Краткое содержание кремешок богатырь
Обновлено: 03.07.2024
КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
В неведомых землях, на горах, на водах, не в наших городах, на море, на океане, на острове Буяне, стоит дуб зелёный, под дубом бык печёный, в боку у него нож точёный, на блюде чеснок толчёный; с одного бока режь, а с другого макай да ешь. И это ещё не сказка, только присказка. А кто сказку будет слушать — тому соболь, куница да красная девица, сто рублей на свадьбу да пятьсот на гулянье…
Были у царя с царицей три дочки, а сына-наследника не было. Так они совсем изгоревались, что всякую надежду потеряли. Наконец родился у царицы сынок. Назвали его отец с матерью Иваном-царевичем. Любили и берегли Иванушку несказанно. Царь сыночка всегда сам убаюкивал, качает люльку и поёт:
Баю, баю, баю, бай!
Глазки закрывай.
Будешь, Ванюшка, большой —
Награжу тебя женой,
Ненаглядною красой
С золотистою косой,
Марьюшкой Моревной,
Доброй королевной.
Она за морем живёт,
Там, где солнышко встаёт,
Она утренней росою умывается,
Пёстрой радугой-ширинкой утирается. Оттого она белее белой пены морской, Её оченьки яснее светлых звёздочек…
Каждый вечер пел сыну царь эту песенку. Споёт раз, другой — глядь: уж и заснул сынок сладким сном.
Время идёт да идёт, а Иван-царевич растёт да растёт — точно тесто на опаре поднимается. Каковы другие ребята в десять лет — он в два года таков; каковы другие в двадцать — он такой по пятому году…
В ту пору стряслось с Иваном-царевичем великое горе: померли его родители в один день, в один час, и остался он сам хозяином и в доме, и в царстве, и над тремя сёстрами старшим.
Раз сидит Иван-царевич в своём зелёном саду пригорюнившись, вдруг затмила свет чёрная туча, ветер завыл, деревья к земле приклонились, затряслась, застонала мать сыра земля — и явились пред царевичем три добрых молодца: Ясный Сокол — птичий царь, Медведь — звериный царь да Змей — змеиный и рыбий царь.
— Здравствуй, Иван-царевич, над своей семьёй старший. Мы к тебе с добрым словом за хорошим делом: выдай за нас твоих сестриц замуж! Все мы трое родом тебя не ниже, богатством не беднее.
Призадумался Иван-царевич да и говорит им:
— Я с своих сестёр воли не снимаю: им за вами жить. Коли они согласятся, и я с вами породнюсь.
Послали за царевнами. Сёстры поломались, да и согласились. У царей ведь не пиво варить, а в шелках ходить. Так,
весёлым пирком да за свадебку, — и вышла старшая царевна за Ясного Сокола, средняя — за Медведя-царя, а младшая — за Змея-царя.
Вскорости после свадьбы стали зятья с молодыми жёнами домой собираться, Ивана-царевича за его привет да за ласку благодарить. Птичий царь подарил ему на прощанье воробышка, звериный царь — крысёнка, а змеиный царь — лягушонка. Поклонились они ему до земли да напоследок молвили:
ИВАШЕЧКА И ВЕДЬМА
Жили-были старик со старухой, да худое было их житьё: век они прожили, а детей не нажили. Смолоду ещё ничего: жили, друг другу помогали; а как состарились — воды напиться подать некому… И тужили они, и плакали — а делать нечего.
Пошёл раз старик в лес за дровами, выбрал дерево, какое приглянулось, и только что замахнулся топором, как вдруг говорит ему дерево человеческим голосом:
— Подожди, добрый человек, не руби меня под корень, дай мне ещё на белом свете постоять, на ясном солнышке погреться. Я твоё горе знаю и в нём тебе помогу. Срежь ты с меня малую веточку, снеси домой, прикажи старухе её в чистые пелёнки укутать, новым свивальником обвить да в тёплую золу под печку положить; увидишь, что будет.
Послушался старик дерева, сделал всё по-сказанному. Сидят старик и старуха ночью в избе, ждут: что из веточки будет? Вдруг зашевелилось что-то под печкой, и голосок слышится:
— Батюшка, матушка, выньте меня отсюда!
Поглядела старуха под печку — а там мальчик лежит, в пелёночках завёрнут, да такой славный — настоящая ягодка.
Уж как сынку старики обрадовались, и сказать нельзя. Назвали его Ивашечкой и стали беречь-растить.
Растёт Ивашечка, подрастает, в разум приходит. Как стало ему семь годков, говорит он отцу:
— Сделай мне, батюшка, челночок да вёсельце; буду я по озеру плавать, вам рыбку ловить.
— Куда тебе, мал ты ещё, утонешь чего доброго!
— Нет, не утону, пусти.
Сделал ему старик челнок да вёсельце, старуха надела на сынка белую рубашечку с красным пояском, и пустили его по озеру плавать. Плывёт Ивашечка да приговаривает:
— Челночок-челночок, плыви от берега дальше! Челночок-челночок, плыви от берега дальше!
Челнок и поплыл — далеко-далёко.
Вскорости пришла старуха на берег и стала кликать Ивашечку:
— Ивашечка, мой сыночек, плыви-плыви к бережочку! Я, мать твоя, пришла, тебе гостинца принесла. Принесла тебе есть-пить, чистую рубашечку переменить!
Услыхал Ивашечка материн голос и стал приговаривать:
— Челночок-челночок, плыви к берегу ближе: это меня матушка зовёт!
Приплыл челнок к берегу, старуха Ивашечку накормила, напоила, чистую рубашечку с красным пояском на него надела и опять за рыбкой отпустила.
На другой день старик пришёл к берегу и зовёт сынка:
— Ивашечка, мой сыночек, плыви-плыви к бережочку! Я, отец твой, пришёл, тебе гостинца принёс. Принёс тебе есть-пить, чистую рубашечку переменить!
Услыхал Ивашечка отцов голос и стал приговаривать:
— Челночок-челночок, плыви к берегу ближе; это меня батюшка зовёт!
Челнок приплыл к бережку; старик забрал рыбу, что Ивашечка наловил, накормил-напоил сынка, переменил ему чистую рубашку и опять отпустил.
Услыхала ведьма, как старик и старуха сынка кликали, и задумала поймать Ивашечку, чтобы его съесть. Вот пришла она на берег и завыла страшным голосом:
— Ивашечка, мой сыночек! Плыви-плыви к бережочку! Я, мать твоя, пришла, тебе гостинца принесла!
А Ивашечка услыхал, что это ведьмин голос, а не материн, и говорит:
— Челночок-челночок, плыви от берега дальше! Челночок-челночок, плыви от берега дальше! То не мать, то ведьма меня кличет!
Челнок и поплыл — далеко-далёко.
Видит ведьма, что так Ивашечку не обманешь, побежала она к кузнецу.
— Кузнец-кузнец, — говорит, — скуй мне такой голосок, как у Ивашкиной матери; а не то я тебя съем!
Испугался кузнец, но нечего делать: сковал он ведьме такой голосок, как у Ивашечкиной матери. Ведьма прибежала к берегу, спряталась в кустах и давай кликать Ивашечку точь-в-точь таким голоском, как у его матери:
— Ивашечка, мой сыночек, плыви-плыви к бережочку! Я, мать твоя, пришла, тебе гостинца принесла. Принесла тебе есть-пить, чистую рубашечку переменить!
Поверил Ивашечка, приплыл к берегу — а ведьма выскочила, схватила его, сунула в мешок и помчала к себе домой.
Пришла ведьма домой и приказывает своей работнице Алёнке:
— Истопи печь да зажарь мне Ивашку хорошенько, да чтоб к вечеру было готово!
Истопила Алёнка печь жарко-жарко, взяла лопату, на которой хлебы в печь сажают, и говорит Ивашечке:
— Ну ложись на лопату!
Лёг Ивашечка поперёк лопаты — нельзя Алёнке его в печь сунуть.
— Да не так, глупый: ты вдоль ляг!
Ивашечка лёг вдоль да ногами в устье печки упёрся — опять нельзя Алёнке его всунуть.
— Эх, опять не так!
— Да я мал ещё, не знаю, как тебе нужно, — говорит Ивашечка. — Ты сама мне покажи.
— Отчего же, показать недолго!
Легла Алёнка вдоль лопаты, ноги вытянула, руки сложила; а Ивашечка — шмыг её в печь, заслонкой закрыл, лопатой заслонку припёр. Сам вышел
из ведьминого дома, запер двери, залез на высокое-высокое дерево, на самую верхушку, и сидит.
Воротилась ведьма домой, стучится — никто ей не отворяет.
— Ишь, — говорит, — ушла, лентяйка, из дому!
Влезла ведьма в окошко, отворила изнутри дверь, накрыла стол, вынула жареную Алёнку из печи — и давай есть. Ела-ела — всю Алёнку съела; потом вышла на лужок и стала на травке валяться да приговаривать:
— Покатаюся-поваляюся, Ивашкиного мясца поевши!
А Ивашечка ей с дерева:
— Покатайся-поваляйся, Алёнкиного мясца поевши!
— Что это, будто меня кто переговаривает? — говорит ведьма.
Поглядела туда-сюда — нет никого. Опять давай валяться по травке:
— Покатаюся-поваляюся, Ивашкиного мясца поевши!
А Ивашечка с дерева опять ей:
— Покатайся-поваляйся, Алёнкиного мясца поевши!
Перестала ведьма кататься, прислушалась, посмотрела
туда-сюда. Глядь, а на дереве Ивашечка сидит. Так и взвыла она со злости, заскрипела зубами и бросилась грызть дерево, на котором Ивашечка сидел. Грызла-грызла — да передние зубы выломала. Побежала ведьма к кузнецу:
— Кузнец-кузнец! Скуй мне железные зубы, а не то я тебя съем!
Что кузнецу сделать? Сковал он ей железные зубы. Прибежала ведьма к дереву, впилась в него железными зубами: зашаталось, затрещало дерево.
Сидит Ивашечка ни жив ни мёртв, вдруг видит: летит стадо гусей. Взмолился он, стал их упрашивать:
— Гуси мои, лебёдушки! Возьмите меня на крылышки! Отнесите к отцу, к матери: там вас накормят-напоят!
— Ка-га! — говорят гуси. — Пусть тебя другие возьмут!
А ведьма грызёт — только щепки летят, дерево трещит, шатается. Летит другое стадо гусей.
— Гуси мои, лебёдушки! — молит их Ивашечка. — Возьмите меня на крылышки! Отнесите к отцу, к матери: там вас накормят-напоят!
— Ка-га! — говорят гуси. — Пусть тебя отсталый гусёнок возьмёт!
Не летит отсталый гусёнок, а дерево совсем уж перегрызено, вот-вот повалится. Остановилась ведьма отдохнуть, глядит на Ивашечку, облизывается. Вдруг летит отсталый гусёнок, чуть крылышками машет. Взмолился к нему Ивашечка:
— Ой ты, гусёк-лебедь мой! Возьми меня на крылышки, отнеси к отцу, к матери: там тебя досыта накормят, холодной водицей напоят!
Пожалел гусёнок Ивашечку, подхватил его на крылья и полетел с ним вместе.
Прилетел гусёнок к Ивашечкину дому и опустился на крышу. А старуха в то время блинов напекла; сидят они со стариком, сынка Ивашечку поминают.
— Это тебе, старик, блин, а это мне! Это — тебе, а это — мне; это — тебе, а это — мне, — говорит старуха.
— А мне? — говорит Ивашечка.
— Посмотри-ка, старик: что это там на крыше отзывается?
Вышел старик, глядь: а на крыше Ивашечка сидит, живой, здоровый. Обрадовались ему отец с матерью так, что и рассказать нельзя.
И стали они жить-поживать, добра наживать. А отсталого гусёнка отпоили, откормили, на волю пустили. С той поры начал он широко крыльями махать, впереди стаи летать. И теперь живёт-поживает, Ивашечку добрым словом вспоминает.
ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
КРЕМЕШОК
ИВАШЕЧКА И ВЕДЬМА
СИВКО-БУРКО, ВЕЩИЙ КАУРКО
МОРОЗКО
ЦАРЬ-ДЕВИЦА
Горыныч забрал у деда и старухи детей – двух парней и красавицу дочку. Из булыжника появился Кремешок-богатырь, который победил злодея и вернул ребят домой.
За минуту
У старика со старухой было трое детей: двое сыновей и дочка. Однажды послали родители парней новое поле вспахать. Дали хлеба на неделю, а на остальное время сестра должна была донести.
Пошла девушка через черный лес и попала в плен к Змею Горынычу. Пришли братья ее выручать, да злодей их в яму усадил и камнем прикрыл.
Горевали родители по пропавшим детям. Принесли камешек, закутали в простынку, стали на него смотреть, родных ребят вспоминать. Вдруг из камешка появился мальчик Кремешок. И вырос он в настоящего богатыря, нет которому равных.
Отправился Кремешок братьев и сестру спасать. Пришел к Горынычу и победил его. Вернул кремешок детей любящим родителям и стали они все вместе жить.
Микропересказ : Баба-яга родила и воспитала сильного богатыря, но вместо помощи людям он тысячу лет проспал в дупле.
Оригинал этого произведения читается всего за 4 минуты. Рекомендуем прочесть его без сокращений, так интереснее.
Много бед пережило население его родной страны. В час голода и междоусобных войн ждали люди помощи от богатыря, только он всё спал и спал, целую тысячу лет.
Словом сказать, всю тысячу лет оная страна всеми болями переболела, и ни разу Богатырь ни ухом не повёл, ни оком не шевельнул, чтобы узнать, отчего земля кругом стоном стонет. Что ж это за Богатырь такой?
Но люди всё равно верили, что однажды Богатырь проснётся и спасёт страну от всех бед.
Враги долго боялись Богатыря, но потом всё же решились напасть на страну. Перебороли они свой страх, подошли к дереву, в котором Богатырь спал, почувствовали, что воняет от него, и поняли: Богатырь-то гнилой. Перестали враги бояться и начали жечь и крушить. Люди перепугались, начали звать Богатыря, но тот так и не проснулся.
Пришёл в ту пору к дереву Иванушка-дурачок, проломил дупло кулаком и увидел, что от Богатыря лишь голова осталась — всё туловище гадюки съели.
Пересказала Юлия Песковая. За основу пересказа взято издание сказки из собрания сочинений в 20 томах (М.: Худож. лит., 1974). Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
КРЕМЕШКИ: краткое содержание, описание и аннотация
Братья Бондаренко: другие книги автора
Кто написал КРЕМЕШКИ? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
КРЕМЕШКИ — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
КРЕМЕШКИ
БРАТЬЯ БОНДАРЕНКО
КУЙБЫШЕВСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1964г.
Художник В. Г. КЛЮЖЕВ
ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА
В таежном лесу, в старой медвежьей берлоге, жили Поземка и Метель. Иногда и вместе выходили наружу и играли, Поземка взвихривала снег, а Метель, ухватившись за верхушку длинного кедра, качала его из стороны в сторону и кричала:
Кедр гнулся и скрипел. Скрипел и гнулся лес, а Поземка с Метелью прыгали на полянке и смеялись. А однажды
Поземке захотелось побыть одной. Осторожно, чтобы не разбудить Метель, выбралась она наружу.
Была ночь. Мерцал в небе ковш Большой Медведицы. Вокруг было тихо-тихо, даже слышно было, как позванивают, опускаясь на деревья, хрусталики инея.
Поземка, ни о чем не думая, пошла к югу. Сначала она пробиралась сквозь густые еловые заросли. Потом лес поредел. Открылось большое припорошенное снегом поле. И Поземка побежала. Длинная белая коса ее зазмеилась по снегу, заметая следы.
— Ой, грустно мне, — всхлипывала иногда Поземка и, приостановившись и немного отдохнув, бежала дальше.
Прошел день, а она все бежала. Прошел еще день, а она все бежала, не зная куда, не зная зачем: было просто грустно и хотелось убежать куда-нибудь далеко-далеко. К вечеру третьего дня она приостановилась. Перед ней лежала чужая, незнакомая степь. Безлунная, прикрытая темным холодным небом, она казалась бесконечной.
Дальше идти было некуда. И назад дорога была потеряна : белая коса замела, похоронила в снегу ее следы. Поземка заблудилась. Вдалеке неяркий горел огонек, и она медленно пошла к нему. Она шла и думала о Метели. По вечерам Метель часто рассказывала сказки о Севере, о его глубоких Снегах и переливающихся в разноцветных красках сияниях. Теперь ей никогда больше не услышать этих чудесных сказок.
К полуночи Поземка пришла в деревню и остановилась перед избушкой с соломенной крышей. В небольшом окошечке горел свет. На крыше ветер свистел в прутьях телевизионной антенны. Поземка забарабанила в стекло беленькими пальчиками. Занавеска раздвинулась, и она увидела седенького старичка. Он посмотрел на нее поверх очков и тихо сказал:
— Дедушка, грустно мне. Заблудилась я, дедушка.
Но занавеска задернулась, и Поземка.опять осталась одна, совсем одна. Долго топталась у маленького окошечка, сыпала на стекла пригоршни снега, просилась, но так никто и не пустил ее в избу. Поземка всхлипнула и присела на завалинку, поджав под себя зябнущие ноги.
На рассвете из Гореловской рощи пришел в деревню раскрашивать окна внук старого Деда Мороза Морозко, но, увидев прикорнувшую на завалинке Поземку, забыл, зачем пришел. Стоял, слушал, как дышит она, свежая, доверчивая.
— Уснула, моя ягодка, — сказал Морозко и, осторожно приподняв ее с завалинки, посадил на руку. Поземка склонила к нему на плечо голову, обвила ручонкой его шею. Прошептала сквозь сон:
— Грустно мне. На Север хочу.
— Это можно, -— сказал Морозко и, шагая через сугробы, пошел туда, куда хотелось ей: к глубоким снегам и плывущим в красках сияниям. Свисавшая с плеч коса ее заметала оставляемые им следы.
Утром петух дедушки Назара взлетел на забор, покосился левым глазом на солнце, послушал, о чем шепчут между собой яблони в дедушкином саду, и закричал на всю деревню:
— Кук-ка-реку! Весна пришла!
Весна пришла, — закричали другие петухи и захлопали крыльями, а с крыш звонкая закапала капель.
СОСЕНКА
Отделилась от сосны в лесу шишка и полетела на землю. А далеко ли до нее лететь?! Не успела шишка зажмуриться и по настоящему испугаться, а уж она вот, земля-то, расстелилась во всю лесную ширь.
И заплакала, посыпались ее слезки-зернышки: кап, кап, кап! Одно зернышко в землю попало. Сначала холодно ему было, потом стало потеплее. Лежало зернышко в земле, поглядывало по сторонам и ничего не видело: такая вокруг темь была.
А где-то вверху, слышно стало, запели птицы и захлопали, растрескиваясь, почки на деревьях. И захотелось зернышку посмотреть, как там, наверху-то. Заворочалось зернышко в земле, расти начало. Клю-клю — пробилось наружу. Смотрит — лес вокруг и такой высокий, что не видно даже, где он кончается.
Читайте также: