Ефетов последний снаряд краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Подросток Володя и его маленькая сестра Наташа проводили на фронт папу, а сами остались с мамой в Москве. Они очень ждут от него письма, но почтовый ящик пуст. Володя занял место отца у станка на оборонном заводе и теперь работает для фронта. Позже именно Володин снаряд поставит последнюю точку в войне. Семья воссоединится только после Победы. К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Для среднего школьного возраста.

Мама взяла Наташку на руки, и они пошли домой. Светало. Володя ежился. Холод проползал за ворот, а может быть, это казалось Володе оттого, что он не выспался. Кто знает… Теперь, когда ничто не вспыхивало, не взрывалось, не стреляло вокруг, а только розовые облака плыли по белесому небу, стало как-то спокойно. Мама отперла дверь, уложила сонную Наташку, и Володя лег в свою разобранную постель. А как только лег, сразу же уснул.

Проснулся: солнце шпарит вовсю, и мама сидит за столом — кормит Наташку.

— Помнишь, какой сегодня день?

— А как же! Мы не опоздаем?

— Что ты, Вова! Нам в училище к часу. Время есть. Сейчас и десяти нет. Вот накормлю Наташку, а ты пока сбегай купи чего есть. Мы с тобой потом поедем в училище. А на работу я в ночь пойду…

Об этой ночной бомбежке ни Володя, ни мама не говорили. Что панику разводить? Мама только сказала:

— По радио передавали: ночью наши зенитчики отбили налет фашистских самолетов.

— А я и знал, что отобьют, — сказал Володя. — Зенитки бухали будь здоров…

В заводское училище поехали все втроем. Утром прошуршал стремительный, короткий дождь. А день был ясный, безоблачный, сверкающий в не просохших еще лужах. Натка обязательно хотела выкупаться в каждой. Во всяком случае, она топала по лужам, разбрызгивая воду далеко вокруг.

— Прекрати! — покрикивала мама.

И она действительно любила помогать. Ну, дома, ясное дело, мама первая помощница и детям, и мужу. Но Галина Фёдоровна была первой помощницей и подругам на работе. Ничего, что крупная, большая, а быстро и ловко ходила между ткацких станков, чуть только прикасаясь к ниткам. И пряжа шла у нее гладкая-гладкая, без узелков или про́пусков. Галина Фёдоровна успевала не только за своими станками смотреть. Если обрывалась нитка у подруги, что рядом работает, вмиг нитку эту связывала и в свой проход возвращалась: ласковым движением гладила полотно, чуть только прикладывая руку, на ощупь проверяла, правильно ли идет ткань, нет ли где перебоев или обрыва.

Наташа была один раз у мамы на фабрике. Володя приносил маме еду и взял с собой сестренку. С тех пор она играла дома с куклами в ткачиху.

В то утро, когда Ратиковы шли в заводское училище, должно быть, только Наташа не думала о войне. Но вот когда подошли к метро, она сказала:

С каждым днем Наташа узнавала новые слова, но произносила их на свой лад. С тех пор как грянула война, много появилось новых слов; уберечь Нату от них нельзя было, хотя Галина Фёдоровна и Володя старались при ней о войне не говорить.

За городом война не чувствовалась: щебетали птицы и зеленели поля. Только железные ежи, сваренные из рельсов, ростом повыше Наташи, напоминали о том, что в эту поездку было совсем не так, как тогда с папой.

Запомнила ведь Натка, что в прошлый раз на дороге не было этих больших железных заборов, разбросанных по всему полю. Она протянула руку к железным ежам:

— Противотанковые, — сказал Володя. — Пошли давай. Не отставай.

— А мама сказала, что у нас время есть. Утром сказала, помнишь?

В прохладе тенистого леса растворялся запах первых белых фиалок.

Наташа часто останавливалась и спрашивала брата:

Ната решительно отвернулась от красно-лиловых цветов, которые напоминали о слезах:

А Володя и не хотел останавливаться. С первого дня войны всегда было некогда, все время надо было куда-то спешить, что-то делать срочно — новое, непривычное. И теперь это была не прогулка по лесу, а срочное дело: первая встреча с заводским училищем. И прийти надо было без опозданий и поскорей вернуться, чтобы мама не опоздала на работу. Но все же у одного дерева Володя остановился и воскликнул:

— Мама, смотри, белочка!

В самом деле, на дереве промелькнул рыжий пушистый хвост, и вот уже черные бусинки беличьих глаз выглядывали из дупла. И белка при этом смешно вертела мордочкой.

— Смотри, доченька, смотри! — закричала мама и подняла Нату на руки.

Наташка молчала, обхватив маму за шею. Беличьи глазки словно зачаровали ее. Ведь это была первая белка, которую она увидела в жизни.

А белка между тем выскочила из своего дупла и, быстро перебирая лапками, распушив большой хвост, проскакала на верхушку сосны. При этом она оглядывалась, и не зря. Следом, смешно цепляясь за кору дерева, карабкался вверх маленький серо-коричневый бельчонок.

— Видишь, Наточка, белка деток гулять вывела… — сказала мама.

Теперь и Володя с любопытством смотрел на сосну. Что с того, что он был почти в семь раз старше своей сестры: белку на воле он видел в первый раз. До этого смотрел, как белка крутилась в колесе за витриной зоомагазина на Арбате. Но это было в городе, за стеклом, да еще в клетке. А тут прямо так — на дереве, да еще с детенышем.

В лесу было тихо и спокойно. Все трое Ратиковых стояли, стараясь не только не двигаться, но даже громко не дышать. И вдруг Володя вскрикнул:

— Ой, она его бросила и упрыгнула!

— Пищит, — тихо сказал он, показывая на бельчонка.

— Что ж она его так бросила? — удивилась мама.

— Злая, — сказала Наташа. — Бедный бе́лик!

— Не белик, а белочка. Разница, — поправил Володя. — Мама-белка бросила свою белочку.

— Плохой? Да? — спросила Ната. — Вова, ну?!

А Вове было сейчас не до сестренки. Он думал о маленьком бельчонке и о том еще, почему его бросила мать. Бельчонок теперь как бы прирос к ветке, прижавшись к ней животом, свесив лапки вниз.

— Мама белика наказала.

— Скажешь тоже! — резко ответил Володя. — Таких маленьких не наказывают.

— Наказывают! — уверенно подтвердила Наташа, видимо вспомнив что-то, что происходило с ней.

Теперь бельчонок дрожал так, что под ним подрагивала ветка. Володя и Галина Фёдоровна посмотрели и сказали друг другу глазами, что мама-белка действительно поступила жестоко: бельчонок свалится и разобьется.

Ната вдруг хихикнула.

— Тебя бы так! — сердито буркнул брат. — Тебя бы так оставить на голой ветке.

И в это время бельчонок, почувствовав, видимо, что помощи ждать не от кого, поднялся, снова уцепился лапками и стал очень смешно прыгать по ветке.

— Пыг-скок, пыг-скок, — весело покрикивала Ната.

А бельчонок, окончательно расхрабрившись, перемахнул с ветки на нижнюю ветку и — шасть к самому дуплу, из которого выглядывала черноглазая мама.

— Научился, научился! — захлопал в ладоши Володя. — Видишь, Натка, это мама-белка так его учила. Поняла?

— Угу, — сказала Ната.

Галина Фёдоровна взяла дочку за руку:

Ната выдернула свою руку из маминой:

— Ну, сама так сама. Беги вперед, только не споткнись…

Скоро сосны остались позади. Ратиковы пересекли асфальтовую дорогу, прошли переулком и остановились.

— Ната, назад! — крикнула мама.

А Володя при этом бросился вперед, схватил сестренку и подбежал к матери.

Пахло горьким дымом и чем-то до тошноты сладковатым. В конце переулка торчал кусок стены с черными провалами вместо окон, груда камней, кривые, как змеи, рельсы стояли торчком, и все это было подернуто как бы туманом. Сквозь пыльно-дымную завесу видны были, будто серые тени, фигуры людей с ломами, лопатами, тачками.

Серийное оформление, рисунок на переплете О. Рытман

Посвящаю моей внучке Юлии

Когда Володе исполнилось четырнадцать лет, его приняли в училище номерного завода, где до ухода на войну работал отец. На завод надо было ехать электричкой, а потом еще лесом пройти порядочный кусок. Теперь-то Володя понял, почему отец вставал на работу, как говорится, чуть свет, а осенью и зимой и совсем в темноте.

Отца Володя почти не видел: уходил отец – Володя еще спал, приходил, а сын постель разбирает, спать ложится.

В те времена один выходной был – воскресенье. И Володе все не хватало времени с отцом поговорить: на неделе запомнит, о чем отца спросить надо, а к воскресенью забудет. Часто Володя спрашивал отца:

– А работать меньше нельзя?

– Вполплеча работа тяжела: оба подставишь – легче справишь.

Володе очень хотелось посмотреть, как отец работает, но он знал, что на завод пройти нельзя: военная тайна.

Управление заводом и училищем, где обучали будущих рабочих, размещалось в городе. Володя знал, что на первом этаже этого управления ничего интересного нет. Учреждение как учреждение: письменные столы с телефонами, пишущие машинки, которые стрекочут, как кузнечики, и мягкие двери, похожие на матрац или ватное одеяло, только поставленное стоймя. Все это Володя видел сквозь окна нижнего этажа. Ничего особенного.

Но чтобы пройти в управление, нужен был пропуск.

Может быть, именно потому Володе очень хотелось узнать, что там, за этими дверьми, перед которыми стоит часовой с винтовкой. Володя спрашивал отца:

И отец отвечал тем же тоном:

Володе в это верилось и не верилось. Он любил себе представлять то, чего не видел. Африку, например, со слонами и тиграми. Или сказочный дворец, где есть железная дверь, очень секретная, которая отпиралась золотым ключиком. А что за этой дверью? Сундуки с золотом, а может быть, пушки – такие особенные, каких нет у врагов…

– Ну пошли, старик, на работу, – звал отец Володю, когда малышу надо было идти в детский сад.

– Папа, а нас там не заставляют работать.

– А спать? – спрашивал отец.

– Заставляют. Только поиграть охота, а тут говорят: спи!

– Видишь… А манную кашу?

– Так кому же, Вовка, легче – мне на заводе или тебе в садике?

– Нам в садике тяжелее. Ох как тяжело. А у тебя в управлении чего?

И снова отец отшучивался:

– Я же тебе говорил, что ничего. Столы, значит, и стулья. Вот и всего.

Но Володя-маленький не отставал:

– А почему часовой? А почему всем туда нельзя? Секрет? Да?

– Да, – сказал Матвей Тимофеевич, – секрет, значит. Во как!

– Чтоб про наши пушки не узнали?

– Правильно, Вовка! Если всех пускать, какой-нибудь враг пролезет и все про наши пушки узнает. Пойдет на нас войной. И нашими же пушками стрелять будет. Хорошо?

Потом, когда Володя подрос, он узнал, что это такое – военная тайна, и никогда папу не расспрашивал ни про завод, ни про управление. Не расспрашивать было ох как трудно… Но что поделаешь: отец всегда говорил ему, что дать себе волю легче, чем сдержаться.

Была Наташка действительно круглолице-румяная, большеглазая, и вся голова в золотистых колечках, как завитая. А когда уснула, совсем красными стали тугие щеки и легли на них большие темные ресницы.

Наташа уснула под грохот пальбы. Она ведь и дома привыкла спать и в шуме, и при свете…

В бомбоубежище голоса войны постепенно стали стихать: буханье зениток слышалось тихо, тише, еще тише, и вскоре совсем все утихло.

Черная тарелка радиорупора трижды оповестила:

Проснулся: солнце шпарит вовсю, и мама сидит за столом – кормит Наташку.

– Помнишь, какой сегодня день?

– А как же! Мы не опоздаем?

– Что ты, Вова! Нам в училище к часу. Время есть. Сейчас и десяти нет. Вот накормлю Наташку, а ты пока сбегай купи чего есть. Мы с тобой потом поедем в училище. А на работу я в ночь пойду…

Подросток Володя и его маленькая сестра Наташа проводили на фронт папу, а сами остались с мамой в Москве. Они очень ждут от него письма, но почтовый ящик пуст. Володя занял место отца у станка на оборонном заводе и теперь работает для фронта. Позже именно Володин снаряд поставит последнюю точку в войне. Семья воссоединится только после Победы.
К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне.
Для среднего школьного возраста.

1 Все авторы серии являются непосредственными участниками или очевидцами Великой Отечественной войны.
2 Война показана глазами детей и подростков, вчерашних школьников.
3 Книги серии заставляют тех, кто сам не знал войны, задуматься о том, как она страшна – и как бессмысленна.
4 Многие книги серии очень давно не издавались и станут открытием для современного читателя.
5 Большинство книг проиллюстрированы классиками советской художественной графики.

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Для меня важно, чтобы в книгах не было слишком грустного. Конечно, война это совсем не весело, но можно написать ведь и без травмирующих подробностей.
Книгу можно младшим школьникам. Повесть очень деликатная. Хоть я и всплакнула в конце, но от щемящей сердце радости.
Повесть о ребенке. Да ему уже 14 лет, он отважный и ответственный и совершил он в свои годы такое, что нам и за всю жизнь не сделать, но это в первую очередь ребенок. Ребенок, для которого главное в жизни это его семья, любимые.

Марк Ефетов - Последний снаряд краткое содержание

Марк Ефетов - Последний снаряд читать онлайн бесплатно

Наташа была один раз у мамы на фабрике. Володя приносил маме еду и взял с собой сестрёнку. С тех пор она играла дома с куклами в ткачиху.

А вот теперь она шлёпала и шлёпала по лужам, и мать покрикивала на неё: "Прекрати шлёпать - отшлёпаю!" Но девочка только смеялась, подпрыгивая и пританцовывая. А Володя подумал: "Совсем как в тот раз, когда мы все ехали за город с корзиной, в которой было пиво, котлеты, молоко и всякие сладости. Это же было совсем-совсем недавно. Корзину нёс папа, а теперь где он? Сколько времени как уехал, а письма нет и нет. "

Раньше Володя не задумывался: какой у него отец? Папа как все папы. А теперь всё время думал о том, что его папа особенный. И вспоминал при этом его присказку: "Цену узнаешь, как потеряешь".

С каждым днём Наташа узнавала новые слова, но произносила их на свой лад. С тех пор как грянула война, много появилось новых слов; уберечь Нату от них нельзя было, хотя Галина Фёдоровна и Володя старались при ней о войне не говорить.

- Противотанковые, - сказал Володя. - Пошли давай. Не отставай.

- А мама сказала, что у нас время есть. Утром сказала, помнишь?

Володя помолчал и подумал: "Всё-то она уже понимает, ко всему прислушивается. Большая стала Натка".

Он многое объяснял ей, отвечая на её "зачем?". Но сейчас говорить не хотелось. Мама молчала; наклонила голову и так внимательно смотрела на дорогу, что Володя чувствовал и понимал: лучше не говорить о войне. Вот ведь и сегодня, когда уходила из дому, мама открыла их почтовый ящик внизу и долго шарила там рукой, хотя ясно было, что письма нет. Володя обнял её: "Пойдём, мамочка".

В прохладе тенистого леса растворялся запах первых белых фиалок.

Наташа часто останавливалась и спрашивала брата:

Ната решительно отвернулась от красно-лиловых цветов, которые напоминали о слезах:

А Володя и не хотел останавливаться. С первого дня войны всегда было некогда, всё время надо было куда-то спешить, что-то делать срочно новое, непривычное. И теперь это была не прогулка по лесу, а срочное дело: первая встреча с заводским училищем. И прийти надо было без опозданий и поскорей вернуться, чтобы мама не опоздала на работу. Но всё же у одного дерева Володя остановился и воскликнул:

- Мама, смотри, белочка!

В самом деле, на дереве промелькнул рыжий пушистый хвост, и вот уже чёрные бусинки беличьих глаз выглядывали из дупла. И белка при этом смешно вертела мордочкой.

- Смотри, доченька, смотри! - закричала мама и подняла Нату на руки.

Наташка молчала, обхватив маму за шею. Беличьи глазки словно зачаровали её. Ведь это была первая белка, которую она увидела в жизни.

- Видишь, Наточка, белка деток гулять вывела. - сказала мама.

Теперь и Володя с любопытством смотрел на сосну. Что с того, что он был почти в семь раз старше своей сестры: белку на воле он видел в первый раз. До этого смотрел, как белка крутилась в колесе за витриной зоомагазина на Арбате. Но это было в городе, за стеклом, да ещё в клетке. А тут прямо так - на дереве, да ещё с детёнышем.

- Ой, она его бросила и упрыгнула!

Теперь на верхушке сосны остался один маленький бельчонок, а белка, вытянув свой роскошный хвост, перелетела по воздуху к самому дуплу. Володя при этом подумал: "Хвост у неё заменяет крылья. Интересно".

- Пищит, - тихо сказал он, показывая на бельчонка.

- Что ж она его так бросила? - удивилась мама.

- Злая, - сказала Наташа. - Бедный белик!

- Не белик, а белочка. Разница, - поправил Володя. - Мама-белка бросила свою белочку.

- Плохой? Да? - спросила Ната. - Вова, ну?!

Она совсем недавно научилась говорить, но зато теперь болтала без умолку, заменяя букву "р" буквой "л", коверкая слова. Но это её не смущало: Ната повторяла всё, что ей говорили, пусть неправильно, но требуя - обязательно! - ответа на все свои вопросы.

А Вове было сейчас не до сестрёнки. Он думал о маленьком бельчонке и о том ещё, почему его бросила мать. Бельчонок теперь как бы прирос к ветке, прижавшись к ней животом, свесив лапки вниз.

- Мама белика наказала.

- Скажешь тоже! - резко ответил Володя. - Таких маленьких не наказывают.

- Наказывают! - уверенно подтвердила Наташа, видимо вспомнив что-то, что происходило с ней.

Ната вдруг хихикнула.

- Тебя бы так! - сердито буркнул брат. - Тебя бы так оставить на голой ветке.

И в это время бельчонок, почувствовав, видимо, что помощи ждать не от кого, поднялся, снова уцепился лапками и стал очень смешно прыгать по ветке. Ната при этом весело покрикивала:

А бельчонок, окончательно расхрабрившись, перемахнул с ветки на нижнюю ветку и - шасть к самому дуплу, из которого выглядывала черноглазая мама.

- Научился, научился! - захлопал в ладоши Володя. - Видишь, Натка, это мама-белка так его учила. Поняла?

- Угу, - сказала Ната.

Галина Фёдоровна взяла дочку за руку:

Ната выдернула свою руку из маминой:

- Ну, сама так сама. Беги вперёд, только не споткнись.

Скоро сосны остались позади. Ратиковы пересекли асфальтовую дорогу, прошли переулком и остановились.

- Ната, назад! - крикнула мама.

А Володя при этом бросился вперёд, схватил сестрёнку и подбежал к матери.

Пахло горьким дымом и чем-то до тошноты сладковатым. В конце переулка торчал кусок стены с чёрными провалами вместо окон, груда камней, кривые, как змеи, рельсы стояли торчком, и всё это было подёрнуто как бы туманом. Сквозь пыльно-дымную завесу видны были, будто серые тени, фигуры людей с ломами, лопатами, тачками.

"Мираж", - промелькнуло в голове Володи.

- Разбомбили. Что же будет.

- Что же будет? Что же будет? - говорила как бы про себя Галина Фёдоровна, обнимая и целуя мужа. Но тут же спохватывалась и успокаивала его: - Ты, Матвей, главное, не волнуйся о нас. Володя мне уже помощник, а Наточка послушная. Наташа, ты куда? Иди к маме. Ну?!

Это было на вокзале в один из первых дней войны. У вагонов плакали женщины, но были и такие, что сдерживали слёзы и только молча смотрели на мужей, сыновей, братьев и отцов, непривычно остриженных под машинку, в мешковатых, ещё не обносившихся гимнастёрках. Некоторые из них шутили и смеялись, чтобы скрыть своё волнение.

Ната сказала на своём шепелявом детском языке, сказала так просительно, так от души:

- Мама, пусть эти дяди не едут. Пусть эти тёти не плачут. Не надо ехать, не надо плакать.

Это было, наверно, самое длинное, что девочка сказала в своей жизни. Она взяла своими маленькими руками большую руку отца, крепко-крепко прижала её ладонью к своему лицу и не отпускала. А когда почувствовала, что отец хочет высвободить свою руку и, значит, уйти, оставить их, тихо спросила:

- Так далеко, что не видно?

- Не видно, доченька.

- Далеко - плохо, - сказала Ната.

А Матвей Тимофеевич ответил, сказав тихо, как бы про себя:

- Далеко от глаз, да близко к сердцу.

Это были последние минуты прощания.

Галина Фёдоровна взяла Наташу за руку:

- Стой здесь, доченька.

Уже вдоль состава пронеслась команда:

Чёрные рупоры передавали какие-то слова, но разобрать их нельзя было. Наташа твердила теперь одно короткое: "Не надо" - и плакала.

А Володя сказал ей строго:

- Перестань плакать. Надо! Поняла?

- Угу, - мотнула головой Наташа.

Она уже была на руках у отца, целовала его в продымлённые губы и не плакала.

Засвистел где-то в хвосте поезда главный кондуктор, гуднул паровоз, звякнули буфера, вагоны отъехали чуть-чуть назад, а потом плавно покатились вперёд.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Читайте также:

Ефетов последний снаряд краткое содержание

Оглавление

Марк Ефетов - Последний снаряд краткое содержание

Марк Ефетов - Последний снаряд читать онлайн бесплатно