Когда деревья молчат джесс лури краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Посвящается Патрику, который показал мне выход.

От автора

Я выпустилась из школы в 1988 году и переехала в Миннеаполис.

Когда Джейкоба Веттерлинга похитили 22 октября 1989 года в Сент-Джозефе, штат Миннесота, в тридцати милях от Пейнсвилла, я собиралась бросить колледж на втором курсе. И все эти слухи моих ранних лет (не выходи ночью, а то Честер тебя достанет!) как будто снова на меня нахлынули. Фотографии Джейкоба были повсюду. Люди собирались вместе, чтобы найти одиннадцатилетнего мальчика, которого похитил человек в маске и с пистолетом. Дни сменялись неделями, а потом годами, но Джейкоба так и не нашли. И тут местный блогер стал писать о возможной связи между исчезновением Джейкоба и похищением и освобождением восьми мальчиков в Пейнсвилле и его окрестностях в 80-х годах, и только тогда арестовали похитителя Джейкоба – двадцать семь лет спустя. Он показал властям, где лежат останки Джейкоба.

Хотя эта история вдохновлена реальными людьми и событиями, она полностью вымышлена. Но всё же я надеюсь, что персонаж Габриэля отдаст должное доброте всех этих девяти мальчиков.

Спасибо вам за прочтение.

Пролог

Запах этого грязного подвала жил во мне сдавленным криком.

В основном он не выходил из темного уголка моего мозга, но стоило только подумать о Лилидейле, как тут же набрасывался на меня и душил. Этот запах был хищным, пещерным зловонием, удушливой вонью огромного сонного монстра, состоящего полностью только из пасти и своего голода. Ряды банок были рядами его зубов, и лампочка, свисавшая с одинокого шнурка, была его нёбным язычком. Он ждал терпеливо, безмятежно, пока деревенские дети, спотыкаясь, спускались по его главной лестнице.

Он позволял нам слепо искать на ощупь этот шнурок-язычок.

И вот наши пальцы его находили.

Конфеты, солнце и серебряные доллары становились последней радостью, которую мы испытывали перед тем, как монстр глотал нас целиком, а после переваривал на протяжении тысячи лет.

Но это неправильно.

Моё воображение, как мне говорили, та ещё штука.

Монстром был не подвал.

И он не был безучастен. Он охотился.

Я не возвращалась в Лилидейл с того самого вечера. Полиция, а потом мама спросили, не нужно ли мне что-то забрать из моей спальни, и я сказала нет. Я была тринадцатилетней, а не тупой, хотя многие путают два этих понятия.

А теперь, когда мне надо вернуться из-за его похорон, эта вонь из подвала мстительно окружила меня с удвоенной силой, впиваясь, как рыболовный крючок, глубоко в мой мозг. Этот запах прокрался даже в мой сон, убедив меня, что я снова оказалась в ловушке в том глухом грязном подвале. Я брыкалась и кричала, чем разбудила мужа.

Он меня обнял. Он знает всю историю.

По крайней мере, думает, что знает.

Я прославила ее в своем первом романе, поделилась источником своего вдохновения во время книжного тура по стране. Но почему-то я никогда не упоминала об ожерелье, никому, даже Ною. Может, эта часть казалась слишком личной.

А может, я боялась выглядеть глупой.

Я могу закрыть глаза и представить его. В нынешнее время цепочку сочли бы слишком массивной, но в 1983 году она была на пике моды – золотая, из того же сплава, что и свисающий с нее амулет в виде бумажного самолетика.

Я верила, что этому ожерелью с самолетиком суждено стать моим билетом из Лилидейла.

И, кажется, так он и сделал.

Глава 1

– Пятнадцать, два, ещё пятнадцать, четыре, и пара – шесть очков, – просияла Сефи.

Папа, сидящий на другом конце стола, улыбнулся настолько же сияющей улыбкой.

– Классный ход. Кэсс?

Я выложила на стол свои карты, пытаясь не показывать своего злорадства, но получалось плохо.

– Пятнадцать, два, ещё пятнадцать, четыре, и ещё пятнадцать, шесть, а вот ещё целых десять очков!

Мама подвинула наш колышек на доске:

Не вставая с места, я изобразила торжествующий танец плечами:

– Могу дать тебе пару уроков, Сефи, если хочешь.

– В чём? В злорадстве? – закатила она глаза.

Я рассмеялась и потянулась за попкорном. Мама приготовила огромную порцию, пересоленную и облитую пивными дрожжами. Это было час назад, когда мы только начали вечернюю игру. К концу игры миска уже почти опустела. Я порылась в остатках, пытаясь найти хоть отчасти белые попкоринки. Наполовину раскрывшиеся, как мне кажется, самые вкусные.

– Тебе ещё налить? – Папа встал, указывая на мамин наполовину полный бокал, потеющий на липком майском воздухе. В этом году лето наступило рано, – по крайней мере, так говорил мой учитель биологии мистер Паттерсон. И это испортит всем урожай.

Мама подняла свой бокал и допила всё, что осталось, а потом протянула его папе.

Он подошел к ней и наклонился, чтобы крепко поцеловать, прежде чем забрать бокал. Теперь я закатила глаза вместе с Сефи. Мама и папа, в основном папа, регулярно пытались убедить нас, что нам повезло, что они все еще так любят друг друга, но гадость же.

Папа оторвался от поцелуя и увидел наше выражение лиц. Он рассмеялся своим беззвучным смехом, этакое немое хе-хе-хе, и поставил оба бокала, чтобы освободить руки и помассировать мамины плечи. Они были привлекательной парой, люди постоянно так говорили. Мама была очень красивой, и любая ее, даже нечёткая фотография служила этому доказательством, и у неё всё ещё были блестящие каштановые волосы и большие глаза, хотя после наших с Сефи родов её бедра и животик и стали больше. Папа тоже был красавцем, особенно учитывая нынешнюю популярность Чарльза Бронсона [1] . Сразу было видно, почему они поженились, особенно после того, как мама, выпив бокал вина, рассказывала, что её всегда тянуло к плохим мальчикам, даже в старшей школе.

Моя семья была маленькой: только мама, тётя Джин, моя старшая сестра Персефона (мои родители были помешаны на греческих именах) и папа. Я не знала никого из семьи с папиной стороны. Они не стоили и плевка, по крайней мере, так поклялся мой дедушка бабушке с маминой стороны той зимой, когда он умер от инфаркта миокарда. Бабушка не стала спорить. Она была покладистой леди, от которой всегда пахло свежеиспеченным хлебом независимо от времени года. Через несколько недель после смерти дедушки она умерла от удара, и звучит это так, будто это было убийством, но всё не так.

Я спрашивала её об этом лишь однажды, о том, почему дедушка её не обнял. Она ответила, что вряд ли я могла запомнить что-то чётко, потому что была слишком маленькой, и потом, прошлое должно оставаться в прошлом.

– Мне кажется, ваша мама – самая красивая женщина в мире, – вдруг сказал папа, потирая мамины плечи, пока она сидела с закрытыми глазами и мечтательным выражением лица.

– Да я и не спорю, – сказала я. – Просто снимите уже комнату.

Папа всплеснул руками, его улыбка была чуть кривоватой.

– У меня же есть целый дом. Это тебе надо научиться расслабляться. Сейчас я и тебе плечи потру.

Я перевела взгляд на Сефи. Она щелкала согнутым уголком игральной карты.

– Нет, я в порядке, – сказала я.

– Сефи? Может, у тебя затекла шея?

Она пожала плечами.

– Вот это я понимаю!

Он подошёл к ней и положил руки на её костлявые плечи. Она была на два года старше меня, но худой, что бы ни ела, с белозубой улыбкой и ямочками на щеках, Кристи Макникол [2] бы обзавидовалась, хотя я скорее съем свои волосы, чем признаю это вслух.

Папа начал массировать плечи Сефи.

– Хорошо чувствовать себя хорошо, – тихо сказал он ей. От этого у меня внутри всё зачесалось.

– Может, снова сыграем в криббидж?

– Скоро, – ответил мне папа. – А сначала я хочу услышать о ваших мечтах на лето.

Опять же гадость.

– Я хочу навестить тётю Джин, – предложила я.

Мама сидела с полузакрытыми глазами, но при упоминании сестры тут же воспряла.

– Отличный план! Мы можем на неделю поехать в Канаду.

– Превосходно, – согласился папа.

Моё сердце затрепетало. Мы почти никогда не ездили дальше, чем по шоссе в Сент-Клауд за продуктами, но теперь, когда мама работала учительницей на полную ставку, ходили разговоры о том, что этим летом можно будет куда-то поехать. И все же я боялась предложить навестить тётю Джин. Если бы мама с папой были не в том настроении, они бы зарубили эту идею на корню, а я правда хотела потусоваться с тётей Джин. Я безумно её любила.

Только она одна не притворялась, что я нормальная.

Она была с нами, когда я родилась, осталась ещё на несколько недель после, чтобы помочь маме, но моё первое настоящее воспоминание о ней было сразу после похорон дяди Ричарда. Тётя Джин была на десять лет моложе мамы, а значит, ей тогда было не больше семнадцати. Я заметила, как она пристально смотрела на моё горло – это делают многие люди.

Вместо того чтобы отвести взгляд, она улыбнулась и сказала:

– Если бы ты родилась двести лет назад, тебя бы утопили.

Она говорила о красном, похожем на верёвку шраме, который окружал то место, где моя шея переходила в плечи – толстый, как одна из золотых цепей мистера Ти. Судя по всему, я вылетела из мамы с пуповиной, обвитой вокруг горла, а моё тело было синим, как ягодный фруктовый лёд, глаза широко раскрыты, хоть я и не дышала. И вышла я так быстро, что доктор меня уронил.

Ну, по крайней мере, так мне говорили.

– Негоже было бы держать ребёнка, которого собственная мать дважды пыталась задушить, – закончила тетя Джин, потрепав меня за подбородок. Я тут же подумала, что это хорошая шутка, потому что они с мамой были сёстрами и обе они любили меня.

Вот еще одно безумное высказывание, которое тётя Джин любила мне бросать:

– Это Земля. Если ты знаешь, что делаешь, значит, ты не на том месте.

Она повела своими густыми бровями и закурила воображаемую сигару. Я не знала, откуда был этот жест, но она так заразительно хихикала – ее смех был похож на звон стеклянных шариков, отражающих солнечный свет, – что я засмеялась вместе с ней.

Мы с тётей Джин были закадычными подружками.

Так я легче воспринимала то, что папа любил Сефи намного больше меня.

Я сморщила нос. Он прямо-таки светился от этих массажей. Мама ушла, чтобы налить им с папой ещё вина, хотя это он предложил, потому что уже затянул с плечами Сефи.

– Сефи, – спросила я, потому что её глаза были закрыты, а мне это надоело, – а какая у тебя мечта на лето?

Она ответила тихо, почти что шёпотом:

– Я хочу устроиться на работу в кафе-мороженое.

Папины руки перестали массировать. У него на лице возникло выражение, которому я не смогла придумать название, хотя мне казалось, что я почти его уловила. Он тут же сменил эту странную гримасу на глуповатую улыбку, которая приподняла его бороду на пару сантиметров.

– Здорово! Ты сможешь отложить на колледж.

Мама вернулась в гостиную с полным бокалом в каждой руке, всё её внимание было приковано к отцу.

– Сыграем ещё раз в криббидж?

– Я пойду спать. Можете поиграть втроём, если хотите.

– И пусть тебя не кусают клопы! – сказал папа.

Я даже не взглянула на Сефи, когда уходила. Мне было неприятно оставлять её с ними, когда они уже выпили, но потом я решила, что мы теперь квиты, если учитывать, что она всегда засыпала первой в те ночи, когда мы оставались одни и иногда спали вместе. Она разрешала мне ложиться к ней в кровать, и это было очень мило, но потом она вырубалась, как выключатель, а я лежала там и мучалась от каждого звука, а в таком старом доме, как наш, ночью было много необъяснимых стуков и скрипов. А когда я наконец засыпала, прикрыв одеялом всё, кроме рта и носа, у неё случался спазм, и я снова просыпалась.

Я пыталась вспомнить, пока шла в ванную, когда в последний раз мы спали в одной кровати, но не могла, как ни старалась. Я сполоснула лицо, затем потянулась за зубной щёткой, придумывая завтрашний наряд. Если я проснусь на сорок пять минут раньше, то могу взять горячие бигуди, но я не договорилась с Сефи и уже вышла из-за стола. Я почистила зубы и сплюнула, прополоскав рот все той же колодезной водой с привкусом металла, от которой кончики моих волос стали оранжевыми.

Я не смогла бы оказаться в своей спальне наверху, минуя угол гостиной. Я не отрывала глаз от пола, высоко подняв плечи и погрузившись в свои мысли. Моя домашняя работа была сделана, все тетрадки сложены в мою папку, совсем ещё новенькую, за исключением заклеенного скотчем разреза около шва, даром что я нашла её на гаражной распродаже.

Конечно. Инопланетяне.

Наверное, симпозиум должен был положить конец этим слухам, но мне кажется, не стоило его проводить завтра. Перерыв в нашей рутине – ещё и учитывая то, что это была последняя неделя в школе, – только больше всех взвинтит.

Я была уже на полпути к лестнице, когда услышала стук, от которого у меня на шее зашевелились маленькие волоски. Он звучал так, будто доносился прямо из-под меня, из подвала. Это был новый звук.

Мама, папа и Сефи, должно быть, тоже услышали его, потому что перестали разговаривать.

– Старый дом, – наконец сказал папа, но его голос дрогнул.

Я взбежала по лестнице, пронеслась по лестничной площадке, плотно закрыла дверь и натянула пижаму, бросив футболку и махровые шорты в корзину для грязного белья, прежде чем завести будильник. Я решила, что возьму горячие бигуди. Сефи же их себе не забила, и кто знает, может, я сяду рядом с Габриэлем на симпозиуме. Я должна выглядеть на все сто.

Я наслаждалась всеми этими историями, читая только по одной за ночь, чтобы они продлились как можно дольше. Я призналась Джин, что когда-нибудь стану писательницей. Достижение такой цели требовало практики и дисциплины. И не важно, насколько я устала. Мне нужно было изучать ночную Нелли.

Я открыла книжку на рандомной страничке, и моё внимание сразу же привлёк рисунок гордой немецкой овчарки.

Я убрала огромную жёлтую книжку обратно на свою полку с сокровищами и потянулась, прислушиваясь к мышцам. Как им больше хотелось спать: растянувшись под кроватью или свернувшись калачиком в кладовке?

Что ж, ладушки. Я схватила подушку и покрывало с моей кровати и засунула сначала подушку под пружины кровати. Я пролезла за ней на спине, волоча за собой покрывало. Мне пришлось сжаться, чтобы добраться до самого дальнего угла. Луна освещала комнату так, что я могла разглядеть чёрные кольца над головой.

Это было последнее, что я увидела перед тем, как провалиться в сон.

3. Американский детективный сериал 1980-х годов, главная героиня которого – Лора Холт – талантливый детектив, вынужденный скрываться под мужским именем, так как клиенты детективного агенства не привыкли доверять женщине.

Когда деревья молчат

Посвящается Патрику, который показал мне выход.

Я выпустилась из школы в 1988 году и переехала в Миннеаполис.

Спасибо вам за прочтение.

Запах этого грязного подвала жил во мне сдавленным криком.

Он позволял нам слепо искать на ощупь этот шнурок-язычок.

И вот наши пальцы его находили.

Но это неправильно.

Моё воображение, как мне говорили, та ещё штука.

Монстром был не подвал.

И он не был безучастен. Он охотился.

Он меня обнял. Он знает всю историю.

По крайней мере, думает, что знает.

А может, я боялась выглядеть глупой.

Аннотация

Душераздирающий роман, вдохновленный реальными событиями в маленьком городке, где спокойствие и безопасность оказались всего лишь видимостью.
Жизнь Кэсси Макдауэлл кажется беззаботной: она живет на ферме, любит учиться и влюблена в самого симпатичного мальчика в классе.
Все меняется, когда в городе кто-то начинает охоту на подростков. Один за другим они пропадают на время, а возвращаются сильно изменившимися – замкнутыми, угрюмыми и жестокими. По городу ползут шокирующие слухи, но взрослые не хотят смотреть правде в глаза.
Вскоре Кэсси замечает, что и ее сестра Персефона сильно изменилась. Затем в один из дней пропадает ее друг. Теперь, чтобы спасти себя, Кэсси придется провести свое расследование и найти путь в мир взрослых, где каждый грех может быть оправдан и только правда – непростительна.

Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее

Объем: 280 стр. 6 иллюстраций
Жанр:с овременная зарубежная литература, т риллеры
Теги:б естселлеры Amazon, в зросление, з агадочное исчезновение, м истические романы, м олодежная литература, т айныРедактировать

Эта и ещё 2 книги за 299 ₽

По абонементу вы каждый месяц можете взять из каталога одну книгу до 600 ₽ и две книги из персональной подборки.Узнать больше

Отзывы 6

Абсолютно все персонажи, кроме главной героини и еë друга – свингеры, геи, проститутки, педофилы, убийцы, наркоманы, абьюзеры, психопаты и т. д. Причëм вся эта грязь для сюжета не то, что бы нужна, и зачем еë развели – непонятно.

Персонажи совершенно плоские. Дети все одинаковые, как под копирку. Сложилось впечатление, что в городе нет ни одного адекватного взрослого. Есть логические косяки (так чья же, всë-таки, сестра тëтя Джин?) Описания хромые и рваные, и непонятно, чья это вина: автора или переводчика.

Конец скомкан и смят: многое осталось непонятным.

Сюжет мог бы быть интересным, но с более грамотной и менее пошлой подачи.

Читайте также: