Эмис деньги краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Книга начиналась как записки самоубийцы, и это было занятное начало.
Учитывая, что в Америке, роман Эмиса внесли в список того, что нужно обязательно прочесть до смерти, следовало было обязательно его осилить, иначе как же потом умирать без галочки напротив "Денег".
Особого восторга книга не вызвала. Главный герой английский режиссёр Джон Сам, который едет снимать в Америку фильм. Он сорит деньгами, жрёт, пьёт, трахается и мается больным зубом, параллельно жалуясь на превратности личной жизни и порнографических её поворотов.
Перед тем как начать читать "Деньги" начиталась хвалебных отзывов об авторе, который в Англии считается невероятно крутым, его с Набоковым, кстати, сравнивают. Читать этих отзывов, судя по всему, не стоило. Или же стоило бы, но тогда и Эмиса читать в оригинале нужно было.
А то средненько как-то.
Легко ли быть Шрэком?
Деньги у меня есть, но я не умею их контролировать, так что Филдинг то и дело подкидывает еще. По-моему, деньги вообще неконтролируемы. Даже тем из нас, кто при деньгах, это не под силу. Жизнь — ее только ленивый грязью не поливает, а вот по адресу денег почти никто не прохаживается. Короче, деньги — охренительная вещь.
Кое-какие цветы я знал и раньше — по рекламным слоганам, окошкам однорукого бандита, коробкам конфет. Но теперь у меня прибавилось уверенности. Эти пурпурные капризули, разевающие рты, как голодные рыбы, — их звать тюльпаны. На три стороны раскоряченные, оранжевые в крапинку — это тигровые лилии. Красные, с водоворотистым горлышком — конечно же, розы. Они еще бывают розовые или желтые. А домашний чепец с щупальцами на толстом стебле — это амариллис.
По-моему, это буффонада. Порнографическая буффонада, дуэль на тортах, комическая пауза с квартирной хозяйкой или коридорным, прежде чем возобновится настоящее порево, в другом месте.
"Когда таксомотор петляет между небоскребами, появляется ощущение, обостренное ощущение (а как иначе?) ничтожности всех человеческих помыслов — в Нью-Йорке, где всегда чувствуешь высоту и тяжесть вышестоящих структур. Власть, целеустремленность, значимость — все там, наверху. Никак не здесь, внизу. Бог зажал нью-йоркские колонны между пальцами и как следует потянул. Так что земля должна чувствовать себя опущенной."
Recent Posts from This Journal
США : Россия — поединок неудачников
Или так: борьба бессильных мира сего. И США, и Россия представляют собой ярчайшие примеры стран, полностью проваливших абсолютно все благие…
Наследники (Succession) - сериал мне понравился, причем во всех отношениях. Посмотрел я его совсем недавно, сразу три сезона. Не ожидал такого…
Человек — троянский конь
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Деньги: краткое содержание, описание и аннотация
Мартин Эмис: другие книги автора
Кто написал Деньги? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Деньги — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Блэкпул — курорт в западной Англии, графство Ланкашир (самый популярный английский курорт); Богнор-Риджис — курорт в южной Англии (графство Уэст-Суссекс); Бенидерм — курорт в юго-восточной Испании (валенсийская провинция Аликанте).
De cinq a sept ( фр.) — с пяти до семи.
Арройо (аггоуо, исп.) — сухое русло реки, дно оврага; улица, мостовая.
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Деньги"
Описание и краткое содержание "Деньги" читать бесплатно онлайн.
Это записка самоубийцы. Когда вы ее отложите (а такие вещи всегда нужно читать медленно, чтобы не упустить ни одной улики, ни одной красноречивой оговорки), Джона Сама уже не будет. По крайней мере, по замыслу. Кто их знает, эти записки, правда? В планетарной совокупности всей жизни, записок о самоубийстве гораздо больше, чем собственно самоубийств. В этом отношении они подобны стихам, записки о самоубийстве: когда-нибудь каждому приходит в голову попробовать себя на этой ниве, и не имеет значения, есть у вас талант или нет. Все мы пишем их у себя в голове. Обычно записка — это главное. Поставив точку, вы продолжаете свое путешествие во времени. И не жизнь истекает, а записка. Или наоборот. Или смерть. Кто ж их знает, эти записки, правда?
Кому записка адресована? Мартине, Филдингу, Вере, Алеку, Селине, Барри. или Джону Саму? Нет. Она предназначена тебе, читатель мой благосклонный, ненаглядный.
Лондон, сентябрь 1981
— Ничего себе, — выдавил я.
— Угу, — отозвался шофер из-за покрытой сетью дощин пластиковой перегородки. — Торч просто.
Водитель был лет сорока, поджарый, лысеющий. Немногочисленные пряди, длинные и влажные, свисали на шею и вдоль плеч. Для пассажира шоферы такси к этому и сводятся — сердитые шеи, сердитые лохмы. Данную сердитую шею испещряли сплошные воронки и кратеры, а багровые на просвет уши так и лучились нерастраченной подростковой злобой. Ссутулившись, он бессильно уронил на руль длинные руки.
— Всего-то сто мужиков надо, — бросил он мне. — Сто мужиков, таких, как я, и в городе этом гребаном ни одного черномазого не останется, ни пиара.
Я напряг слух. Последнее время меня стал мучить шум в ушах, мне то и дело что-нибудь мерещилось. Рев реактивного двигателя, бьющееся стекло, леденящий душу скрежет. Обычно утром, но не только. Например, сегодня в самолете — если, конечно, не путаю.
— Чего? — прокричал я в щель перегородки. — Сто мужиков? Всего-то?
— Как не фиг делать. Тушки покруче — и как не фиг делать.
— Точно, пушки. Пятьдесят шестой калибр. Скорострельные.
— Ну и зачем вам это? — спросил я.
— Перестрелять всех черномазых и пи-аров?
— Они думают, раз я кручу баранку. — он оторвал от руля вялую расплющенную ладонь, — то уже не человек, а дерьмо.
Я вздохнул и подался к щели:
— Знаете что? — проговорил я. — Вы и есть дерьмо. Раньше я думал, это просто ругательство такое. Впервые вижу в натуре.
Машина вильнула к обочине и остановилась. Привстав с места, водитель постепенно развернулся ко мне. Лицо его было куда мрачнее, сочнее, удачней, чем я даже рассчитывал, — в наростах отложений и девчоночье, глаза сверкают, губы жеманно поджаты; словно под маской кожи скрывается другое — истинное лицо.
— Ладно, вылазь. Вылазь, кому говорю!
— Хорошо, хорошо, — и я пихнул к двери свой чемоданчик, лежавший рядом на сиденье.
— Двадцать два доллара, — сказал водитель. — По счетчику!
— Ничего ты у меня не получишь, дерьмо.
Ни на миг не отводя взгляда, шофер пошарил под рулевой панелью и дернул специальный рычажок. Замки всех четырех дверей с вкрадчивой готовностью защелкнулись.
— Слушай сюда, мудила жирный, — начал он. — Мы на углу Девяносто девятой и Второй. Деньги. Деньги гони.
Он пригрозил, что отвезет меня чуть подальше, кварталов на двадцать, и выпихнет из машины, прямо там. Когда черномазые со мной разберутся, сказал он, от меня только рожки да ножки останутся.
В заднем кармане у меня завалялись несколько купюр от прошлой поездки. Я просунул в щель перегородки двадцатку. Водитель отщелкнул замки, и я выкарабкался наружу. Ну что тут еще скажешь.
И вот я стою со своим портфельчиком в потоках сокрушительного света и островного дождя. За мной высятся корсетные ребра промзоны Эф-Ди-Ар-драйв и водные массы. Дело, наверно, уже к восьми, но плаксивое дыхание дня все так же прикрывает свой блеск, угасающий блеск, совершенно ни к черту — под дождем, под струями. На той стороне грязной улицы в дверном проеме вымершего винного магазинчика маячат трое черных подростков. Но я слишком крупная дичь, и метать заводки им явно грустно, Я вызывающе прикладываюсь к бутылке, купленной в дьюти-фри. По моему времени уже первый час ночи. Фильм просто тошнотворный. И это ведь только начало.
Я пытался поймать такси, но без толку. Это же Первая, а не Вторая, почти трущобы. Все такси направляются в обратную сторону, рвут когти по Второй и Лексингтон-авеню. Какие-то полминуты в Нью-Йорке — и уже меряю шагами асфальт, долгая прогулка по Девяносто девятой.
Я прошагал квартал на запад, потом повернул к югу. На Девяностой шестой я приступом взял остановившееся у светофора такси — просто рванул дверь и зашвырнул на сиденье свой чемоданчик. Водитель развернулся, и наши взгляды с треском скрестились.
Читайте также: