Эмиль золя истина краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 282 209
КНИГИ 669 842
СЕРИИ 25 798
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 068

В эти первые августовские дни стояла изнурительная жара. В воскресенье, в день раздачи наград, разразилась страшная гроза. А ночью, часов около двух, снова прошел сильный ливень, однако он ничуть не освежил воздух; затянутое желтоватыми тучами, тяжелое, как свинец, небо нависло над землей. Почтенные дамы поднялись в шесть часов утра, чтобы поспеть к семичасовой мессе, и теперь сидели в небольшой столовой в первом этаже, поджидая молодых, которые не очень-то торопились спуститься к ним.

Четыре чашки были уже расставлены на столе, накрытом белой клеенкой, и Пелажи внесла кофейник. Эта маленькая рыжая женщина с большим носом и тонкими губами служила у г-жи Дюпарк двадцать лет и позволяла себе ворчать при хозяйке.

— Ну вот! — заявила она. — Опять кофе остынет, но уж на меня не пеняйте.

Как только служанка ушла на кухню, бормоча что-то себе под нос, г-жа Дюпарк также выразила неудовольствие.

— Это прямо невыносимо! Когда Марк приезжает, он словно назло заставляет нас пропускать мессу.

Снисходительная к людям г-жа Бертеро сделала робкую попытку выгородить зятя.

— Вероятно, они плохо спали из-за грозы, а сейчас уже сами спешат, — я слышала, как они ходят наверху в своей комнате.

Друг покойного Бертеро, Сальван, бывший преподаватель в Бомоне, в то время инспектор начальных школ, ставший затем директором Нормальной школы, устроил брак Марка с Женевьевой; он состоял ее вторым опекуном. Бертеро, человек передовых взглядов, не ходил в церковь, однако не препятствовал жене соблюдать обряды и даже, из любви к ней, в последнее время стал сопровождать ее к мессе. Сальван, отличавшийся еще более широкими взглядами и убежденный в достоверности одного лишь опыта, опрометчиво ввел своего друга Марка в эту набожную семью, не задумываясь о возможных конфликтах. Молодые люди страстно полюбили друг друга и, по его мнению, должны были жить в согласии. В самом деле, Женевьева, одна из лучших учениц в пансионе при монастыре визитандинок в Бомоне, за три года замужества постепенно отвыкла от храма, даже перестала читать молитвы — так ее захватила любовь к мужу. Это сильно огорчало г-жу Дюпарк, хотя молодая женщина, из желания ей угодить, считала своим долгом сопровождать ее в церковь, когда проводила каникулы в Майбуа. Но грозная бабушка, которая в свое время противилась этому браку, питала глубокую неприязнь к Марку, обвиняя его в том, что он похитил у нее душу внучки.

— Без четверти семь, — проворчала г-жа Дюпарк, услышав, как часы на соседней церкви пробили три четверти. — Этак мы их никогда не дождемся.

Она подошла к окну и взглянула на площадь Капуцинов. Домик стоял на углу этой площади и Церковной улицы. В доме было всего два этажа: в нижнем по обе стороны коридора находились гостиная и столовая, а в глубине — кухня и прачечная с окнами на темный, запущенный двор; на втором этаже справа две комнаты занимала г-жа Дюпарк, а две слева — г-жа Бертеро; и, наконец, под крышей, против каморки Пелажи и чердака, были еще две маленькие комнатки: Женевьева жила в них еще девушкой и теперь, приезжая с мужем в Майбуа, с радостью вновь там водворялась. Ее веселый смех нарушал гнетущую тишину сырых, мрачных комнат, от стен которых, казалось, веяло могильным холодом. Церковная улица, начинавшаяся от паперти приходской церкви св. Мартена, была до того узка, что по ней не мог проехать экипаж; там и в полдень царил полумрак, фасады домов облупились, булыжники мостовой поросли мхом и воздух был пропитан запахами помоек. Площадь Капуцинов, пустынную, без единого деревца, затенял высокий фасад старинного монастыря, ныне поделенного между капуцинами, совершавшими богослужение в его прекрасной обширной часовне, и Братьями Общины христианских училищ, которые разместили в его хозяйственных постройках школу, завоевавшую популярность.

С минуту г-жа Дюпарк смотрела на этот пустынный уголок, где все дышало благочестивым покоем и где мелькали лишь фигуры верующих; время от времени появление учеников Братьев оживляло унылую картину. Удары колокола мерно падали в мертвую тишину площади; г-жа Дюпарк то и дело нетерпеливо оборачивалась, но вот дверь отворилась, и вошла Женевьева.

— Наконец-то! — воскликнула бабушка. — Давайте скорей завтракать, уже зазвонили.

Женевьеве было двадцать два года; высокая и стройная, с чудесными белокурыми волосами и открытым оживленным лицом, вся в отца, она весело и по-детски непринужденно смеялась, показывая белые зубки. Однако, заметив, что внучка явилась одна, г-жа Дюпарк снова вспыхнула.

— Как, Марк еще не готов?

— Он сию минуту придет, бабушка, он уже спускается вместе с Луизой.

Поцеловав мать, хранившую молчание, молодая женщина заговорила о том, как забавно оказаться снова, уже будучи замужем, под мирным кровом своей юности. Вот хотя бы эта площадь Капуцинов, — она знала там каждый булыжник, приветствовала, как старого друга, каждый выросший между камнями пучок травы! Желая быть приятной и выиграть время, она всем восхищалась, стоя у окна, как вдруг увидела две проходившие мимо черные тени.

— Вот как! Отец Филибен и брат Фюльжанс! Куда это они отправляются в такую рань?

По площади, под низким грозовым небом, медленно шагали двое монахов, словно заполнивших ее чернотой своих сутан. Квадратные плечи, широкое массивное лицо, заплывшие глазки, крупный рот и могучая челюсть говорили о крестьянском происхождении отца Филибена; этот рыжий сорокалетний человек заведовал учебной частью коллежа в Вальмари, расположенного неподалеку в великолепном поместье, принадлежавшем иезуитам. Брат Фюльжанс, примерно того же возраста, низенький, черноволосый и невзрачный, был старшим над тремя Братьями, заправлявшими вместе с ним местной католической школой. Фюльжанс, по слухам, был незаконным сыном служанки и врача-психиатра, умершего в доме умалишенных; честолюбивый, нервный, раздражительный, неуравновешенный, он и сейчас рассуждал очень громко, сильно жестикулируя.

Учитель-еврей попадает под ложное обвинение об изнасиловании и убийстве мальчика. Пытаясь защитить коллегу, Марк Фроман вступает в противоборство с мощным противником – католической церковью.

За минуту

Учитель Марк Фроман отчаянно пытается доказать невиновность коллеги. Еврея Симона обвиняют в изнасиловании и убийстве школьника, мальчика-католика. Фроман, по сути, вступает в противоборство с мощным заинтересованным оппонентом – католической церковью.

Именно духовенство выступает движущей силой судебного процесса. Сторона обвинения не гнушается подлогом – подделывает улики, покрывает истинного преступника.

Ситуация с расследованием усугубляется для Фромана личной трагедией. Жена-католичка истово верует в справедливость позиции обвинения и в непогрешимость священников. Дочери учителя поддерживают мать и игнорируют здравые рассуждения отца.

Фроман сталкивается с равнодушием общества к судьбе подсудимого. Важные свидетели предпочитают молчать, что играет на руку обвинению и настоящему убийце. Кто-то начнет говорить только через годы, кто-то так и останется безразличным. Но все же истина торжествует.

Борьба против системы приводит к установлению другой системы! Это единственная истина, которую нельзя оспорить. На закате оставшихся лет, о чём Золя не знал, он написал роман против общества, предсказав тотальную деградацию. Сам Эмиль не увидел роман опубликованным, так как отравился угарным газом. Знающие о его жизни понимают, то сделано было специально. Не мог Золя погибнуть таким образом, когда он своими воззрениями мешал едва ли не всем.

Основной сюжет коснулся отнюдь не капиталистического устройства мира. Золя рассказал историю про человека, желавшего добиться справедливости в отношении осуждённого еврея, обвинённого в изнасиловании и убийстве мальчика. В основе описываемых событий лежит сходное по духу дело — обвинение Дрейфуса в государственной измене. Вместо армии Золя обрушился на религию. Приводить сравнительную таблицу не требуется. Нет цели детально разбираться и соотносить одно с другим. Важен общий фон.

На примере главного героя Золя показал отношение общества к обвиняемому. Важные для следствия свидетельства люди предпочитали не разглашать, чем потворствовали настоящему насильнику и убийце. Спустя годы, когда страсти утихнуть, люди начнут говорить. А после и вовсе всем станет безразлично, что давным-давно происходило в действительности. Никого не будет интересовать, почему человек оказался в заключении, ежели виноват был не он. В будущем всегда пересматривают отношение к прошлому. Что сейчас является резонансом, завтра скорее всего забудется.

К конфликту обвинённого в убийстве человека, Золя добавил личную трагедию проводившего расследование, решившего жениться на католичке. На глазах читателя развивается ещё одна трагическая составляющая произведения. Вновь позиции истины оказываются расшатанными. Жена главного героя истово верит в непогрешимость святых отцов, тогда как виновным в изнасиловании мальчика мог быть именно священник. Гораздо хуже становится впоследствии — уже дочери, проникшиеся воззрениями матери, выступают против здравого смысла и родителя.

Подумать только, представленные на страницах капуцины продавали места в раю. Принимались заявки касательно любых пожеланий облика посмертной обители. Люди завещали всё имевшееся у них имущество, дабы не испытывать неудобств на том свете. Как после такого относиться к религиозным деятелям, ежели не как к аферистам? Золя уверен, от имени Бога говорят только трусы и глупцы, которым неведом истинный Бог, чью волю они будто бы стараются донести до земной паствы. Логично предположить, что в ад попадают прежде посмевшие говорить от имени Бога, а следом за ними нарушители заповедей. Почему? Вспомните историю Люцифера.

Впрочем, католичество теряет позиции к концу произведения. Общество стремительно меняется, отказываясь от веры в Бога. И тут возникает недоразумение, поскольку бездуховность приведёт к более худшему результату. Должный научиться мыслить самостоятельно, человек подпадёт под влияние необходимости зарабатывать на пропитание, возведя в культ существования деньги.

Так ли важно, какова истина на самом деле? И стоит ли за это бороться? Стоит, ибо если не ты, то иной фанатик идеи разрушит нынешнее общество своим благим побуждением, дав дорогу последователям, чья борьба сведётся к насаждению отличных от прежде имевших место предпочтений. Вот Золя боролся, вот он умер, чего он опасался — того не случилось. Значит, уберёг человечество от отупения и деградации.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: золя истина критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Émile Zola Vérité analysis, review, book, content, Les Quatre Évangiles, Truth

Одним из наиболее выдающихся представителей реализма девятнадцатого века был французский писатель и публицист Эмиль Золя. Биография и творчество автора гениальных романов, новелл, повестей, литературно-публицистических произведений волновали и не перестают сегодня будоражить умы литературных деятелей и почитателей его творчества. Значимость произведений этого писателя сложно переоценить, поскольку на его работах воспитывались десятки поколений.

Биографические сведения

Детские и юношеские годы

Родился писатель в Париже 2 апреля 1840 года. Отец — инженер итальянского происхождения Франсуа Золя, а мать — дочь несостоятельного парижского торговца. Через три года после рождения сына Франсуа перевёз свою семью в Экс-ан-Прованс, где по контракту должен был строить канал для обеспечения города водой. Работы начались в 1847 году, но вскоре отец писателя заболел воспалением лёгких. Болезнь протекала в слишком агрессивной форме, поэтому мужчина в том же году скончался.

Мать Эмиля тогда испытывала большие сложности с финансами, и семья жила лишь на небольшую пенсию. В семилетнем возрасте мальчика поместили на обучение в пансион при колледже Бурбона. Помимо этого, Золя получил в Провансе и религиозное образование.

В то время хорошим другом юноши стал художник Поль Сезанн, написавший впоследствии его портрет. Тогда же Эмилю очень нравилось творчество таких деятелей:

Виктор Гюго;
Альфред де Виньи;
Альфред де Мюссе.

Переезд в Париж

В 1858 году Эмилю пришлось вернуться к матери в Париж, где он жил в довольно скромных условиях. Здесь по настоянию мамы юноша пытался получить юридическое образование, но не смог успешно сдать экзамен на бакалавра.

Личная жизнь

Вскоре после переезда к матери Эмиль стал встречаться с хрупкой и честолюбивой Александриной Мелей, остававшейся на протяжении нескольких лет его любовницей. Матери писателя очень нравилась избранница сына — серьёзная и сильная девушка из семьи среднего класса. В 1870 году пара сыграла свадьбу. И всё в их отношениях могло быть замечательно, если бы в семье появились дети.

Спустя несколько лет Александрина наняла двадцатилетнюю служанку Жанну, ставшую впоследствии любовницей писателя. Пара на протяжении длительного времени скрывала отношения, однако после рождения первого ребёнка им пришлось сообщить о своей связи. Золя взял в жёны Жанну Роззо, подарившую ему в дальнейшем второго малыша. В новой семье мужчина чувствовал себя счастливым.

Смерть писателя

Умер Золя в 1902 году 28 сентября. Как известно, он угорел в собственной квартире из-за неисправного дымохода. Официально это происшествие расценивается, как несчастный случай. Однако существуют основания полагать, что гибель писателя была подстроена.

Как результат, писателя привлекли к ответственности за клевету и приговорили к году лишения свободы. Золя пришлось срочно эмигрировать в Англию. Но спустя некоторое время ситуация стихла и разрешилась в пользу Альфреда Дрейфуса, а Эмиль смог вернуться во Францию.

Многие деятели пытались расследовать гибель писателя и доказать, что несчастный случай был инсценирован. Например, журналистом Жаном Бореля в 1953 году опубликована статья с расследованием смерти публициста, в которой содержались откровения фармацевта Пьера Акина. Последний утверждал, что трубочист по имени Анри Буронфоссе признался ему в преднамеренном блокировании дымохода в квартире Золя.

Другие современники также выдвигали предположения об убийстве знаменитости. Однако неопровержимых доказательств этого никто не предоставил. В результате загадка гибели Золя до сих пор остаётся неразгаданной.

Эмиль Золя. Борец с несправедливостью

Литературная деятельность

Творчество

Эмиль Золя со своими детьми

Золя тратит много усилий, чтобы показать, как законы наследственности сказываются на отдельных членах семьи Ругон-Маккаров. Вся эпопея связана тщательно разработанным планом, опирающимся на принцип наследственности — во всех романах серии выступают члены одной семьи, настолько широко разветвлённой, что отростки её проникают как в самые высокие слои Франции, так и в её низы.

Эмиль Золя (1870)

Эмиль Золя с фотоаппаратом

Эмиль Золя

Семья Золя

Эмиль Золя Портрет кисти Мане

Читайте также: