Довлатов жизнь коротка краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
Сергей Довлатов - Жизнь коротка (сборник) краткое содержание
Жизнь коротка (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Жизнь коротка (сборник) - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Сергей Довлатов
Жизнь коротка (сборник)
Метафоры являлись ночью, когда он уже лежал в постели. Записывать их маэстро ленился. Раньше они хранились в памяти до утра. Сейчас, как правило, он не без удовольствия забывал их. Сохранялось легкое облачко нереализованной метафоры. Упущенный шанс маленького словесного приключения.
Левицкий кинул взгляд на белый, амбулаторного цвета столик. Заметил огромный, дорической конфигурации торт. Начал пересчитывать тонкие витые свечи.
Господи, подумал Левицкий, еще один день рождения.
Эту фразу стоило приберечь для репортеров:
Он представил себе заголовки:
Левицкий принял душ, оделся. Захватил почту. Жена, видимо, уехала за подарками. Герлинда — нечто среднее между родственницей и прислугой — обняла его. Маэстро прервал ее словами:
— Ты упомянута в завещании.
Это была их старая шутка.
Потом он расслышал:
— Вас ожидает дама.
— Привезла вам какую-то редкость. Я думаю — книгу. Сказала — инкунабула.
Левицкий, улыбаясь, произнес:
— De ses mains tombe’ le livre,
Dans lequel elle n’avait rien lu.
Регина Гаспарян сидела в холле больше часа. Правда, ей дали кофе с булочками. Тем не менее все это было довольно унизительно. Могли бы пригласить в гостиную. Благоговение в ней перемешивалось с обидой.
Регина Гаспарян происходила из благородной обрусевшей семьи. Отец ее был довольно известным преподавателем училища Штиглица. Будучи армянином, сел по делу космополитов. В пятидесятом году следователь Чуев бил его по физиономии альбомом репродукций Дега.
Мать ее была квалифицированной переводчицей. Знала Кашкина. Встречалась с Ритой Ковалевой. Месяц сопровождала Колдуэлла в его турне по Закавказью. Славилась тяжелым характером и экзотической восточной красотой.
В юности Регина была типичной советской школьницей. Участвовала в самодеятельности. Играла Зою Космодемьянскую. Отец, реабилитированный при Хрущеве, называл ее в шутку Зойка Комсомодеянская.
Наступила оттепель. В доме известного художника Гаспаряна собирались молодые люди. В основном поэты. Здесь их подкармливали, а главное — терпеливо выслушивали. Среди них выделялись Липский и Брейн.
Все они понемногу ухаживали за красивой, начитанной, стройной Региной. Посвящали ей стихи. В основном шутливые, юмористические. Брейн писал ей из Сочи в начале Даманского кризиса:
Жди меня, и я вернусь, только очень жди,
Жди, когда наводят грусть желтые вожди…
Наступили семидесятые годы. Оттепель, как любят выражаться эмигрантские журналисты, сменилась заморозками. Лучшие друзья уезжали на Запад.
Регина Гаспарян колебалась очень недолго. У ее мужа-физика была хорошая, так сказать, объективная профессия. Сама Регина кончила Иняз. Восьмилетняя дочь ее немного говорила по-английски. У матери были дальние родственники в Чикаго.
Семья начала готовиться к отъезду. И тут у Регины возникла неотступная мысль о Левицком.
Романы Левицкого уже давно циркулировали в самиздате. Его считали крупнейшим русским писателем в изгнании. Его даже упоминала советская литературная энциклопедия. Правда, с использованием бранных эпитетов.
Всю жизнь он ненавидел хамство, антисемитизм и цензуру. Года за три до семидесятилетнего юбилея возненавидел Нобелевский комитет.
О его высокомерии ходили легенды. Так же, как и о его недоступности. Что, по существу, одно и то же. Знаменитому швейцарскому писателю, добивавшемуся встречи, Левицкий сказал по телефону:
О чем говорить, если даже знакомство с кухаркой Левицкого почиталось великой удачей…
В общем, Регину Гаспарян спросили:
— Что ты собираешься делать на Западе?
В ответ прозвучало:
— Многое будет зависеть от разговора с Левицким.
Я думаю, она хотела стать писательницей. Суждениям друзей не очень верила. Обращаться к советским знаменитостям не хотела. Ей не давала покоя кем-то сказанная фраза:
Кто это сказал? Когда? О ком.
Накануне отъезда Регина позвонила трем знакомым книжным спекулянтам. Первого звали Савелий. Он сказал:
И вот мы встретились
Я уже где-то ныл о том, что сам не понимаю, как это так долго я не читал Довлатова! Я много о нем слышал, что-то о нем читал, конечно, любовался емкими цитатками, на которые Довлатов богат. Но до книги никак не мог добраться. И вот свершилось. Скажу сразу – это оказалось потрясением.
Мне всё было знакомо! Не рассказы, а довлатовский язык. С каждой новой страницей я испытывал всё более острое ощущение дежавю. Как будто уже давно, где-то в юности я кипами зачитывался Довлатовым. А потом забыл об этом. Эти обороты, этот рубленый слог – всё так близко, что я с недоумением начал перебирать читаных русскоязычных авторов. Веня Ерофеев? Или Ерофеев Виктор. Вроде оба мимо. Сорокин? Ну точно нет!
Перечислять можно было бы долго – я ни кого не опознал. Но чувство близкого, почти родственного знакомства с литературой Довлатова становилось только сильнее. Давайте оставим это все на совести метафизики. Говорят, бывают писатели, созданные для определенных читателей. А вдруг я – читатель, созданный для Довлатова! Все мое естество, вся моя биография лепили читательскую личность, которая идеально сочетается именно с Довлатовым. Разумеется, соединение наших двух половинок (боги, как звучит-то!) по всем канонам бытия не должно было произойти просто и обыденно. Путь Довлатова к идеальному читателю был если не тернистым, то уж точно очень долгим.
Меня еще в планах не было, а Сергей уже вовсю старался для меня. Ждал меня Довлатов. Так ждал, что даже не уезжал из страны, пока я не появлюсь. По кочегаркам всяким трудился, чуть ли не углем на бересте рассказы кропал. Но, видать, вечно ссущий в пеленки и глупо агукающий я его не впечатлил – и писатель меня покинул. Но не перестал стараться для меня. Я рос, научился читать, получил всяческие полезные образования – все, что нужно для Довлатова! Но упорно его не читал. Сергей Донатович даже скончался в сердцах – а я всё был непоколебим. Неблагодарный я читатель. Но все же – спустя десятилетия – добрался до Довлатова.
И, знаете – это был не восторг, не катарсис. А просто наслаждение и комфорт. Как будто рыба, которую долго держали в сачке, наконец, опустили в воду. Не просто воду, а воду оптимальной температуры, оптимальной чистоты. И никаких стеклянных стенок вокруг!
Главное – это даже не содержание, а язык Довлатова. Это какая-то магия. Довлатов словно каменщик от литературы. Он не сыплет песочком, а кладет на бумагу слова, как увесистые кирпичи. Нет, серьезно! Речь Довлатова обладает просто уникальной емкостью! Такое ощущение, что, в отличие от прочих, этот писатель умудряется впихнуть в одно слово смысловое значение, равное полутора, а то и двум словам! Это трудно объяснить, но короткие рубленые фразы Довлатова на удивление богаты смыслом, подтекстом, обертонами.
Как он это делает?
Мне кажется, Довлатову не очень хорошо даются большие формы, типа романов. Не потому что он не умеет. Они ему не нужны. Зачем Довлатову романы, если он может создать яркого персонажа за один абзац, закрутить конфликт – за страницу, поднять вечную проблему – за две; найти ее решение – за три. А затем в одном предложении показать: какая же это туфта! И проблема и потуги ее решить.
В общем, Сергей Донатович, наше знакомство – столь запоздалое – непременно продолжится!
Высокий статный брюнет, изысканно вежливый и учтивый, он всегда был в центре внимания. Кажется он прожил не жизнь, а собственноручно написанный рассказ. Удивительно, но он мог бы быть нашим современником и по сей день создавать свои простые человеческие истории. Сегодня Сергею Довлатову исполнилось бы сегодня 80 лет.
Родился в семье беспартийной творческой интеллигенции
Отец, Донат Исаакович, был режиссером, а затем стал администратором в Александринском театре. После возвращения в Ленинград в 1944 году родители развелись, всю дальнейшую жизнь Сергей мало общался с отцом, да и то больше посредством писем.
Сергей Довлатов (слева) в пионерском лагере. Фото: из архива Д. Дмитриева
Был наполовину евреем, наполовину — армянином
Фамилия, перешедшая Довлатову от отца, — Мечик. После развода родителей Сергей взял себе более благозвучную фамилию мамы, Норы Довлатян, изменив ее на русский лад.
Был отчислен из университета
Боролся с Бродским за внимание девушки
Ася Пекуровская и Сергей Довлатов
Сергей женился на Асе, но семейная жизнь была недолгой: студент едва сводил концы с концами и не мог обеспечить запросов возлюбленной, привыкшей к красивой и эффектной жизни, много и часто брал взаймы и в итоге был оставлен своенравной девушкой в одиночестве.
Прослужил три года в охране исправительных колоний в Республике Коми
После армии выбрал путь журналиста
Закончил отделение журналистики филфака ЛГУ. Параллельно с учебой начал печататься в самых разных изданиях, стал членом Союза журналистов.
Долго и безуспешно пытался стать членом Союза писателей СССР
Работал кочегаром, чтобы получить таллиннскую прописку
Водил экскурсии по Пушкинским горам
Довлатов проводит экскурсию в Михайловском
Довлатов пил более 30 лет
Лев Лосев иронично вспоминал:
Я видал: как шахтер из забоя,
выбирался С.Д. из запоя,
выпив чертову норму стаканов,
как титан пятилетки Стаханов.
Вся прожженная адом рубаха,
и лицо почернело от страха.
Ну а трезвым, отмытым и чистым,
был педантом он, аккуратистом,
мыл горячей водой посуду,
подбирал соринки повсюду.
На столе идеальный порядок.
Стиль опрятен. Синтаксис краток.
Довлатов в Америке
В 1978 году эмигрировал в США, жил в Нью-Йорке
Достаточно быстро стал ошеломляюще популярным среди читателей и получил высокую оценку западной критики. За годы эмиграции издал двенадцать книг, которые вышли в Америке и Европе на пяти языках.
Был грустным человеком
Удостоился похвалы Курта Воннегута
Курт Воннегут, Лев Штерн, Сергей Довлатов, 1982 г.
Несмотря на долгожданный успех и востребованность, скучал по родине
Одна из улиц Нью-Йорка названа в честь Сергея Довлатова
Сергей Довлатов скончался от сердечной недостаточности 24 августа 1990 года в Нью-Йорке в возрасте 48 лет
Его смерти предшествовал продолжительный запой, во время которого писатель скрывался от родных. Еще ранее у него диагностировали цирроз печени. Он производил впечатление сильного, здорового мужчины, но на самом деле изнутри был изъеден алкоголем и постоянными стрессами.
Похоронен на еврейском кладбище Маунт-Хеброн в нью-йоркском районе Куинс.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Жизнь коротка: краткое содержание, описание и аннотация
Сергей Довлатов: другие книги автора
Кто написал Жизнь коротка? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Жизнь коротка — читать онлайн ознакомительный отрывок
Метафоры являлись ночью, когда он уже лежал в постели. Записывать их маэстро ленился. Раньше они хранились в памяти до утра. Сейчас, как правило, он не без удовольствия забывал их. Упущенный шанс маленького словесного приключения.
Левицкий кинул взгляд на белый, амбулаторного цвета столик. Заметил огромный, дорической конфигурации торт. Начал пересчитывать тонкие витые свечи.
Господи, подумал Левицкий, еще один день рождения.
Эту фразу стоило приберечь для репортеров:
Он представил себе заголовки:
Левицкий принял душ, оделся. Захватил почту. Жена, видимо, уехала за подарками. Герлинда – нечто среднее между родственницей и прислугой – обняла его. Маэстро прервал ее словами:
– Ты упомянута в завещании.
Это была их старая шутка.
Потом он расслышал:
– Вас ожидает дама.
– Привезла вам какую-то редкость. Я думаю – книгу. Сказала – инкунабула.
Левицкий, улыбаясь, произнес:
– De ses mains tombe le livre,
Dans leguel elle n'avait rien lu.
Регина Гаспарян сидела в холле больше часа. Правда, ей дали кофе с булочками. Тем не менее, все это было довольно унизительно. Могли бы пригласить в гостиную. Благоговение в ней перемешивалось с обидой.
Регина Гаспарян происходила из благородной обрусевшей семьи. Отец ее был довольно известным преподавателем училища Штиглица. Будучи армянином, сел по делу космополитов. В пятидесятом году следователь Чуев бил его по физиономии альбомом репродукций Дега.
Мать ее была квалифицированной переводчицей. Знала Кашкина. Встречалась с Ритой Ковалевой. Месяц сопровождала Колдуэлла в его турне по Закавказью. Славилась тяжелым характером и экзотической восточной красотой.
Наступила оттепель. В доме известного художника Гаспаряна собирались молодые люди. В основном поэты. Здесь их подкармливали, а главное – терпеливо выслушивали. Среди них выделялись Липский и Брейн.
Все они понемногу ухаживали за красивой, начитанной, стройной Региной. Посвящали ей стихи. В основном, шутливые, юмористические. Брейн писал ей из Сочи в начале Даманского кризиса:
Жди меня, и я вернусь, только очень жди,
Жди, когда наводят грусть желтые вожди…
Наступили семидесятые годы. Оттепель, как любят выражаться эмигрантские журналисты, сменилась заморозками. Лучшие друзья уезжали на Запад.
Читайте также: