Девочка с головой волка краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Клеманс Сен-Прё и Жан-Батист Монье "Концерт для одного голоса" Спасибо
Танцующий Петербург Фотограф Виталий Соколовский показал красоту современного Санкт-Петерб.
Как появились Ирландские танцы?Забавная версия. Ирландские танцы — группа традиционных танцев, сф.
Ирландские танцы. Ирландские сольные танцы (англ. Irish Stepdance). Их отличительной чертой явл.
-Поиск по дневнику
-Интересы
-Друзья
-Сообщества
-Статистика
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных.
Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце. (с)
Это нам говорит описание книги.
А теперь скажу я. Не могу припомнить,чтобы какая-либо книга потрясла меня больше, чем эта. Нет,наверняка были такие книги - но сейчас они не вспоминаются. Чем больше перечитываю - тем больше чувствую главную героиню-автора.
"В моей голове был рай животных, и мне всегда было шесть лет, там время останавливалось."
"Я всюду видела смерть, они не могут вообразить, какой голод и холод я познала! Я жила среди волков, я телом и душой стала волком. Вот почему люди не понимают той яростной силы, что живет во мне, того непреодолимого желания укусить, когда на меня нападают, того голода, который я не могу утолить, и той дикой свободы, которую я ищу повсюду и не знаю с тех пор, как они заперли меня."
"Я не выпрашивала еду у людей, когда была одна в целом мире, я воровала. Я никогда не просила о жалости. Только волки кормили меня, как свою. Я, сама того не зная, была волчонком, которого они приняли, с которым разделили пищу и тепло. Только они меня защищали, и я напрасно стала искать следы моего детства среди людей."
"Я выжила среди волков и пронесу этот неизгладимый опечаток через всю свою жизнь. Теперь я учусь жить среди людей, не любя их, учусь ненавидеть, чтобы держаться и не плакать. Я знаю, как притворяться человеком, я знаю их повадки, я научилась говорить, читать, писать, носить маски, как они. И я всегда испытываю огромную радость – мне дано было пережить то, что им недоступно! Я засыпала в логове рядом с волчицей, ела с ней от одного куска и прижималась к земле перед вожаком стаи."
"Но к волкам и собакам я относилась одинаково. С одной стороны, мне было очень плохо и я не могла подняться, с другой – мне не было страшно, инстинкт подсказывал, что животные мне гораздо ближе, чем люди. Как будто я всегда жила с ними."
Этот пост - не реклама, не отзыв, не рецензия. Но если нужны сильная,местами откровенно тяжелая книга - то вот она.
По книге снят одноименный фильм. И всё было бы хорошо в нем,кабы не отвратительная русская озвучка главной героини.А игра актеров (как животных,так и людей) великолепная.И - что радует - волки настоящие,а не маламуты да хаски.
Алексей Житковский запись закреплена
Айрат Бик-Булатов
"Девочка с головою волка" - пьеса, инсценировке которой (в формате читки) я отдай свой голос на финальном этапе I всероссийского конкурса драматургии "Асыл".
И, в общем, правильно Нияз Игламов сказал, эта пьеса Алексея Житковского - не только про проблемы подростков, их взаимоотношения в семье, непонятость необычных детей их родителями и их учителями, это - про наше современное общество в целом. И Нияз особо подчеркнул, что именно читка - срежиссированное произнесение текста вслух - позволило ему увидеть ему этот расширяющийся смысловой комплекс пьесы.
И в качестве такой "общественной темы", в которую бьёт пьеса - он назвал тенденцию наступающей, всё более заметной фашизации нашего общества.
В качестве исторических предтеч, Нияз вспомнил "Собачье сердце", мне кажется, ещё более точный пример - роман Герберта Уэллса "Остров доктора Моро", если не читали то вот синопсис: "Великий учёный и вивисектор доктор Моро не может реализовать своих возможностей в Лондоне, а за жестокое обращение с животными и зверские опыты над ними изгоняется на остров вместе с помощником Монтгомери, где воплощает в жизнь свою мечту — превращает животных в зверолюдей. Нежданный гость на острове, Эдвард Прендик, нарушает планы одержимого доктора, суя нос куда не нужно. Попробовав человеческую кровь, одно из творений убивает творца, алкоголь приводит к смерти Монтгомери. Эдвард Прендик добирается к себе на Родину, а зверолюди постепенно возвращаются к животному состоянию".
И в пьесе А.Житковского - зверолюди, только даже: зверодети. И здесь тоже есть одержимый доктор, но ситуация гораздо хуже. Его программа тут - не маргиналия, вытесненная из общего пространства и существующая на отдельном острове. У Житковского в пьесе - это принятая на государственном уровне программа, делающая (мы видим это по пьесе) многих существ несчастными, но невзирая на это - становящаяся всё более обязательной, и уже речь идёт о принудительном скрещивании - люди должны будут выбрать, что им "нарастить" к обычному человеческому телу - хвосты, или там рога.
Поразительно, обычные люди - делаются "меньшинствами" в этом мире, и начинают чувствовать себя неуютно среди зверолюдей. Но и зверолюди - несчастны. Особенно, дети, конечно. Они все разные: мальчик с ногами косули, девочка с головою зайца, мальчик с панцирем черепахи, девочка с головою волка. а школа - унифицирована, и обычные для людей практики: уроки физкультуры, обед в школьной столовой - делаются невыносимыми то для одного, то для другого зверочеловека, инфраструктура городов также не приспособлена для этих, по сути, инвалидов.
Отдельная тема, что происходит с психикой таких личностей, в которых сочетается человеческое и животное. и вот эти типичные темы: мать и дитя; дружбы, коммуникация - претерпевают у юных зверолюдей трагические изменения.
В общем-то, эта пьеса про насилие. Над природой человека и животного, над ребёнком, про разрушение коммуникаций, сообществ, про то, как общество заставляют молчать (любого несогласного могут - а) уволить (б) принудительно скрестить (в) неудачные образцы скрещивания можно уничтожить). Девочку с головою волка готовится пристрелить мальчик, который изображал её друга.
Первые две читки "Асыл" были такие светлые, вторые две - такие мрачные. Мрачная музыка. Суровые, иногда жёсткие или загробные голоса. В "Девочке с головою волка", в читке - принимали участие подростки, мои знакомые, со школы "СОлНЦе", про которых я писал цикл очерков. Дети, что называется, "делали" взрослых участников читки. Дети были искренни, и они были настоящими жертвами этого общества, а взрослые - были такие картонки. Взрослые старались быть хорошими людьми.
Последняя читка проекта - "З.А.Б.Р.О.Ш.К.А." - не совсем читка. Записанное под фонограмму чтение актёрами отрывка. При этом актёры вживую - присутствуют на сцене, они сидят на выставленных тесным рядом стульях на сцене спиной к зрителям. У актёров в руках текст, они, видимо, всё же читают его и в сам момент спектакля, но мы слышим только запись, и видим хотя, как они шуршат листочками. Основное действо - разворачивается на двух экранах: на одном - видео-ассоциация к тексту пьесу. В чёрной такой, готической стилистике, мне напомнившей стихотворение Эдгара Аллана По про Ворона. А на втором экране быстро (слишком быстро) сменяющиеся титры - ремарки к пьесе.
Пьеса прочитана не полностью - нарушено одно из правил классических читок, тем не менее, это вполне такое театральное действо. Сюжет (считываемый не чётко, ибо титры быстро, и читают быстро, и как-то запутываешься) строится вокруг того, что ребята по заброшкам (развалинам строек и бывшим домам) ищут пропавшую девушку-кинопера. И они - киноперы - то есть "кинооператоры", снимающие на любительские камеры свои страаашные фильмецы.
Вот это экзистенциальное чувство жути, ужаса, тревоги - как такой детско-подростковой реакции на наш современный мир - стало кодой двух последних читок фестиваля-конкурса "Асыл". В последней постановке принимали участие актёры театра им. Г. Кариева. Они же участвовали в самой первой, о которой я писал в предыдущем посте ("Мне нужен друг"). И вот эта спонтанно сложившаяся траектория от детского "сюсюкания" как такой дурацкой нашей традиции, до готичной мрачности "заброшки". мне кажется, актёрам дороги вот эти новые, пусть мрачные интонации, но взламывающие эту лживую псевдотрадиционность. Впрочем, это мне всего лишь кажется, как я говорил, участие они приняли и там, и там. Был ли в этом какой-то актёрский выбор, или это в обоих случаях задумки режиссёров? Это надо у них спросить.
А вот в "Джунглусе" и "Девочке с головою волка" - тон задавали дети, а взрослые роли, например, в "Девочке" - исполнили не профессиональные актёры, а поэтессы Альбина Абсалямова и Олеся Балтусова. В роли сумасшедшего доктора - телеведущий Идель Киямов (он, как-то пришёл к нам на ГТРК, и вроде бы даже снялся ведущим в одном из выпусков нашей, светлой памяти, телепередачи "Дороже богатства", отошедшей в мир преданий).
В целом вот эта тема: каково приходится детям, внутренне свободным, отзывчивым, открытым личностям - в новом обществе со схлопывающимися свободами, с увеличивающимся градусом насилия и агрессии, - эту тему мне показалось важным сейчас транслировать средствами театра, делать её темой рефлексии, чтобы настроить нас, взрослых, на подлинную, а не декларативную защиту наших детей, но и нас самих. И поэтому ещё я проголосовал за "Девочку с головой волка".
В Кариевском театре (татарский ТЮЗ в Казани) прошли читки пьес-победителей I Всероссийского конкурса драматургии для детской, подростковой и молодежной аудитории "ASYL". Зрителям представили четыре режиссерских проекта: Резеда Гарипова работала с пьесой Галимжана Гильманова "Мне нужен друг", Булат Минкин — с фантасмагорией Игоря Витренко и Александра Тюжина "Дикий Джунгулс", Эльдар Гатауллин выбрал сказку "Девочка с головой волка", а Родион Сабиров с Ангелиной Миграновой — триллер Анны Донатовой "З.А.Б.Р.О.Ш.К.А".
Хотите сообщить новость или связаться нами?
ЧТО ТАКОЕ "ASYL"
Конкурс для драматургов, пишущих на русском и/или татарском языках, придумали в Кариевском театре в прошлом году. Инициативу назвали "ASYL", в переводе с татарского языка это означает "истинный", "подлинный", "настоящий". Название определило главный признак для будущих пьес-победителей: они не должны производить впечатление фальши.
В жюри работали казанцы и приглашенные, среди которых — Ренат Аюпов (главный режиссер Кариевского театра), Юлия Тупикина (автор сценария художественного фильма Алексея Германа-младшего "Довлатов"), Альфат Закирзянов (заведующий отделом литературоведения ИЯЛИ им. Галимзяна Ибрагимова АН РТ), Оксана Кушляева (создатель и редактор интернет-проекта "Летающий критик"), Нияз Игламов (заведующий литературно-драматургической частью Камаловского театра)…
В портфеле первого конкурса "ASYL" оказалось 217 пьес, их прислали авторы из России, Белоруссии, Финляндии, Германии и Румынии. Абсолютное большинство текстов написано на русском языке, на татарском — только 19.
ЧТО ДЕЛАЮТ НА ЧИТКЕ
Открытые читки — первое знакомство заинтересованной публики с новыми пьесами; в Кариевском театре, благодаря конкурсу "ASYL", они организовывались впервые. Собралось немало зрителей, в числе которых можно было заметить завсегдатаев читок, которые в Казани чаще всего проходят в творческой лаборатории "Угол".
Обычно все читки проходят одинаково: перед зрителями сидят артисты и, уткнувшись в листы бумаги, хорошо поставленными голосами читают пьесу по ролям. Это не постановка нового текста, а его аудио-демонстрация. На читках "ASYL" некоторые режиссеры (Ангелина Мигранова и Родион Сабиров) традиций придерживаться не стали, но об этом — позже.
Каждый зритель получил бумажный жетон для голосования за лучшую, по его мнению, пьесу из четырех представленных. Уже известны результаты: максимальное число голосов набрала "Девочка с головой волка" (32), минимальное — "Дикий Джунгулс" (13). За пьесу "Мне нужен друг" проголосовало 26 зрителей, а "З.А.Б.Р.О.Ш.К.А" получила 16 голосов.
Голосование определило, с какой пьесой (среди других) обязательно будут работать участники режиссерской лаборатории "TAMGA", которая пройдет в Кариевском театре в мае: с "Девочкой с головой волка". Кстати сказать, для лаборатории эту пьесу переведут на татарский язык. Ну а потом, вполне возможно, по "Девочке…" поставят спектакль, и он войдет в постоянный репертуар Кариевского театра.
ПРИВЕТ ОТ "СОБАЧЬЕГО СЕРДЦА"
Театровед и критик Нияз Игламов первым заметил, что "Девочка с головой волка" Алексея Житковского (Нижневартовск) идет по следам "Собачьего сердца" Михаила Булгакова. В современной сказке Житковского часть персонажей — как и главный герой булгаковского рассказа — созданы экспериментальным, насильственным путем. Кроме девочки Оли с головой волка, здесь есть три необычных мальчика: первый — с ногами косули, второй — с головой зайца, третий — с телом и панцирем черепахи. Все — невольные участники "специальных программ государственного фонда поддержки межвидовых мутаций и скрещивания". Учатся в школе вместе с "цельными" — обыкновенными человеческими детьми.
В отличие от булгаковского Шарикова, в экспериментальных новых людях из сказки Житковского сконцентрировалось все самое этичное. Но это приносит им только страдания. Мальчик-черепаха не может на уроках физкультуры прыгать через "козла", мальчику-косуле одинаково трудно садиться за парту и пользоваться человеческим туалетом, мальчика-зайца тошнит от столовской еды — котлет из свинины. Добавьте к этим мучениям постоянный и далеко не приветливый интерес со стороны "цельных" людей — адская жизнь!
На первый взгляд кажется, что основная тема "Девочки…" — я (мы) и Другие. Катастрофическое неумение большинства уважать чужую частную жизнь. Но в процессе читки пьесы становилось ясно, что в многосложное сочинение Житковского аккуратно "вшита" и коллекция проблем, знакомых непосредственно нам — зрителям двадцатых годов двадцать первого века. Здесь есть чайлдфри (бездетный Ёж говорит плодовитому Муравью: "В наше время лучше быть одному"), есть приемные родители ("Хочешь, я тоже себе что-нибудь пересажу — лапу, хвост, что ты выберешь?" — спрашивает "цельная" тетушка Аглая свою приемную дочь с головой волка). Коротким эпизодом, но достаточно ясно здесь показан один из возможных в реальной жизни сценариев встречи педофила с жертвой (сцена "В лаборатории доктора Шварца").
Любопытно, что сам Алексей Житковский обозначает жанр "Девочки с головой волка" безобидным словосочетанием "сказка о любви к природе". Хотя есть в этой "сказке" и черты фельетона (чего стоит один только стенд с плакатами "Бобры — наше будущее" и "Партия "Единая Цитоплазма"), и эффект хоррора. Трудно не почувствовать отвращение и ужас, когда понимаешь: в упоении героев пьесы Житковского от того, что "все больше появляется на свет малышей общей природы" — абсолютно фашистские идеи о перерождении нации и создании "нового человека".
В школе "СОлНЦе" создадут класс с преподаванием на татарском языке
Режиссер Эльдар Гатауллин пригласил в чтецы "Девочки с головой волка" старшеклассников казанской школы "СОлНЦе" (специализированный олимпиадно-научный центр) и непрофессиональных актеров — помощника президента Татарстана Олесю Балтусову (она читала пояснительные ремарки "от автора"), поэтессу Альбину Абсалямова (роль тетушки Аглаи — приемной матери девочки-волка), кинокритика Алмаза Загрутдинова (роль Виктора — приемного отца девочки-волка). Было заметно: пьеса Житковского стала для всех чтецов любимой историей и приключением. Хорошо отрепетированный текст, в котором пласты прозы сочетались с поэтическими фрагментами, они читали завораживающе ритмично и так продуманно держали паузы, будто Житковский написал белый стих. В такой манере чтения чувствовалось уважение чтецов — к себе, к автору, к зрителям. И к русскому языку, конечно же, который у Житковского прекрасен.
КАК ЛАЮТ ТАТАРСКИЕ СОБАКИ?
Из четырех пьес-победителей конкурса "ASYL" только одна написана на татарском языке — "Миңа дус кирәк" ("Мне нужен друг"). Автор Галимжан Гильманов (Казань) адресовал ее зрителям 5-6 лет. Такого же возраста "сделал" большинство своих персонажей — мальчиков Марата и Ильдара, девочку Зилю. А еще указал, что роль собачки по кличке Акбай следует играть пяти-шестилетнему ребенку.
Сюжет у пьесы простой: узнав от дедушки, что с друзьями жить на свете веселее, Марат отправляется на поиски друга. Эта идея — найти себе друга ("человека, на котором всегда можно положиться, с которым тебе хорошо и весело") — нравится двум новым знакомым мальчика. До такой степени, что они по своей воле хотят помочь Марату в поисках.
Ильдар и Зиля почти сразу ведут себя с Маратом как настоящие друзья: слушают его и слышат, подбадривают, быстро реагируют на крик о помощи, когда он, неуклюжий, падает с моста в речку и начинает тонуть.
Марат умильно туповат: о том, что поиски друга можно прекратить, так как жизнь уже подарила ему не одного, а двух друзей, он с потрясением узнает от дедушки…
Для актеров Кариевского театра и режиссера Резеды Гариповой пьеса Гильманова наверняка показалась слишком простой: её явно репетировали впопыхах и мало, так как на читке артисты не раз путали очередность своих реплик, говоря их то раньше положенного времени, перебивая друг друга, то после слишком долгой и неловкой паузы.
Кстати, татарские собаки лают не "Гав-Гав!", как русские, а "Хау! Хау!"…
ОДНАЖДЫ В ХУХРЯНСКЕ
Хухрянск — вымышленный город, там происходят все действия фантасмагории Игоря Витренко (Рязань) и Александра Тюжина (Оренбург) "Дикий Джунгулс". Название пьесы авторы не расшифровывают: что это такое — неизвестно. Словосочетание "Дикий Джунгулс" произносит пару раз и невпопад один из эпизодических персонажей — Трансформер. У него "голова утки, тело снеговика, одна нога — метла, другая — клюшка, вместо правой руки — ветка одного дерева, вместо левой — другого". Он еще и разговаривает по-русски — как взволнованный иностранец: "Ты — спасать!", "Я — защищать!"…
Почти вся пьеса (невероятно длинная и запутанная!) держится на девятилетней девочке Рите: она редко исчезает со сцены, с ней общаются все персонажи. Режиссер читки Булат Минкин доверил эту сложнейшую роль девятилетней Соне Обойшевой, и это крупная удача: у юной актрисы шквальное обаяние, редкое чувство меры и завидная выносливость.
У девочки Риты необычная семья: мама — космонавт, папа — барбер (страшно обижается, когда его называют парикмахером). Есть у нее и младший брат Лёня, он — вундеркинд, создатель сайта "Необычные дети Хухрянска". В один прекрасный день друг Лёни, юный волшебник-самоучка Федя, решил "наволшебничать" Лёне бороду. Но что-то пошло не так: Лёня пропал, а улицы Хухрянска превратились в дикие джунгли.
Хэппи-энд в "Диком Джунгулсе" ждать приходится так мучительно долго, что еще на читке показалось: возможно, лучшим будущим для этой пьесы будет ее постановка не в театре, а в кино.
ЧИТКА ВНЕ ПРАВИЛ
Режиссеры Ангелина Мигранова и Радион Сабиров не первый год ставят спектакли вместе, и работа с пьесой Анны Донатовой (Краснодарский край) "З.А.Б.Р.О.Ш.К.А" — далеко не первый их опыт в формате читок. Но в этот раз они изменили этот устоявшийся, казалось бы, формат.
Актеров-чтецов они посадили на ряд стульев к зрителям спиной. Актеры-чтецы будто бы изображали зрителей: смотрели на большой экран, на который транслировались закольцованные черно-белые кинокадры "немого кино" — копошащиеся червячки в ладонях, человеческий глаз, затуманенное зеркало, пустой стол на песчаном пляже, молодые люди за пустым столом на пустынном пляже…
Настоящие зрители могли видеть неподвижные спины актеров и странный видеоряд. Откуда-то в записи раздавались диалоги из пьесы: слышно их было неотчетливо. Слева от экрана, вверху, проецировались титры, поясняющие развитие сюжета. Но разглядеть их было непросто.
Можно сказать, Мигранова и Сабиров поставили не читку пьесы, а свое о тексте этой пьесы представление. Придумали красивый убаюкивающий перформанс. "Забросили" зрителей.
Веяло мистикой. Хотелось ясности.
Кстати, желание понять, что за пьеса досталась этому режиссерскому дуэту, легко осуществимо: тексты всех пьес-победителей конкурса "ASYL" доступны на официальном сайте Кариевского театра.
После знакомства с текстом пьесы Донатовой легко прийти к выводу, что "З.А.Б.Р.О.Ш.К.А — мистический триллер. И предположить, что он может стать основой сценария для сериала, какие обычно показывают на телеканале "Россия". В этой пьесе есть все, что в таких сериалах часто встречается: сестры-близнецы (одна — коварная и подлая, другая — почти святая), несчастная любовь, убийства из ревности. Ближе к финалу выныривает известие о "ключевой" героине — прабабушке близнецов, которая была "одной из жрецов, что правят миром". Когда ей "пришла пора перерождаться, то есть поселиться душой в новом теле, на её род другие жрецы наложили проклятие"…
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может совпадать с позицией редакции.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Два из четырех эскизов планируется показать вне стен театра, на открытом воздухе. Точная программа показов с указанием времени и места будет рассылаться дополнительно.
"Мы понимаем, что в текущей ситуации самое главное - это здоровье, поэтому для комфортного и безопасного пребывания в театре мы предприняли все необходимые меры: при входе в здание размещены дозаторы с дезинфицирующим средством, в зрительном зале установлен бактерицидный облучатель, а рассадка зрителей будет осуществляться в шахматном порядке.Убедительно просим Вас соблюдать меры предосторожности: при входе в театр надевать защитную маску и перчатки", обращаются к татарстанцам организаторы лаборатории.
Молодые режиссеры разных театральных школ и мастеров представили тексты максимально полно, не лишая эскизы театральной составляющей, актерской игры и минимальной сценографии.
На сцене полумрак, отвернувшись от нас, сидит девушка (Юлия Иванова) и говорит в два разных микрофона, ведя спор с самой собой. Своеобразное раздвоение, заданное в тексте, режиссер и актриса показывают минимальными средствами — разные микрофоны да чуть измененный голос, один почти детский и другой, уже грубее и резче. Сознания ребенка и подростка сосуществуют одновременно и ведут спор о том, что делать. Взрослый внутри Даши заставляет ее вспомнить все, что она видела, назвать своими именами, по сути, осознать и принять. Этот придуманный драматургом внутренний спор — изящный способ рассказать нам, что произошло. Перед Дашей непростой выбор — сделать вид, что она ничего не видела и ее вообще там не было, то есть соврать, или признать, что произошло, и попытаться помочь этой неприятной Алисе. В какой-то момент на сцене появляется режиссер и переставляет микрофоны — просто разносит их в разные стороны, и актрисе приходится энергичней двигаться, чтобы сохранять динамику внутреннего спора, накаляющегося по мере осознания катастрофичности произошедшего.
Небольшой монолог о вранье произносится прямо в зал, внутренний ребенок признает свое поражение — вранье, спасительное в детстве, не дает ей спать до сих пор. В финале, в момент принятия взрослого решения — найти Алису и помочь ей, актриса уже сама сводит два микрофона в одну точку. Ребенок повзрослел. Не зная точно, что произошло, мы наблюдаем, как ведется спор, как он переходит в отчаянный крик и как, уже отстранившись от события, персонаж спокойно сообщает нам, что будет дальше. Финал открыт, но первый шаг сделан. Острое болезненное взросление, даже не сказать переход, а буквально трансгрессия во взрослую жизнь, показано драматургом с минимумом обстоятельств и подробностей. Режиссером сохранен этот драматургический минимализм: почти убран свет, никаких атрибутов летнего пляжного отдыха — ни моря, ни солнца, ни звезд, ни олеандра. Как при любой трансгрессии может наступить эффект расщепления, так и здесь слишком быстрый переход из детства в юность приводит к травме.
Льву 10 лет и ему сложно понять родителей, которые почему-то решили жить не вместе. Типичная детская стратегия — вытеснять негативные эмоции — здесь не помогает, ситуация не исправляется, в ней приходится жить, но жизнь эта проходит летом у озера, под приглядом бабушки.
На заднике проекция с каплями воды, перетекающими из одной части экрана в другую (художник Кирилл Земцов). Мы наблюдаем эту жизнь инфузорий и считываем многогранную метафору: то ли это капля, в которой, как в увеличительном стекле, отражается вся жизнь, то ли метафора незначительности проблемы, то ли просто часть того самого бездонного озера.
Фигуры родителей в эскизе, скорее, номинальные, но мы про них и так все понимаем. Актеры одним-двумя жестами показывают, что за люди перед нами. Они создают характеры персонажей с удовольствием. Лев (Максим Морозов) — рассудительный и впечатлительный мальчик, всегда немного удивленно смотрит на события в своей жизни, а его друг Серега (Филипп Шиловский) — шепелявый фантазер и выдумщик, готовый в любой момент сорваться с места так, что только пятки засверкают. Мама (Татьяна Литвинова) сжала губы, сложила руки на груди: ну понятно, женщина на грани нервного срыва. Новая возлюбленная отца (та же актриса) в большой шляпе и темных очках томно поводит плечами и кокетливо подает Льву руку для поцелуя. Мальчик просто не понимает, что делать с этой рукой и зачем отец ее привел. Отдельное соло у бабушки (Александра Ионова) — при том, что слов у нее немного, актриса буквально отливает образ молодой бабушки из красножгучей плазмы: она в красных брюках и красной спортивной куртке, вечно на пробежке или в спортзале, она вся — энергия и позитив.
Жизнь выдавливает Льва в буквальном смысле — актер зажат на стульях между мамой и бабушкой, и ему приходится вылететь, как пробка из бутылки, чтобы высвободиться из всепоглощающей любви. По тексту герой просто сообщил, что и у него кончилось терпение.
Режиссер и актеры додумывают эпизоды, мизансценически сообщая нам немного больше информации. Роман Бокланов вводит автора (Дарья Левингер), читающего ремарки не потому, что они какие-то особо говорящие, а потому что так персонажи могут общаться с автором. В пьесе Лев, задерживая дыхание, должен выдохнуть раньше и проиграть другу, но в эскизе актер не согласен с ремаркой — он способен долго удерживать воздух, мотает головой, глазами умоляет автора, но тот непреклонен, и актеру приходится согласиться и выдохнуть раньше партнера.
Пьеса полнометражная, на два акта, и эскиз представляет текст полностью и максимально подробно. Режиссер пытается обжить всю сцену: пространство заставлено стремянками и лесенками, на которых, как птицы (несмотря на то что персонажи — деревья), сидят актеры и подают свои реплики, хотя как подают — негодуют, стесняются, грустят, короче — живут полной жизнью персонажей. Благоразумный Выскочка с детской улыбкой (Иван Шарый), вроде милый и податливый на уговоры родителей молодой дуб, все же влюбляется, и его преждевременное и неуместное накануне зимы цветение взрослит его лишь отчасти. Выскочка и Ель (Анна Вдовичева) — трогательные дети, которые, как кажется, зарождают новую жизнь одними только полуулыбками, полувзглядами, рдеющими щеками и потупленными взорами. Их росточек — полуель-полудуб — в другой реальности назовут мутантом. И никого это не смутит, потому что это гарантия продолжения жизни. Вынужденная мутация приведет к тому, что на пустыре появится новый лес. А неправдоподобность всей ситуации, ненавязчивая сказочность дает всему сюжету позитивный выход и спасение для всех.
Но по сути, пьеса суммирует страхи: или перед насильственным уравниванием человека и любого другого существа — животного, получеловека, или перед не таким, как ты сам, или перед тем моментом, когда любое меньшинство, в данном случае полулюдей-полузверей, становится доминирующим видом, и тогда уже обычному человеку требуется резервация. Благая идея улучшения и создания творческой индивидуальности выворачивается в тоталитарном обществе в обязательство любви всех ко всем, где для принятия в семью получеловека-полузверя выдаются государственные субсидии и налоговые льготы, а отдых на море продается по спеццене. В финале все приходит к насильственному изменению, и всем, уже в рамках обязательной программы, меняют ноги на оленьи, чтобы лучше бегали, а головы на заячьи, чтобы всего боялись.
Предрассудки перед другой кровью, расой, цветом кожи, так и не изжитые ни в XX, ни в начале XXI века, незаметно проросли и в тексте. Режиссер Игорь Хонин, выпускник мастерской Юрия Красовского, пытался нивелировать эти смыслы, показывая почти всех героев в отрицательном свете, с искривленной и изломанной психикой, все у него нехороши — и люди, и полузвери.
Перед нами замкнутый, скрытный, но талантливый подросток Оля, которого так сложно полюбить. Сначала она оказалась в агрессивном мире обычных людей, потом в мире таких же, как она, но еще более фрустрированных персонажей. И ей нигде нет места, подросток оказывается чужд любой среде. Героиня остается неизменной, но мир вокруг меняется стремительно. И вот ей уже приходится бежать в лес от военизированного отряда полулюдей-полузверей.
Многозначительные паузы в эскизе требовали от нас сочувствия и понимания, но только в финале в мнимом воссоединении девочки и ее матери, где актрисы сплели свои волосы вместе, показывая нам, что они одной масти, одной крови, есть возможность понять и пьесу, и эскиз как высказывание против любого насильственного метода прививания любви.
Читайте также: