Глубокая провинция светлов краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
В 1919 году Михаил взял псевдоним "Светлов" и вступил в комсомол. Не вышло из него толкователя Торы. Михаил Светлов посвятил себя другой идеологии. Уже шестнадцати лет его назначили заведующим отделом печати Екатеринославского губкома комсомола. А семнадцати лет он "записался добровольцем" в Красную армию и успел повоевать в Гражданской войне. Именно боевая юность оставила поэзии Светлова маркер романтики революционного подвига. Какое-то время Светлов жил в Харькове. Выпустил там первый сборник стихов "Рельсы" (в 1923 году). А еще… поддерживал левую оппозицию и устраивал поэтические вечера, сбор с которых передавал на нужды оппозиционного нелегального Красного креста. В этом Светлову помогали поэты Иосиф Уткин и Михаил Голодный. Троица еще и оппозиционную газету выпустила к 7 ноября 1927 года… Удивительно ли, что были они все "на карандаше" у сотрудников НКВД. Молодой Михаил Светлов. Фото: Штуки-дрюки.
Михаил Светлов пережил обоих друзей, с кем показывал "фигу в кармане" молодой советской власти. Иосиф Уткин в годы Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом и погиб в авиакатастрофе в 1944 году, летя из партизанского края. Михаила Голодного сбила машина в 1949 году. Тогда в СССР как раз разворачивалась борьба с космополитизмом, и под автомобили в разных городах почти синхронно попали многие деятели Еврейского антифашистского комитета и просто видные деятели данной национальности… Михаил Светлов тоже был военным корреспондентом все четыре года войны, но его боевой путь не закончился на фронте: он вернулся к мирной жизни с наградами. За боевую журналистскую работу Светлов получил два ордена Красной Звезды и медали. Светлов прошел войну, преодолел кампанию борьбы с космополитами, смерть Сталина, хрущевскую "оттепель" и умер в 1964 году. Естественной смертью – от рака легких. За книгу "Стихи последних лет" Светлову посмертно, в 1967 году, была присуждена Ленинская премия.
Своеобразной была творческая судьба Светлова. Он, воспевавший революционную романтику, не принимал то, во что она выродилась. В архивах вышеназванной организации сохранились его крамольные высказывания о свежеорганизованном Союзе писателей СССР: "От этой организации, кроме пошлой официальщины, ждать нечего". О Коммунистической партии он говорил еще гаже: "Она переродилась, ничего общего с пролетариатом она не имеет" или "Пребывание в партии превратилось в тягость, там все ложь, лицемерие и ненависть друг к другу, но уйти из партии нельзя. Тот, кто вернёт партбилет, лишает себя хлеба, свободы, всего". Негативно высказывался он и о политических процессах, прекрасно понимая им цену. "Где надо" об этих настроениях знали, реестр неосторожных словечек вели – при этом Светлов спокойно жил в Москве, преподавал в Литинституте, печатался, и единственной явной репрессией в его адрес оказался запрет пьесы о колхозной жизни. И упокоился он на Новодевичьем. Скрывалась ли под внешним благополучием Михаила Аркадьевича какая-то большая кривда? Трудно сказать.
Писатель-лагерник Варлам Шаламов в своих воспоминаниях записал, что Светлов признался ему: "Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донёс, ни на кого ничего не написал". Шаламов ответил, что для той эпохи это немалая заслуга — потрудней, пожалуй, чем написать "Гренаду". Он, современник, поверил Светлову. Станем ли мы из будущего спорить с обоими, кого уже давно на свете нет. Могила Михаила Светлова. Фото: Штуки-дрюки.
Светлов слукавил в разговоре с Шаламовым в другом: он был прекрасный поэт и знал это. Именно в поэзии – в своей четкой, ясной, энергичной поэтике - Михаил Светлов всю жизнь… грандиозно и блистательно лгал.
В 1927 году 24-хлетний Светлов написал стихотворение "Живые герои", где со всем пылом молодости обрушился на классиков за то, что они уничтожали созданных ими же героев:
Михаил Аркадьевич Шейнкман, который в будущем взял псевдоним Светлов, родился 17 (4 по старому стилю) июня 1903 года в городе Екатеринославе (сегодня – город Днепр) в семье бедного еврейского буржуа. Исходя из автобиографии Михаила, отец и 10 знакомых евреев покупали пуд гнилых груш и распродавали его по фунтам. Полученный доход шел на образование мальчика, который в то время учился в высшем начальном училище. Что касается национальности, Михаил – еврей.
Как говорил Михаил, его культурная жизнь началась в тот момент, когда отец принес в дом мешок с сочинениями классиков. Это добро стоило 1 рубль 60 копеек, но книги вовсе не предназначались для мальчика. Дело в том, что мама Михаила, Рахиль Ильевна, славилась на весь город производством жареных семечек, а бумага нужна была для кульков. Но упорный мальчик хотел их прочитать и добился своего: книги шли на кульки только после прочтения.
В первый раз Михаил посетил Москву в 1920 году вместе с друзьями М. Голодным и А. Ясным как делегат Первого Всероссийского совещания пролетарских писателей. В то время юноши придумали себе псевдонимы, без сомнения, подражая Горькому и Бедному.
Михаил недолго жил в Харькове, откуда через 2 года переехал в Москву и поступил учиться в 1-й МГУ. Там и произошло знакомство с Эдуардом Багрицким, который стал для Михаила другом на долгие годы.
Михаил Аркадьевич Светлов (настоящая фамилия - Шейнкман). Родился 4 (17) июня 1903 года в Екатеринославе (позже Днепропетровск, ныне Днепр) - умер 28 сентября 1964 года в Москве. Русский советский поэт, драматург, журналист, сценарист, военный корреспондент. Лауреат Ленинской премии (1967, посмертно).
Михаил Шейнкман, ставший широко известным под творческим псевдонимом Светлов, родился 4 (17 по новому стилю) июня 1903 года в Екатеринославе (позже Днепропетровск, ныне Днепр) в еврейской семье.
Отец - Арон Борухович Шейнкман, ремесленник.
Мать - Рахиль Ильевна Шейнкман, славилась на весь город своими жареными семечками.
Имел сестру Елизавету.
Михаил Светлов в детстве
В 1920 году вступил добровольцем в Красную армию, принимал активное участие в Гражданской войне. В том же 1920 году первый раз посетил Москву вместе с друзьями М. Голодным и А. Ясным - как делегат Первого Всероссийского совещания пролетарских писателей.
Затем недолгое время жил в Харькове, откуда в 1922 году переехал в Москву.
Михаил Светлов в молодости
В справке, составленной для И.В. Сталина ГУГБ НКВД СССР, говорилось, что в декабре 1936 года Светлов распространил антисоветское четверостишье по поводу приезда в СССР писателя Лиона Фейхтвангера.
Михаил Светлов - Итальянец
Михаил Светлов в фильме "Мне двадцать лет"
На протяжении ряда лет преподавал в Литературном институте.
Михаил Светлов умер от рака лёгкого 28 сентября 1964 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 6).
Могила Михаила Светлова
Именем Михаила Светлова названо несколько улиц в городах СССР, а также микрорайон Светлово в городе Каховка.
Личная жизнь Михаила Светлова:
Дважды был женат.
Первая жена - Елена, работала у него машинисткой, позже окончила факультет права. В 1936 году развелись.
Михаил Светлов и первая жена Елена
Сын - Александр Михайлович Светлов (Сандро Светлов; 05.07.1939 - 18.10.2018), советский и российский кинорежиссёр, сценарист, актер, режиссёр дубляжа.
Михаил Светлов с женой Родам Амирэджиби и сыном Александром
Фильмография Михаила Светлова:
1962-1964 - Мне двадцать лет (Застава Ильича) - участник поэтического вечера в Политехническом музее
Сценарии Михаила Светлова:
1938 - Если завтра война
1955 - Упрямое тесто (анимационный) - стихи
1965 - Сказка (фильм-спектакль)
1965 - Двадцать лет спустя
Библиография Михаила Светлова:
1923 - Рельсы
1923 - Стихи о ребе
1924 - Стихи
1925 - Корни
1927 - Ночные встречи
1928 - Хлеб
1929 - Книга стихов
1929 - Избранные стихи
1930 - Гренада
1931 - Горнист
1936 - Глубокая провинция
1939 - Сказка
1941 - Двадцать лет спустя
1942 - Двадцать восемь
1942 - Отечество героев
1942 - Стихи о Лизе Чайкиной
1947 - Двадцать лет спустя
1948 - Избранные стихи
1958 - Яблочко-песня
1959 - Горизонт
1959 - Стихотворения
1962 - Я - за улыбку!
1964 - Любовь к трём апельсинам
1964 - Охотничий домик
1969 - Беседа
Гренада:
Он песенку эту
Твердил наизусть.
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?
Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
- Братишка! Гренаду
Я в книге нашел.
Красивое имя,
Высокая честь -
Гренадская волость
В Испании есть!
Мы мчались, мечтая
Постичь поскорей
Грамматику боя -
Язык батарей.
Восход поднимался
И падал опять,
И лошадь устала
Степями скакать.
Новые песни
Придумала жизнь.
Не надо, ребята,
О песне тужить,
Не надо, не надо,
Не надо, друзья.
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
Сверстнице:
Давным-давно звалась ты Галочкой -
Веселый смех, игра в скакалочку.
Тебе уже под пятьдесят,
И годы, как шатер, висят.
Как одиноко, нелюдимо,
Как годы детства далеки!
Воспоминанья мчатся мимо,
Как пионерские флажки,
Как мячики, как фейерверк, как реки,
В которых не купался я.
Прощай, мой свет, прощай навеки,
Иллюминация моя!
Как вешний дождь, любовь промчалась,
Сквозь молнии гремя, гудя.
Увы, ни капли не досталось
Тебе от этого дождя!
Что светлого в твоей судьбе?
Ребенка надо бы тебе!
Ну, пусть болезненный, пусть бледненький,
Но был бы он тобой любим.
Возьми поэта в собеседники,
Давай с тобой поговорим!
Так меня гнетет уединенье,
Словно самолет обледененье!
Мы сдружились, Галочка? Давай
Есть вдвоем печали каравай.
Как грустные военнопленные,
Плетутся за тобой мечты,
Вздыхает под луной вселенная
Еще печальнее, чем ты.
И я со счастьем никогда не спорю,
И всё ж, отдав большую дань годам,
Я верен человеческому горю,
И я его вовеки не предам.
Никогда не думал, что мне придется писать воспоминания о Светлове. Наоборот, где-то в глубине души тлела мысль, может быть детская, что, когда меня не станет, он наконец напишет стихи о нашей двадцатипятилетней дружбе. И вот его нет!
Знакомство же с автором, перешедшее потом в дружбу до его кончины, произошло значительно позже.
В тридцатых годах существовал в Москве детский театр со странным названием – Третий московский театр для детей. Мне посчастливилось стать одним из его организаторов (1930 год), быть актером и руководителем.
Зимой 1936 года мы решили провести этакий вечер- без речей, без заседаний, просто веселый вечер, чтобы встретиться с поэтами, писателями, которые представлялись нам потенциально нашими драматургами. Надо сказать, что главной нашей целью был Светлов, к которому заранее был командирован наш артист и заведующий литературной частью театра, обаятельный и превосходный человек Зиновий Сажин.
Начали мы вечер, так и не дождавшись главных персонажей. И вдруг во время моей вступительной полушутливой речи в дверях появились трое: Михаил Аркадьевич Светлов, Александр Ильич Безыменский и Борис Михайлович Левин. Речь моя была краткой. В заключение я пригласил всех к столу и сразу же подошел к Светлову. Знакомясь, я произнес довольно глупую фразу:
– Я вас очень люблю, Михаил Аркадьевич…
На что он как-то быстро, не думая, ответил:
– А за что меня не любить? Что я. детей ем?
…Как началась наша дружба? Трудно на это ответить. Меня поразил весь его облик, его манера говорить, его юмор – всегда неожиданный, его талант. Казалось, я встретил человека, которого знал и не знал, близкого и полного неожиданностей. Это чувство не покидало меня всю жизнь. А ему, верно, нужен был друг, влюбленный в него, верящий в его творчество, да еще человек театра. Чувство театра, любовь к театру были в Светлове неугасимы.
Наш театр, наши люди, очевидно, понравились Светлову. Надо сказать, что в составе режиссуры театра в то время, помимо огромного режиссера Лобанова, были такие на редкость талантливые и оригинальные художники, как О. И. Пыжова и Б. И. Бибиков. Да и в составе труппы было немало интересных индивидуальностей.
Ближе к выпуску спектакля, как это часто бывает, не хватало времени. Созвали актеров и сказали, что необходимо провести одну-две репетиции в ночное время. Некоторые стали возражать: утром репетиция, вечером спектакль, а тут еще ночью репетировать!
И тогда неожиданно выступил Светлов. Он сказал примерно следующее:
– Я ничего не понимаю. Когда я иногда сижу над стихотворением целую ночь и не замечаю, как наступило утро, это же счастье! А вы возражаете, чтобы репетировать до трех часов ночи? Странно…
Он пожал плечами и сел.
Это высказывание возымело свое действие.
Я не могу рассматривать здесь такой большой и сложный вопрос, как драматургия Светлова, или, как по праву сказала Ольга Берггольц, театр Светлова. Каковы приметы этого театра, стилевые особенности, как играть Светлова, как ставить- все это проблемы весьма важные, они ждут своего исследователя.
Светлов протоптал свою тропинку в русской советской драматургии. Его театр диктует свои законы, свои ходы. Театр Светлова до сих пор остается неосвоенной страницей в великой книге нашей драматургии.
Пьесы Светлова написаны поэтом. Они сильны своей атмосферой, обаянием. В каждой пьесе герои читают стихи, поют песни, и порою начинает казаться, что ставить эти пьесы и играть их надо как-то особенно, возвышенно. Здесь и начинается главное заблуждение.
Как это – играть возвышенно? Поэтически?
Строй мыслей у человека может быть высоким и даже поэтическим. Но ведь сам-то он этого не знает, иначе он сразу станет позером. Светлов в жизни был прост и естествен. И лишь строй его мыслей, мир его чувства, его поведение были высокими. Я вовсе не зову к натурализму – избави бог! Но только через жизнь и обязательно через воплощение характеров, подсказанных Светловым, находя каждому индивидуальное выражение, создавая атмосферу подлинности той жизни, которая продиктована автором в пьесе, можно прийти к поэтическому спектаклю.
Светлов в своей драматургии – реалист не на подножном корму, а реалист-мечтатель, фантазер, романтик. Только – что понимать под словом романтик? Помню, когда-то, очень давно, он обронил неожиданную фразу:
– Романтика без цинизма невозможна.
Я не сразу понял, что он хотел сказать. Он ответил, что без трезвого, острого взгляда на явления жизни романтика может обернуться слащавостью и мнимой поэтичностью. Произойдет подмена – возникнет пошлость, этого он терпеть не мог. Это было ему противопоказано.
В другой раз, значительно позже, он сформулировал эту мысль:
– Романтика – это когда человек стоит на земле, но поднимается на цыпочки, чтобы дальше и выше видеть. Беда, если он оторвется от земли, тогда он пропал. Никакой настоящей романтики не будет.
Мне кажется, что мысль эта подтверждается всем творчеством Светлова.
…Мир полон ворожбы.
Возьмем лукошки, милая, и вместе
Пойдем по чудеса, как по грибы…
В драматургии Светлова – озорство и лиризм. Великое мужество и нежность. Сейчас много спорят о герое и героическом в театре, в литературе. Светлов, мне кажется, впрямую об этом нигде не высказывался. Но всю жизнь воевал он с ложной романтикой, с ложным пафосом.
– Мужество – это не только красиво. Мужество – это еще очень тяжелая кладь, которую надо терпеливо носить изо дня в день.
Возвращаюсь к встречам со Светловым. То затевалась новая пьеса, которая в большинстве случаев не осуществлялась, то начиналась игра в слова, то я провоцировал его на стихи, иногда пустяковые, а иногда блестящие эпиграммы и экспромты. Он очень любил получать задания и удивлять всех быстрым и остроумным исполнением.
В конце тридцатых годов у Светлова вышла очередная книга стихов, тоненькая, в зеленой обложке. Как раз в эти дни у меня родился сын. Светлов тоже со дня на день ожидал рождение ребенка. Помню, как он недолго ходил по комнате, а потом написал на книжке:
Ты в высшей степени умен,
Твой ум успел остепениться.
Я буду жить, как ты, Семен,
Пора и мне осемениться.
Он часто сочинял строки и строфы, которые должны были стать началом стихотворения, но так и не получили продолжения и осуществления.
Вот некоторые из них:
Годы юности, давние вести…
Жить в тайге бы, ласкать медвежат.
Две звезды, как изюминки в тесте,
Над голодным мальчишкой висят.
Вот пришла несчастливая осень,
Неродившее поле лежит.
Одинокий, один среди сосен
Председатель колхоза грустит…
Однажды мой сын, страстный поклонник Светлова и сам пишущий стихи, показал Михаилу Аркадьевичу свое стихотворение. Вот оно:
Птица, ты откуда прилетела,
Из каких заоблачных палат?
Ты свое израненное тело
Обронила камнем на асфальт.
На глазах взволнованного люда
Пронеслась, как огненный Гастелло.
Объясни мне, птица, ты откуда?
Что ты в жизни сделать не успела?
Но не скажет птица, только бьется,
Не взлететь и взгляда не поднять,
Может быть, и мне, как ей, придется
На асфальте голом умирать?
Этой ночью, выстрелом разбужен,
Я шептал в коротком полусне:
«Я умру, когда не буду нужен
Михаил Аркадьевич стал разбирать это стихотворение. И вдруг, устав, сказал:
– Дай я сейчас это напишу. Напишу на твою тему. Смотри!
Я труслив. Я даже сплю несмело.
Время тянется, и ночь течет.
Птица, ты откуда прилетела?
Из каких заоблачных высот?
Ты скажи мне – ястребом была ты
Или только тихим воробьем?
Я мечтал с рожденья быть крылатым,
А летать мне трудно, так живем!
Было лето, а бушует вьюга,
И поверьте, я совсем не рад
Видеть умирающего друга,
Видеть птицы помутневший взгляд.
Вот какого счастья я хочу:
Я не существую, я лечу!
В каждом стихотворении маленькое открытие, и все они разные. А там, где многое похоже и очень узнаваемо, там вступает в права некий светловский штамп. Мне думается, что его вечный поиск происходил от желания избежать этого штампа, не повторяться, удивлять новым.
Верно сказал Марк Соболь: никогда не было двух Светловых. Он был всегда одинаков – ив кабинете высокого начальства, и в случайной беседе с уборщицей театра. Только с уборщицей он бывал ласковее.
Светлов обожал делать подарки, удивлять, радовать подарками. Брал с собой- будто на прогулку – малознакомую и малооплачиваемую работницу театра и заходил с ней в магазин. Покупал ей платье или туфли. Скрывал это. Он вовсе не был добреньким, как это некоторым казалось. Не раз видел я его гневным.
Мы ездили с Михаилом Аркадьевичем по Алтаю. В одном из целинных совхозов утром зашли в столовую позавтракать. Народу почти нет, все уже на работе. И только у раздаточного окошка бушует молодой здоровенный парень. То ли на кухне не было того, что он требовал, то ли еще что-то его рассердило, но, войдя в столовую, мы услышали, как он нагло, мерзко хамит официантке. И вдруг тщедушный Светлов срывается с места, подбегает к верзиле и кричит:
– Что вы хамите? Советская власть сильнее вас!
Парень был так поражен этим заявлением, что затих и ретировался.
Светлов органически не выносил хамства, пошлости, претензии.
– Хамить с младшими, с зависимыми – последнее дело,- говорил он.
Много говорят о юморе Светлова. О нем ходят легенды. Светлову подчас приписывают чужие остроты. И я не раз слышал, как он говорил:
– Это не я. Это не мое.
Юмор Светлова иногда добродушный, иногда иронический, а порой довольно злой. Он любил похвастать:
– Ты не думай, меня боятся…
Видный критик в присутствии группы молодых поэтов пытался сражаться со Светловым его же оружием – оружием острословия. Но в процессе пикировки допустил бестактность. Светлов предупреждающе сказал:
– Мальчик мой! – мол, это запрещенный прием.
Критик поднял руки и взмолился:
– Михаил Аркадьевич, смените гнев на милость!
– Я каждый день меняю гнев на милость, и именно на эти средства я живу.
Один довольно упитанный поэт был чрезмерно занят устройством мелких своих делишек. Светлов сказал про него:
– Это какой-то заведующий своим телом.
Однажды мы подходили к дому, где жил Светлов.
И Михаил Аркадьевич сказал:
Как видите, он не щадил самого себя. Но творческий процесс шел непрерывно, только удовлетворение наступало редко.
На скрипках времен…
Он не раз говорил об этом и оправдывался:
– Ты понимаешь, тогда так писали.
Некоторые молодые поэты не выдерживали высокого градуса его критики и отходили от него. Светлов огорчался этим. Но как он радовался, когда слышал или читал что-либо талантливое!
– Нет, ты послушай, как он написал!-И, обращаясь к поэту, молодому или своему сверстнику: – Ты прочти, прочти ему!
…Я не могу говорить о Светлове объективно. Для меня он часть моей жизни, часть меня. Может быть, лучшее, что во мне есть.
– Старик, это я сам сочинил музыку…
Некоторые торопливые воспоминатели пишут: поэт с некрасивым лицом. Это неправда. Впрочем, сам он не считал себя Аполлоном (это его слова). Как-то, очень давно, гуляли они с Иосифом Уткиным, очень талантливым поэтом, славящимся, помимо всего прочего, своей внешностью. Светлов сказал ему, поддразнивая:
– Иосиф, ты красивый, а я умный.
Не раз он говорил мне:
– Старик, нам с тобой, чтобы кого-нибудь покорить, нужен интеллектушко!
(Он любил это словообразование: меценатушко, интеллектушко.)
У него было на редкость интересное лицо. Когда он читал стихи или пел песни, он становился прекрасен.
Вот я вижу его шагающего взад-вперед по комнате в проезде Художественного театра. Работая, думая, фантазируя, он никогда не сидел за столом. Вышагивал километры, как он сам говорил. Я иногда думал: может быть, поэтому он такой худой?
Вот он идет по Москве, по улице Горького, чуть наклонившись вперед, как бы ничего не видя, всегда думая о чем-то своем. На нем длинноватое коричневое пальто, большая кепка. Он странно неуклюж и изящен. Всегда без кашне и без перчаток.
– Это я сам себя так закалил. Я никогда не простуживаюсь.
Навстречу идет знакомый:
– А, Миша! Как жизнь?
Светлов торопится расстаться со случайным собеседником. Спрашиваю, кто это.
– Как его… ну, забыл фамилию. Короче говоря, как сказал бы Боря Левин, это не лучшее из отбросов человечества. – И добавляет: – Я не хотел бы остаться с ним в осажденной крепости.
– Посмотрим… Ну, так зайдем куда-нибудь?
Вот он звонит ночью или рано утром:
– Старик, послушай, кажется, я сочинил что-то маловысокохудожественное.
Хвалишь, высказываешь свои соображения.
– Так это же только черновик. Надо еще поработать.
Тяга к людям, к общению с людьми самыми различными, стремление радовать, удивлять шуткой, рассказом, эпиграммой, черпать от них, создавая все время атмосферу творчества, – это было воздухом его работы. Очень давно, слушая разговор о хороших и плохих людях, он как бы нечаянно обронил фразу:
– Все-таки люблю я этих двуногих…
А вот другой, уже личный, пример.
Друзья попросили Михаила Аркадьевича написать стихи по случаю двойного праздника. Стихи не получились, но начало запомнилось:
Смерть звонит по телефону:
– Тридцать восемь, тридцать семь!
Через четыре дня началась война.
За два года до кончины, когда ни он, да и никто еще не знал о его смертельной болезни, Светлов писал:
…Близок, близок мой последний час,
За стеной стучит он каблуками.
Я исчезну, обнимая вас
Рано ушел он от нас. Если бы он прожил еще несколько лет, мы узнали бы нового Светлова.
Поэзия ухода и поэзия труда
Поэзия ухода и поэзия труда Самоубийства были одной из постоянных тем Чуковского в конце 1900-х – начале 1910-х годов, и мы это уже видели, когда говорили о Саше Черном. Конечно, он писал о самоубийствах применительно к литературе. Но и в литературе они появились не сами собой,
29. Путь к сцене
29. Путь к сцене Меня в этот раз поймали очень просто. Попросив меня повторить распевку в определённой тональности, руководитель хора после того, как я проделал то, что он просил, ничего не сказал. Меня это очень обрадовало, так как я подумал, что отсутствие его комментариев
На сцене и за кулисами
На сцене и за кулисами Школу я не любил, а она – меня. Да я в нее фактически и не ходил. Прогуливал безбожно.Зато далеко до окончания школы я уже прекрасно овладел ненормативной лексикой, научился курить и цыкать сквозь зубы, как заправская шпана. Но курить меня отучили
На старой сцене
Глава 2: ПРОИСШЕСТВИЯ НА СЦЕНЕ
Глава 2: ПРОИСШЕСТВИЯ НА СЦЕНЕ У меня было так много невероятных переживаний за тридцать лет выступлений на оперной сцене, что трудно вспомнить те, которые имели для меня особое значение. Я очень волновался, когда впервые пел в 1961 году в Реджо-нель-Эмилия в сопровождении
В школе и на сцене
В школе и на сцене Итак, наша семья переехала в новый квартал, и в следующий понедельник мы с Аидой, перейдя улицу, впервые пошли в новую школу. Что было особенного в этой школе, что отличало ее от других? Да, в общем, ничего, кроме того, что дети, которые собирались стать
6. Мечты о сцене
6. Мечты о сцене Я вспоминаю свое первое выступление на сцене как нечто приятное. Приятно было чувствовать отклик аудитории. Фантазировать Грейс любила с детства — ее сестры вспоминали, что еще будучи маленькой она любила рассматривать журналы, выбирала самые красивые
17 Снова на сцене
17 Снова на сцене — Что бы я ни делала, я всегда в проигрыше, — говорила Грейс друзьям. — Стоит мне набрать пару килограммов, как все начинают говорить, что я жду ребенка. Стоит мне, наоборот, похудеть, как возникают слухи, будто я решила продолжить карьеру в кино и
РЕПЕТИЦИИ НА СЦЕНЕ
РЕПЕТИЦИИ НА СЦЕНЕ На следующий день я пришел в театр за час до репетиции. Николай Григорьевич, однако, уже был в театре и нисколько не удивился моему раннему появлению в зрительном зале. Он сейчас же спустился ко мне в зал и спросил, как будет происходить репетиция, в какой
ПРИОБЩЕНИЕ К СЦЕНЕ
ПРИОБЩЕНИЕ К СЦЕНЕ С именем Григория Ивановича Жебелева будет связана вся дальнейшая биография Яковлева. Они познакомились, по всей видимости, во второй половине восьмидесятых годов (когда нашему герою было лет шестнадцать-семнадцать) и пронесли свою дружбу до дня
НА ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ СЦЕНЕ
НА ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ СЦЕНЕ Всю свою жизнь я изучал драматическое искусство, руководствовался всеми великими творцами по этой части и выслушивал мнения современных мне мыслящих людей и даже начинал думать, что кое-что смыслю… М. С.
Читайте также: