Гессе гертруда краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
Беззаботная молодость Куна неожиданно кончилась, когда с ним приключился несчастный случай, из-за которого молодой музыкант стал калекой. И теперь его единственной радостью стало творчество, которому Кун отдался с головой и со всем пылом нерастраченной юности. © duke
Любая книга Гессе – это путешествие и поиск: путешествие внутрь себя и поиск гармонии, как в глубинах собственного я, так и поиск гармонии между внутренним и внешним мирами. Это кристально чистая проза, прекрасная в своей обманчивой простоте, проза в которой философия и психологизм гармонично сосуществуют с эмоциональностью, простотой и изяществом. Каждая книга, каждый герой – это попытки разгадать собственное предназначение и отдаться ему полностью, до конца. Через боль соприкосновения с реальной жизнью, через потери и смерти любимых, через муки творчества и одиночество разгадать свое место в мире и попытаться найти гармонию внутри себя. ''Гертруда'' – один из ранних романов Гессе, в том числе, одна из попыток найти свою и только свою судьбу, как один из пластов этой небольшой по объему, но очень плотной по тексту книги: каждая строчка легко читается, но тщательно обдумывается. Но в тоже время роман исследует духовно-творческое взросление молодого музыканта Куна, который волею судьбы в юном возрасте стал калекой и для него очень остро встал вопрос: быть с людьми или уйти в самое отчаянное одиночество, погрузившись в себя без остатка, избрав жизнь отшельника. Творчество стало для Куна спасением и проводником от реальной жизни к рождению трагедии из духа музыки или…наоборот, порой и не разберешь где заканчивается одно и начинается другое, и в каких пропорциях судьба смешает этот коктейль в следующий раз. Каковы пути творчества? Через трагедию любви, отчаяние, мыслей о самоубийстве и смерть близкого человека, к высотам творчества и взрослению, от юноiеского эгоизма к пониманию и близости с другими людьми, но даже будучи в кругу близких, все равно, творчество оставляет Куна одиноким внутренне.
Для Гессе все-таки маргинальность не есть синоним творчества, как, скажем, у Моэма в образах Стрикленда и Стрёва в ''Луне и грош'', а все-таки синоним творчества – гармония. Гармония слов, музыки и голоса – та самая опера, что создает Кун. Эта слаженность и есть жизнь. Все жизненные начала создают единство жизни и творчества: музыка и слова – духовное единение, голос – чувственное воплощение искусства, театральное действие оперы – картины реального мира. Созвучие создают и главные герои: Кун, оперный певец Генрих Моут и прекрасная Гертруда Имтор. Музыка, Голос и Слова. Но в какой-то момент чувства каждого из троих перерастают в трагедию несовместимости в разных сочетаниях. Эгоизм Моута деструктивен в отношениях с другими людьми, но гениален на сцене. Застенчивость Куна деструктивна в жизни, но позволяет открывать потрясающий мир звуков внутри и творить гениальную музыку. В каких сочетаниях им нужно соединиться, чтобы созвучие было найдено? Достаточно ли одного таланта, чтобы творить в искусстве и в жизни или необходима внутренняя работа над собой, прополка нравственных сорняков в себе? Для Германа Гессе все же в творчестве важна, очень важна гармония и умение слушать себя, чтобы найти свой жизненный и творческий путь, умение ''слышать'' потребности других людей, деликатность в отношении к близким: чуткий отказ хромого Куна от путешествий в горы с Тайзером и его сестрой, чтобы не обременять, тактичное и тонкое поведение с матерью в ее отношениях с подругой-компаньонкой после смерти отца.
Удивительно легкая и понятная книга, но одновременно тонкая и изящная, о взрослении, искусстве, семейных отношениях, дружбе и любви. А ещё о музыке, впрочем, так о музыке, как писал Гессе не писал, наверное, никто - с вершиной в каждой строчке восхитительной, красивой и блестящей ''Игры в бисер''.
Признаюсь, сюжеты, так или иначе связанные с музыкальной тематикой, - не самая любимая моя тема, мягко говоря. Только поймите меня правильно: музыку я люблю, а вот разговоры и рассуждения о ней – не слишком. Поэтому к чтению этой книги приступала с некоторым опасением, готовясь мужественно преодолевать высокопарные минорно-мажорные описания и иже с ними.
К счастью, мои опасения оказались напрасными, и эта красивая, но очень печальная история доставила мне настоящее удовольствие.
Автор от лица своего героя, рефлексирующего и мятущегося молодого композитора, много рассуждает о смысле существования, пытается обрести гармонию в жизни. Его же устами раскрываются другие персонажи романа: родители, учителя, друзья… благонравные обыватели и неспокойные и противоречивые люди искусства…
Он беседует с ними, спорит, задает вопросы, мучается недопонимаем и сознанием своей мнимой неполноценности, ищет и находит любовь, но не обретает покоя.
И на каждой странице повествования, в каждой строчке здесь присутствует музыка, но присутствует очень деликатно, не подавляя и не затмевая собой остальные образы и события. Она, скорее, служит изящным фоном происходящего, подчеркивает красоту и лиричность произведения.
И пусть сюжет в целом достаточно предсказуем, да и психологические портреты, на мой взгляд, прописаны не слишком полно, роман все равно читается отлично, оставляя после себя этакое грустно-романтическое минорное послевкусие.
"Гертруда" - мое первое знакомство с творчеством знаменитого немецко-швейцарского классика. Получила совет на эту книгу в новогоднем флеш-мобе и честно признаться, приняла его с некоторой опаской, Гессе казался чересчур философом, чтобы понравиться, да и главный герой-композитор, представитель творческой профессии - не моя тема, не люблю многословных пафосных разговоров о возвышенном, об искусстве, которые часто такие книги сопровождают. Тем приятнее было не обнаружить всего этого в "Гертруде" и можно с чистой душой поблагодарить советчика за знакомство с отличной книгой (признаваться, что книга не понравилась, мне всегда в такой ситуации неловко).
Главный герой "Гертруды", композитор по фамилии Кун, рассказывает читателю о своей юности, о первых шагах на пути к признанию, о своей любви к прекрасной девушке, вдохновившей его на написание оперы, сделавшей его знаменитым. В творчестве господина Куна (имени его автор не называет) пожалуй можно назвать везунчиком, удачные знакомства с людьми, имевшими вес в музыкально-театральном мире, весьма способствовали успеху его как начинающего композитора, а вот его частная жизнь была далеко не безоблачной: решив покрасоваться перед девушкой, он совершенно неудачно сломал ногу, так что хромота осталась на всю жизнь, в результате чего путь к студенческим пирушкам с танцами ему был закрыт. Молодому, полному сил парню, оптимизма это не прибавило, он замкнулся и стал вести уединенный образ жизни, что стало хорошим стимулом для творчества. Потом жизнь свела его с красивой девушкой, ставшей его любовью на всю жизнь, той самой Гертрудой, но девушка видела в нем лишь хорошего друга, полюбив другого, а неуверенность в своей привлекательности, порожденная хромотой, не позволила герою бороться за расположение любимой. В итоге эта любовная коллизия не принесла счастья ни одному из ее участников, закончившись драмой. Тривиальная история, он любит ее, она любит другого, который ее тоже любит, но приносит скорее несчастье, однако написано об этом так красиво, что не оставляет равнодушным, заставляя сопереживать. Наверное, в этом и состоит философский смысл романа: успех в творчестве и успех в личной жизни - вещи несовместимые, либо ты наслаждаешься счастьем, либо творишь. Не бесспорно, однако, определенный смысл в этом все же есть, учитывая, сколько великих произведений было создано людьми, не знавшими в жизни личного счастья, но познавшими в полной мере трагедию и одиночество .
Вообще, роман вышел минорным, полным грусти и неудовлетворенности, радостные моменты в нем практически отсутствуют, однако, несмотря на это я бы осмелилась его назвать даже приятным, у Гессе замечательный слог, легкий и в то же время какой-то изысканный, сюжет, который мог бы быть у другого автора надрывно-тяжелым, вгоняющим в тоску и депрессию, получился наполненным тонкой лирикой и светлой грустью. Очень рада, что открыла для себя эту замечательную книгу.
Герман Гессе - Гертруда краткое содержание
Беззаботная молодость Куна неожиданно кончилась, когда с ним приключился несчастный случай, из-за которого молодой музыкант стал калекой. И теперь его единственной радостью стало творчество, которому Кун отдался с головой и со всем пылом нерастраченной юности.
Гертруда - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
К счастью, я был в силах путешествовать в одиночестве и не нуждался в особом присмотре, любой сопровождающий был бы мне противен и мешал бы моему внутреннему исцелению. Мне стало легче уже в поезде, где никто нарочито и сочувственно меня не разглядывал. Я ехал без остановок день и ночь, чувствуя себя настоящим беглецом, и вздохнул полной грудью, когда на другой вечер сквозь мутные окна вагона увидел острые вершины высоких гор. С наступлением темноты я прибыл наконечную станцию, усталый и довольный дошел по темным улицам городка в кантоне Граубюнден до первой попавшейся гостиницы и после бокала темно-красного вина проспал десять часов кряду, сбросив с себя дорожную усталость, а заодно и изрядную долю привезенной с собой подавленности. Утром я сел в вагончик горной железной дороги, которая вела через узкие долины, мимо белых пенистых потоков, вглубь гор, а потом, на маленьком пустынном вокзальчике, — в пролетку и в полдень очутился наверху, в одном из самых высокогорных селений страны.
Здесь, в единственной маленькой гостинице тихой бедной деревушки, будучи временами ее единственным постояльцем, я прожил до осени. Вначале я намеревался лишь немного тут отдохнуть, затем продолжить путешествие по Швейцарии, немного повидать мир и новые места. Однако на той высоте человека овевал воздух, полный такой суровой ясности и величия, что я вообще не хотел с ним расставаться. Одна сторона высокогорной долины почти до самого верха поросла ельником, другой, пологий скат был обнаженной скалой. Я проводил свои дни среди опаленных солнцем камней или возле одной из бурливых горных речек, чья песня ночами звучала на всю деревню. В первые дни я наслаждался одиночеством, как холодным целебным напитком, никто не смотрел мне вслед, никто не выказывал мне любопытства или сочувствия, я был свободен и одинок, как птица в поднебесье, и скоро забыл свое страдание и болезненное чувство зависти. Порой я сожалел, что не могу уйти далеко в горы, повидать незнакомые долины и Альпы, взобраться вверх по опасным тропам. Но в основном я чувствовал себя прекрасно, после переживаний и волнений минувших месяцев тишь одиночества окружила меня, словно крепостной стеной, я вновь обрел нарушенный душевный покой и научился мириться с моей телесной немощью если и не с удовлетворением, то все же с покорностью судьбе.
Недели, проведенные там, наверху, остались едва ли не лучшими в моей жизни. Я вдыхал чистый сияющий воздух, пил ледяную воду горных рек, смотрел, как на крутых склонах пасутся козьи стада, охраняемые черноволосыми, мечтательно-молчаливыми пастухами, временами слышал, как по долине проносятся бури, видел перед собой в непривычной близости туманы и облака. В расселинах скал я наблюдал маленький, нежный, красочный мир цветов и разнообразие великолепных мхов, а в погожие дни охотно с часок поднимался вверх до тех пор, пока за вершиной на той стороне не открывался вид на далекие, четко прорисованные пики высоких гор с синими тенями и неземным сиянием серебряных снегов. В одном месте пешей тропы, где из малого, скудного источника бежала тонкая струйка воды и всегда было сыро, однажды ясным днем я увидел целый рой мелких голубых мотыльков, которые сели пить и с моим приближением почти не тронулись с места, а когда я все же их вспугнул, зашелестели вокруг меня своими крошечными шелковисто-ласковыми крылышками. С тех пор, как я их обнаружил, я ходил этой дорогой только в солнечные дни, и всякий раз плотная голубая стайка была на месте, и всякий раз это был праздник.
Но если вспомнить поточнее, то время окажется, пожалуй, не таким уж сплошь голубым, солнечным и праздничным, каким оно осталось у меня в памяти. Случались не только туманные и дождливые дни, даже снег и стужа, — во мне самом тоже случались бури и ненастье.
Я не привык быть один, и, когда миновали первые недели отдыха и сладостного покоя, страдание, от которого я бежал, порой вдруг опять подступало ко мне ужасающе близко. В иные холодные вечера я сидел в своей крошечной комнатушке, укутав колени пледом, усталый и беззащитный перед своими дурацкими мыслями. Все, чего желает и ждет молодое существо — танцульки, женская ласка и приключения, триумф силы и любви, — все это находилось далеко, на другом берегу, навсегда отгороженное от меня и навсегда недосягаемое. Даже то время своенравной распущенности, время отчасти деланного веселья, концом которого стало мое падение с саней, представало тогда в моих воспоминаниях прекрасным и райски расцвеченным, словно потерянная страна радости, отзвук которой лишь издали долетал до меня вместе с затихающим вакхическим восторгом.
А когда ночами порой налетали бури, когда холодный ровный шум водопадов заглушался страстно-жалостным ропотом расшумевшегося ельника или в стропилах обветшалого дома начинали звучать тысячи неведомых шорохов бессонной летней ночи, — я лежал погруженный в безнадежные пылкие мечты о жизни и любовном урагане, лежал, ярясь и богохульствуя, и казался себе жалким поэтом и мечтателем, чья прекраснейшая мечта — всего лишь мерцающий мыльный пузырь, между тем как тысячи других молодых людей по всему свету, упиваясь своей юной силой, ликуя протягивают руки к сверкающим венцам этой жизни.
Однако подобно тому, как я ощущал, будто неземная красота гор и все, что ежедневно воспринимали мои чувства, видится мне лишь сквозь завесу и говорит со мною лишь из странного далека, так же между мною и моим часто столь безумно прорывавшимся страданием возникала завеса и легкое отчуждение, и вскоре дело дошло до того, что и то и другое — дневное сияние и ночное смятенье — я стал воспринимать как голоса извне, которые я мог слушать уже со спокойным сердцем. Я видел и ощущал себя самого, как небо с плывущими по нему облаками, как поле, заполненное толпами воюющих, и было то отрадой и наслаждением или страданием и тоской, и одно и другое звучало ясней и понятней, отделялось от моей души и подступало ко мне снаружи в виде созвучий и звуковых рядов, которым я внимал, словно во сне, и которые завладевали мной помимо моей воли.
Однажды в тихий вечер, когда я возвращался с прогулки среди скал и впервые отчетливо все это почувствовал, глубоко задумался над этим загадочным для меня самого состоянием, — тогда мне внезапно пришло на ум, что все это значит и что это возвращение тех странных часов отрешенности, которые я предугадывал и предвкушал в более ранние годы. И вместе с этим воспоминанием пришла опять чудесная ясность, почти хрустальная прозрачность чувств, каждое из них предстало без маски; и ни одно из них не называлось больше скорбью или счастьем, а означало только силу, звучание и поток. Из движения, переливов и борений моих обостренных чувств родилась музыка.
Роман "Гертруда" (1910) относится к раннему периоду творчества Германа Гессе. История, которую неоднократно называли художественным воплощением мотивов "Рождения трагедии" Ницше, посвящена драме молодого композитора, вынужденного выбирать между "разумным" и "стихийным" началом в творчестве. Реальные детали жизни Гессе и характерные для него самого черты, "подаренные" различным персонажам, придают книге особый, глубинный смысл. Что такое искусство? Самоотречение или духовная вседозволенность? Почему человек искусства обречен на вечное одиночество? Каждый из героев романа Гессе отвечает на эти вопросы по-своему Показать
Боги на мгновенье
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Гертруда: краткое содержание, описание и аннотация
Беззаботная молодость Куна неожиданно кончилась, когда с ним приключился несчастный случай, из-за которого молодой музыкант стал калекой. И теперь его единственной радостью стало творчество, которому Кун отдался с головой и со всем пылом нерастраченной юности. ©
Герман Гессе: другие книги автора
Кто написал Гертруда? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Гертруда — читать онлайн ознакомительный отрывок
Перевод: С. Шлапоберской
Когда я словно бы вчуже оглядываю свою жизнь, она мне видится не очень-то счастливой. Но еще меньше причин у меня считать ее несчастливой, несмотря на все мои заблуждения. Да и глупо, в конце концов, так спрашивать — счастье или несчастье, ибо мне кажется, что самые несчастливые дни моей жизни я не отдал бы и за сплошь безоблачные. Если для человека в жизни важнее всего осознанно принять неотвратимое, в полной мере изведать добро и зло и наряду с внешней судьбой завоевать для себя судьбу внутреннюю, более сущностную, не случайную, то, значит, моя жизнь не была ни бедной, ни плохой. Пусть внешний рок свершился надо мной, как надо всеми, неотвратимо, по велению богов, зато моя внутренняя судьба была все-таки моим собственным творением, ее сладость или горечь зависели от меня, и я должен взять на себя всю ответственность за нее.
В ранней юности я иногда мечтал стать писателем. Исполнись эта мечта, я не устоял бы против искушения отследить свою жизнь вплоть до прозрачнейших теней детства и милых, бережно хранимых истоков самых ранних воспоминаний. А так все это достояние для меня слишком дорого и свято, чтобы я сам принялся его ворошить. О моем детстве можно сказать только одно: оно было светлым и радостным, мне дали волю самому открывать в себе задатки и дарования, самому творить для себя сердечные радости и горести и рассматривать будущее не как ниспосланное неведомой силой свыше, а как надежду и результат собственных усилий. Так я без приключений отучился в школах, как нелюбимый и мало одаренный, но зато спокойный ученик, которого в конце концов перестали трогать, поскольку он явно не поддавался никаким влияниям.
Приблизительно с шести-семилетнего возраста я понял, что изо всех невидимых сил одной только музыке дано по-настоящему захватывать меня и властвовать надо мною. С тех пор у меня появился собственный мир, мое прибежище и мой рай, которого никто не мог ни отнять у меня, ни умалить и которого я ни с кем делить не желал. Я был музыкантом, хотя до двенадцати лет не учился играть ни на одном инструменте и не помышлял впоследствии зарабатывать себе на хлеб музыкой.
Так оно с тех пор и осталось, без каких-либо существенных изменений, и потому при взгляде назад моя жизнь не кажется мне пестрой и разнообразной, а напротив — изначально настроенной на один основной тон и устремленной к одной-единственной звезде. Как бы ни жил я в остальном — хорошо или плохо, — моя внутренняя жизнь оставалась неизменной. Я мог подолгу носиться по чужим волнам, не прикасаться ни к нотной тетради, ни к инструменту, но какая-нибудь мелодия всечасно жила у меня в крови или на губах, такт и ритм — в моем дыхании и во всем моем существе. Сколь жадно ни искал я на многих других путях спасения, забытья и освобождения, как ни томился жаждою Бога, познания и мира, я неизменно находил все это только в музыке. Не обязательно, чтобы это был Бетховен или Бах, — то, что в мире вообще есть музыка, что человек временами может быть до глубины души взволнован какими-то ритмами или переполнен гармоническими созвучиями, — это всегда снова и снова означало для меня глубокое утешение и оправдание всей жизни. О музыка!
Тебе западает в душу мелодия, ты поешь ее без голоса, про себя, пропитываешь ею все твое существо, она завладевает всеми твоими силами и движениями, и на те мгновения, пока она в тебе живет, она изглаживает из тебя все случайное, злое, грубое, печальное, заставляет мир ей вторить, облегчает тяжелое, а неподвижное окрыляет! Вот на что способна даже мелодия народной песни! А что говорить о гармонии! Уже всякое ласкающее слух созвучие чисто настроенных тонов, например колокольный звон, полнит душу отрадой и удовольствием, оно расширяется с каждым новым звуком и порой может воспламенить сердце и заставить его трепетать от восторга, которого не даст никакое другое наслаждение.
Из всех представлений о чистом блаженстве, какие создали себе в мечтах народы и поэты, наивысшим и наиглубочайшим мне всегда казалось счастье подслушать гармонию сфер. Вокруг этого витали мои самые заветные и самые золотые мечтания — на какую-то долю секунды услышать мироздание и целостность жизни в их тайной, природной гармонии. Ах! Но как же тогда жизнь может быть такой беспорядочной, разлаженной и лживой, как только могут существовать среди людей ложь, злоба, зависть и ненависть, когда любая, даже самая нехитрая песенка, даже самая непритязательная музыка так внятно поучает, что чистота, гармония и братски-дружная игра чистых тонов отворяют врата рая! И как же это я сам смею ругаться и злиться, когда я тоже, при всем желании, не сумел претворить свою жизнь в песню и чистую музыку! В глубине души я, правда, чувствую немолчный голос совести, неутолимую жажду прозрачного, сладостного, самоупоенного звучания, то возникающего, то затихающего, однако мои дни полны случайностей и диссонансов, и куда бы я ни обратился, в какую бы дверь ни постучался, я никогда не слышу чистого и ясного отзвука.
Читайте также: