта Ловинка, бывшего постхиппи, сетевого партизана и независимого интеллектуала, а теперь и знаменитого медиатеоретика, составлена из статей разных лет, в которых он применяет инструментарий критической теории к сетевым технологиям. Автор обращается к начитанному левому активисту и проводит его по маршруту, составленному из болевых точек Web 2.0 от селфи до культуры шеринга, вскрывая их как идеологические сборки.
Что мы делаем, когда каждые полчаса просматриваем ленту Facebook или проверяем почту даже на самых по-настоящему интересных встречах? Уходим от реальности? Погружаемся в призрачные миры виртуального? Охотимся за дофамином? Ловинк утверждает, что мы не освобождаемся в эти моменты от общества и его требований, а, наоборот, отправляемся в непрекращающийся поток социального. И, по своей сути, этот поток социального — порнографичен. Единственное, что остается невидимо в этом потоке и, тем не менее, обладает решающей агентностью — это сами медиа.
Коллективный протест в компании Glovo, 2019. Фото: Сергей Мовчан / Political Critique (Украина)
Хватит продвигать, пора анализировать
Империя Социального
Art by Sylvain Sarrailh © ArtStation
Личное — это финансовое
Культура комментария, или Разговаривая с сетью
Все, что хотят произвести пользователи, — это эффект, а не стремление стать частью общего интеллекта. В конечном счете это желание публично выразить ресентимент и быть услышанными. Так настроен наш софт.
Кажется, именно в этой главе критика срабатывает по-настоящему освобождающе. В смысле Ловинк избавляет читателя от греха моралистической ненависти к ближнему, который может написать грязные, непристойные и оскорбительные комментарии под любым самым общественно важным постом. Меняться должен прежде всего софт, а не люди. Но что, если софт и так меняется? Необязательно в эмансипаторную сторону, но , похоже, изменения проходят, скорее, через разломы и трещины внутри идеологии софта, а не через создание прямой альтернативы. Например, Instagram в скором будущем отменит лайки. И обычно сетевые инициативы, заявляющие о себе как об альтернативных и свободных, по причине остаются на скамейке запасных для пользователей.
Главной проблемой сборника статей Ловинка является отсутствие критической массы читателей, способных общими усилиями перестроить сложившийся интернет-порядок. Читатель, который отнесся бы к этим текстам со всей серьезностью и вниманием (и политизированным отвлечением), сохранив критическую позицию и не заменив ее моралью, смог бы создать сетевые партизанские практики, не выключая смартфона, и найти в технологиях эмансипационный потенциал и отсутствие детерминированности, впитав в себя всю концептуальную плотность и сложность этой критики.
Примечания
2 Ловинк тут обращается к Альтюссеру
3 Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, 2019. C. 53
5 Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, 2019.
6 О’Нил К. Убийственные большие данные. Как математика превратилась в оружие массового поражения. М.: АСТ, 2018.
7 в книге речь идет о США
9 Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, 2019.
11 которым было предложено продавать билеты на концерты, а не записи
13 т. е. с определенной цикличностью
14 в терминологии Бадью и Жижека
15 если использовать терминологию акторно-сетевой теории
16 Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: М.: Ад Маргинем Пресс, 2019.
17 Там же. С. 161
18 Фишер М. Капиталистический реализм. Альтернативы нет? М.: Ультракультура 2.0, 2010.
Spectate — независимое издание. Если вам нравится то, что мы делаем и вы хотите нас поддержать, оформите ежемесячный донат на Patreon. Даже 5$ каждый месяц — большой вклад.
Подпишитесь на наш канал в Telegram , чтобы читать лучшие материалы платформы и быть в курсе всего, что происходит на сигме.
Читайте также: