Грэм грин меня создала англия краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Кейт и Энтони — близнецы. Кейт в баре ждёт брата. Дождавшись, узнаёт, что он снова уволился и предпочитает ему место в "Кроге" — фирме её любовника с одноимённой фамилией, где она работает секретарём.
Энтони Фаррант — авантюрист. Сменил много работ, редко бывал дома и посылал туда открытки и телеграммы.
Через день Кейт встречается с Энтони в ресторане, где он где он рассказывает Лючии Дэвидж, что шрам он получил во время революции. (На самом деле он когда-то давно поранил глаз, снимая шкуру с кролика, и у него остался шрам). Э. подмечает, что у девушки неудачный макияж. После ресторана они идут в тир, где Энтони выигрывает голубую вазу и тигра.
Энтони встречается с Крогом. Тот даёт ему работу телохранителя. Спускаясь, он встречает Минти — репортёра.
Тот предлагает Энтони платить за информацию о делах Крога.
Минти — человек, обозлённый на женщин, поскольку из-за его неказистой внешности они не обращают на его внимания.
Энтони встречается с Лючией Дэвидж и решает уехать с ней в Лондон после того, как они один раз встретились на квартире М. и нескольких последующих встреч.
В это время приезжает Холл — ярый женоненавистник и старый друг Крога, с которым они начинали дело. Ему не нравятся Кейт и Энтони.
Узнав, что Энтони собирается уезжать, Кейт ссорится с ним в лифте поздно вечером.
Холл считает отъезд Энтони доказательством его неверности Крогу и убивает его, столкнув в воду.
В ночь убийства на улице был сильный туман. Минти видел, как Холл и Энтони выходили вместе и слышал крик Энтони.
Кейт же, узнав о смерти Энтони, сказала, что даже не почувствовала смерти Энтони, когда тот умирал. До этого он практически всю свою жизнь знала, что Энтони чувствует и о чём он думает.
Заканчивается роман похоронами Энтони.
Характеристика главных героев произведения английского писателя Грэма Грина в книге "Меня создала Англия" (в оригинале - England made me):
Кейт — твёрдый характер, напористая;
Крог — сам Грэм Грин не даёт авторских определений этому персонажу;
Энтони - 33 года, обаятельный, наивный;
Холл — преданный, фантастичный, не любит женщин;
Важно обратить внимание на то, что большинство персонажей носят только фамилию, имена не прописаны, за исключением близнецов и Лючии Дэвидж.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
а) Англия и Швеция;
в) честь и бесчестье, конфликт культур, верность и измена, традиции и перемены, успех и неудача;
г) лжецы и любовницы;
д) организованная преступность;
е) насилие как неотъемлемая черта общественной жизни;
з) финансовые махинации;
и) братья и сестры, в особенности близнецы;
к) современность и материализм;
л) психологический реализм.
Близнецы Кейт и Энтони кажутся едва ли не антиподами, однако их объединяет общее прошлое, взаимное обожание и — испытываемое, правда, одной Кейт — чувство вины. Кейт — секретарша и сожительница шведского магната Крога, человека мало эмоционального и функционирующего как машина. Единственная страсть, которой одержим Крог, — жажда успеха, граничащая с манией величия.
Потерпев очередную неудачу на жизненном и карьерном поприще, без пяти минут окончательно превратившись в жиголо и альфонса, нигилистически настроенный Энтони колеблется, выбирая между нехитрыми радостями, которые сулит ему жизнь в Англии (куда он вернулся, потерпев фиаско в целом ряде доминионов Британской империи), и постоянной (причем перспективной) работой на будущего свояка. В конце концов, волевая натура сестры берет верх над мятущимся и слабохарактерным молодым человеком. Энтони отправляется в Швецию, где и разворачивается череда событий, постепенно предающих этого неудачливого, хотя и привлекательного питомца суровой системы английского образования (призванной воспитать тех, кто с достоинством сумеет нести бремя белого человека) во власть — а в итоге и на погибель — обезличенной, необъятной и несокрушимой финансовой империи Крога.
В викторианской и эдвардианской Англии существовал обычай (о котором у нас уже шла речь выше): совершив бесчестный поступок, джентльмен должен покончить с собой — или уехать в колонии и послужить там делу Империи. Именно в Англии, и как раз об этом впервые сказано: патриотизм — последнее прибежище негодяя… По возвращении, долгие десятилетия спустя, убеленного сединами ветерана вновь принимают там, вход куда был ему прежде заказан.
Этого испытания патриотизмом Энтони не выдержал. В колониях и доминионах (исподволь узнает читатель) он вел себя точно так же, как в Англии, откуда (и как раз в результате подобного поведения) ему пришлось бежать.
Сам Грин, безусловно, страдал от отцовской тирании (подобно Энтони), находился в определенной интеллектуальной зависимости от родной сестры Элизабет и поддерживал тесные и весьма неоднозначные взаимоотношения с кузиной Клод. Да и незавидную — на тот момент — литературную карьеру не мог не считать своего рода бесчестьем… Одним словом, Грин, как всегда, знал, о чем пишет.
Все мы в этом мире странники. И беглецы. Или все-таки беженцы? Предчувствуя (и отчасти предугадывая в своей прозе) скорый крах Британской империи и отчаянно скучая на Острове, Грин отныне — и до конца своих дней — будет совершать систематические вылазки в не затронутый британской колонизацией католический третий мир.
Его сестра некоторая противоположность. Она стала секретарем и любовницей некоему финансовому аферисту, который является столпом общества и лидером мировой экономики, все это происходит благодаря стандартным аферам со слиянием и поглощением компаний. Она в курсе всех его секретов и даже получила предложение о замужестве. Она просит своего будущего мужа принять на работу брата. Брат соглашается, хотя его мучат соображения морального свойства. Однако, он быстро сходится с журналистом- тоже англичанином и даже умудряется соблазнить девушку. Финал этой истории легко предсказуем- столкнувшись с нечистоплотностью будущего мужа своей сестры он решает выйти из игры, но ставки слишком высоки…
Мы будем часто возвращаться к романам этого автора, я к сожалению их прочитал их рано, но с другой стороны это было довольно давно, а значит перечитывание будет открывать много нового. Когда же я вернусь к чтению… пока не понятно.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Грэм Грин - Меня создала Англия краткое содержание
Меня создала Англия читать онлайн бесплатно
Меня создала Англия
Раз я живу — не умирать же мне с голоду.
Видимо, она ждала любовника. Без малого час просидела она на высоком табурете, вполоборота к стойке, не сводя глаз с вращающейся двери. За ее спиной под стеклянным колпаком стопкой громоздились бутерброды с ветчиной, шипели спиртовые чайники. Когда дверь открывалась, внутрь вползал едкий запах машинной гари. От него сводило кожу на лице и скулы. — Еще джин. — Уже третья рюмка. Негодяй, подумала она с нежностью, я же умираю с голоду. Научившись пить шнапс, она и джин проглотила залпом; хорошо бы с кем за компанию, но компании не было. Мужчина в котелке, поставив ногу на медный приступок и облокотившись на стойку, тянул пиво, что-то говорил, опять прикладывался к кружке, вытирал усы, что-то говорил, посматривал на нее.
Через пыльное дверное стекло она вгляделась в шумную темноту снаружи. В тусклый прямоугольник сыпали искрами машины, сигареты, тележка выбивала искры на асфальте. Дверь крутанулась, заглянула усталая старуха, кого-то не нашла.
Она поднялась с табурета; мужчина в котелке следил за ее движениями, официантки бросили вытирать посуду, смотрели. Их мысли барабанили ей в спину: не дождалась, значит? Интересно, что он из себя представляет? Поиграл и бросил? Она стояла в дверях, искушая их любопытство: ее забавляла обступившая тишина — глубокая и внимающая. Ее взгляд обежал пустые голубые рельсы, скользнул по платформе и уткнулся в дальние фонари и книжные киоски; потом она вернулась к своему табурету, чувствуя, как облепившие ее чужие мысли отлетают вместе с чайным паром, официантки протирали стаканы, мужчина в котелке потягивал пиво. — Дальше будет хуже. Возьмите, к примеру, шелковые чулки. — Еще джин… — Теперь она только пригубила, опустила рюмку на стойку и стала торопливо краситься, словно спохватившись, что в горячке ожидания пренебрегла обязанностями. Уверенная, что он уже не придет, а еще час надо чем-то себя занимать, она про них и вспомнила: рот, нос, щеки, брови. — Фу-ты, черт! — Сломался карандаш для бровей, и упавший на пол грифель она растерла носком туфли. — Фу-ты, черт! — ей было наплевать, что ее опять обступает любопытство, холодное и враждебное. А ведь это все равно, что разбить зеркало, — плохо, не к добру. Уверенность покидала ее. Она уже сомневалась, узнает ли брата, если он соблаговолит явиться. Но узнала сразу: шрамик под левым глазом, круглое лицо, которое всегда казалось неожиданно осунувшимся, лицо утомленного ребенка, и настораживающее даже посторонних добродушие.
— Кейт, — он был весь раскаяние, — прости, что опоздал. Я не виноват. Видишь ли… — и насупился, готовый встретить недоверие. И целуя его, обнимая, чтобы убедиться в его реальности, в том, что он-таки пришел и они опять вместе, она думала: а с какой стати верить ему? Он рта не откроет без того, чтобы не соврать.
— Хочешь моего джина? — Он пил медленно, и она, как о себе самой, уверенно поняла, что он встревожен.
— Ты не изменился.
— А ты изменилась, — сказал он. — Ты очень похорошела, Кейт. — Вот оно, думала она, обаяние, твое проклятое пленительное обаяние. — Благополучие тебе к лицу. — Она всматривалась в него, придирчиво разглядывала, как он одет, искала признаки, что сам он в эти годы видел мало благополучия. Впрочем, один хороший костюм у него всегда был. Высокий, широкий в плечах, худощавый и немного утомленного вида, со шрамом под левым глазом, он сразу привлек внимание официанток. — Пожалуйста, пива, — и официантка буквально распласталась на стойке: Кейт перехватила зажегшийся в его глазах лучик обаяния.
— Куда пойдем ужинать? Где твои чемоданы? — Он чуть подался от стойки и поправил школьный галстук.
— Дело в том, что… — начал он.
— Откуда ты знаешь?
— Я всегда знаю. — Действительно, она всегда знала наперед; она была на полчаса старше; порою ее угнетала мысль, что за эти несчастные полчаса она расхватала мужские качества — твердый характер, напористость, а ему оставила лишь обаяние, которого так не хватает женщинам. — Тебе что же, не дают работу в Стокгольме?
Он облучил ее улыбкой; опустив обе ладони на ручку зонта (перчатки, подумала она, нужно почистить), он привалился спиной к стойке и лучисто улыбнулся ей. Всем своим видом он как бы предлагал: поздравьте меня, и его беспокойные глаза, смешливые и добрые, хитрили с ней, точно фары подержанного автомобиля, который тут подкрасили, там навели блеск — и выставили продавать. И он бы убедил кого хотите в том, что на сей раз поступил умнее некуда, — кого угодно, только не ее. — Я уволился.
— Давай выйдем, — предложила она. Нехорошо унижать его перед официантками. И опять эта гулкая внимающая тишина и провожающие взгляды. В дальнем конце платформы она начала расспросы. — Сколько у тебя денег?
— Ни гроша, — сказал он.
— Тебе же оплатили последнюю неделю. Если ты за неделю предупредил, что увольняешься.
— Собственно говоря, — протянул он, играя на фоне дымящегося металла, посвечивая себе зеленым огоньком семафора, ждавшего экспресс с восточного побережья, — собственно говоря, я ушел сразу. Вопрос чести, иначе было нельзя. Ты не поймешь.
— И потом, до денег хозяйка поверит мне в долг.
— А сколько это протянется?
— А-а, через недельку что-нибудь найду. — Завидная вроде бы выдержка, а на деле полная беспомощность. Просто-напросто он уповал на то, что деньги сами подвернутся, и они-таки подворачивались: старый однокашник узнал его на улице по галстуку, остановил, помог с работой; он сбывал родне пылесосы; он не постесняется обвести вокруг пальца неопытного провинциала; на крайний случай оставался отец.
— Не забывай: отец уже не поможет.
Для тридцати трех лет, думала она, у него слишком моложавое лицо, все еще лицо школьника, которое чуть подсушил морозный денек. Он и казался школьником, набегавшимся в холод за футбольным мячом. Его внешность раздражала ее, потому что должен, наконец, человек стать взрослым, но прежде чем она решилась высказать ему все начистоту, у нее опять защемило сердце от его нелепой наивности. Он был безнадежно беспомощен в мире бизнеса, который она так хорошо знала, в котором чувствовала себя как рыба в воде; он был только способный ребенок среди способных на все взрослых людей — он обманывал, но по мелочам. Свыше тридцати лет читала она его мысли, переживала, как свои, его страхи, и знала, что он способен обнаружить неожиданные качества. Есть вещи, которые он никогда не позволит себе сделать. И в этом, подытожила Кейт, они совершенно разные. — Слушай, — сказала она. — Я не оставлю тебя здесь без денег. Поедешь со мной. Эрик даст тебе работу.
Читайте также: