Джек реймонд краткое содержание

Обновлено: 30.06.2024

Этель Лилиан Войнич

Приношу глубочайшую благодарность всем тем в Италии, кто оказал мне помощь по сбору материалов для этого романа. С особой признательностью вспоминаю любезность и благожелательность служащих библиотеки Маручеллиана во Флоренции, а также Государственного архива и Гражданского музея в Болонье.

«Оставь; что тебе до нас,

Артур сидел в библиотеке духовной семинарии в Пизе[1] и просматривал стопку рукописных проповедей. Стоял жаркий июньский вечер. Окна были распахнуты настежь, ставни наполовину притворены. Отец ректор, каноник[2] Монтанелли, перестал писать и с любовью взглянул на черную голову, склонившуюся над листами бумаги.

– Не можешь найти, carino[3]? Оставь. Придется написать заново. Я, вероятно, сам разорвал эту страничку, и ты напрасно задержался здесь.

Голос у Монтанелли был тихий, но очень глубокий и звучный. Серебристая чистота тона придавала его речи особенное обаяние. Это был голос прирожденного оратора, гибкий, богатый оттенками, и в нем слышалась ласка всякий раз, когда отец ректор обращался к Артуру.

– Нет, padre[4], я найду. Я уверен, что она здесь. Если вы будете писать заново, вам никогда не удастся восстановить все, как было.

Артур подошел к Монтанелли мягкими, неслышными шагами, которые всегда так раздражали его домашних. Небольшого роста, хрупкий, он скорее походил на итальянца с портрета XVI века, чем на юношу 30-х годов из английской буржуазной семьи. Слишком уж все в нем было изящно, словно выточено: длинные стрелки бровей, тонкие губы, маленькие руки, ноги. Когда он сидел спокойно, его можно было принять за хорошенькую девушку, переодетую в мужское платье; но гибкими движениями он напоминал прирученную пантеру – правда, без когтей.

– Неужели нашел? Что бы я без тебя делал, Артур? Вечно все терял бы… Нет, довольно писать. Идем в сад, я помогу тебе разобраться в твоей работе. Чего ты там не понял?

Они вышли в тихий тенистый монастырский сад. Семинария занимала здание старинного доминиканского[6] монастыря, и двести лет назад его квадратный двор содержался в безупречном порядке. Ровные бордюры из букса окаймляли аккуратно подстриженный розмарин и лаванду. Монахи в белой одежде, которые когда-то ухаживали за этими растениями, были давно похоронены и забыты, но душистые травы все еще благоухали здесь в мягкие летние вечера, хотя уже никто не собирал их для лекарственных целей. Теперь между каменными плитами дорожек пробивались усики дикой петрушки и водосбора. Колодец среди двора зарос папоротником. Запущенные розы одичали; их длинные спутанные ветки тянулись по всем дорожкам. Среди букса алели большие красные маки. Высокие побеги наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы, покачиваясь, свисали с ветвей боярышника, уныло кивавшего своей покрытой листьями верхушкой.

В одном углу сада поднималась ветвистая магнолия с темной листвой, окропленной там и сям брызгами молочно-белых цветов. У ствола магнолии стояла грубая деревянная скамья. Монтанелли опустился на нее.

Артур изучал философию в университете. В тот день ему встретилось трудное место в книге, и он обратился за разъяснением к padre. Он не учился в семинарии, но Монтанелли был для него подлинной энциклопедией.

– Ну, пожалуй, я пойду, – сказал Артур, когда непонятные строки были разъяснены. – Впрочем, может быть, я вам нужен?

– Нет, на сегодня я работу закончил, но мне бы хотелось, чтобы ты немного побыл со мной, если у тебя есть время.

Артур прислонился к стволу дерева и посмотрел сквозь темную листву на первые звезды, слабо мерцающие в глубине спокойного неба. Свои мечтательные, полные тайны синие глаза, окаймленные черными ресницами, он унаследовал от матери, уроженки Корнуэлла[7]. Монтанелли отвернулся, чтобы не видеть их.

– Какой у тебя утомленный вид, carino, – проговорил он.

В голосе Артура слышалась усталость, и Монтанелли сейчас же заметил это.

– Напрасно ты спешил приступать к занятиям. Болезнь матери, бессонные ночи – все это изнурило тебя. Мне следовало настоять, чтобы ты хорошенько отдохнул перед отъездом из Ливорно[8].

– Что вы, padre, зачем? Я все равно не мог бы остаться в этом доме после смерти матери. Джули довела бы меня до сумасшествия.

Джули была жена старшего сводного брата Артура, давний его недруг.

– Я и не хотел, чтобы ты оставался у родственников, – мягко сказал Монтанелли. – Это было бы самое худшее, что можно придумать. Но ты мог принять приглашение своего друга, английского врача. Провел бы у него месяц, а потом снова вернулся к занятиям.

– Нет, padre! Уоррены – хорошие, сердечные люди, но они многого не понимают и жалеют меня – я вижу это по их лицам. Стали бы утешать, говорить о матери… Джемма, конечно, не такая. Она всегда чувствовала, чего не следует касаться, – даже когда мы были еще детьми. Другие не так чутки. Да и не только это…

– Что же еще, сын мой?

Артур сорвал цветок с поникшего стебля наперстянки и нервно сжал его в руке.

– Я не могу жить в этом городе, – начал он после минутной паузы. – Не могу видеть магазины, где она когда-то покупала мне игрушки; набережную, где я гулял с нею, пока она не слегла в постель. Куда бы я ни пошел – все то же. Каждая цветочница на рынке по-прежнему подходит ко мне и предлагает цветы. Как будто они нужны мне теперь! И потом… кладбище… Нет, я не мог не уехать! Мне тяжело видеть все это.

Артур замолчал, разрывая колокольчики наперстянки. Молчание было таким долгим и глубоким, что он взглянул на padre, недоумевая, почему тот не отвечает ему. Под ветвями магнолии уже сгущались сумерки. Все расплывалось в них, принимая неясные очертания, однако света было достаточно, чтобы разглядеть мертвенную бледность, разлившуюся по лицу Монтанелли. Он сидел, низко опустив голову и ухватившись правой рукой за край скамьи. Артур отвернулся с чувством благоговейного изумления, словно нечаянно коснувшись святыни.

Монтанелли поднял голову и огляделся по сторонам.

– Хорошо, я не буду настаивать, чтобы ты вернулся туда, во всяком случае теперь, – ласково проговорил он. – Но обещай мне, что ты отдохнешь по-настоящему за летние каникулы. Пожалуй, тебе лучше провести их где-нибудь подальше от Ливорно. Я не могу допустить, чтобы ты совсем расхворался.

– Padre, а куда поедете вы, когда семинария закроется?

– Как всегда, повезу воспитанников в горы, устрою их там. В середине августа из отпуска вернется помощник ректора. Тогда отправлюсь бродить в Альпах. Может быть, ты поедешь со мной? Будем совершать в горах длинные прогулки, и ты ознакомишься на месте с альпийскими мхами и лишайниками. Только боюсь, тебе будет скучно со мной.

Второй (и наиболее известный после легендарного "Овода") роман Этель Лилиан Войнич. Здесь она внешне делает уступку классической поздневикторианской прозе, копируя некоторые ее стилистические аспекты. Однако в действительности "Джек Реймонд" - скорее антивикторианская книга. Под беспощадным пером Войнич история "воспитания и становления настоящего джентльмена" приобретает черты острого реализма. Несчастья, выпавшие на долю главного героя с детских лет, не могут ни сломить его, ни изменить его сильный, жесткий характер. Его трудно любить, но нельзя им не восхищаться.

Произведение Джек Реймонд полностью

Читать онлайн Джек Реймонд

ДЖЕК РЕЙМОНД
ГЛАВА I		10.04.13
ГЛАВА II		10.04.13
ГЛАВА III		10.04.13
ГЛАВА IV		10.04.13
ГЛАВА V		10.04.13
ГЛАВА VI		10.04.13
ГЛАВА VII		10.04.13
ГЛАВА VIII		10.04.13
ГЛАВА IX		10.04.13
ГЛАВА X		10.04.13
ГЛАВА XI		10.04.13
ГЛАВА XII		10.04.13
ГЛАВА XIII		10.04.13

Иван Терешка остался единственным кормильцем в своем крестьянском доме. Он вынужден много работать, заботиться о матери, строить простые житейские планы, жить достойно, как большинство крестьянских семейств его деревни. Но все его планы разрушила война и плен. Он не оставлял попыток бежать из плена, но удалась только одна, почти случайная, когда в цех попала неразорвавшаяся бомба. Ее запоздалый взрыв дал Ивану долгожданный шанс на свободу.

Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что от него не отстает хрупкая молоденькая итальянка, узница того же лагеря.
©MrsGonzo для LibreBook

По мере того, как век американского величия подходит к концу, величественный Филип Рот предлагает вашему вниманию роман неискусного величия, подводя итог всем обещаниям 20-го века: о всеобщем процветании, общественном порядке, и внутреннего благополучия.

А потом, в один прекрасный день 1968 года красивая американская мечта и удача покидают Шведа. Его обожаемая веселая дочь выросла в угрюмого подростка, склонного к тоталитарным политическим актам.
©MrsGonzo для LibreBook

Эта таинственная история начнется с нераскрытого двойного убийства и продолжится сговором, шантажом, похищением и воздаянием. Сыновья восстанут против отцов, работники устроят заговор против своих хозяев, а протестанты столкнуться католиками на улицах. И когда Лондон запылает бунтом, сам Барнеби Радж изо всех сил будет пытаться избежать проклятия своего собственного прошлого.
©MrsGonzo для LibreBook

Батальону майора Бульбанюка и батальону капитана Максимова командование поставило нелегкую задачу: форсировать Днепр, закрепиться у деревни Новомихайловка и подготовить плацдарм для наступления дивизии.
Обернув в свою сторону огромные силы противника, истекая кровью, батальоны запрашивают поддерживающий огонь дивизионной артиллерии, но поддержка все не приходит. У командования существовал совсем другой план наступления.
©MrsGonzo для LibreBook

В своем дебютном романе “Бегущий за ветром” афгано-американскому писателю Халеду Хоссейни удалось то, на что мало кто из современных писателей способен. С одной стороны, повествование охватывает огромный исторический пласт. Роман рассказывает историю Амира, мальчика из состоятельной кабульской семьи, и его лучшего друга, Хасана, сына хазарейского слуги в их доме, на фоне бурных исторических событий от падения монархии в Афганистане, через советское военное вмешательство, бегство в Америку через Пакистан и приход к власти талибов. При этом, Хоссейни создает настолько эмоционально мощные и убедительные характеры персонажей, что они входят в резонанс с чувствами читателя и продолжают вибрировать в их душах еще длительное время после прочтения романа.

Победа в Великой Отечественной войне ковалась не только на фронте, но и в тылу нашей огромной родины. Мужество и стойкость проявляли не только воины, но и их родные и близкие, оставшиеся дома.

Северное село Пекашино, раскинувшееся на берегах Пинеги, не стало исключением. Здоровые и сильные мужики ушли на фронт. Оставшиеся старики женщины и дети трудились на скудных северных полях, чтобы вырастить достойный урожай для потребностей фронта.

Эта непростая задача становилась жизненно важной. На дворе стоял 1942 год. Красная армия все еще отступала, оставляя за собой щедрые на урожай черноземные земли.
©MrsGonzo для LibreBook

Роман основан на реальной истории известных телепатов, братьев Хаунссенов. История триумфального подъема и печального финала амбициозного шарлатана и манипулятора, который подготовил себе смертный приговор по пути к вершинам власти.

Практичный Оскар Лаутензак мог предусмотреть абсолютно все, кроме своей собственной смерти. Его брат Гансйорг, вор и сутенер, тесно связал свою судьбу с нацистской партией, обзаведясь высокопоставленными покровителями. Именно он свел Оскара с Гитлером, и тот почувствовал сродство душ с фюрером. Всецело поставив свой талант на служение нацистской идеологии и лично руководителю нацисткой партии, Оскар и не предполагал, какой бесславный финал его ожидает.
©MrsGonzo для LibreBook

Я благодарен участникам гражданской войны Александру Николаевичу Зыкову, члену партии с 1917 года, Дионисию Емельяновичу Лебединскому, участнику восстания полка имени Т. Шевченко против колчаковщины, заведующему партийным архивом Челябинского обкома КПСС Виктору Ивановичу Деревянину и доктору исторических наук Николаю Кузьмичу Лисовскому. Они в значительной степени помогли мне восстановить и понять остроту борьбы, дух того времени.

Так до него еще никто ни писал. Эта правда из солдатского окопа настолько смутила Александра Фадеева, председателя комитета по Сталинским премиям, что перед представлением отцу народов он вычеркнул фамилию Некрасова из списка будущих лауреатов. Но Сталин, собственноручно, по непонятным причинам, восстановил фамилию писателя-фронтовика в списке.

Новоявленный лауреат вновь поступил нетипично. Вместо машины и дачи, все денежные средства он направил на покупку инвалидных колясок для увечных фронтовиков.
©MrsGonzo для LibreBook

Прошло пять лет с тех пор, как Ирэн оставила Сомса и , а Босини ушел из жизни. Старый Джолион, после встречи с Ирэн, очарован молодой женщиной. После смерти, старый джентльмен оставляет Ирэн в наследство достаточно средств, чтобы вести самостоятельную жизнь в Париже.

Сомс, который отчаянно мечтает о сыне, предпринимает попытку сблизиться с женой, но, по-прежнему, отвергается ею. В это же время, молодой Джолион, теперь вдовец, являющийся доверенным лицом Ирэн, влюбляется в нее.
©MrsGonzo для LibreBook

Во второй половине 20-го века возникла новая разновидность литературы о войне – лейтенантская проза, - и стала настоящим явлением, глотком свежего воздуха, лишенного пропагандистских штампов, наполненная правдой жизни, подлинная.

Николай Плужников, зеленый лейтенант, сразу после военного училища прибывает на место службы в Брестскую крепость в ночь на 22 июня 1941 года. Так он оказался не значащимся в списках личного состава гарнизона крепости.
©MrsGonzo для LibreBook

Когда независимая и энергичная Баштеба Эвердин наследует самую большую и прибыльную ферму в районе, ее смелое присутствие привлекает трех очень разных женихов: джентльмен-фермер Болдвуд, покоритель женских сердец, сержант Трой и преданный управляющий Габриэль Оук.

Каждый, разные в своем отношении, нарушают ее решения, усложняют ее жизнь и все вместе неизбежно ведут к трагедии, угрожая разрушить устои общества.

Страстное и смелое произведение Томаса Харди бросает читателя от удовольствия медленного ухаживания к пропасти стремительного романа, перемежая пасторальные пейзажи Уэссекса честным анализом сексуальных отношений, идущих вразрез с викторианскими традициями
(с) MrsGonzo для LibreBook

Тема предназначена для обсуждения творчества Этель Лилиан Войнич.

Почти все мы читали "Овод", многие смотрели фильм по этому роману.
Сейчас в этой теме возникла дискуссия, начавшаяся так:

Этель Лилиан Войнич "Овод"- еще одно по самые гланды "забитое смыслами" и совершенно никчемное чтиво. Как вспомнил, аж передернуло.

Kniga, ОВОД — не плохая литература. А ''смыслов'' в нее напихали уже в СССР. И вообще, Войнич — классная писательница. У нее есть замечательный роман ДЖЕК РЭЙМОНД, о противостоянии мальчика своему дяде-садисту. Книга поднимает очень серьезные и актуальные вопросы, превосходно написана. Так что рекомендую прочесть.

Kniga
Я согласен с вашим мнением по-поводу "Овода". Менее известный "Джек Реймонд" у Войнич получился гораздо сильнее. Помнится, я ещё подростком удивлялся тому, насколько разноуровневые книги вышли из под пера одного автора. И ещё удивлялся тому, что именно "Овод" навязывался нам, как "мастрид". Впрочем, это, видимо, можно объяснить "политикой партии", так сказать
А "Джека Реймонда" попробуйте; мне кажется, разочарованны не будете.

Дальше — больше. Всё-таки, неравнодушны лаборанты к "Оводу"

У нас никаких данных от какого места Войнич писала свои романы. Зато известно, что, например, Достоевский ряд произведений написал из-за денег (долги надо было оплачивать), как и Бальзак (его письма очень подробно об этом повествуют) — я хочу сказать, что ни "идеи", ни то "чем" писал автор, ни "актуальность" никакого значения не имеют, для меня, во всяком случае. Революционные они, на тему "жестокости" или об офигенно важных проблемах бытия. Мне важен собственно сам текст, а "Овод" — на мой взгляд, ужасен: набитый штампами, с положениями взятыми Войнич из "светских", из "приключенческих" и пр. романов. А типажи вроде Овода стали просто ходульными еще с времен романтизма. На мой взгляд.

Kniga а я на это отвечу, что, например, образ Монтанелли весьма сложный. И образ Овода тоже. Вовсе он не романтический герой, только кажется. Он по своей же глупости перенес много унижений, и заставляет своего отца страдать не от того, что весь такой принципиально-революсьенный, а из-за эгоистичного желания стать для отца дороже Бога и заставить его тоже помучиться. За компанию. Неоднозначный персонаж, и вовсе не ходульный. А то, что его выставили супер-дупер-героем-коммунистом — и есть те ''смыслы'', что понасовали туда в СССР.

Да по сути "Овод" — такая интертрепация любовного романа с главным героем — революсьонером, который должен обстрадаться по самое не могу, и от тяжкой судьбы которого все читательницы должны рыдать.
Я б сейчас его сравнила с вампирскими романами — герой какой-то "противозаконный", и романтичный, и страдалец в душе, несчастный от рождения, вынужденный скрываться.

Давно, в эпоху развитого социализма, когда я прочитала эту книгу, я в ней увидела лишь то, что нам упорно вбивали в голову — такой весь крутой донельзя революционер, не пожалевший живота своего за общую свободу. Понадобилось перечитать этот роман недавно, чтобы наконец понять, что хотела сказать автор, а не советские комментаторы. А так, особенно, ежели сопоставить "Овода" с "Прерванной дружбой", то получится хорошее пособие о том, как НЕ НАДО поступать, чтобы не испортить вконец жизнь себе и близким. Одно меня заинтересовало: как автор умудрилась создать по сути отрицательному герою столь положительный образ? Это уметь надо.

Она [Войнич], кроме романтических штампов, вовсю пользуется христианскими аллюзиями, сопоставляя главгероя с Христом. И еще, на втором плане — мотивы Артуровского цикла: Ланселот (Монтанелли) — Галахад.

От себя: хочу перечитать "Овода" (главным героем вижу там Монтанелли, и он мне нравится). Штампы, не штампы — вот на это мне, честн говоря, наплевать: мне эмоциональное воздействие важнее. Советская критика — а давайте о ней забудем и почитаем Войнич просто так.
Мотивы Артуровского цикла мне были неочевидны, Шолль, спасибо.
Своего антипода (по фантлабовской формуле) Kniga хочу поблагодарить: это же надо так обругать книгу, чтобы возродить к ней самые тёплые чувства.

Надеюсь, дискуссия не заглохнет.

ОВОД, конечно же, очень хорош для дебюта. Кое-кто из лаборантов обвинял Войнич в заштампованности, и, надо признать, штампы там очень даже присутствуют. С другой стороны, Войнич смогла их так подать, что герои получились яркими и живыми, а сюжет — захватывающим. Однако в последующих произведениях автор вышла на куда как более высокий уровень. К примеру, роман ПРЕРВАНАЯ ДРУЖБА не только сильнее написан, но и гораздо лучше раскрывает образ Ривареса. А ДЖЕК РЕЙМОНД вообще является одним из самых глубоких произведений английской литературы. Увы, в Советском Союзе книги больше ценились по идеологической составляющей, нежели по уровню авторского мастерства. Именно поэтому ОВОДА и объявили вершиной творчества Войнич. Это все равно, что считать вершиной творчества Стивена Кинга роман КЭРРИ.

Читал в школе, отвращения не случилось. Может ли быть лучшая книге похвала? Правда, мне и "Смерть Ивана Ильича" понравилась в школе.

Veronika
Вы молодец, что открыли данную тему.
Думаю, "дискуссия не заглохнет".
Только, мне хотелось бы не об "Оводе" поговорить, а о "Джеке Реймонде".
Всё-таки, считаю именно "Джека Реймонда" очень сильным произведением; да что там скрывать — явлением в литературе. "Овод" мне представляется эдакой "пробой пера". А "Джек Реймонд" — зрелым, глубоким и умным произведением зрелого и умного писателя.

Позволю себе спорное утверждение: иногда не нравится не сама книга, а вложенная в неё идея. Я не вижу такой уж штампованности, вещь живая. Я и в школе её читала с немалым интересом.
Просто ИМХО сегодня фанатичное, самоотрешенное отношение к идее и людям идеи — оно почти негативное, и заведомо отрицание переносится на весь текст. Да еще это слово "революция", почти ругательство))) Несхожесть взглядов мешает сопереживать герою. Особенно если читатель начинает знакомство с книгой с этого нескромного посыла автору "удиви меня"!
Если угодно, вот еще более спорная аналогия: мы нынешние вроде того осторожного соплеменника, шедшего в хвосте процессии и затоптавшего сердце Данко. Горение — не идея нашего времени, поменьше искр и побольше практичности. Жизнь на алтарь — абстракция.
Книга завораживающее харизматична, если позволить ей завораживать, если признать: бывает разное время и нефинансовые, неличные идеи могут становиться смыслом жизни. Но несовпадение настроя и ожиданий может свети на нет всю магию. И тогда — да, останется лишь кривиться и вздыхать: штампы, было, ничего нового.
ПС
Всегда странно объединяла где-то внутри, идейно, Овода и "Мексиканца" Лондона, это нечто подсознательное, полагаю, я не о сюжете и не о чем-то еще внятном, это эмоции и ощущения. Не исключаю даже, что второй мне улучшал впечатление от первого, опять же подсознательно.
Монтанелли великолепен — и невозможен, нераскрываем без Овода. Они — две стороны фанатизма, если угодно, две крайности миропонимания, все же вступающие в диалог. Кстати, эта составляющая книги была менее всего приятна советской критике, как мне кажется. Конфликт сводился часто к предательству, хотя это убого до безобразия.

Александр Дюма и его "Три мушкетёра" — воспел компанию негодяев так, что вызывает у читателей симпатию к ним до сих пор.

Katherine Kinn, Я не осилил СНИМИ ОБУВЬ ТВОЮ, наверное потому, что ''семейный роман'' немного ''не мое''. Однако готов признать, что это, возможно, самое СОВЕРШЕННОЕ произведение Войнич. Но все-таки, ''Джек'' самое сильное, драматичное, если хотите, актуальное произведение. Противостояние человеческой души и слепой жестокости — тема вечная.

Karnosaur123
И я "до вас" "Джек Реймонд" — безумное и неповторимое произведение. Как вы правильно заметили, "актуальное". Не потеряет своей "актуальности", пока есть сильные и слабые. Пока есть насилие. Пока кто-то может насиловать человека только потому, что тупо физически сильнее.
А ещё в "Джеке Реймонде" немерянная любовь и нежность Когда Джек с сестричкой на море пошёл, помните?

Не вынесла душа поэта , заказала 3-хтомник Войнич, где есть "решительно усё": и "Джек Реймонд", и "Прерванная дружба", и "Сними обувь твою". Даже "Оливия Лэтам" есть.
Ну и "Овод", как же без него.
Продавец в Харькове, надеюсь скоро получить и начать читать.

Кстати, а кто-нибудь видел не-советскую критику "Овода"? Как к роману в Европе относятся? Помнят, забыли, хвалят, ругают?

Кстати, Veronika, какой фильм Вы имели в виду? Их два! Первый, который я окрестил ''Коммунист Риварес'' — классная идеологическая комедия (особенно смешно, что снимали-то на полном серьезе), которую я смотрю с целью поржать. Весь фильм — набор плакатов, несмотря на Олега Стриженова (Риварес) и Николая Симонова (Монтанелли). Кстати, картина печально известна тем, что Войнич успела ее посмотреть, и вздохнула: ''Не то''. Вторая версия — трехсерийный телевизионный фильм, открывший замечательного молодого актера — Андрея Харитонова. Роль Монтанелли там исполнил Бондарчук (не бойтесь, не Федя, а его папа!) Эта экранизация очень точная, всем поклонникам романа рекомендую.

Karnosaur123 , увы — наверно первый. Там, где очень красивые и Овод, и Монтанелли.
Трёхсерийный — не помню.
В том фильме, что смотрела, финальная сцена объяснения между Оводом и Монтанелли была почти истерическая.
Может, я всё перепутала?? Фильм цветной.

Оба цветные. Так, а что в конце? Если там Монтанелли ревет в небеса: ''ГДЕ ТЫ, ГОСПОДИ?! НЕТ ТЕБЯ!'' (это заместо потрясающей по драматизму сцены безумной проповеди!), значит это был КОММУНИСТ РИВАРЕС.

Абыдно!! Не помню.
Нет, вроде рёва ''ГДЕ ТЫ, ГОСПОДИ?! НЕТ ТЕБЯ!'' не было. Кажется, была проповедь.
Наверно, всё-таки я смотрела трёхсерийный. Он тоже ещё в СССР был снят?

Да-да, оба советские! Первый — 50-х гг. второй — 80-х. Значит, Вам-таки повезло! Теперь можно со спокойной совестью смотреть первый фильм и ухохатываться! Хотя, если б не было приличной альтернативы, это было бы не смешно.

"Сними обувь твою" вовсе не семейный роман. Он о том же, о чем и "Джек Реймонд". Только Джек может уйти из семьи, жить самостоятельно, зарабатывать своим трудом, а Беатриса не может. Джека бьет дядя — к Беатрисе лезет под юбку отчим. Джек оправляется от насилия — Беатриса нет. Какое там, для нее вся семейная жизнь, секс, рождение детей — непрерывное насилие без передышки. Причем любящему мужу в голову не приходит, что для нее это все кромешный ужас, что за предсказуемость и ограниченность этого ужаса она ему платит собой.

Вторая версия — трехсерийный телевизионный фильм, открывший замечательного молодого актера — Андрея Харитонова. Роль Монтанелли там исполнил Бондарчук (не бойтесь, не Федя, а его папа!) Эта экранизация очень точная, всем поклонникам романа рекомендую.

Нет, это фиговая экранизация. Чего стоит только дурацкая эскапада с попыткой взятия Монтанелли в заложники! Вся интрига третьей части — коту под хвост. Бредятина какая-то, а не реалии итальянского наицонально-освободительного движения.

Katherin Kinn, ну есть и во второй экранизации свои недостатки. Ну предложили захватить Монтанелли, и что? Вот если б захватили — была бы дичь. Ну, есть сцена смерти опереточного предателя. Но в остальном-то фильм прекрасный! А все от того, что режиссером, неким Мащенко, руководил сам Бондарчук. А его игра в сцене помешательства! Мороз по коже. Нет, экранизация хороша. А посмотрите первую версию. Вот где ужас!
Что до СНИМИ ОБУВЬ ТВОЮ, пожалуй ошибся, стоит перечитать. Но вот насчет постоянного насилия со стороны мужа Беатрисы — могу поспорить. Она, во-первых, была для него авторитетом, а во-вторых, в конце концов, отказала ему от постели.

Только он ещё страшнее. Его очень непросто прочитать. Особенно, лицам мужеского полу.
В "Джеке" ужас выпуклый, рвущийся со страниц, а в "обуви" ужас тихий, повседневный, гнилой, привычный, обыденный — и от этого ещё более страшный.
Подобную атмосферу я только у Кинга в "Долорес Клейборн" встречал.

В Великобритании и Западной Европе она если и известна, то благодаря своим родственникам. Имя её отца, талантливого математика, внесено в Британскую Энциклопедию. Но Джордж Буль умер, когда дочери было всего полгодика. О многом говорит фамилия её матери, Мэри Эверест. Дело в том, что самая высокая вершина Гималайских гор была названа в честь её брата.

Благодаря небольшому наследству Этель Лилиан получила возможность уехать в Берлин и начать самостоятельную жизнь. С раннего детства любившая музыку, она поступила в консерваторию с намерением стать пианисткой. Но будучи человеком разносторонним, там же посещала лекции славистов в университете.

Переехав в Лондон, девушка оказалась в кругу политэмигрантов. Время было романтическое, молодёжь бредила подвигами итальянских патриотов Гарибальди и Мадзини. Вскоре она знакомится с Сергеем Кравчинским, более известным под псевдонимом Степняк. Под впечатлением его рассказов она уезжает в 1887 году на его Родину, в Россию. Два года она работала гувернанткой в доме Веневитиновых. Впрочем, судя по воспоминаниям, воспитательница из неё не получилась. Дети иностранку невзлюбили, и она отвечала им взаимностью.

Вернувшись, Этель вышла замуж за Михаила Войнича, недавно поселившегося в столице Британии после побега из ссылки в Забайкалье. Впоследствии он отдалился от прежних единомышленников, стал успешным буржуа и библиофилом. Больше всего известен как первооткрыватель рукописи, позже названной по его фамилии. Написанная неизвестным языком, она не расшифрована до сих пор.

О книге быстро забыли, но уже в 1998 году она была издана в России, где снискала невероятную популярность. Этель переехала с мужем в США и понятия не имела о своём успехе в стране за океаном. Впрочем, её интерес к ней отразился ещё в ряде работ, прежде всего в переводах. Во многом благодаря ей за рубежом прочитали Гаршина, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Лермонтова, Гоголя и Успенского. Позднее, в 1911 году, были переведены на английский шесть лирических поэм Тараса Шевченко.

Читайте также: