Краткое содержание галочка аверченко
Обновлено: 07.07.2024
Однажды в сумерки весеннего, кротко умиравшего дня к Ирине Владимировне Овраговой пришла девочка двенадцати лет Галочка Кегич.
Сняв в передней верхнюю серую кофточку и гимназическую шляпу, Галочка подёргала ленту в длинной русой косе, проверила, всё ли на месте, — и вошла в неосвещенную комнату, где сидела Ирина Владимировна.
— Это кто? А! Сестра своего брата. Мы с вами немного ведь знакомы. Здравствуйте, Галочка.
— Здравствуйте, Ирина Владимировна. Вот вам письмо от брата. Хотите, читайте его при мне, хотите — я уйду.
— Нет, зачем же; посидите со мной, Галочка. Такая тоска… Я сейчас.
Она зажгла электрическую лампочку с перламутровым абажуром и при свете её погрузилась в чтение письма. Кончила.
Рука с письмом вяло, бессильно упала на колени, а взгляд мёртво и тускло застыл на освещённом краешке золочёной рамы на стене.
— Итак — всё кончено? Итак — уходить?
Голова опустилась ниже.
Галочка сидела, затушёванная полутьмой, вытянув скрещённые ножки в лакированных туфельках и склонив голову на сложенные ладонями руки.
И вдруг в темноте звонко — как стук хрустального бокала о бокал — прозвучал её задумчивый голосок:
— Удивительная это штука — жизнь.
— Что-о-о? — вздрогнула Ирина Владимировна.
— Я говорю: удивительная штука — наша жизнь. Иногда бывает смешно, иногда грустно.
— Галочка! Почему вы это говорите?
— Да вот смотрю на вас и говорю. Плохо ведь вам небось сейчас.
— С чего вы взяли…
— Да письмо-то это, большая радость, что ли?
— А вы разве… Знаете… содержание письма?
— Не знала бы, не говорила бы.
— Разве Николай показывал вам?
— Колька дурак. У него не хватит даже соображения поговорить со мной, посоветоваться. Ничего он мне не показывал. Я хотела было из самолюбия отказаться снести письмо, да потом мне стало жалко Кольку. Смешной он и глупый.
— Галочка… Какая вы странная… Вам двенадцать лет, кажется, а вы говорите, как взрослая.
— Мне вообще много приходится думать. За всех думаешь, заботишься, чтоб всем хорошо было. Вы думаете, это легко?
Взгляд Ирины Владимировны упал на прочитанное письмо, и снова низко опустилась голова.
— И вы тоже, миленькая, хороши! Нечистый дёрнул вас потепаться с этим ослом Климухиным в театр. Очень он вам нужен, да? Ведь я знаю, вы его не любите, вы Кольку моего любите — так зачем же это? Вот всё оно так скверно и получилось.
— Значит, Николай из-за этого… Боже, какие пустяки! Что же здесь такого, если я пошла в театр с человеком, который мне нужен, как прошлогодний снег.
— Смешная вы, право. Уже большой человек вы, а ничего не смыслите в этих вещах. Когда вы говорите это мне, я всё понимаю, потому что умная и, кроме того, девочка. А Колька большой ревнивый мужчина; узнал — вот и полез на стену. Надо бы, кажется, понять эту простую штуку…
— Однако он мне не пишет причины его разрыва со мной.
— Не пишет ясно почему: из самолюбия. Мы, Кегичи, все безумно самолюбивы.
Обе немного помолчали.
— И смешно мне глядеть на вас обоих и досадно. Из-за какого рожна, спрашивается, люди себе кровь портят? Насквозь вас вижу: любите друг друга так, что аж чертям тошно. А мучаете один другого. Вот уж никому этого не нужно. Знаете, выходите за Кольку замуж. А то прямо смотреть на вас тошнёхонько.
— Галочка! Но ведь он пишет, что не любит меня.
— А вы и верите? Эх, вы. Вы обратите внимание: раньше у него были какие-то там любовницы…
— Чего там — Галочка. Я, слава Богу, уже 12 лет Галочка. Вот я и говорю: раньше у него было по три любовницы сразу, а теперь вы одна. И он всё время глядит на вас, как кот на сало.
— Ладно там. Не подумайте, пожалуйста, что я какая-нибудь испорченная девчонка, а просто я все понимаю. Толковый ребёнок, что и говорить. Только вы Кольку больше не дразните.
— Чем же я его дразню?
— А зачем вы в письме написали о том художнике, который вас домой с вечера провожал? Кто вас за язык тянул? Зачем? Только чтобы моего Кольку дразнить? Стыдно! А ещё большая!
— Галочка. Откуда вы об этом письме знаете?!
— Да, как же! Держите карман шире… Просто открыла незапертый ящик и прочитала…
— Да ведь я не из простого любопытства. Просто хочу вас и его устроить, с рук сплавить просто. И прочитала, чтобы быть… как это говорится? В курсе дела.
— Вы, может быть, и это письмо прочитали?
— А как же! Что я вам, простой почтальон, что ли? Чтобы втёмную письма носить. Прочитала. Да вы не беспокойтесь! Я для вашей же пользы это… Ведь никому не разболтаю.
— А вы знаете, что читать чужие письма неблагородно?
— Начихать мне на это. Что с меня можно взять? Я маленькая. А вы большой глупыш. Обождите, я вас сейчас поцелую. Вот так. А теперь — надевайте кофточку, шляпу — и марш к Кольке, Я вас отвезу.
— Нет, Галочка, ни за что!
— Вот поговорите ещё у меня. Уж вы, раз наделали глупостей, так молчите. А Колька сейчас лежит у себя на диване носом вниз и киснет, как собака. Вообразите — лежит и киснет. Вдруг — входите вы! Да ведь он захрюкает от радости.
— Но ведь он же мне написал, что…
— Чихать я хотела на его письмо. Ревнивый этот самый Колька, как чёрт. Наверное, и я такая же буду, как вырасту. Ну, не разговаривайте. Одевайтесь! Ишь, ты! И у вас вон глазки повеселели. Ах вы, мышатки мои милые.
— Так я переоденусь только в другое платье…
— Ни-ни! Надо, чтобы всё по-домашнему было. Это уютненькое. Только снимите с волос зелёную бархатку, она вам не идёт… Есть красная?
— Галочка! Вы прямо необыкновенный ребёнок.
— Ну да! Скажете тоже. Через четыре года у нас в деревне нашего брата уже замуж выдают, а вы говорите ребёнок. Охо-хо. Уморушка с вами. Духами немного надушитесь — у вас хорошие духи, — и поедем. Дайте ему слово, что вы плевать хотели на Климухина, и скажите Кольке, что он самый лучший. Мужчины любят это. Готовы, сокровище моё? Ну, айда к этой старой крысе!
— Вы?! У меня? А письмо… получили?
— Чихать мы хотели на твоё письмо, — засмеялась Галочка, толкая его в затылок. — Плюньте на всё и берегите здоровье. Поцелуйтесь, детки, а я уже смертельно устала от этих передряг.
Оба уселись рядом на диване и рука к руке, плечо к плечу — прильнули друг к другу.
— Готово? — деловым взглядом окинула эту группу с видом скульптора-автора Галочка. — Ну, а мне больше некогда возиться с вами. У меня, детки, признаться откровенно, с арифметикой что-то неладно. Пойти подзубрить, что ли. Благословляю вас и ухожу. Кол-то мне из-за вас тоже, знаете, получать не расчёт…
Младшая сестра Николая Галочка читает всю переписку его с Ириной. Влюбленные в ссоре, и девочка решает их помирить. Подстраивает встречу, благословляет парочку и убегает зубрить арифметику.
За минуту
Галочка приносит Ирине Владимировне прощальное письмо от своего брата Николая. Она сочувствует девушке, так как знает содержание письма и называет старшего брата дураком. Галочка рассуждает по-взрослому и упрекает Ирину за то, что она ходит в театр с другим мужчиной.
Девочка советует выйти замуж за Кольку, и не мучить его. Ирину смущают Галочкины выводы и советы, и она пытается остановить ее. Оказывается, что девчонка читает все письма, чтобы быть в курсе дела и помочь несчастным влюбленным.
Девушка сердится, но Галочка объявляет, что с минуты на минуту явится ее брат. Она припудривает девушке носик и меняет ленточку. Ирина подчиняется маленькой нахалке. Та, как старшая, наставляет ее перед приходом жениха.
Приходит Николай. Он смущается и заговаривает о письме, но, получив от младшей сестры подзатыльник, замолкает. Галочка решительно усаживает влюбленных рядышком на диван. Сестренка уверяет, что ее им бог послал, благословляет пару и убегает учить уроки.
Галочка, младшая сестра Николая, приносит письмо его возлюбленной. Девочка знает, что в послании говорится о разрыве отношений с Ириной. Однако она собирается сохранить их взаимные чувства.
За минуту
К Ирине Владимировне приходит двенадцатилетняя Галочка Кегич. В руках у девочки, сестры возлюбленного Овраговой, странное письмо. Женщина просит её остаться. После этого зажигает электрическую лампу и принимается за чтение. Ирина становится грустной: она узнаёт, что кавалер расстаётся с ней.
Девочка уверенно начинает разговор. Оврагова отмечает, что Галочка смышленая для своего возраста. Сестра знает, о чём пишет брат. Она отчитывает Ирину Владимировну за то, что та ходила в театр с другим мужчиной и позволила художнику проводить её домой. Оказывается, это и послужило причиной разрыва.
Галочка уверена, что брат любит Оврагову, поэтому уговаривает её поехать к Николаю. Мужчина безумно рад встрече. Влюблённые садятся рядом друг с другом, начинают обниматься и целоваться. Все их разногласия уходят на второй план. Галочка смотрит на пару деловым взглядом, благословляет их и уходит учить арифметику.
Однажды в сумерки весеннего, кротко умиравшего дня к Ирине Владимировне
Овраговой пришла девочка двенадцати лет, Галочка Кегич.
Сняв в передней верхнюю серую кофточку и гимназическую шляпу, Галочка подергала ленту в длинной русой косе, проверила, все ли на месте, и вошла в неосвещенную комнату, где сидела Ирина Владимировна. - Где вы тут? - Это кто? А! Сестра своего брата. Мы с вами немного ведь знакомы. Здравствуйте, Галочка. - Здравствуйте, Ирина Владимировна. Вот вам письмо от брата. Хотите, читайте его при мне, хотите - я уйду. - Нет, зачем же? Посидите со мной. Галочка. Такая тоска. Я сейчас. Она зажгла электрическую лампочку с перламутровым абажуром и при свете ее погрузилась в чтение письма. Кончила. Рука с письмом вяло, бессильно упала на колени, а взгляд мертво и тускло застыл на освещенном краешке золоченой рамы на стене. - Итак - все кончено? Итак - уходит? Голова опустилась ниже. Галочка сидела, затушеванная полутьмой, вытянув скрещенные ножки в лакированных туфельках и склонив голову на сложенные ладонями руки. И вдруг в темноте звонко, - как стук хрустального бокала о бокал, - прозвучал ее задумчивый голосок: - Удивительная эта штука - жизнь. - Что-о-о? - вздрогнула Ирина Владимировна. - Я говорю: удивительная вещь - наша жизнь. Иногда бывает смешно, иногда грустно. - Галочка! Почему вы это говорите? - Да вот смотрю на вас и говорю. Плохо ведь вам, небось, сейчас. - С чего вы взяли. - Да письмо-то это, большая радость, что ли. - А вы разве. знаете. содержание письма? - Не знала бы, не говорила бы. - Разве Николай показывал вам. - Колька дурак. У него не хватает даже соображения поговорить со мной, посоветоваться. Ничего он мне не показывал. Я хотела было из самолюбия отказаться снести письмо, да потом мне стало жалко Кольку. Смешной он и глупый. - Галочка. Какая вы странная. Вам двенадцать лет, кажется, а вы говорите, как взрослая. - Мне, вообще, много приходится думать. За всех думаешь, заботишься, чтобы всем хорошо было. Вы думаете, это легко? Взгляд Ирины Владимировны упал на прочитанное письмо, и снова низко опустилась голова. - И вы тоже, миленькая, хороши! Нечистый дернул вас потепаться с этим ослом Климухиным в театр. Очень он вам нужен, да? Ведь я знаю, вы его не любите, вы Кольку моего любите - так зачем же это? Вот все оно так скверно и получилось. - Значит, Николай из-за этого. Боже, какие пустяки! Что же здесь такого, если я пошла в театр с человеком, который мне нужен, как прошлогодний снег. - Смешная вы, право. Уже большой человек вы, а ничего не смыслите в этих вещах. Когда вы говорите это мне, я все понимаю, потому что умная и, кроме того, - девочка. А Колька большой ревнивый мужчина. Узнал - вот и полез на стену. Надо бы, кажется, понять эту простую штуку. - Однако, он мне не пишет причины его разрыва со мной. - Не пишет ясно почему: из самолюбия. Мы, Кегечи, - все безумно самолюбивы. Обе немного помолчали. - И смешно мне глядеть на вас обоих и досадно. Из-за какого рожна, спрашивается, люди себе кровь портят? Насквозь вас вижу: любите друг друга так, что аж чертям тошно. А мучаете один другого. Вот уж никому этого не нужно. Знаете, выходите за Кольку замуж. А то прямо смотреть на вас тошнехонько. - Галочка! Но ведь он пишет, что не любит меня! - А вы и верите? Эх, вы. Вы обратите внимание, раньше у него были какие-то там любовницы. - Галочка! - Чего там - Галочка. Я, слава Богу, уже 12 лет Галочка. Вот я и говорю: раньше у него было по три любовницы сразу, а теперь вы одна. И он все время глядит на вас, как кот на сало. - Галочка!! - Ладно там. Не подумайте, пожалуйста, что я какая-нибудь испорченная девчонка, а просто, я все понимаю. Толковый ребенок, что и говорить. Только вы Кольку больше не дразните. - Чем же я его дразню? - А зачем вы в письме написали о том художнике, который вас домой с вечера провожал? Кто вас за язык тянул? Зачем? Только, чтобы моего Кольку подразнить. Стыдно! А еще большая! - Галочка. Откуда вы об этом письме знаете?! - Прочитала. - Неужели Коля. - Да, как же! Держите карман шире. Просто открыла незапертый ящик и прочитала. - Галочка. - Да ведь я не из простого любопытства. Просто хочу вас и его устроить, с рук сплавить просто. И прочитала, чтобы быть. как это говорится? в курсе дела. - Вы, может быть, и это письмо прочитали? - А как же! Что я вам, простой почтальон, что ли, чтобы втемную письма носить. Прочитала. Да вы не беспокойтесь! Я для вашей же пользы это. Ведь никому не разболтаю. - А вы знаете, что чужие письма читать неблагородно? - Начихать мне на это. Что с меня взять? Я маленькая. А вы большой глупыш. Обождите, я вас сейчас поцелую. Вот так. А теперь надевайте кофточку, шляпу - и марш к Кольке. Я вас отвезу. - Нет, Галочка, ни за что! - Вот поговорите еще у меня. Уж вы раз наделали глупостей, так молчите. А Колька сейчас лежит у себя на диване носом вниз и киснет, как собака. Вообразите - лежит и киснет. Вдруг - входите вы! Да ведь он захрюкает от радости. - Но ведь он же мне написал, что. - Чихать я хотела на его письмо. Ревнивый этот самый Колька, как черт. Наверно, и я такая же буду, как вырасту. Ну, не разговаривайте. Одевайтесь! Ишь ты! И у вас вон глазки повеселели. Ах вы, мышатки мои милые. - Так я переоденусь только в другое платье. - Ни-ни! Надо, чтобы все по-домашнему было. Это уютненькое. Только снимите с волос зеленую бархатку, она вам не идет. Есть красная? - Есть. - Ну, вот и умница. Давайте, я вам приколю. Вы красивая и симпатичная. Люблю таких. Ну, поглядите теперь на меня. Улыбаетесь? То-то. А Кольке прямо, как придете, так и скажите: "Коля, ты дурак". Ведь вы с ним на ты, я знаю. И целуетесь уже. Раз видела. На диванчике. Женитесь, ей-Богу, чего там. - Галочка! Вы прямо необыкновенный ребенок. - Ну, да! Скажете тоже. Через четыре года у нас в деревне нашего брата уже замуж выдают, а вы говорите ребенок. Ох-хо. Уморушка с вами. Духами немного надушитесь - у вас хорошие духи - и поедем. Дайте ему слово, что вы плевать хотели на Климухина, и скажите Кольке, что он самый лучший. Мужчины это любят. Готовы, сокровище мое? Ну - айда к этой старой крысе! * * * "Старая крыса", увидев вошедшую странную пару, вскочил с дивана и растерянный, со скрытым восторгом во взоре, бросился к Ирине Владимировне. - Вы?! У меня. А письмо. получили. - Чихать мы хотели на твое письмо, - засмеялась Галочка, толкая его в затылок. - Плюньте на все и берегите здоровье. Поцелуйтесь, детки, а я уже смертельно устала от этих передряг. Оба уселись рядом на диване и рука к руке, плечо к плечу - прильнули друг к другу. - Готово? - деловым взглядом окинула эту группу с видом скульптора-автора Галочка. - Ну а мне больше некогда возиться с вами. У меня, детки, признаться откровенно, с арифметикой что-то неладно. Пойти подзубрить, что ли. Благословляю вас и ухожу. Кол-то мне из-за вас тоже, знаете, получать не расчет.
Читайте также: