Голландский дом энн пэтчетт краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
АННА БЕРСЕНЕВА, писатель
Воплощением же всего этого становится не отпускающий от себя Голландский дом, о котором Дэнни рассказывает:
Внешне жизнь Дэнни и Мэйв постепенно входит в нормальное русло. Правда, из-за злой мачехи они не получают того уровня благосостояния, который был им положен по праву рождения, но в целом ничего ужасного: образование, работа, семья, все не хуже, чем у других, и гораздо лучше, чем у многих других. Причем очевидно, что происходит это именно и только благодаря их ежедневному мужеству, несгибаемости под ветром жизни и самоотверженности по отношению друг к другу.
И так же очевидно, что все это - мужество, сдержанность, ежедневное сопротивление, умение добиваться своей цели - надрывает их, делает неспособными к счастью. На протяжении всей книги Энн Пэтчетт прослеживает и показывает, как это происходит, причем делает это не в духе ровной повествовательности, а сохраняя тот нервный алгоритм, который определяет жизнь обоих Конроев. Грустно наблюдать, как эти прекрасные люди обречены на обсессию, которая воплощается в Голландском доме, и как они пытаются избавиться от нее.
Трудно было бы ожидать, что им это удастся. Слишком чудовищным был материнский поступок, задавший направление всей их жизни. Трудно и утверждать с уверенностью, что поступок этот осужден или одобрен автором. Да что там осужден или одобрен - хотя бы просто понят. Возможно, тот побег матери, чем его ни объясняй (а объяснения дает каждый персонаж кроме Дэнни, и едва ли не каждый пытается оправдать ее) - из разряда поступков, которые и не должны быть понимаемы человеком. Правду говоря, Анна Каренина по сравнению со всеми любимой Элной Конрой - образец разумной человечности и логики.
Мастерство Пэтчетт состоит в том, что все это сплетение мотивов и психологических виражей не выглядит в ее романе иллюстрацией к модной теме детской травмы. Вероятно, помогает авторское умение строить увлекательный сюжет и создавать человечески достоверные образы. Эти же два качества избавляют читателя от ощущения болезненности, которую должна была бы вызвать книга, основанная на таком изощренном соединении проблем.
Сказка под обложкой романа
Под строгим взглядом Ванхубейков и начинается роман.
Несмотря на вполне безобидное начало, вскоре читатель узнает, что мать Дэнни и Мэйв сбежала помогать бедным в Индию, бросив детей на попечение экономки Сэнди и ее сестры Джослин. Женщина, которую их отец приводит в дом, обречена стать злой мачехой. Для полного соответствия образу у нее даже есть две дочки — Норма и Брайт. Они станут сводными сестрами Дэнни и Мэйв, хотя на поверку окажутся вполне милыми, просто подверженными недоброму влиянию матери.
Пэтчетт ничуть не стесняется сказочных параллелей и не чурается давать прямые отсылки к любимой детской классике. К примеру, когда Мэйв изгоняют из ее прекрасной комнаты с широким подоконником, укрытым за тяжелыми шторами, чтобы поселить там Норму, Мэйв только смеется.
Но жизнь — не сказка
И если порой Мэйв и Дэнни кажутся нам слишком хорошими, чтобы быть правдой (Неужели они никогда не ссорятся? Неужели Мэйв никогда не устает заботиться о брате? А ему разве никогда не кажется удушающей ее забота?), их преданность друг другу все равно глубоко трогает. Вспомнить хотя бы эпизод, когда двенадцатилетний Дэнни приезжает к девятнадцатилетней Мэйв, студентке колледжа, на Пасху.
В то воскресенье мы вернулись домой после мессы и обнаружили ее в саду — Андреа сидела на одном из белых металлических стульев у бассейна; или это Мэйв ее увидела. Да, Мэйв шла через библиотеку и случайно увидела ее в окно. Она не стала звать отца, как поступил бы я, а, пройдя через кухню, вышла прямиком во двор.
Мэйв сказала, что Андреа вздрогнула — возможно, она успела задремать.
— В доме. — Мэйв посмотрела через плечо. — Он вас ждет?
— Это я жду его битый час, — поправила Андреа.
Поскольку было воскресенье, ни Сэнди, ни Джослин не было. Не думаю, что они впустили бы ее в наше отсутствие, хотя на все сто не уверен. Из них двоих Сэнди была помягче, Джослин — поподозрительней. Им не нравилась Андреа, и, вероятно, они бы вынудили ее ждать нашего возвращения снаружи. Было свежо — славный денек, чтобы посидеть у бассейна; солнечный свет плясал на голубой воде, тонкие прожилки мха пробивались меж каменных плит. Мэйв сказала ей, что мы были в церкви.
После чего они уставились друг на дружку, не отводя глаз.
— Я, знаешь, наполовину голландка, — сказала наконец Андреа.
— По матери. Она была чистокровной голландкой.
— Мы ирландцы, — сказала Мэйв.
Андреа кивнула, будто обозначая конец некой пикировки, завершившейся в ее пользу. Когда стало очевидно, что разговор окончен, Мэйв вернулась в дом и сказала отцу, что у бассейна ждет миссис Смит.
— Где она, черт ее дери, припарковалась? — сказала Мэйв, когда отец вышел из комнаты. В те дни моя сестра старалась избегать подобных выражений, особенно после мессы. — Она же вечно прямо у дома паркуется.
И мы отправились на поиски машины: проверили за домом, потом за гаражом. Не обнаружив ее ни в одном из очевидных мест, прошли по подъездной дорожке — гравий хрустел под нашими воскресными туфлями — и оказались посреди улицы. Мы понятия не имели, где живет Андреа, но точно знали, что она не наша соседка, так что вряд ли она просто оказалась рядом и решила зайти. Наконец мы нашли ее кремового цвета импалу, припаркованную в квартале от нас; левая сторона переднего бампера была всмятку. Мэйв присела, чтобы оценить повреждения, а я даже осмелился притронуться к свисающему крылу, поразившись, что фара при этом уцелела. Андреа определенно во что-то въехала и не хотела, чтобы мы знали.
Единственное, что по-настоящему заботило отца, — его работа: дома, которые он строил, которыми владел, которые сдавал внаем. Он редко что-нибудь продавал, предпочитая использовать свою недвижимость в качестве залога для покупки новых объектов. Если они договаривались о встрече с банкиром, тот приходил, и отец заставлял его ждать. Миссис Кеннеди, отцовская секретарша, предлагала банкиру кофе и заверяла, что ожидание не затянется, хотя это не всегда соответствовало действительности. Банкиру ничего не оставалось, кроме как сидеть в крошечной приемной моего отца, держа шляпу в руках.
Даже то малое количество времени, которое отец мог и был готов уделить мне в конце недели, он встраивал в свой рабочий график. В первую субботу каждого месяца он сажал меня в свой бьюик и мы отправлялись собирать арендную плату; мне он вручал карандаш и гроссбух, чтобы я записывал, сколько заплатили арендаторы, напротив суммы, которую они были должны. Очень скоро я научился определять, кого не окажется дома, а кто будет ждать нас с конвертом прямо у входной двери. Я знал, кто начнет жаловаться — на протекший сливной бачок, на засорившийся унитаз, на сдохший выключатель. У некоторых каждый месяц что-нибудь случалось, и они не расставались со своими деньгами, пока проблема не была решена. Отец, слегка прихрамывая — на войне ему перебило колено, — шел к багажнику и выуживал оттуда все, что может понадобиться для починки. В детстве багажник представлялся мне этаким сказочным сундуком: плоскогубцы, хомутики, молотки, отвертки, герметик, гвозди — чего там только не было! Теперь-то я знаю, что починка, о которой вас просят субботним утром, чаще всего дело несложное, и отец любил выполнять эту работу сам. Он был богат, но хотел, чтобы люди видели — он по-прежнему знает, как все устроено. Или, возможно, это был спектакль для меня, и ему не нужно было колесить по округе, собирая ренту, как не нужно было затаскивать свою увечную ногу на лестницу, чтобы посмотреть, где там расшаталась черепица. Для этого у него был отдел техобслуживания. Возможно, именно ради меня он закатывал рукава и снимал крышку с плиты, чтобы проверить нагревательный элемент, пока я стоял в стороне, дивясь тому, сколько же всего он умеет. Он говорил, чтобы я все запоминал, ведь однажды дело перейдет ко мне. И я должен быть хорошо подкован.
Семейная сага - без особого сюжета, но со своим очарованием.
Доброго времени суток!
До "Голландского дома" я не читала у Энн Пэтчетт ничего и очень надеялась, что знакомство окажется удачным. Из аннотации вы мало что узнаете о книге, но для таких историй аннотация не очень-то и нужна. Я называю их "книги без сюжета". И это совсем не значит, что книге нечего вам рассказать.
Ещё из названия и из издательской аннотации я поняла, что сам дом должен сыграть не последнюю роль в истории.
Так и получилась. Причём я бы даже сказала, что главный герой в книге и есть голландский дом, ведь именно он стал определителем судеб всех персонажей.
Главные персонажи (после дома, конечно) Денни и Мэйв - брат и сестра, чьё детство прошло в голландском доме лишаюся своего фамильного гнезда со смертью отца. Мачеха позаботились, чтобы дети не смогли больше вернуться в родные стены. Но были ли стены на самом деле родными? Было ли детство детей счастливым, а отношения с родителями здоровыми? И почему мать бростла своих маленьких детей, не выдержав жизни в таком месте?
Сам дом - он как призрак, который всегда будет стоять позади на протяжении всей жизни уже выросших (но так и не повзрослевших) Денни и Мейв. Их жизнь менялась, но через все события красной нитью всегда проходил вопрос: "а что, если?" А что, если бы отец не погиб так скоропостижно? А что, если бы мы остались жить в нашем доме? И эти "философские" визиты к голландскому дому не позволяли двум взрослым людям оставить его в прошлом.
Особого сюжета, как я уже писала выше, в книге нет - мы наблюдаем за жизнью брата и сестры, узнаем историю голландского дома, немного касаемся судеб второстепенных персонажей. Особого трагизма в книге нет, но она пропитана печалью, сквозящей буквально в каждой сцене. Но есть и светлая сторона - братско-сестринская любовь (тот случай, когда с годами она становится все крепче), прощение и перемены. Но её недостаточно, чтобы перекрыть чувство потери и постоянных "а что, если".
Не скажу, что персонажи мне понравились. Точнее, прописаны они обьемно и грамотно (тут автор постаралась на славу), но их мысли и поступки зачастую бесили. Пару раз мне даже мысленно хотелось их встряхнуть и закричать им "очнитесь" - так герои "увязли" в прошлом подобно насекомым в смоле.
Отдельно хотелось бы отметить сам дом - его мрачное очарование и невероятное описание каких-то отдельных деталей, которые по сами по себе были незначительнымт, но в связке с другими давали такую живую картинку дома, что мне казалось я его видела в реальности. Его атмосфера и задала тон и настроение романа.
Несмотря на отсутствие в книге событий как таковых, она мне понравилась. Не могу сказать, что я люблю меланхоличный настрой в книгах, но тут он мне не мешал. Не знаю почему, но мне понравилась эта книга. Думаю, что на это не в малой степени повлиял талант автора и магия голландского дома.
Историю сложно советовать, объективно в ней практически не за что зацепиться, но я все же берусь её рекомендовать, она имеет свое не похожее на другие семейные сани очарование и оставляет после себя весьма необычное послевкусие.
Читайте также: