Just good friends jeffrey archer краткое содержание

Обновлено: 09.07.2024

Ложное впечатление это детективный роман от английского автора Джеффри Арчер, впервые опубликовано в феврале 2005 г. компанией Macmillan ( 1405032553). Роман был издан в нескольких странах.

Краткое содержание сюжета

Ложное впечатление касается международного путешествия через несколько стран и континентов, включая Лондон, Нью-Йорк, Бухарест и Токио, и включает историческую информацию о 11 сентября нападения в Нью-Йорке, который главный геройАнна Петреску сбегает после того, как ее уволил нечестный банкир Брайс Фенстон. С этого момента в книге рассказывается история Анны, которая пыталась помочь Арабелле Вентворт, британской аристократке, вернуть состояние своей семьи, продав историческую картину художника. Винсент Ван Гог, которую Брайс Фенстон намеревается приобрести. За ней внимательно следят Ольга Кранц, наемник на службе Фенстону, и Джек Делани, агент ФБР, который расследует Фенстона и пытается выяснить, работает ли еще Анна на Фенстона. Анне удается сбить их со следа и договариваться о продаже картины японскому стальному магнату. В конце концов, Кранца стреляют во второй раз за несколько дней, а затем схватывают и отправляют в тюрьму. Белмаршская тюрьма. Картина успешно продана стальному магнату, Анна соглашается на должность генерального директора его фонда, Джек Делани собирает достаточно доказательств, чтобы арестовать Фенстона, и у Анны и Джека возникают романтические отношения.

У нас есть занятия по аналитическому чтению. Признаться, аналитическое - это слишком уж громко сказано, ибо особо глубокого и подробного анализа у нас не получается (ну, не наша это специализация, так зачем лишний раз себя нагружать?). Но главное не в этом. Когда мы читаем и анализируем произведения, их содержание и послания, которые автор вкладывал в свою работу, иногда помогают взглянуть иначе на некоторые вещи.

Для меня одним из таких произведений стал рассказ замечательного британского писателя Джеффри Арчера "Just Good Friends". Он настолько меня впечатлил, что я делилась своими впечатлениями с каждым, кто оказался в ненужное время в ненужном месте. В конце концов, мне захотелось поделиться историей с большим кругом лиц, и я стала искать перевод произведения на русский язык. Удивительно, но ни одна поисковая система перевод в свободном доступе не нашла. Но если вы думаете, что это могло меня остановить, - вы ошибаетесь.

Я легких путей не ищу. Если нет перевода - не страшно. Мы и сами не лыком шиты, нам перевод перевести - раз плюнуть. Ну, собственно и села я за работу. Опыт кое-какой у меня уже имелся, произведение нравилось до поросьчего визга, так что процесс шел достаточно быстро. Наверное, в общей сложности я потратила на перевод и вычитку три вечера часа по 2-3.

Роджер беспокойно заворочался и даже повернулся ко мне лицом, но я знала, что он не проснется до тех пор, пока не зазвонит будильник с его стороны кровати. Я секунду размышляла, заснуть ли мне снова или встать и найти себе что-нибудь на завтрак прежде, чем он проснется. В конце концов, я решила остаться в постели. Я лежала на своей стороне кровати и мечтала, при этом стараясь не побеспокоить его. Когда он все-таки откроет глаза, я собиралась притвориться спящей – в этом случае ему придется приготовить мне завтрак. Я стала перебирать в голове дела, которыми надо будет заняться, когда он уйдет в офис. Пока я была дома и с готовностью встречала его с работы, его, кажется, не волновало, что я делаю днем, в его отсутствие.

Мягкий рокот раздавался с его стороны кровати. Храп Роджера никогда меня не беспокоил. Мои чувства к нему были безграничны; и единственное, чего я желала, - это найти правильные слова и дать ему знать об этом. По правде говоря, он был первым человеком, которого я по-настоящему ценила. Вглядываясь в его небритое лицо, я вспомнила, что не внешность привлекла меня к нему тогда в пабе.

По сути, роман – если до этого вообще дошло – продолжался всего двадцать дней. Я знаю, потому что считала каждый из них. А потом однажды вечером голоса были повышены; люди оборачивались, когда она покинула стул так же внезапно, как и заняла его. Его усталые глаза следили, как она прошла к свободному месту в углу бара. Ее уход не вызвал у него удивления, и он даже не пытался последовать за ней.

Ее отбытие было для меня сигналом к действию. Я почти выпрыгнула из-за бара и, двигаясь настолько быстро, насколько позволяло достоинство, секундами позже уже сидела на свободном стуле рядом с ним. Он ничего не сказал и совершенно точно не попытался предложить мне выпить. Но взгляд, который он на меня бросил, говорил, что я была не самой неприемлемой заменой. Я осмотрелась, чтобы выяснить, не собирается ли кто-то другой захватить мою позицию. Мужчинам, стоявшим рядом с мишенью, не было до нас никакого дела. Тройные семнадцать, двенадцать и пять интересовали их куда больше. Я глянула на барную стойку, чтобы проверить, не заметил ли босс мое отсутствие, но он тоже был занят, принимая заказы. Маделин уже попивала шампанское из единственной имевшейся в пабе бутылки, купленной незнакомцем. Его стильный двубортный блейзер и полосатая бабочка убедили меня, что она больше не будет заморачиваться по поводу Роджера. Создавалось впечатление, что она пристроена по крайней мере еще на двадцать дней.

Я взглянула на Роджера – я знала его имя уже некоторое время, хотя и никогда напрямую к нему не обращалась. Я не была уверена, что он знал, как зовут меня. Я стала выразительно хлопать ресницами. Это было немножко глупо, но, по крайней мере, это вызвало мягкую улыбку. Он наклонился и коснулся моей щеки своей удивительно нежной рукой. Ни одному из нас не нужно было ничего говорить. Мы оба были одиноки, и казалось лишним объяснять почему. Мы сидели молча: время от времени он потягивал пиво, а я меняла положение ног. В нескольких футах от нас дартс продолжал свой бесконечный полет.

Никто ничего не сказал, когда мы ушли вместе, и я удивилась, что Роджер не возражал, когда я пошла с ним домой. Я уже точно знала, где он жил, потому что несколько раз видела, как он стоял на остановке на Добсон-Стрит среди других молчаливых утренних пассажиров. Однажды я даже устроилась на ближайшей стене, чтобы лучше рассмотреть его черты. Его лицо было банальным, почти ничем не примечательным, но у него были самые теплые глаза и добрейшая улыбка, которую я когда-либо видела.

Я боялась только, что он, кажется, не знал о моем существовании. Вечером его глаза, а утром – мысли были заняты только Маделин. Как же я завидовала этой девушке! У нее было все, о чем я мечтала – за исключением приличной шубки, единственного, что мне досталось от матери. В сущности, мне не за что было злиться на Маделин, ведь ее прошлое вряд ли могло быть более мрачным, чем мое.

Наверное, ему стоило спросить. Мне хотелось бы, что он знал правду о том, какой была моя жизнь до того, как мы встретились, хотя сейчас это и кажется неважным. Видите ли, я была младшей из четырех детей, так что всегда была на последнем месте. Я никогда не знала отца, а однажды, вернувшись домой, я обнаружила, что и мать с кем-то сбежала. Трейси, одна из моих сестер, предупреждала, чтобы я не ждала возвращения матери. Как оказалось, она была права, потому что с того дня я больше ее не видела. Ужасно признавать, что твоя мать – бродяга.

Осиротев, я плыла по течению, стараясь быть на шаг впереди закона – что не слишком просто, особенно, когда тебе негде переночевать. Я даже не могу вспомнить, как я в итоге сошлась с Дереком – если это было его настоящее имя. Дерек, чья темная чувственная внешность привлекла бы любую влюбчивую девушку, говорил, что последние три года провел на торговом пароходе. Когда мы занимались любовью, я готова была поверить чему угодно. Я объясняла ему, что все, чего я хотела – это теплый дом, регулярное питание и, возможно, со временем – собственная семья. Он обеспечил исполнение одного моего желания, потому что через пару недель после его ухода у меня появились близнецы, две девочки. Дерек их никогда не видел: он вернулся в море до того, как я успела сообщить ему о своей беременности. Ему даже не надо было обещать мне луну с неба; с такой внешностью он, должно быть, знал, что я буду его всего за одну ночь на крыше.

Я старалась хорошо воспитать девочек, но в этот раз власти меня поймали, и я потеряла их обеих. Интересно, где они сейчас? Одному Богу известно. Надеюсь, они попали в хороший дом. По крайней мере, они унаследовали неотразимость отца, что поможет им в жизни. Это лишь еще одна история, о которой Роджер никогда не узнает. Его безоговорочное доверие только усиливает во мне чувство вины, и теперь я вряд ли найду правильные слова, чтобы рассказать ему правду.

Роджер приходил раз или два в неделю. После того, как встретил блондинку с потрепанной шубкой, он появлялся каждый вечер, пока она не бросила его.

Я знала, что он идеально мне подходит, когда я впервые услышала, что он заказывает пинту слабого пива. Пинта слабого пива – не могу придумать лучшего описания для Роджера. В те первые дни барменши откровенно флиртовали с ним, но он не проявлял ни малейшего интереса. Я даже не была уверена, что он предпочитает женщин, пока к нему не привязалась Маделин. Наверное, именно моя андрогинная внешность привлекла его.

И Роджер позволил мне провести с ним ночь. Помню, он проскользнул в ванную, чтобы переодеться, а я устроилась на (как я предположила) моей стороне кровати. С той ночи он так и не попросил меня уйти, не говоря уж о том, чтобы вышвырнуть меня. Это спокойные отношения. Он никогда не повышал на меня голос и не ругался без повода. Простите за избитость, но хоть раз в жизни мне повезло.

Полусонный, Роджер легко обнял меня, а потом погладил по спине, что всегда вызывало улыбку. Потом он зевнул, потянулся и объявил, как объявлял каждое утро:

Думаю, некоторых женщин раздражала бы предсказуемость нашего утра – но не эту леди. Все это было частью жизни, которая породила во мне уверенность, что наконец-то я нашла что-то стоящее.

Роджер умудрился перепутать тапки – всегда пятидесятипроцентный шанс – прежде чем протопал в ванную. Как обычно, он появился оттуда спустя пятнадцать минут; выглядел он немногим лучше, чем когда туда вошел. Я привыкла жить с его недостатками, а он, в свою очередь, свыкся с моей маниакальной чистоплотностью и желанием чувствовать себя защищенной.

- Поднимайся, лентяйка, - возмутился он и улыбнулся, когда в ответ я только перевернулась, отказываясь покидать теплое местечко, оставшееся от его тела.

- Предполагаю, ты ожидаешь, что я приготовлю тебе завтрак, прежде чем уйти на работу? – добавил он, спускаясь вниз. Я не утруждала себя ответом. Я знала, что через несколько минут он откроет входную дверь, заберет утреннюю газету, почту и нашу обычную пинту молока. Как заведено, он поставит греться чайник, потом пойдет в кладовку, наполнит тарелку моим любимым завтраком и нальет мою порцию молока, оставив себе на две кружки кофе.

Я могла бы до секунды предсказать, когда завтрак будет готов. Сначала я услышу, как закипит чайник, через пару секунд польется молоко, а потом, наконец, раздастся звук отодвигаемого стула. Это будет сигналом, сообщающим мне, что пора к нему присоединиться.

Я медленно вытянула ноги, отметив, что нужно заняться ногтями. Я уже решила, что примусь за банные процедуры, только когда он уйдет на работу. Я слышала, как стул проскрипел по кухонному линолеуму. Я была так счастлива, что буквально соскочила с кровати, направляясь к открытой двери. Несколькими мгновениями позже я была внизу. Хотя он уже отправил в рот первую ложку хлопьев, Роджер прекратил есть, увидев меня.

Я подошла к Роджеру и выжидательно посмотрела на него. Он наклонился и пододвинул ко мне мисочку. Я радостно стала лакать молоко, размахивая хвостом.

Я проснулась раньше него и, наверное, в дурном настроении, но я знала, что с этим ничего не поделаешь.

Подняв голову, посмотрела на большое тело, лежащее рядом. Если бы он делал физические упражнения, как я, у него не было бы этой шины вокруг живота, подумала я без всякого чувства жалости к нему.

Роджер заворочался и даже повернулся ко мне лицом, но я знала, что он полностью проснется только тогда, когда зазвонит будильник. Несколько секунд я раздумывала, поспать ли еще или же встать и пойти что-нибудь поесть до того, как он проснется. В конце концов я решила оставаться в постели. Если он проснется, я притворюсь спящей, решила я. Будет лучше, если он приготовит для меня завтрак. Я начала думать, чем займусь, после того как он отправится в свой офис, а потом наступит вечер, и я буду ждать, когда он вернется с работы. Ему, по-видимому, не приходило в голову спросить, как прошел день у меня.

Послышался тихий храп, но он не раздражал меня. Мое чувство к Роджеру было безграничным, и у меня было только одно желание: выразить его словами, чтобы он знал о нем. По правде говоря, это первый мужчина, которого я люблю и которым восхищаюсь. Глядя на его небритое лицо, я вдруг вспомнила тот вечер в пабе, когда он мне приглянулся.

В самом деле их любовная связь — если только ее можно назвать таковой — продолжалась всего двадцать дней. Я знаю точно, потому что считала их. В тот вечер из угла послышались громкие голоса, все повернули в ту сторону головы, и Мадлен так же быстро соскочила с табурета, как и взобралась на него. Роджер смотрел, как она прошла и села на свободное место в дальнем конце стойки. Он не выразил удивления ее поступком и не попытался пойти за ней.

Ее уход стал для меня сигналом, что теперь пришел мой час. Я выскочила из-за стойки, быстро — насколько позволяло достоинство — прошла к его столику и села на табурет с ним рядом. Он никак не реагировал на мое появление и не предложил мне что-нибудь выпить, но брошенный на меня косой взгляд сказал мне, что он не возражает против замены. Я оглянулась посмотреть, нет ли других претендентов на мое место. Мужчины, стоявшие у доски, подсчитывали очки, и им было не до меня. Хозяин, по-видимому, не обратил внимания на мое отсутствие, потому что выполнял заказы посетителей. Я заметила, что Мадлен уже пьет шампанское, налитое в ее бокал из единственной имевшейся в баре бутылки. Незнакомец, заплативший за нее, был одет в стильный двубортный блейзер, на шее у него красовался полосатый галстук-бабочка. Это убедило меня в том, что Роджер ей больше не нужен: она будет занята по крайней мере ближайшие двадцать дней.

Я подняла глаза и посмотрела на Роджера. Мне давно было известно, как его зовут, хотя я ни разу не разговаривала с ним и была уверена, что он не знает моего имени. Я начала хлопать ресницами. Наверное, у меня был глупый вид, но он мило улыбнулся и, протянув руку, коснулся моей щеки. Мне было приятно его нежное прикосновение, но ни я, ни он не осмелились сказать хоть слово. Наверное, потому, что мы оба были одиноки и понимали все без слов. Он продолжал пить пиво, я переступала с ноги на ногу, а всего в метре от нас игроки продолжали бросать стрелы в дартс.

Никто не сказал ни слова, когда мы вместе пошли к двери. Я удивилась: он не возражал, что я иду с ним рядом до его дома. Я уже знала, где он живет, — видела его несколько раз на автобусной остановке на Добсон-стрит, стоящим в очереди хмурых утренних пассажиров. Один раз я даже забралась на стену, чтобы хорошенько разглядеть его лицо. Оно было, как говорится, без особых примет, самое обыкновенное лицо, но глаза смотрели так нежно и тепло, а улыбка была такой доброй, какой я еще не видела ни у одного мужчины.

Я была в отчаянии — ему было безразлично мое существование. Казалось, он постоянно чем-то занят; видно было, что он весь вечер не сводит глаз с Мадлен и, наверное, каждое утро думает о ней. Как я завидовала ей! У нее было все, в чем я нуждалась, — конечно, не считая приличного мехового пальто, которое досталось мне от матери. По правде говоря, я не имею права злиться на эту сучку Мадлен, ведь ее прошлое наверняка не было таким мрачным, как мое.

Я была самой младшей, четвертой в семье, то есть последней в очереди, и мне было неизвестно, кто мой отец. Придя однажды вечером домой, я узнала, что моя мать сбежала с каким-то кобелем. Трейси, одна из моих сестер, предупредила меня, чтобы я не ждала ее возвращения. Оказалось, что она права: с того самого дня я ни разу не видела свою мать. Приходится признать, как это ни горько, что твоя мать — сука.

Я пыталась вырастить девочек сама, но вмешались чужие люди и отобрали их у меня. Бог знает, где-то они теперь? Надеюсь, они попали в хороший дом. Они так похожи на Дерека, что благодаря его красоте их жизнь будет легкой.

Я бы не хотела, чтобы Роджер когда-нибудь узнал об этом. Его безграничное доверие рождает во мне чувство вины, но я все-таки не нашла бы в себе силы сказать ему всю правду.

До того как Роджер связался с блондинкой в потертом пальто из искусственного меха, он приходил в паб раз, иногда два раза в неделю. После этого он стал бывать здесь каждый вечер до того дня, когда она нашла любовника с более тугим кошельком и бросила Роджера.

Мне кажется, я была в этой пивной единственной, кто хотел завязать прочные отношения.

В тот вечер Роджер позволил мне остаться у него на ночь. Я помню, как он проскользнул в ванную, чтобы раздеться, а я устроилась в постели у стенки, решив, что так будет для меня лучше. С той ночи он ни разу не сказал, чтобы я уходила, и не попытался выбросить меня вон. Я ни разу не слышала, чтобы он повысил голос или отругал меня ни с того ни с сего. Он вел себя по отношению ко мне так мягко и по-дружески, что я готова была встать перед ним на колени.

Трр-трр-трр. Проклятый будильник. Мне хотелось закопать его в землю. Он продолжал звонить до тех пор, пока Роджер не решил пошевелиться. Однажды я попыталась дотянуться до будильника через него, но проклятая вещь вырвалась и упала на пол. Это рассердило его гораздо больше, чем назойливый звук, и я решила никогда больше не дотрагиваться до будильника. Наконец он высунул руку из-под одеяла и накрыл звонок ладонью — звук сразу смолк. У меня очень чуткий сон — малейший шорох может разбудить меня. Если бы он попросил меня, я будила бы его каждое утро, не действуя на нервы, как это придуманное кем-то устройство.

Роджер наконец-то попал ногами в шлепанцы — шанс пятьдесят на пятьдесят — и переместил свое грузное тело в ванную. Как всегда, через 15 минут он вышел из нее. Пожалуй, он выглядел сейчас чуть лучше, чем когда вошел туда. Я уже привыкла к его слабым стрункам, а он, в свою очередь, свыкся с моей манией чистоплотности и стремлением к безопасности.

— Пора вставать, лентяйка, — упрекнул он меня, но тотчас улыбнулся, увидев, что я перебралась на его теплое место. — Наверное, думаешь, что я приготовлю тебе завтрак, прежде чем уйду на работу? — сказал он, направляясь к лестнице.

Я не удостоила его ответом, зная, что он, сойдя вниз, откроет дверь, достанет из ящика утреннюю газету и почту и возьмет стоящую на полу перед дверью бутылку молока. Как всегда, он поставит на газ кастрюлю с водой, достанет из кладовой мою любимую утреннюю еду и выльет в миску молоко, оставив немного себе на две чашки кофе.

Я знаю с точностью до секунды, когда завтрак будет готов. Сначала я услышу, как закипит вода в кастрюле, как затем он заварит кофе, нальет в него молока и как отодвинет кресло, чтобы сесть. Это сигнал, что все готово и мне пришло время присоединиться к нему.

Я потянулась и заметила, что пора привести в порядок ногти. Однако туалетом я решила заняться после того, как он уйдет на работу. Услышав звук двигающегося по линолеуму кресла, я так обрадовалась, что соскочила с кровати и в несколько секунд спустилась по лестнице. Увидев меня, он перестал жевать.

— Хорошо, что ты позавтракаешь вместе со мной, — сказал он, и улыбка расплылась по его лицу.

Я пошлепала лапами по полу и выжидающе посмотрела вверх. Он наклонился вниз и подтолкнул ко мне миску. Я начала с радостью лакать молоко, мой хвост завилял из стороны в сторону.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний… краткое содержание

Бойтесь своих желаний… читать онлайн бесплатно

Хроники Клифтонов. Кн. 4: Бойтесь своих желаний…

BE CAREFUL WITH WHAT YOU WISH FOR

First published in 2014 by Pan, an imprint of Pan Macmillan, a division of Macmillan Publishers International Limited

Большое спасибо за бесценные советы и помощь в поисках Саймону Бейнбриджу, Элеонор Драйден, профессору и королевскому академику Кену Говарду, Кормаку Кинселле, Национальному железнодорожному музею, Брайану Органу, Элисон Принс, Мэри Робертс, доктору Нику Робинсу, Сю Уэяме, Сьюзен Уотт, Питеру Уотсу.

– Нас пытаются убить! – закричал он. – Бога ради, Себ, сделай что-нибудь!

Себастьян бросил беспомощный взгляд на полосы встречного движения: в южном направлении летел плотный поток машин.

В этот момент грузовик впереди начал притормаживать, и Себ понял: если и есть у них малейшая надежда на спасение, решение надо принимать сейчас. Он снова бросил отчаянный взгляд на встречный поток в надежде увидеть свободный промежуток. Когда грузовик ударил в задний бампер в четвертый раз, Себастьян понял, что выбора ему не оставили.

Он решительно дернул руль вправо, проскочил разделительный газон и рванул на встречную полосу, к летящему по ней транспорту. Утопил педаль акселератора в пол и взмолился, чтобы они успели достичь безопасного пространства открытых полей прежде, чем произойдет столкновение.

Гарри Клифтон проснулся от телефонного звонка.

Прерванный на середине сон вспомнить не удалось. Возможно, настойчивый металлический трезвон был частью того сна. Гарри неохотно повернулся и, щурясь, взглянул на маленькие светящиеся стрелки часов на прикроватной тумбочке – 6:43 утра. Он улыбнулся. Только один человек отважится позвонить ему в такую рань. Гарри снял трубку и преувеличенно сонным голосом промямлил:

– Доброе утро, милая.

Ему не ответили, и Гарри было подумал, что оператор отеля соединил его номер по ошибке. Он уже собрался опустить трубку на рычаг, когда услышал рыдания.

– Что случилось? – мягко спросил он.

Гарри ответил не сразу, пытаясь заставить себя поверить, что продолжает спать.

– Да как же… – наконец выдавил он. – Я же еще вчера говорил с ним.

– Погиб сегодня утром, – сказала Эмма, и он понял, какого труда ей стоили эти несколько слов.

Стряхнув остатки сна, Гарри резко сел на кровати.

– Автомобильная авария, – сдавленно проговорила она сквозь рыдания.

Гарри попытался держать себя в руках, дожидаясь, пока Эмма не расскажет подробности.

– Они вдвоем ехали в Кембридж.

– Себастьян и Бруно.

– Да, он в больнице в Харлоу… Говорят, до утра не доживет.

Гарри отшвырнул одеяло и опустил ноги на ковер. Его затрясло.

– Сейчас вызову такси в аэропорт и вылечу ближайшим рейсом в Лондон.

– Я еду в больницу.

Эмма больше ничего не добавила, и Гарри поначалу решил, будто на том конце линии отключились, но тут он услышал шепот:

– Зовут опознать тело.

Эмма положила трубку, однако не сразу нашла в себе силы встать. На подгибающихся ногах, держась руками за мебель, как моряк в шторм, она пересекла комнату и открыла дверь гостиной. Там, низко опустив голову, стоял Марсден. Эмма никогда не видела, чтобы их старый слуга проявлял эмоции в присутствии члена семьи, и едва узнала его: он как будто съежился. Марсден держался за каминную полку: привычную маску спокойствия и самообладания смыла жестокая реальность смерти.

– Мейбел собрала вам чемоданчик, мадам, – заикаясь, проговорил он. – Если позволите, я отвезу вас в больницу.

– Спасибо тебе за чуткость, Марсден, – сказала Эмма, когда он раскрыл перед ней входную дверь.

Марсден поддерживал ее под руку, когда они спускались по ступеням и шли к машине: впервые в жизни он прикоснулся к своей хозяйке. Он распахнул дверь, Эмма села в машину и без сил откинулась на спинку сиденья, внезапно почувствовав себя старухой. Марсден завел двигатель, включил первую скорость, и они пустились в долгое путешествие из Мэнор-Хауса в больницу Принцессы Александры в Харлоу.

Эмма вдруг вспомнила, что не сообщила о случившемся родственникам. Она позвонит Грэйс и Джайлзу сегодня вечером, когда рядом с ними наверняка не будет чужих. И сразу же почувствовала колющую боль в животе, словно от удара ножом: кто сообщит Джессике о том, что она больше никогда не увидит своего брата? Останется ли она той жизнерадостной девочкой, которая бегала за Себом, как покорный щенок, виляющий хвостиком от неистового обожания? Джессика не должна узнать страшную новость ни от кого другого, а это значит, Эмме необходимо вернуться в Мэнор-Хаус как можно скорее.

– Что это на них нашло? – пробормотал юноша, когда машина скрылась из виду.

Один за другим вопросы стремительно проносились в голове Эммы. Почему сын ехал в Кембридж на машине, когда всего пару дней назад она купила ему билет на поезд? Кто находился за рулем – Себастьян или Бруно? Они превысили скорость? Взорвалось колесо? Столкнулись с другой машиной? Но не было уверенности, что кто-нибудь знает все ответы.

Через несколько минут после звонка преподавателя перезвонили из полиции и поинтересовались, не может ли мистер Клифтон приехать в больницу опознать тело. Эмма объяснила, что муж сейчас в Нью-Йорке – рекламирует новую книгу. Возможно, она бы не согласилась заменить его на опознании, если бы сообразила, что Гарри вернется в Англию уже на следующий день. Слава богу, он летит самолетом и не потратит пять дней, чтобы пересечь Атлантику один на один со своим горем.

В то время как Марсден проезжал незнакомые городки Чиппенем, Ньюбери, Слау, в мысли Эммы несколько раз врывался дон Педро Мартинес. Не искал ли он мести за случившееся в Саутгемптоне буквально несколько недель назад? Но как это было бы возможно, если вторым человеком в машине был сын Мартинеса, Бруно? Мысли Эммы вернулись к Себастьяну: Марсден свернул с Грейт-Вест-роуд на север к А1 – тому самому шоссе, по которому каких-то несколько часов назад ехал Себастьян. Эмма когда-то читала, что каждый переживающий личную трагедию страстно желает лишь об одном – отмотать время назад. Она не стала исключением.

Читайте также: