Краткое содержание ян баршчэуски плачка
Обновлено: 05.07.2024
Плачка – это женщина в белом, которую знали в основном на северной и северо-западной Беларуси. Появляется она в заброшенных, разрушенных местах и строениях. (старые дома без окон и дверей, развалины замков, заброшенные кладбища) . Видят её обычно после захода солнца, в сумерках. Она садится у порога и плачет о своей судьбе. Говорят, плакала она так искренне, что от них небо даже ночью вдруг освещалось и становилось светло как днём, а все дневные птицы и звери просыпались.
Толковали Плачку по разному. Некоторые считали, что она предсказывает разные несчастья, кто-то думал, что это призрак женщины, оплакивавшей своих детей. Есть ещё мнение, что Плачкой вообще-то называли очень яркую комету (вспомните про то, что небо освещалось ночью) .
Предполагается, что в образе Плачки объединено сразу несколько сюжетов и мифов. Во-первых, это распространённая на Беларуси вера в то, что людям, жившим на этом свете по совести, Бог разрешает приходить к своим родственникам и предупреждать их о бедах, давать советы, а то – и покормить младенца.
Во-вторых, Плачку увязывают с образом вообще всех случайно погибших и не похороненных как следует, с соблюдением обычаев.
В-третьих, Плачку часто связывают с сокровищами. Есть много преданий, в которых он отсыпает нищему жменьку меди, которая потом превращается в дорогие старинные серебряные монеты.
Мне же больше всего нравится совсем другое толкование. Согласно ему, Плачка – это как бы праматерь (первая женщина, образ земли, рожающей всё на свете) . И она всего лишь оплакивает всех погибающих. Вообще всех (явно прослеживается всепринимающая материнская позиция) .
То есть кто бы где бы не умер, о нём будет кому поплакать. Видимо, это такой способ снять тревожность, убедить себя в том, что даже после смерти вспомнят. Кроме того, сам ритуал оплакивания – это своего рода залог успешного перехода в иной мир. Стало быть Плачка – это такая страховка, гарантирующая успех. Ну и, возможно, какой-то отзвук матриархата.
Наконец, удивительное отличие Плачки от прочих призраков. Обычно они (особенно если плачут) озлоблены и ненавидят живых. А вот Плачка к живым относилась хорошо. Что опять же наводит на мысль о том, что эта мифическая сущность как-то связана с праматерью и землёй-прародительницей.
Когда я ехал из Полоцка, один корчмарь рассказал мне, что невдалеке от дороги, за берёзовой рощей стоит пустой дом. Возле него остался лишь небольшой вишнёвый сад. Жил там когда-то крестьянин, которого паны выслали вместе со всей роднёй куда-то далеко, отобрав у него в имение несколько коров и лошадей, что принадлежали ему.
– Дом без дверей и окон, никто тут не живёт, – сказал парнишка слепому. – Даром только с дороги свернули.
Этот убогий ходил потом от дома к дому, показывал эти деньги, на которых с одной стороны были изображения королей, а с другой – Погоня. [1]
Невдалеке от дороги, когда едешь в Витебск, стоит пустая часовня. Там после захода солнца видели, как она плакала, сидя на пороге, и её печальный голос был слышен издалека.
Среди людей разное думали про эту плачку. Одни тревожились, что это видение – предвестие какого-то большого несчастья, войны, морового поветрия либо голода во всём крае.
По деревням старые люди говорили меж собой об этой женщине, всегда предсказывая что-нибудь плохое. Некоторые ж из молодых думали совсем иначе – доказывали, что там, где покажется та плачка, в земле, верно, зарыт клад. И вся околица повторяла эти домыслы.
На краю той деревни жил убогий человек, который некогда обошёл весь свет. Вернувшись к своей родне, жил только милостыней. Он часто повторял им всем:
– Братья! Слёзы и жалобы этого призрака предрекают вам не золото и серебро. Эта женщина плачет на пороге того храма, который вы позабыли. Вы помышляете лишь о богатстве, а ждут вас бедствия и нужда.
Однажды, посмеявшись над словами этого стрика, порешили: когда все будут спать, идти на то место, вырыть там яму и добыть деньги из земли.
Старая часовня стояла за четыре версты от деревни. И вот несколько молодых селян, прихватив с собой потребный для поиска кладов инструмент, поспешили туда, чтоб начать работу до того, как запоёт петух.
Пришли к часовне. Мрачный вид этого места наводил на них тревогу и страх. Невдалеке шумел густой еловый лес, откуда-то доносился тоскливый голос совы, и месяц очень редко показывался из-за чёрных туч. Часовня стояла на пригорке в тени нескольких берёз, будто могильный памятник.
Трудились всю ночь. В нескольких местах выкопали глубокие ямы, но нашли в земле только сопревшие доски и черепа. Поняли, что когда-то было тут кладбище, хоть сверху и не видно было уже никаких знаков, кроме нескольких торчащих из земли поросших мхом камней.
Летней порой ночи коротки, вот уже на востоке занимается заря. Все труды оказались напрасными. Засыпали ямы и возвращаются домой.
На том месте, где стояла плачка, на ветке висело огромное осиное гнездо. Осы, что влетали и вылетали из этого гнезда, освещённые лучами восходящего солнца, сновали в воздухе, будто золотые искры.
– Послушайте моего совета, – сказал один из них, – давайте обвяжем осиное гнездо платком, пойдём, разбудим этого старого деда и скажем, что выкопали из земли возле часовни клад и часть принесли ему. А когда он встанет с постели, кинем осиное гнездо ему в окно. Пусть побесится старый!
Все согласились на эту проделку. Разбудили деда, кинули в хату осиное гнездо, а сами, смеясь, быстро убежали.
Чудо неслыханное! Старик видит пред собой рассыпанное по полу золото. Рассказывают, что пока он удивлённо смотрел на это, явилась пред ним женщина, та самая, которую видели плачущей на пороге старой часовни, и сказала:
– Возьми часть этого сокровища себе, а остальное раздай убогим. Бог заботится о моих страдающих детях.
В Инфлянтах же был такой случай. В имении пана М. находятся руины какого-то древнего замка. Говорят, что в незапамятные времена стоял там город, потому как вода, стекая с гор, иногда размывает песок и обнажает фундаменты каменных домов. Там часто находят стеклянные или ржавые железные предметы, что в давности служили для украшения, части оружия, а изредка медные или серебряные монеты, что веками лежали в земле.
К тем руинам каждый вечер после захода солнца приходила плачка, она вешала на руины того замка венки из полевых цветов, садилась на камень, и ломая руки, заливалась слезами. Многие, слыша издалека её сетования, возвращались домой печальными и рассказывали об этом остальным.
Были и такие, что, слыша причитания удивительной женщины, из любопытства подошли к ней в вечернем сумраке и из слов, которые услыхали, сумели понять лишь, что какая-то несчастная мать плачет по своим детям. Но только надумали подойти поближе и спросить, кто она и что за беда с нею приключилась, как уже больше не видели её, и голос её не отзывался до следующего вечера.
Не понимал никто, что это значит. Смутные догадки ходили по околице. Всюду говорили о ней, будто о дивной комете, что появляется на небе в виде огненной метлы. Хотели разузнать, где она живёт и откуда приходит, да всё напрасно. Будто некий дух нисходила она на землю, а потом исчезала в воздухе.
Говорят, что и сам пан М. не перечил этим дивным рассказам, ибо и он тоже однажды встретил её, возвращаясь поздней порою домой, и слышал, как она плакала на руинах замка. Было это для него непонятно, однако, поразмыслив, он поверил тем людям, что всю жизнь думают лишь о корысти и хотят, чтоб непостижимый дух открывал им лишь золото да серебро, показывал клады, сокрытые в земле. И вот позвал он к себе эконома и дал ему такое распоряжение:
– Соберёшь людей, и завтра начнёте работать на руинах замка; там в земле должен быть клад. Этот странный и непонятный призрак, верно, хочет показать нам какие-то сокровища, которые вознаградят нас за труды и потраченное время, иначе его появление не объяснить.
– Я слышал слова той плачки. Она оплакивает смерть каких-то несчастных детей, а про клады, спрятанные в земле, и не вспоминала. Эта тайна, которая нам недоступна. Мне сдаётся, тут какое-то предостережение и пророчество.
– Ты прямо как неясыть или сова, что пугает людей тоскливыми пророчествами. Я ничему такому не верю и не желаю изучать тайны этого привидения. Давно я собирался раскопать руины. Может, найдём там старинные предметы, для этого не жаль потрудиться. А коли правы те, кто думает, что это в обличии плачки является клад, так и это неплохо, что бы там ни было, завтра всё сделать, как я сказал.
– А если этот клад проклят, если он во власти злых духов? Он ведь тогда не дастся в руки и будет опускаться всё глубже и глубже в землю. Ведь только время потратим, а коли и дастся он нам, то будет больше беды, чем добра. Слыхал я, что достали как-то из земли заклятые сокровища, так тем, кто взял из них хоть одну монетку, какая-то болезнь скрутила обе руки.
– Довольно. Соберёшь утром людей и отведёшь на руины замка. Я сам приеду и покажу, откуда начинать копать.
Эконом был из застенковой шляхты, [2] хозяин хороший, но верил в то же, во что и простой народ. Пожал он плечами и пошёл выполнять панский приказ.
На самом восходе солнца на руинах замка, ожидая распоряжений, уже стояла толпа работников. Когда приехал пан М., то приказал копать глубокую яму на том самом месте, где всегда видели сидящую на камне плачку.
Яма была не глубже полутора локтей, [3] когда нашли каменный склеп. Чтоб отрыть со всех сторон засыпанные землёю стены, раскопали и вокруг. Работники трудились там несколько дней, отдыхали мало, лишь в полуденный зной. Наконец нашли железные двери. С обеих сторон этого склепа были маленькие оконца, на которых ещё крепко держались проржавевшие железные решётки.
Когда выломали двери и открыли это место, куда несколько веков не проникал солнечный луч, там было глухо, будто в могиле. Заходят с огнём, на всех напала тревога. Видят: и посреди склепа, и возле стен – повсюду в разных позах лежат скелеты. Кости рук и ног закованы в тяжёлые железные цепи. Онемели люди, глядя на этот ужас.
– Снимите кандалы с этих скелетов, – сказал пан М., – и отвезите ко мне. Нужно сохранить эти памятники минувших веков.
Отвезли кандалы пану. Он, показывая их своим гостям и соседям, хвастался, что нашёл в земле такие древние предметы, хотя по виду они были совсем похожи на нынешние.
Кости покойников люди собрали и погребли на ближайшем кладбище в одной яме, пригласили попа и после богослужения поставили на могиле большой деревянный крест.
На берегу Полоты, в пяти верстах от города, где эта река минует боры и через широкие поля приближается к Двине, тоже явилась та самая плачка. Видели её на пригорке, тоже на заходе солнца, сидела она на камне, который лежал там в тени раскидистых берёз. Видели её крестьяне, идучи по домам после дневной работы, и путники, что возвращались вечерней порой из города.
Разошлась весть про это чудесное явление. Люди, как и везде, по-разному судили об этом случае, но большинство держалось мысли, что там лежат зарытые в земле сокровища.
В Полоцке некоторые говорили, что окрестности города и в давние времена постоянно были театром войны. Сохранилось предание, будто в этих местах потерпело поражение некое войско. Опасаясь, что их богатства достанутся неприятелю, всё своё золото и серебро они зарыли в землю на том пригорке и положили сверху большой камень, чтоб указывал место на тот случай, если кто-нибудь из них вернётся отыскать спрятанный там клад. Но прошли века, а камень лежал на том же месте, а под ним нетронутые сокровища.
Слыша такие разговоры, несколько парней, что жили в Полоцке, уговорились пойти ночью на тот пригорок, вырыть клад и поделить поровну. Взяли необходимый инструмент и, когда все спали, вышли за город.
Ночь была погожая, небо усеяно звёздами, и полная луна светила в вышине. Шли тихо и осторожно, чтобы ни с кем не повстречаться по дороге. Минули костёл святого Ксаверия, где покоится прах монахов и обывателей этого края. Услышав голоса перекликающихся у Спаса сторожей, они свернули с дороги и долго шли берегом реки до назначенного места.
Пришли на пригорок, нашли большой камень. Половина его была в земле, а верхнюю часть покрывал сухой мох. Окопали его по кругу, общими силами сдвинули с места и стали вбивать глубоко в землю железный штырь. Вдруг тот звякнул так, будто ударил своим острым концом в какую-то металлическую пластину. И впрямь тут клад – стали рыть землю.
Трудились долго, часто пробовали землю штырём. Клад был неглубоко, но земля несколько раз осыпалась со всех сторон и заваливала яму. Некоторое время стояли удивлённые, им казалось, что заклятые сокровища сами закапываются в песок, не желая даваться им в руки.
Покуда совещались, что делать, с востока набежали чёрные тучи, затянули всё небо, и луна скрылась в густых облаках. Стало так темно, что они едва могли видеть друг друга. Заморосил дождик.
– Сейчас песок немного промочит, и работа пойдёт быстрее, – сказал один из них. – Давайте не тратить время понапрасну.
И, подбадривая друг друга, все вместе начали копать. Яму вырыли длинную и широкую, такую, что уже так просто не осыплется.
– Котёл! Котёл с деньгами! – закричали все радостно, но, когда окопали вокруг и хотели поднять его из земли, увидели, что это тяжёлый железный панцирь. Он покрывал грудь скелета, сбоку от которого лежал меч, а на черепе – железный шишак. Стоят все задумчиво, видя, каким дивным образом обманула их судьба.
– Давайте бросим этот скелет, а доспехи возьмём себе. Пусть хоть они будут памятью о наших ночных трудах.
Только собрались это сделать, как будто пригорок осветила молния. Видят: стоит огромный великан в железных доспехах, держа над их головами сверкающий меч. Ужас пронзил их сердца, землю потряс удар грома. И великан произнёс такие слова:
– Никчёмные! Злату и сребру предались вы всеми мыслями своими! Помышляя лишь о богатстве, вы оскорбили прах богатыря, который со славою окончил тут жизнь свою. Воссияет заря воскресения мёртвых, и падёт на вас позор пред лицом всего мира!
Страх потряс их до глубины души, долго стояли онемевшие, словно ночные призраки. В свете молнии снова увидели перед собой засыпанную песком яму, и показалось им, будто земля на этом месте нетронутая.
Бросили на пригорке и штырь, и лопаты; забыли, какая дорога ведёт в город; бежали через засеянные поля и луга, и казалось им, что тот великан с мечом в руке долго гнался за ними.
На рассвете вернулись в город. Все обессиленные, с бледными лицами, будто измученные тяжкой хворобой. Со страхом вспоминали произошедшее, рассказывали другим, но не все поверили.
После этого случая плачку видели в разных местах в окрестностях города. На кладбище, посреди которого стоит каменный костёл святого Ксаверия, ходила она, ломая руки, от одной могилы к другой, иногда молча стояла у надгробий, будто каменная статуя. Многие из тех, что проходили ночною порой мимо этих мест, убегали в испуге, будто от упыря, и рассказывали другим об этом диве.
Видели её и у костёла святого Казимира. Сидела она перед дверьми этого храма от заката аж до восхода солнца. Не раз плакала, сидя на камне, в поле или на берегу Двины. Но её плач и сетования мало кому трогали сердце. Мало было таких, что, подняв очи к небу, взывали к милосердию Божьему. Одни не обращали внимания, другие мечтали о кладах.
– Как мне думается, – сказал Завальня, – это предостережение для людей, чтоб исправили свои нравы. Но, увы, люди ныне стали такие разумные, что каждая вещь им и так понятна, ни в какие чудеса они не верят, клады им подавай, чтоб, не трудясь, иметь всё, что придёт им в голову. За золото они продадут всё то, что наши отцы ценили дороже жизни.
– Богатый человек может сделать много добра, это правда, – сказал дядя. – Но пусть он сперва научится познавать и любить то, что есть добро. Тогда Бог и сделает его достойным распорядителем сокровищ земных, как того старого человека, которому в окно кинули осиное гнездо, и оно на его глазах превратилось в золотые монеты. Люди гонятся за богатством не для того, чтоб делать ближним добро, а чтобы вообще ничего не делать либо, что ещё хуже, чтоб вредить. Но что же дальше?
Когда некоторые наши богатые и учёные паны путешествуют в дорогих экипажах, либо во время охоты с гончими псами проезжают по горам и густым лесным чащам, эта плачка часто встречает их в образе сироты в убогой крестьянской одежде. В молчаньи обращает она к ним голубые, залитые слезами очи, будто моля их о милости, но никто из этих панов не обращает на неё внимания.
Неподалёку от озера Ребло, где на острове стоит ныне мой домик, если пану Завальне известны те края, верно, видел он Почановскую гору, она там выше всех остальных гор. Склоны её поросли лесом, а на самой вершине есть ровное и гладкое место.
Про эту гору среди людей ходят разные рассказы. Говорят, что когда-то там был монастырь и церковь. И хоть не видно теперь никаких знаков, рассказывают, будто из-под земли слышны пение и звон колоколов.
Иные говорят, что на вершине этой горы, ночью, в своём скорбном уборе, упав на колени, поднимая руки и очи к звёздам, со слезами молилась плачка. Перед нею открылось небо, в вышине разлился ярчайший солнечный свет, в лесах и на полях проснулись все птицы и звери, и из слёз этой женщины возник родник живой воды.
С той поры тот, кто впервые придёт на вершину Почановской горы, и кто раньше не слыхал об этом чуде, найдёт родник чистейшей воды, недалеко от которого стоит печальная сирота в крестьянской одежде. Кто напьётся из этого родника и узнает сироту, тот станет пророком, все тайны увидит он с вершины горы.
Поднимались люди на гору. Были и такие, что видели родник и печальную сироту, однако пренебрегли родником и деревенской девчонкою. Прослышав потом от других про эти чудеса, поднимались на гору во второй раз, но уже не встречали никого, и места, где был тот родник, найти не могли.
– Неужто та самая плачка, которую видели в окрестностях Полоцка и в других уголках Беларуси, является в образе крестьянской сироты?
– Точно, та самая, – сказал слепой Франтишек, – но спесивые и корыстные люди не поняли, кто она, хотя по всему краю является она в облике плачки и деревенской сироты.
Он потушил огонь, а я удалился в свою комнату и грезил о плачке, покуда петух не запел во второй раз.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Погоня – герб Великого княжества Литовского. Монеты с изображением польских королей и Погоней чеканились на Виленском монетном дворе при Сигизмунде I, Сигизмунде II, Сигизмунде III и Владиславе IV.
[2] Застенковая, или околичная, шляхта – бывшие беспоместные дворяне, жившие в застенках (маленьких селениях, окружённых стеной, т. е. плотным забором, а также в кутах, т. е. однодворках). В некоторых областях Беларуси в начале XIX в. составляли до 15% населения.
Коротко об авторе
Пан Скоморох был очень богат и жаден. Со своими подданными обращался очень плохо, с соседями не дружил. Однажды ночью, когда на небе стояла полная луна, а за окном бушевала гроза, пан размышлял, сидя в своём кресле. Как вдруг заметил в углу комнаты высокую фигуру.
Когда незнакомец подошёл поближе, пан подумал, что перед ним посланник дьявола, - так безобразен и страшен был гость. Он сказал, что пришёл от имени пани Белой Сороки, которая ищет себе верных друзей. По словам незнакомца, Белая Сорока красива, богата и могущественна. Гость сказал Скомороху, что на следующий день она навестит его. После этого незнакомец попрощался и скрылся в темноте.
Пан позвал слуг и потребовал объяснить, почему они не пришли на его зов. Слуги начали рассказывать, что внезапно на них навалилась страшная тоска, а перед глазами стояли ужасные видения. Пан прогнал их и до утра размышлял о случившемся. На следующий день он приказал навести в доме порядок. Вечером заперся в комнате и потребовал, чтобы его не беспокоили. Когда в комнату влетела Белая Сорока и обратилась в прекрасную богато одетую женщину, пан поразился её величию. Они долго беседовали друг с другом. Прощаясь, пани захотела познакомиться с соседями Скомороха. В качестве благодарности слуга Белой Сороки передал пану мешок золота. Когда гости покинули комнату, пан позвал лакеев и спросил, были ли у них сегодня видения. Те ответили, что были.
На следующий день пан отправился к соседям и стал рассказывать им о величии и красоте Белой Сороки. Некоторые испугались, другие с радостью согласились познакомиться с могущественной пани. Тем же вечером единомышленники пили за здоровье Белой Сороки. В полночь она показалась и долго говорила с гостями, расспрашивала их о хозяйстве. С тех пор Белая Сорока регулярно посещала своих почитателей.
В то же время простые люди начали замечать странные вещи, которые происходили вокруг. Слуги злой чародейки всячески вредили народу, даже наложили на коров чары, чтобы они не давали молока. Однако в скором времени народ выяснил, где прячется чародейка, и решил отомстить ей. Узнав об этом, колдунья исчезла. Единомышленники Белой Сороки долго сожалели об её уходе, а пан Скоморох покинул эту местность и обратился в медведя. В облике зверя жил он в доме чародейки и охранял её богатства.
Подведём итоги
В XIX веке у каждого молодого дворянина был свой дядька, который был ему верным слугой и учителем.
С наибольшей полнотой характер Савельича и природа его смиренности раскрываются в эпизодах, связанных с дуэлью. Гринев-отец, узнав о дуэли сына, пишет Савельичу грозное и оскорбительное письмо. Гринев-сын обвиняет старика в доносе. Особенность созданной Пушкиным ситуации состоит в том, что Савельича обвиняют и оскорбляют ни за что.
Письмо это - замечательный образец пушкинского проникновения в психологию, обнаруживающую глубинные чувства человека.
Савельич любил Гринева по-отцовски и сделал для своего воспитанника гораздо больше, чем его родной отец.
В образе Савельича воплощены многие привлекательные черты, характерные для простого русского человека: верность долгу, прямота, способность к глубокой привязанности и самопожертвованию. Всё лучшее в Гринёве воспитано преимущественно Савельичем. Савельич глубоко привязан к Гринёву. Свой долг он видит в том, чтобы устроить счастье своего питомца. Савельич - раб по положению, но не раб по духу. В нём живёт чувство человеческого достоинства.
Мифологический женский образ, наиболее распространенный на севере и северо-западе Беларуси.
Я.Баршчэўскі "Шляхціц Завальня", "Апавяданне шостае. Плачка" (687: с.125)
Ян Барщевский "Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях", "Повесть шестая. Плачка". Перевод Дмитрия Виноходова (686)
Я.Баршчэўскі "Шляхціц Завальня", "Апавяданне шостае. Плачка" (687: с.125)
Жаночая міфалагічная постаць, вядомая перважна з тэрыторыі паўночнай і паўночна-заходняй Беларусі. Міфалагічныя аповеды пра плачку былі літаратурна апрацаваныя Янам Баршчэўскім і змешчаныя ім у зборніку беларускіх фантастычных апавяданняў "Шляхціц завальня". Паводле гэтых аповедаў, плачка — гэта кабета надзвычайнай прыгажосці, апранутая ў чысцюткі белы строй, але з галавой, пакрытай чорным галаўным уборам, і плячыма, ухутанымі ў чорную хустку. Часам з’яўлялася ва ўбогім сялянскім, сіроцкім адзенні. На жывых яе блакітных вачах заўсёды блішчэлі слёзы. Такім чынам, усё яе аблічча сімвалізуе жалобу і смутак. Падмацоўваюць гэты вобраз і звычайныя месцы з’яўлення плачкі: старыя кінутыя дамы, пустыя касцёлы або капліцы, разваліны старых замкаў. Часам з’яўлялася яна сярод дрэў (часцей — пад бярозамі) або пасярод поля, на пагорках, на беразе Дзвіны. Пакінуты дом, дзе з’яўлялася плачка, часта быў без вокнаў і без дзвярэй, што ўзмацняла сімволіку замагільнага свету (у параўнанні з дамавінай — міфічным жытлом нябожчыка на "тым сьвеце"). Найчасцей яе бачылі пасля захаду сонца, калі яна, сеўшы на камень або на парозе капліцы, жаласна наракала на свій лёс (як, напрыклад: "Няма каму даверыць таямніцу сэрца майго!") і горка плакала. Відавочна, апошняя яе асаблівасць і асацыявалася ў народнай свядомасці з яе імем. Слёзы і малітвы плачкі былі нагэтулькі шчырыя, што ад іх нават уначы растулялася неба, свяціла яснае Сонца, прачыналіся птушкі і звяры. З гэтых слёз утварылася крыніца жывой вады на гары Пачыноўскай на выспе возера Рабло. Лічылася, што калі нехта ўпершыню нечакана натрапіць на гэтую крыніцу, нап’ецца з яе вады і пры гэтым пазнае плачку у сіроцкім адзенні, то стане вешчуном і з вяршыні гары пазнае ўсе таямніцы свету; не пазнаўшы ж яе, не ўбачыць яе ўжо ніколі.
Пра плачку хадзілі розныя пагалоскі. Некаторыя думалі, што плачка — вяшчуння нейкіх няшчасцяў: вайны, паморку або голаду. Іншым чулася, што гэта няшчасная маці аплаквае сваіх дзетак. А іншым мроілася, што плачка — гэта камета, якая з’яўляецца на небе ў выглядзе вогненнай мятлы. Дасведчаныя людзі сцвярджалі, што плачка плача на парозе або рэштках забытых святыняў: закінутых могілак; месцаў, дзе заставаліся рэшткі не пахаваных паводле прынятага абраду людзей або волатаў — герояў; месцаў, з якімі звязваліся аповеды пра царкву ці касцёл, што праваліліся пад зямлю. З’яўляючыся ў гэткіх месцах, плачка звычайна ўпрыгожвала іх вянкамі з палявых красак, нібы ўшаноўваючы памяць нявінна памерлых. Маладзейшыя ж былі ўпэўненыя, што там, дзе з’яўляецца плачка, абавязкова закапаны вялікі скарб. Магчымая сувязь плачкі са скарбамі падмацоўвалася аповедамі пра тое, напрыклад, як яна кінула ў шапку няшчаснаму сляпому вандроўніку жменю старадаўніх срэбраных манет з выявай каралёў на адным баку і выявай Пагоні на другім, або пра тое, як асінае гняздо, кінутае дзеля смеху дзецюкамі — шукальнікамі скарбаў у вакно ўбогага старога, ператварылася ў россыпы золата.
Вобраз плачкі, відаць, кантамінаваны, які аб’яднаў у сабе некалькі вобразаў і звязаных з імі міфалагічных сюжэтаў. Найперш звяртае на сябе ўвагу яўная сувязь некаторых уяўленняў пра плачку з пашыранымі ў Беларусі павер’ямі, што Бог дазваляе людзям, якія справядліва пражылі на гэтым свеце, праз некаторы час прыходзіць да сваіх малых дзетак або сваякоў і перасцерагаць іх ад розных нягод, раіць, што трэба рабіць, або пакарміць сваіх немаўлятаў. У пэўным сэнсе гэта родніць плачку з непрытомнікамі, хоць вобраз плачкі, намаляваны Янам Баршчэўскім, адрозніваецца ад апошніх рамантычнай узвышанасцю. Можна бачыць у плачке і абагульнены вобраз усіх нявінна памерлых або пахаваных без выканання адпаведнага звычаю пахавальнага абраду, як у выпадку са зняволенымі ў кайданах у старадаўнім замкавым склепе або належала непахаваным волатам — героем пад Полацкам. Сувязь плачкі са скарбамі таксама невыпадковая. Так, шматлікія беларускія паданні пра захаваныя скарбы звязваюць іх з вобразам прыгожай дзяўчыны або жанчыны. Параўноіваючы, напрыклад, легенду "Навасадскае замчышча" і набор матываў: прыгажосць княжны; высокая гара; студня, а паблізу — крыніцы; затопленыя ў студні разам з княжной яе багацці; нявінныя ахвяры варожага нашэсця. Адпаведны набор матываў знаходзім і ў легендзе "Прыгожая Кінгі": прыгажосць Кінгі; палац, які праваліўся пад зямлю; гара; выхад Кінгі на вяршыню гары апоўначы; яе сядзенне на камені; куфар з золатам; камень, у які ператварыўся разбойнік, які замахнуўся на Кінгі; просьба Кінгі прынесці ёй кветак (інверсія сітуацыі, калі плачка упрыгожвала могілкі). А ў паданні "Скарб" актуалізаваныя два матывы: прыгажосць захавальніцы скарбу і непахаваная адпаведным чынам душа гэтай прыгажуні.
Варта звярнуць увагу і на тое, што паданні пра прыгажуню плачку пашыраліся і на сучасную Латвію (згадкі пра яе з’яўленне ў Інфлянтах). Таму можна папярэдне звязваць іх з такімі тапонімамі на тэрыторыі Латгаліі, як Plocini (у крыніцах — Placini, Placeni, Плотина, Плоцини, Плотины, Плотино, Плоцины, Плотини, Plocinie, Placeni), і бачыць у паданнях пра плачку вынік балта-славянскай моўна-культурнай інтэрферэнцыі. Параўноўваюць таксама і некаторыя беларускія мікратапонімы: Плаканы Нівы, Плаксіны.
Читайте также: