Корольченко атаман платов краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Книга посвящена выдающемуся военачальнику и герою Отечественной войны 1812 года донскому атаману Матвею Ивановичу Платову. Это документальный рассказ о его жизни, с детских лет в Черкасске, тогдашнем центре Донской казачьей области, до последних дней.
В историю русской боевой славы М. И. Платов вошел как выдающийся военачальник и герой Отечественной войны 1812 года. Особенно ярко раскрылся военный талант этого замечательного сына донских степей в суровую годину борьбы с наполеоновским нашествием на нашу страну. Имя М. И. Платова, возглавившего отважные казачьи полки, стало широко известным не только в России, но и во всей Европе. К тому времени за плечами М. И. Платова было более сорока лет ратной службы. Этот большой путь отмечен многими славными боевыми делами, изумительным личным героизмом и непоколебимой верностью воинскому долгу.
Книга А. Ф. Корольченко охватывает всю жизнь М. И. Платова, которая началась в г. Черкасске, тогдашнем центре Донской казачьей области, и закончилась на родной донской земле спустя 67 лет.
Анатолий Корольченко - Атаман Платов краткое содержание
Книга посвящена выдающемуся военачальнику и герою Отечественной войны 1812 года донскому атаману Матвею Ивановичу Платову. Это документальный рассказ о его жизни, с детских лет в Черкасске, тогдашнем центре Донской казачьей области, до последних дней.
Атаман Платов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Весна на Дону выдалась поздней и капризной. В конце марта вместо оттепели вдруг заснежило, и за одну ночь сугробы выросли вровень с плетнями, потом ударили, будто в январе, морозы. А в начале Вербной недели запоздавшее апрельское солнышко спохватилось и заиграло с чистых небес так рьяно, что сугробы таяли на глазах. Засверкала радужным блеском льдистая капель, светлым дождем заструилось с крыш. Ручьи зажурчали, побежали наперегонки. Дон вскрылся, и пошел, громыхая, лед к морю Азовскому.
А когда ледоход прошел, вдруг задуло с низовья. Три дня ветер свирепствовал с такой силой, что, казалось, остановил течение реки. И Черкасск по окна домов погрузился в мутную воду. Даже паперть стоявшего на возвышении девятиглавого Воскресенского собора оказалась в воде.
Паводки на Дону не редкость. Каждую весну он взбухает, разливается, затопляя низменное левобережье и дома городка. Казаки плавают в челнах меж домов, отправляются на них к собору, где и в непогодь бывает служба.
Черкасск — городок не столь уж малый, одних казаков проживает тысяч десять, не считая пришлого люда: приплывших с верховья торговцев, поспевающих всюду армян, греков из дальнего моря, кубанских татар, украинцев из западных земель, шумливых евреев.
В базарные дни торг в Черкасске превеликий. Ковры и вина заморские, пряности, добротно сработанная умельцами домашняя утварь, ткани, изделия из дерева и металла. А какие на прилавках украшения! Серьги и браслеты, бусы и кольца, все из золота да серебра, жемчуга да изумруда. Бойкие черноглазые казачки от них не могут оторвать взгляда.
А сколько рыбы! И будто налитый жиром чебак, и с просвечивающей спинкой рыбец, и саблевидная чехонь, донская сельдь и сытый сазан.
Из недалеких гирл, там, где Дон впадает в море, доставляют огромных осетров да севрюг. Привозят бочонки выпотрошенной из них зернистой икры.
Неподалеку от базара и Воскресенского собора, заложенного Петром Великим, широкая площадь — майдан. Когда приходится решать важные дела, на нем собирают Круг. Сходятся все казаки, выходит атаман со своими помощниками, громогласно объявляет, что надлежит делать, а уж как поступить — решают сообща. Когда казаки отправляются в поход, на том же майдане им проводят смотр. Атаман со старейшинами проверяет казачью справу, оружие, коней. И каждый походный старается не ударить лицом в грязь.
Иван Федорович Платов возвратился из войсковой канцелярии раньше обычного. Подтянув к самым ступеням лодку, привязал ее понадежней, поднялся по лестнице. Дом у него, как у всех справных казаков, в два этажа, под железной крышей, с долгим балконом поверху и с наружной лестницей.
Худой, черноволосый, будто турок, суровый и неулыбчивый, на этот раз Иван Федорович был в добром расположении. По случаю рождения сына у соседа-казака он пропустил кружку хмельного.
Войдя в горницу, сел на лавку, не спеша стащил промокшие сапоги. Шлепая босыми ногами, к нему подбежал двухлеток Степик. Потянул руки:
— Ишо чего захотел! На кой ты мне нужон, — с шутливой серьезностью отец отвел руки сынишки.
Старший, двенадцатилетний Матвей, сидел у окна с книжкой.
— Все читаешь, грамотей! О чем там написано?
— О царе, батяня. Как шел на Казань. Тут и картинки есть. Погляди-ка.
На рисунке изображен царь: в меховой шапке, с посохом в руке.
— Ишь ты, никак сам Грозный, — отец внимательно рассматривал портрет. — Он энтой клюкой сына свово убил.
— Скажешь такое, — возразила мать, гремя у печи ухватом. — Как же можно, чтоб сына родного…
— Можно. Тот вроде бы возразил, а он его клюкой — и насмерть.
— Ты дальше, батяня, смотри. Там нарисовано сраженье, — подсказал Матюшка.
— Сраженье, — недовольно пробурчала мать. — Ему бы только сраженье, все воевать.
— На то он и казак. А казак без войны не казак.
— Это ты казак, а он — мальчишка.
— Хорош мальчишка! Ишь, жердина какой вымахал! Того и гляди отца догонит.
Сын и в самом деле в последний год вытянулся: худой, длинный, темный — в отца, — волосы взлохмачены, нос крючковат. Среди сверстников он самый рослый. Кое-кто пытался назвать его тычиной. Но обидная кличка к заводиле уличных мальчишек не пристала…
Опустив Степика на пол и отложив книгу, отец крутнул ус:
— Намедни гутарил с атаманом. О Матвее нашем. Атаман согласие дал.
— Какое согласие? — насторожилась мать.
— Принять на службу. В Войсковой канцелярии покуда будет служить.
— Кто будет служить? Когда?
— Да Матвей-то наш. С осени нонешней.
Ты что там буробишь? Мальчишку — и на службу? Не пущу!
— Цыц! — прихлопнул отец по столу. — Ты, Анна, мне не перечь! Не твоего ума решать мужчинское дело. Осенью заступит на службу! И все тут!
— На посылках, что ли, в канцелярии? — уже не так решительно продолжала мать.
— Может, попервах и на посылках, а потом, возможно, писцом, коли сумеет.
От этих слов лицо Матвея полыхнуло огнем. Он мысленно представил, как оденет казачьи штаны и овчинную высокую шапку, сядет на коня, на отцова Воронка — горячего жеребца, быстрого, словно ветер.
— Матвею быть большим казаком, есаулом, а то и атаманом, — продолжал меж тем отец. — Ему с рождения это написано.
— А кто, батяня, написал?
— Судьба, Матюшка. Приметы. Помню, в тот час, как тебе родиться, был я на Дону. Иду это утром по берегу, кругом тихо, благодать. И вдруг — бац! Из Дона к ногам выпрыгивает во-от такой сазан. — Отец рубит руку ладонью у самого плеча, показывая, какой величины сазан. — Я его хвать за жабры. Только хотел поднять, а тут рядом с сазаном сверху падает кус хлеба. Оказывается, чайка с лёта выронила. Ну, думаю, не иначе, как что-то должно случиться. И точно! Пришел домой, а там новость: казак родился, стало быть, ты. Вот и рассуди: всякому ли такое выпадает, чтобы сазан к ногам, и хлеб с неба? Тут судьба.
Отец, хотя и говорил о чудных приметах судьбы, однако знал, что в жизни нужно пробивать путь локтями и не зевать. По примеру дворян, приписывающих своих детей к полкам сызмала, чтоб отрок начал службу в офицерском чине, задумал и он, Иван Федоров, протолкнуть таким маневром в жизнь своего старшего. Так делали не только в Петербурге и Москве, но и на Дону тоже. А он, Платов, чем хуже! У него и хутор есть, и мельница, и более полусотни мужиков пришлых содержит…
— А когда на службу, батяня?
— Я ж сказал — осенью. Атаман обещал. Только ты, Матюшка, на празднике, на скачках, себя покажи. Верхом на Воронке проскачешь. Приз бы еще отхватил. Тогда атаман наверняка смилостивится. Постарайся, а Воронок не подведет.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Атаман Платов: краткое содержание, описание и аннотация
Книга посвящена выдающемуся военачальнику и герою Отечественной войны 1812 года донскому атаману Матвею Ивановичу Платову. Это документальный рассказ о его жизни, с детских лет в Черкасске, тогдашнем центре Донской казачьей области, до последних дней.
Анатолий Корольченко: другие книги автора
Кто написал Атаман Платов? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Атаман Платов — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Большую пользу в Бородинском сражении имел знаменитый рейд казаков Платова по тылам наполеоновской армии. Платов и его казачьи полки блестяще осуществили замысел М. И. Кутузова нанести сокрушительный удар по наполеоновским войскам в самый критический момент сражения и помешать им выполнить планы Наполеона.
В период контрнаступления русской армии М. И. Платов был одним из военачальников, сыгравших большую роль в осуществлении кутузовского плана разгрома и уничтожения наполеоновской армии. Именно этим прежде всего и определяется значение боевой деятельности М. И. Платова в решающий период всей кампании 1812 года.
Книга А. Ф. Корольченко, написанная в жанре документальной повести, знакомит с жизнью и боевой деятельностью одного из самых выдающихся сынов Дона — М. И. Платова. И можно с уверенностью надеяться на то, что она вызовет большой интерес у советских читателей.
Весна на Дону выдалась поздней и капризной. В конце марта вместо оттепели вдруг заснежило, и за одну ночь сугробы выросли вровень с плетнями, потом ударили, будто в январе, морозы. А в начале Вербной недели запоздавшее апрельское солнышко спохватилось и заиграло с чистых небес так рьяно, что сугробы таяли на глазах. Засверкала радужным блеском льдистая капель, светлым дождем заструилось с крыш. Ручьи зажурчали, побежали наперегонки. Дон вскрылся, и пошел, громыхая, лед к морю Азовскому.
А когда ледоход прошел, вдруг задуло с низовья. Три дня ветер свирепствовал с такой силой, что, казалось, остановил течение реки. И Черкасск по окна домов погрузился в мутную воду. Даже паперть стоявшего на возвышении девятиглавого Воскресенского собора оказалась в воде.
Паводки на Дону не редкость. Каждую весну он взбухает, разливается, затопляя низменное левобережье и дома городка. Казаки плавают в челнах меж домов, отправляются на них к собору, где и в непогодь бывает служба.
Черкасск — городок не столь уж малый, одних казаков проживает тысяч десять, не считая пришлого люда: приплывших с верховья торговцев, поспевающих всюду армян, греков из дальнего моря, кубанских татар, украинцев из западных земель, шумливых евреев.
В базарные дни торг в Черкасске превеликий. Ковры и вина заморские, пряности, добротно сработанная умельцами домашняя утварь, ткани, изделия из дерева и металла. А какие на прилавках украшения! Серьги и браслеты, бусы и кольца, все из золота да серебра, жемчуга да изумруда. Бойкие черноглазые казачки от них не могут оторвать взгляда.
А сколько рыбы! И будто налитый жиром чебак, и с просвечивающей спинкой рыбец, и саблевидная чехонь, донская сельдь и сытый сазан.
Из недалеких гирл, там, где Дон впадает в море, доставляют огромных осетров да севрюг. Привозят бочонки выпотрошенной из них зернистой икры.
Неподалеку от базара и Воскресенского собора, заложенного Петром Великим, широкая площадь — майдан. Когда приходится решать важные дела, на нем собирают Круг. Сходятся все казаки, выходит атаман со своими помощниками, громогласно объявляет, что надлежит делать, а уж как поступить — решают сообща. Когда казаки отправляются в поход, на том же майдане им проводят смотр. Атаман со старейшинами проверяет казачью справу, оружие, коней. И каждый походный старается не ударить лицом в грязь.
Иван Федорович Платов возвратился из войсковой канцелярии раньше обычного. Подтянув к самым ступеням лодку, привязал ее понадежней, поднялся по лестнице. Дом у него, как у всех справных казаков, в два этажа, под железной крышей, с долгим балконом поверху и с наружной лестницей.
О ГЕРОЕ ЭТОЙ КНИГИ
В историю русской боевой славы М. И. Платов вошел как выдающийся военачальник и герой Отечественной войны 1812 года. Особенно ярко раскрылся военный талант этого замечательного сына донских степей в суровую годину борьбы с наполеоновским нашествием на нашу страну. Имя М. И. Платова, возглавившего отважные казачьи полки, стало широко известным не только в России, но и во всей Европе. К тому времени за плечами М. И. Платова было более сорока лет ратной службы. Этот большой путь отмечен многими славными боевыми делами, изумительным личным героизмом и непоколебимой верностью воинскому долгу.
Книга А. Ф. Корольченко охватывает всю жизнь М. И. Платова, которая началась в г. Черкасске, тогдашнем центре Донской казачьей области, и закончилась на родной донской земле спустя 67 лет.
После смерти Екатерины II новый российский император Павел I, ненавидевший Суворова и Потемкина, обрушился на многих талантливых суворовских генералов и офицеров, которые противились прусским военным порядкам, насаждавшимися царем в русской армии. Попал в ссылку и Платов. Правда, через некоторое время он был освобожден в связи с готовившейся военной экспедицией в Индию.
Большую пользу в Бородинском сражении имел знаменитый рейд казаков Платова по тылам наполеоновской армии. Платов и его казачьи полки блестяще осуществили замысел М. И. Кутузова нанести сокрушительный удар по наполеоновским войскам в самый критический момент сражения и помешать им выполнить планы Наполеона.
В период контрнаступления русской армии М. И. Платов был одним из военачальников, сыгравших большую роль в осуществлении кутузовского плана разгрома и уничтожения наполеоновской армии. Именно этим прежде всего и определяется значение боевой деятельности М. И. Платова в решающий период всей кампании 1812 года.
Книга А. Ф. Корольченко, написанная в жанре документальной повести, знакомит с жизнью и боевой деятельностью одного из самых выдающихся сынов Дона — М. И. Платова. И можно с уверенностью надеяться на то, что она вызовет большой интерес у советских читателей.
В. А. Золотов
Весна на Дону выдалась поздней и капризной. В конце марта вместо оттепели вдруг заснежило, и за одну ночь сугробы выросли вровень с плетнями, потом ударили, будто в январе, морозы. А в начале Вербной недели запоздавшее апрельское солнышко спохватилось и заиграло с чистых небес так рьяно, что сугробы таяли на глазах. Засверкала радужным блеском льдистая капель, светлым дождем заструилось с крыш. Ручьи зажурчали, побежали наперегонки. Дон вскрылся, и пошел, громыхая, лед к морю Азовскому.
А когда ледоход прошел, вдруг задуло с низовья. Три дня ветер свирепствовал с такой силой, что, казалось, остановил течение реки. И Черкасск по окна домов погрузился в мутную воду. Даже паперть стоявшего на возвышении девятиглавого Воскресенского собора оказалась в воде.
Паводки на Дону не редкость. Каждую весну он взбухает, разливается, затопляя низменное левобережье и дома городка. Казаки плавают в челнах меж домов, отправляются на них к собору, где и в непогодь бывает служба.
Черкасск — городок не столь уж малый, одних казаков проживает тысяч десять, не считая пришлого люда: приплывших с верховья торговцев, поспевающих всюду армян, греков из дальнего моря, кубанских татар, украинцев из западных земель, шумливых евреев.
Для связи с главной квартирой к отряду Платова был приписан штабс-капитан. Представившись, он спросил атамана:
- Неужто не помните меня, ваше сиятельство?- Матвей Иванович всмотрелся: пред ним стоял стройный, худой человек с живым энергичным лицом. Промельнуло что-то знакомое.- Я ведь Удальцов! Помните генерала Остужева?
- Гаврилу Семеновича? Как же его не помнить!
- А я был у него адъютантом.
- Ах, Удальцов. Помню-помню. Как же. Сколько же лет прошло?
- В последний раз встречались у Фридланда, а до того сражались у Прейсиш-Эйлау.
Теперь Матвей Иванович и в самом деле вспомнил офицера. Однако же хоть и признал его, но что-то изменило лицо штабс-капитана.
- Не скрою, изменились вы как-то.
- Да ведь я тогда без усов был,- пояснил Удальцов.- Да и вас я тоже не сразу признал: с бородой-то.
Лицо генерала обросло смолисто-черной, с редкой сединой бородой, которая весьма ему была к лицу.
- Ну, рассказывайте, батенька, как там Гаврила Семенович поживает? Ведь мы с ним в этакой перепалке побывали. Ух, какой он был орел!
Он вспомнил, как дралась пехотная дивизия против наполеоновской гвардии и как казаки ей помогали в самый решительный момент. И именно тогда, когда Платову, казалось, подошло самое время нанести по неприятелю решительный удар, от главнокомандующего Беннигсена прискакал гусар-адъютант с требованием отвести полки. Остужев и Платов едва сдерживали себя.
Боевой и отважный генерал-майор Остужев долгие годы служил отечеству верой и правдой. Однако продвижений не имел, потому что не терпел лести и характером был неуживчив.
- А где сейчас Гаврила Семенович?- полюбопытствовал Матвей Иванович.
- В отставке. В своей усадьбе живет. Говорят, постарел очень, совсем немощным стал: раны сказались. Кстати, его усадьба где-то в этих местах.
С той встречи прошло с неделю, а может, и больше. Удальцов остался верен себе и не однажды участвовал с казаками в лихих налетах. И вот, возвратившись с очередного, он, встревоженный, явился к Матвею Ивановичу.
- Что случилось, мой друг?
- Сейчас встретил управляющего имением Остужева. Французы учинили в поместье разбой, и сам генерал в опасности.
- Он что же не убрался подалее?
- Уж не Наполеон ли?
- Не могу знать, ваше превосходительство.
- А где управляющий? Как он здесь оказался?
- Бежал от французов.
Управляющий оказался немолодым человеком с пухлыми щеками. Он сбивчиво рассказал о барине, о том, как в имение нагрянули французы и какое учинили разорение. Барина выселили из помещичьего дома, угнали с партией пленных в соседнее селение.
- Спасибо вот ему да казакам-молодцам. Высвободили из катухов.
- Выходит, ты не бросал барина?- смягчился Матвей Иванович.
- Как можно, батюшка? А с Гаврилой Семеновичем, с барином, стало быть, старуха моя осталась, Прокопьевна.
- А барин? Живой ли?
- При мне живы были. Правда, уж очень немощны. Матвей Иванович молча прошелся из угла в угол комнаты.
- Далеко ли имение?- остановился он против управляющего.
- Да этак верст с десяток будет.
- Дорога, стало быть, известна?
- Известна, батюшка! Как ее не знать, когда весь век здесь прожил!
Вошел генерал Карпов - первый помощник атамана. Невысокого роста, поджарый, с худым обветренным лицом. Было в нем что-то ястребиное. Вскинул было руку, чтобы отрапортовать, но атаман мотнул головой: погоди, мол, не сбивай с мысли. И Карпов, пройдя к столу, сел.
- Князь Остужев Гаврила Семенович в беде,- не глядя на помощника, произнес Платов.
- Так надо выручать!- ответил тот.- Приказывайте - и дело сделаем.
- Тут другая забота: ожидается прибытие в имение большого начальника.
- Может, и его. А может, Мюрата или Нея. Птицы тоже немаловажные - маршалы.
- Тогда нужен набег!
- Набег само собой, но наперед надобно послать разведку.
- За чем же остановка? Кликну сотне - на конь!- и поскачет!- Карпов энергично столкнул со лба лохматую папаху.
- Меня другая думка одолевает.- Матвей Иванович остановился посреди комнаты.- Хочу сам туда податься.
- Куда? В имение?- с головы Карпова упала папаха.
- Так ведь там французы!- воскликнул Удальцов, У старика-управляющего отвисла челюсть:
- Упаси вас господи от греха.
Но Матвей Иванович внимания не обратил на все это:
- Хочу не только повидать друга-соратника, но и лицезреть врага. Посмотреть на французов, услышать, о чем толкуют, каков их дух, да заодно и планы выведать.
Генерал Карпов стал доказывать, что затея сия ни к чему, что дух и намерение неприятельские известны: почитай, чуть ли не каждый день казаки берут пленных, и не одиночек, а десятки и сотни.
- Да ведь вас первый же пикет французский опознает!- высказал новый довод Удальцов.- По обличию вашему.
- И точно, батюшка!- поддержал управляющий.- Я слышал, как французы промеж собой описывали вас: длиннющий такой и с бородой.
- Ну вот, видите,- развел руками Карпов.- Куда же вам ехать? Разведку надобно выслать. Где это имение?
Но не так просто было отговорить атамана от задуманного.
Матвей Иванович толкнул дверь, ведущую в сени:
- Степан! Эй, Степан!
- Я слушаю вас!- донесся голос денщика.
- Давай бритву, зеркало! Да неси воду погорячей! Бороду брить будем.
- Как же вам ехать, когда вы ни слова по-французски не разумеете?- продолжал отговаривать атамана генерал Карпов.
- Удальцов весьма бегло гутарит, да и он, управляющий, вижу, кумекает.
- Кумекаю, батюшка. Не токмо кумекаю, но и сам маленько говорю,- услужливо отвечал тот.
- Так это они! А вы-то, Матвей Иванович, как?
- А я?- Платов подмигнул.- Я горло платком оберну, будто бы простыл и голос потерял. А еще, для пущего вида, ватой уши заткну. Буто хворь привязалась. Вот так-то! Ну, а теперь, Семен, разводи мыло да приступай! Ради такого дела бороды не пожалеешь.
Денщик разложил на столе бритвенные принадлежности.
- Эх, какая борода! Ей-бо, с такой жаль расставаться,- намыливая лицо, высказался он.
- Мне что? Коль приказано, то нужно исполнять. И усы тоже брить?
- Усы оставь. Я с ними в могилу лягу.
Они выехали в сгустившейся тьме осеннего вечера в сопровождении десятка казаков.
Мундир, принадлежавший гренадеру, был Матвею Ивановичу тесноват: жал в плечах, ворот не сходился. Штаны тоже были узки. Он обмотал шею шарфом, накинул поверх шинели клетчатое одеяло, на голову натянул малахай.
Удальцов, представляя офицера, обрядился построже. Форму для него сняли с пленного французского капитана. Перед тем как облачиться, они долго расспрашивали его, угостив хмельным.
- Вот и усадьба Остужевых,- объявил управляющий.
Сотня осталась на опушке, а сопровождающие казаки поехали с ними, чтобы укрыться вблизи барского дома: в случае опасности - первыми должны прийти на помощь.
У дома слышались голоса, конский храп. У ворот их окликнул часовой. Удальцов ответил ему раздраженно, и тот замолк, отдал честь.
В сторожке, куда они направились, горела лучина, скупо освещая небольшое, низкое помещение. Со спицами в руках сидела старуха. Увидев вошедших, ахнула и выронила вязанье.
- Никак Василь Васильевич! Живой! Вернулся, милостивец! А барин-то наш, Гаврила Семенович, преставился! Забрал его господь бог.
- Что говоришь, Прокопьевна? Одумайся!
- Умер барин. Третьего дня преставился. Измывались над ним, ироды, как узнали, что генерал. Вчера на погост унесли. Могилка еще свежая.
Расспросив старуху, они направились в барский дом.
- Ты больше кланяйся да старательно услуживай,- предупредил управляющего Удальцов.- И смелей будь. А вы, Матвей Иванович, молчите. Коли что - хрипите да в горло тычьте, больны, мол.
Во всех комнатах были французы. Уставшие и промерзшие, они с решимостью отстаивали свои места под кровлей.
- Из какого полка?- спросил одного Удальцов.
- Из семнадцатого,- нехотя ответил тот.
- И только сегодня прибыли?- напуская раздражение, продолжал офицер.- Странно. Где же командир полка? Вы, видимо, шли в авангарде?
- Какой там! Толпой шли. А командир пока остался позади. Там же и генерал.
Потом Удальцов заговорил с лейтенантом, а Матвей Иванович стоял позади, напряженно вслушивался в разговор, стараясь понять, о чем идет речь.
Случайно он наступил на ногу растянувшегося солдата, и тот лягнул его и раскричался.
- Что кричишь?- выручил штабс-капитан, набрасываясь на солдата.- Не видишь, гренадер едва держится на ногах. Ты здоров и лежишь, а он, больной, больше десяти лье прошагал. Говорить не может!
Управляющий завел их в какой-то чулан, и там Удальцов поведал генералу о слышанном.
- Плохо дело,- удрученно отвечал Матвей Иванович.- Не заявится сюда Наполеон, и Ней тоже. Дивизия эта идет второстепенной дорогой. Главная - в стороне. Спрашивайте о третьем драгунском полке. По нему мы можем многое определить.
- Может, возвратимся?- расстроился Удальцов.
- Ну, нет. Будем продолжать, как задумали. Уж если попали в логово, то нужно делать все до конца. Веди в гостиную, к офицерам. От них можно добыть большее.
В гостиной действительно были офицеры. Четверо за столом резались в карты. Перед ними стояла опустошенная бутылка. Лейтенант лежал на диване, укрывшись пледом. Двое, майор и капитан, сидели у камина, дремали.
Удальцов, войдя, щелкнул каолуками, козырнул.
- Недурно вы устроились, господа. Главное - в тепле. А я сегодня едва не отдал богу душу. Нет ли чем погреться?
Игравшие в карты едва удостоили его вниманием. Сидевший у камина обросший майор посмотрел на него тяжелым и требовательным взглядом, словно говоря: не забывайся, капитан, в присутствии старших. При этом старшим он имел в виду себя. Но Удальцов сделал вид, словно бы не заметил молчаливого упрека.
- Однако же вы, господа, не очень дружелюбны. Ну, да я не обидчив. Надеюсь, мы найдем общий язык. Ну-ка, мигом согревающего!
Он эффектно щелкнул пальцами.
- Слушаюсь, батюшка,- ответствовал управляющий.- Только, извините, шампани или мадеры не имеем. Есть русский самогон.
- Неси, что есть! А я ищу третий драгунский полк,- обратился он уже к офицерам.- Как сквозь землю провалился. С утра не могу на след напасть.
- И не нападете,- мрачно произнес майор.- Не там ищите. На соседней дороге он должен быть.
При виде бутылки французы оживились. Даже майор, откашлявшись в ладонь, переставил кресло ближе к столу. Зазвенели стаканы, громче зазвучали голоса. Удальцов выглядел бретером. Однако при этом хитро и умело направлял разговор на служебные дела. Сидящие как бы сами говорили о своих командирах, походе, дальнейшем маршруте.
Заговорили о русской армии, партизанах, казаках. Охмелевший майор, услышав имя Платова, пришел в ярость.
- Попался бы он, этот Платов, в руки, я из него вот бы что сделал.- Он схватил лежавшую у камина кочергу и, сжав зубы, перегнул ее.- Вот таким бы стал казачий атаман!
И швырнул кочергу к камину.
Как бы не понимал языка Матвей Иванович, однако ж угрозу майора понял.
- Как же это Платов к нам попадется?- заметил Удальцов.- Скорей мы к нему угодим.
- Это-то так, но я к слову. Знал бы, что такое он нам уготовит, я б над ним еще в Тильзите какую-либо акцию устроил.
- А вы были в Тильзите?
- А как же? В седьмом году.
- И видели Платова?
- Видел и его: длиннющий такой, вроде этого гренадера.
И майор стал рассказывать, как он оказался среди немногих офицеров в небольшом городишке Тильзите, когда два императора подписывали договор.
Бутыль опустошили только наполовину, а самогон свалил всех с ног. Захрипел и майор, уронив голову на стол.
Матвей Иванович незаметно кивнул, и они вышли из комнаты.
Казаки атаковали усадьбу на рассвете, и французы не оказали сопротивления.
Когда пленных выстроили и Удальцов подошел к Платову с докладом, стоявший в строю майор едва не лишился речи.
- Это. же. гренадер.
- Гренадером он был вчера, а сегодня - Платов,- ответил штабс-капитан.
Казаки вышли в поход.
- Запевай!- подал команду есаул, возглавлявший первую сотню, шедшего в голове колонны атаманского полка.
Запевала Митька Гусельников набрал поболее воздуха:
Аи да Платов, наш отец! Совьем Платову венец!
Ехавший рядом с Платовым Удальцов посмотрел на него.
- Про вас поют, ваше превосходительство.
Э-эх! Совьем Платову венец!- дружно подхватила сотня.
Матвей Иванович улыбнулся, промолчал: этот куплет он уже слышал раньше.
Платов бороду обрил,
У французов в гостях был!- продолжал pапевала высоким голосом. Это уже было новое.
Читайте также: