Голсуорси патриций краткое содержание

Обновлено: 22.07.2024

Классический роман великого Джона Голсуорси, в котором он возвращается к своим любимым темам — трагической, заведомо обреченной на катастрофу любви и ханжества фарисейского высшего света Англии. Любовь — это страсть, перевернувшая всю жизнь немолодого аристократа. Однако свет воспринимает всякое проявление страсти как позорную слабость. Позор, всеобщее осуждение, остракизм — вот что ждет влюбленных, дерзнувших противостоять холодной морали высшего общества. Как избежать грядущей трагедии.

Голсуорси Джон - Патриций краткое содержание

Голсуорси Джон - Патриций слушать онлайн бесплатно

Голсуорси Джон - Патриций - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно, автор Голсуорси Джон, исполнитель Терновский Евгений

Голсуорси Джон слушать все книги автора по порядку

Голсуорси Джон - Голсуорси Джон - Патриций отзывы

Отзывы слушателей о книге Голсуорси Джон - Патриций, исполнитель: Терновский Евгений. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Патриций, Джон Голсуорси - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание

Автор:

Категория:

Классическая и современная проза

Оценка редакции (1-10):

О книге

Краткое содержание

Классический роман великого Джона Голсуорси, в котором он возвращается к своим любимым темам - трагической, заведомо обреченной на катастрофу любви и ханжества фарисейского высшего света Англии. Любовь - это страсть, перевернувшая всю жизнь немолодого аристократа. Однако свет воспринимает всякое проявление страсти как позорную слабость. Позор, всеобщее осуждение, остракизм - вот что ждет влюбленных, дерзнувших противостоять холодной морали высшего общества. Как избежать грядущей трагедии.

Другие художественные книги

Впечатляющее видео

В 2 года родители купили малышу баскетбольное кольцо и мяч, посмотрите, что умеет этот малыш в 5 лет!

Почему многие годы Джон Голсуорси находился в плену одной и той же житейской коллизии? В разных обличьях, в разных сюжетных поворотах она снова и снова возрождалась под его пером: трагический треугольник — негодяй — муж, несчастный любовник, глубоко страдающая женщина и невозможность изменить судьбу в мире, где царит культ благопристойности. Отчего так происходило и только ли в океанах бывают кораблекрушения?

…Известно, что после смерти Голсуорси общество английских писателей просило о погребении его праха в Уголке Поэтов Вестминстерского аббатства, где покоятся литературные знаменитости. Но настоятель аббатства не счел возможным поддержать это ходатайство, и прах писателя был развеян на вершине холма, вдали от проезжей дороги. Что лежало в основе такого поступка церковнослужителя?

Соответствуя кодексу джентльмена

Представьте себе незапамятные времена, лондонский Гайд-парк, по дорожкам которого медленно идут двое. Молодую женщину, пожалуй, можно назвать красавицей. Особенно хороши черные глаза, излучающие какой-то удивительный свет. Лицо ее спутника, открытое, приятное, с упрямым подбородком и твердо очерченным ртом, покрыто густым, явно не лондонским загаром. Он безупречно элегантен, его монокль на широкой черной ленте — последний крик лондонской моды.

Джон Голсуорси недавно вернулся из долгого путешествия, отсюда и загар. Отпрысков его круга и достатка родители отправляют после окончания учебы в традиционный круиз по Европе. Но молодого Джона манили дальние страны, и он поехал в Австралию, потом в Новую Зеландию, а затем на тихоокеанские острова.

Его отец, Джон Голсуорси-старший, не возражал против столь необычного маршрута. Что ж, пусть мальчик, как следует отдохнет там, где ему хочется, а потом целиком посвятит себя юриспруденции, достойному и солидному занятию. Длительное путешествие, можно надеяться, излечит его от крайне нежелательного увлечения Сибиллой — дочкой учительницы музыки.

Вскоре молодой Джон уехал путешествовать, а когда вернулся, оказалось, что Ада Голсуорси подружилась с его сестрами и часто бывает у них в доме. Своих сестер, Лилиан и Мейбл, Джон нежно любил. Девушки выделялись среди сверстниц начитанностью и известной смелостью суждений.

Именно от сестер Джон услышал, что их новая подруга — умница, интересный собеседник и великолепная музыкантша, — скорее всего, несчастна в браке, и у них есть все основания подозревать, что кузен Артур — грубое животное. Обе они твердо убеждены: если бы не пошлые предрассудки, сковывающие английское общество, от такого мужлана надо бы бежать без оглядки.

Как-то само собой получилось, что компания молодых людей, собиравшаяся у сестер Голсуорси, во время прогулок распадалась на пары. И Ада, часто навещавшая Лилиан и Мейбл, большую часть времени стала проводить с Джоном.

До встречи с Адой он свято следовал неписаному джентльменскому кодексу, где среди прочего (определенная манера одеваться, занятия спортом, членство в респектабельном клубе) недвусмысленно значилось: истинного джентльмена отличает неукоснительная сдержанность манер и поведения.

Молодой Джон находился на распутье. Джон Голсуорси-старший твердо рассчитывал, что сын, досконально изучив юриспруденцию, когда-нибудь заменит его на посту главы семейных предприятий. Только от одной мысли об этом на сына нападала тоска… Но если не традиционное, дедовское и отцовское, то где его место в этой жизни? Какой род занятий избрать, кем стать? В какой-то момент ему показалось, что ответ на этот мучивший его вопрос может помочь найти Ада Голсуорси — чужая жена.

Что мне делать со всем этим?

— Хорошо бы для начала понять, — говорил молодой Джон Аде, — почему я не могу жить как все, упиваясь своей респектабельностью и отдавая силы семейному делу, как мои многочисленные родственники? В конце концов, все Голсуорси, и я в том числе, плоды одного и того же родословного древа.

Ада слушала внимательно, похоже, ей было интересно.

— Оно очень большое и ветвистое, — продолжал Джон, — забавно, но я мог бы называться среди родни не молодым Джоном, а Джоном четвертым, по числу сменившихся поколений Голсуорси, среди которых непременно оказывался очередной Джон.

— Да, последнее можно понимать двояко, — продолжил свой рассказ молодой Джон. — Предполагаю, что мой предок, стремясь разбогатеть, не стеснялся в средствах и превыше всего ценил ощутимую практическую выгоду, а все остальное для него было делом второстепенным и малозначимым. И, знаете, все последующие поколения нашего семейства, за редким исключением, следовали тому же незыблемому принципу.

— Но ведь вы не такой, Джон?

— Надеюсь. Должен сказать, что уже мой отец не такой. Парадокс — возглавляя несколько процветающих промышленных компаний, он умеет ценить многое из того, что не приносит ощутимой прибыли. Например, красоту во всем: живописи, музыке, при-роде. Это унаследовал и я. Только вот не знаю, что мне делать со всем этим?

Листая страницы жизни

— Кругом была такая благодать, — вспоминал Джон. — Вечерами, когда отец возвращался из офиса, он с нами, детьми, неспешно обходил владения, учил нас видеть красоту, старался, чтобы мы обращали внимание на жаворонков, взлетавших прямо из-под ног, на голубей, которые ворковали, спрятавшись в зарослях…

Джонни — девять лет. И он начинает постигать премудрости латыни и древнегреческого в Харроу — привилегированной аристократической школе.

— С Харроу у меня связано, — говорил молодой Джон, — несколько счастливых, но в смысле получения образования страшных лет… Теперь я понимаю, что юношей учить трудно, потому что главная забота — ничему не учиться. И все же… Беда в том, что нас натаскивали, а не учили. Склонность к самостоятельному мышлению, воображение не поощрялись.

Следующая страница: Джон Голсуорси — студент.

— Это время запомнилось разнообразнейшими хитроумными уловками, которые мы с моими однокашниками изобретали, чтобы увильнуть от занятий. И все же годы учения дали мне немало. Грех жаловаться…

Ну, а за пределами Оксфорда я существовал, как и прочие молодые люди нашего круга: охота, скачки, верховая езда. Ах да, еще карты…

Можете себе представить, однажды я проигрался в пух и прах, спустив за ночь все наличные деньги, часы с цепочкой, булавку от галстука, кольцо с печаткой. Но игроком, на радость отцу, не стал. Что же до остального…

Все это мало-помалу стало надоедать, пока в один прекрасный день я не понял: занятиями, приличествующими джентльмену, жизнь не заполнить.

Но главное, что меня в нем поразило, он собирается заняться литературой. У него уже готова первая повесть. Подписал ее для краткости на английский манер — Джозеф Конрад. Повесть замечательная. А какой он рассказчик!

Джозеф Конрад, впоследствии ставший известным автором многих приключенческих романов, будет верным другом Джона Голсуорси и первым ценителем его литературных опытов. Но до этого еще далеко. Пока молодой Джон бродит с Адой по дорожкам Гайд-парка и не устает петь дифирамбы своему новому знакомому.

А вы почему не пишете?

Ада перебила его неожиданным вопросом:

— Джон, а вы почему не пишете?

— Я? Как вы догадались? Я, кажется, ни единым словом…

— Догадалась? О чем?

— О том, что я давно думаю об этом. Но, во-первых, нужен талант…

— Вы такой великолепный рассказчик. По-моему, вы прямо созданы для этого.

— Ада… Если даже предположить, что я обладаю кое-какими способностями, этого мало. Джозеф двадцать лет плавал по морям. Представляете, какой у него запас впечатлений? А я? О чем мне писать? О семействе Голсуорси, о своих дядюшках и тетушках? У нас же ровным счетом ничего не происходит.

— В самом деле? Вы считаете, что кораблекрушения бывают только в океанах? — Голос Ады дрогнул. – Что человеческая жизнь не может превратиться в обломки и пойти ко дну в достойном респектабельном семействе?

С прогулки они возвращались молча. Каждому было, о чем подумать. А точнее — думали они друг о друге.

Из-за твоих капризов я окажусь в долговой тюрьме!

Действительно, что? Мать Ады, миссис Купер, была весьма своеобразной женщиной. Поскольку их с дочерью никак нельзя было назвать людьми состоятельными, все свои надежды и чаяния она возлагала на удачное замужество Ады.

Жизнь они вели по меньшей мере странную. Ада о многом догадывалась, хотя миссис Купер предпочитала не делиться с ней тем, что происходило в их маленьком семействе. Скорее всего, мать Ады просто-напросто избегала платить по счетам. Как только долги мяснику, молочнику, булочнику достигали угрожающих размеров, она попросту меняла квартиру. За три года, переезжая с места на место, они тридцать три раза обживали новое жилье.

Когда посватался Артур Голсуорси, миссис Купер решила, что с нее хватит. Она настояла, и Ада, поколебавшись, дала согласие на брак. Для нее это был акт отчаяния. А миссис Купер считала, что после долгих мытарств подвернулся, наконец, подходящий жених для дочери.

Конечно, предварительно миссис Купер навела необходимые справки и выяснила, что Артур Голсуорси — единственный сын очень богатого человека. Значит, вне всякого сомнения, впереди их ждет сказочное богатство. (Бедной женщине было невдомек, что Голсуорси отличаются завидным здоровьем и, долголетием.) И потому вероятность увидеть в скором времени получившего наследство зятя казалась ей очень близкой.

В преддверии семейного скандала

…Наконец случилось то, что должно было случиться. Во время одной из прогулок Джон, до этого долго и подробно обсуждавший с Адой план своей первой будущей книги, вдруг остановился буквально на полуслове и заговорил совсем о другом. О том, кем она для него стала.

Ада могла продолжать жить с ненавистным человеком и оставаться в глазах общества респектабельной замужней дамой или стать отверженной. Во всяком случае, до тех пор, пока они с Джоном не смогут стать мужем и женой. Значит, впереди бракоразводный процесс, что само по себе пахнет скандалом.

А Джон незадолго до этого объявил родителям, что хочет посвятить себя литературной деятельности. Разговор был нелегким, отец с трудом скрыл свое разочарование. Матушка же без обиняков заявила, что всегда мечтала видеть сына юристом или коммерсантом, а профессия писателя не представляется ей заслуживающей внимания.

Джону вспомнилось, что в свое время мать великого Диккенса сетовала, что ее сын не стал хозяином фабрики по производству ваксы.

А теперь он должен причинить им новое, стократ большее огорчение. Женщина, носящая фамилию Голсуорси, уйдет от мужа, чтобы жить с ним, за этим последует огласка, потом скандал. Пойти на это невозможно. Оставить все как есть — немыслимо. Нужно было принимать решение. И они его приняли.

Чтобы узнать вкус пудинга, надо его съесть

Вот как выглядел его последний разговор с Адой:

…- Я требую, чтобы вы перестали делать из меня посмешище и немедленно вернулись домой.

— Неужели вы не понимаете, насколько это серьезно?

— Все началось задолго до того, как в моей жизни появился Джон. Вы знаете, о чем я.

— Ах, вон что! Признаю, иногда я бывал с вами грубоват, но…

— Грубоват? Вы — садист.

— Ну-ну, не надо преувеличивать. Я не садист. Просто в некоторых областях человеческих взаимоотношений я экспериментатор. Вам не понравилось? Жаль. Не-которые женщины обожают это… Предлагаю сделку: вы возвращаетесь домой, а я попытаюсь вас больше не огорчать. Мало того — прощу вам вашу интрижку.

— Я хочу получить развод.

— Так… Развод вы не получите. Надеетесь на безоблачную жизнь с вашим лю-бовником? Напрасно. Слышали поговорку: чтобы узнать вкус пудинга, надо его съесть? Знаете, что вас ждет? Вы станете парией, отверженной, перед вами закроются двери всех до единого приличных домов. Вы готовы к этому?

— Ну-ну… Сомневаюсь, что вас хватит надолго. Я готов какое-то время пожить соломенным вдовцом. Посмотрим, кому раньше надоест.

Вот как в тот период звучали лондонские сплетни:

Друзья говорили: Джон не просто любит жену, он ее боготворит.

…Неторопливо текла налаженная спокойная жизнь. У писателя Джона Голсуорси была любимая женщина, любимое дело, уютный дом, верные слуги, солидные и незаметные, но обеспечивающие необходимый комфорт.

…Наверное, все это можно было назвать счастьем.

Кораблекрушение, которое не произошло

Спектакль имеет оглушительный успех, и Голсуорси принимается за новую пьесу, где главная роль изначально предназначена для Маргарет. Теперь они видятся все чаще и чаще. Голсуорси убеждает себя, что это продиктовано совместной работой — и только.

Но однажды понимает: случилась беда — он влюбился в маленькую танцовщицу.

Через несколько дней Голсуорси попросил ее о немедленном свидании с глазу на глаз. Вот оно! При встрече Маргарет бросилась ему на шею. Он отстранил ее:

— Маргарет, зачем вы сегодня приезжали к Аде?

— Вы уже виделись с ней за ланчем.

— Ну… Тогда нас было трое. А я… Если быть откровенной, я решила, что нам с Адой пора объясниться.

— Что-о? Вы решились! Вы посмели!

— А что тут такого? Я люблю вас, почему это нужно скрывать?

Он молчал. И это молчание ее пугало.

— Она очень странная, наша милая Ада, я ждала, что она спросит, любите ли вы меня. Она не спросила. Сказала только, что я не должна чувствовать себя несчастной! Не знаю, как это понимать.

— А в чем, собственно, дело? Ада — умница, она не станет устраивать сцены, она поймет — я не претендую на ее место возле вас, у меня может быть другое, только мое место. О, Джон, мы могли бы быть так счастливы! А потом, с годами…

— Ну, зачем же так… Впоследствии я могла бы стать для вас обоих любимой дочерью. Ведь у вас нет детей.

Он молчал. Молчал долго. Потом спросил:

— Когда вы собираетесь в Париж?

— Ну, это зависит не от меня…

— Ах да, деньги. Я выпишу вам чек сегодня же… Не трудитесь подтверждать, что деньги получены. Прощайте.

Развейте мой прах!

Голсуорси был тяжело болен (опухоль мозга) и на церемонии награждения не присутствовал. 31 января 1933 года, меньше чем через два месяца после вручения ему Нобелевской премии, писатель скончался.

После смерти Голсуорси общество английских писателей просило о погребении его праха в Уголке Поэтов Вестминстерского аббатства, где покоятся литературные знаменитости. Настоятель аббатства не счел возможным поддержать это ходатайство — так напоследок церковь свела счеты с непримиримым противником религии.

В истории остались его произведения и множество мудрых высказываний. Например, такие:

Литература:

Читайте также: