Дафна дю морье трактир ямайка краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Был серый холодный день конца ноября. Погода за ночь переменилась: сильный ветер принес с собой гранитное небо и моросящий дождь, и хотя было чуть больше двух часов пополудни, бледный зимний вечер уже опустился на холмы, окутав их туманом. К четырем, наверное, совсем стемнеет. Воздух, сырой и холодный, насквозь пронизывал дилижанс, несмотря на плотно закрытые окна. Кожаные сиденья стали влажными на ощупь, а в крыше, наверное, была щелка, потому что время от времени тонкие струйки дождя попадали внутрь, пачкая обивку и оставляя темно-синие пятна, похожие на чернильные кляксы. Ветер налетал порывами, сотрясая дилижанс на поворотах дороги, а на открытых местах дул с такой силой, что тот весь дрожал и раскачивался, шатаясь между высоких колес, словно пьяница.
Кучер, по уши закутанный в пальто, чуть не пополам сложился на облучке, тщетно пытаясь укрыть себя от непогоды своими же собственными плечами, а понурые лошади угрюмо тащились по дороге, утомленные ветром и дождем, уже не чувствуя кнута, который время от времени щелкал у них над головами, поворачиваясь в онемевших пальцах возницы.
Колеса скрипели и стонали, утопая в дорожных колеях, и швыряли в окна жидкую грязь; она смешивалась со струйками дождя и безнадежно скрывала от взгляда окружающую местность.
Немногочисленные пассажиры сбились в кучку, чтобы согреться. Одна колдобина оказалось особенно глубокой, и путники вскрикнули в унисон, а старик, который постоянно на все жаловался с тех самых пор, как подсел в Труро, в ярости поднялся с места. Повозившись с оконной рамой, он с грохотом опустил ее, и на него и на остальных пассажиров тут же обрушился поток дождя. Старик высунул голову наружу и заорал на кучера высоким капризным голосом, обзывая того мошенником и убийцей: он, дескать, всех их уморит прежде, чем они доберутся до Бодмина, если будет гнать очертя голову; все пассажиры и так уже чуть живы, и уж сам-то он, конечно, никогда больше не сядет в дилижанс.
Неизвестно, услышал его кучер или нет. Скорее всего, поток ругательств унесло ветром, потому что старик, подождав с минуту и достаточно выстудив внутренность дилижанса, поднял окно, уселся обратно в свой угол, обернул колени пледом и заворчал себе в бороду.
Его соседка, общительная краснощекая женщина в синем плаще, тяжело и сочувственно вздохнула и, подмигнув неизвестно кому и кивнув в сторону старика, наверное, в двадцатый уже раз сказала, что такой ненастной ночи и не припомнит, а она видывала всякое; хотя, стоит ли удивляться, это вам не лето. Потом, порывшись в глубинах большой корзины, женщина вытащила огромный кусок пирога и вонзила в него крепкие белые зубы.
Мэри Йеллан сидела в противоположном углу, как раз там, где струйка дождя просачивалась сквозь щель в крыше. Холодные капли падали ей на плечо, и она стряхивала их беспокойными пальцами.
Девушка сидела, подперев подбородок ладонями и уставившись в заляпанное грязью и дождем окно, в отчаянной надежде, что луч света все же пробьется сквозь тяжелое серое одеяло неба и былая голубизна небес, еще вчера осенявших Хелфорд, просияет хотя бы на миг, предвещая удачу.
Всего лишь сорок миль дороги отделяли Мэри от места, целых двадцать три года бывшего ее домом, а надежда в сердце девушки уже угасла, и непоколебимая сила духа, столь важная часть ее натуры, которая так пригодилась ей во время затянувшейся агонии матери, дрогнула под первым натиском дождя и пронзительного ветра.
Места кругом были чужие, что уже само по себе повергало в уныние. Глядя сквозь мутное окно кареты, Мэри видела мир, совсем не похожий на тот, от которого ее отделял всего один день пути. Как теперь далеки от нее светлые воды Хелфорда, его зеленые холмы и веселые долины, кучка белых домиков у кромки воды! Может быть, ей не суждено увидеть это снова! В Хелфорде дожди были ласковые, они шумели в листве многочисленных деревьев и терялись в сочной траве, соединяясь в ручьи и мелкие речушки, которые вливались в широкую реку, погружались в землю, а та в благодарность за это дарила цветы.
Хлещущий, безжалостный дождь терзал окна кареты и пропитывал твердую, бесплодную землю. Здесь почти не было деревьев, за исключением одного или двух, протянувших обнаженные ветви навстречу всем четырем ветрам, согнутых и скрученных веками шторма; и так черны были они от времени и бури, что даже если бы весна дохнула на них, то ни одна почка не осмелилась бы развернуться в лист, из страха, чтобы ее не убил запоздалый мороз. Убогая земля, без живых изгородей или лугов, страна камней, черного вереска и чахлого ракитника.
Здесь, верно, не бывает ни весны, ни осени, подумала Мэри; только жестокая зима, как сегодня, или сухой палящий жар середины лета, и ни одной тенистой долины, и трава жухнет и рыжеет уже в мае. Окрестности сделались серыми от непогоды. И даже люди на дороге и в деревнях изменились. В Хелстоне, где Мэри села в первый дилижанс, она ступала по знакомой земле. Так много детских воспоминаний было связано с Хелстоном. Девушка вспоминала еженедельные поездки на рынок с отцом в былые времена; и ту стойкость, с которой мать потом, когда его не стало, заняла место мужа, разъезжая взад и вперед, зимой и летом, как это делал он, с курами, яйцами и маслом в повозке; как сама она сидела рядом с мамой, крепко держа корзину с себя величиной, положив подбородок на ручку. Народ в Хелстоне был дружелюбный, Йелланов в городке знали и уважали, ибо после смерти мужа вдова упорно сражалась с жизнью, а ведь мало кто из женщин смог бы жить, как она — с маленьким ребенком и фермой на руках, даже не помышляя о другом мужчине. Был один фермер в Манаккане, который посватался бы к ней, если бы осмелился, и еще один, в Гвике, выше по реке, но по глазам вдовы они видели, что никто ей не нужен, ибо она душой и телом принадлежит мужчине, который умер. Непосильная работа на ферме в конце концов сказалась на матери Мэри, потому что та не щадила себя. И хотя все семнадцать лет вдовства женщина нещадно погоняла и нахлестывала свою энергию, та все-таки иссякла, и сила духа покинула ее.
Мало-помалу живность на ферме убывала, а времена настали плохие — так ей говорили в Хелстоне, — и цены упали ниже некуда, и денег совсем не осталось. Так было по всей стране. На фермах вот-вот мог начаться голод. Потом странная болезнь поразила землю и поубивала скот и птицу в окрестных деревнях. У нее не было названия, и от нее не было лекарства. Эта болезнь поражала все и все уничтожала, совсем как неожиданно нагрянувшие поздние заморозки, она приходила в новолуние и затем отступала, не оставляя после себя никаких следов, кроме маленькой цепочки мертвых существ. Для Мэри Йеллан и ее матери это было тревожное, тягостное время. Они видели, как один за другим заболевают и умирают цыплята и утята, которых они растили, как однажды теленок где стоял, там и упал на лугу. Жальче всего было старую кобылу, которая прослужила им двадцать лет; это ее широкую, крепкую спину Мэри впервые оседлала когда-то в детстве. Однажды утром лошадь умерла в стойле, положив голову на колени Мэри. Когда хозяева похоронили ее в саду под яблоней и поняли, что их любимица больше никогда не повезет их в Хелстон в базарный день, мать повернулась к Мэри и сказала:
Мои впечатления, что понравилось в книге:
❤ Атмосфера. Будучи готическим романом с детективной интригой, он обладает всеми присущими ему характеристиками – мрачность, таинственность, множество загадок, которые распутываются по ходу дела.
❤ Описание природы завораживает и переносит читателя в живописные вересковые пустоши, холмы, к туманным скалам возле моря. Даже отдаленный от людских глаз трактир обладает какой-то пугающей холодной красотой.
❤ Персонажи колоритные и обладают яркой индивидуальностью. Главная героиня восхищает своей смелостью, умом и бесстрашием.
❤ Интрига сохраняется до последних страниц. Ближе к концу сюжет поражает своей неожиданностью и переворачивает всё с ног на голову.
❤ Любовная линия. Она не ванильная, без лишних соплей и сантиментов, оттого и так прекрасна.
❤ Великолепный слог Дафны Дю Морье. Так описывать пейзажи, переживания персонажей, происходящее, создавать этот особый антураж – умеет только она.
После прочтения книги мне конечно же захотелось посмотреть её экранизацию. Я нашла 3-х серийный сериал 2014 года, снятый BBC. В нём почти всё так, как я рисовала себе в воображении, хоть и есть немного отсебятины. Некоторые актёры подобраны идеально, другие же совсем не соответствовали описанию в книге.
Определенно я рекомендую прочитать эту классику английской литературы.
Начиная с 1750 года таверна была единственным пристанищем для путешественников, по воле судьбы вынужденных переправляться через болотистую местность Бодмин Мур в графстве Корнуолл. (На ум сразу приходит «Собака Баскервиллей!).
Сюжет романа
Дядя, хозяин гостиницы, настоящий изверг, от которого доброго слова не услышишь. Но Мэри тоже не лыком шита и после нескольких тревожных ночей, когда весь дом наполняется шорохами и глухими криками, она начинает присматриваться и прислушиваться к происходящему вокруг неё. Вскоре становится понятно, чем занимается дядя ночью, когда на море ревёт шторм: он и его банда сигналами на маяке указывают путь судам прямо на скалы, чтобы потом ограбить посудину, добить людей и получить хороший куш. У дяди есть непутёвый брат, в которого и влюбилась Мэри.
Экранные адаптации
Странно, что несмотря на такую откровенную приключенческую составляющую романа, он всего лишь два раза переносился на экран, да и то много лет назад.
В 1939 году сам Альфред Хичкок экранизировал книгу: чёрно-белый формат, чувственная физика, саспенс, Морин О’ Хара в роли Мэри, неподражаемый Чарльз Лоутон в роли дяди. Фильм снят без присущего Мастеру размаха, потому что режиссёр ещё не сменил Британию на Америку, а у студии денег раз-два и обчёлся. Зато, можно сказать, фильм сняли по горячим следам – три года спустя после появления книги, невиданная скорость.
Вторая версия появилась в 1983 года в виде минисериала.
Телесериал добротный, с хорошей готической атмосферой и качественным саспенсом.
Разве можно удивляться тому, что британцы, известные своей приверженностью древним традициям, сохранили такой экскурсионный маршурт? Сегодня это настоящий отель с рестораном, магазином и музеем самой богатой коллекцией трофеев контрабандистов.
Из номера, где останавливалась Дафна, сделана мемориальная комната с некоторыми её личными вещами, например, печатной машинкой.
Есть ли приведения в таверне?
Таверна как съёмочная площадка
Первые два романа Дафны дю Морье (Дух любви (The Loving Spirit) и Я никогда не буду снова молодым (I’ll Never Be Young Again, 1932)) были написаны в эпоху увлечения реализмом. Но уже в них проявляется интерес к романтизму.
Третий роман английской писательницы (Процесс над Джулиусом (The Progress of Julius, 1933)) был написан гораздо смелее. Он поднимал тему инцеста между отцом и дочерью. Роман связан с биографией дю Морье об отце, где она пытается разобраться в сложных чувствах и отказаться от связей мешающих ей свободно развиваться и чувствовать.
О романе
Следующий роман сделал английскую писательницу по настоящему популярной. Трактир Ямайка (Jamaica Inn, 1936) сочетает в себе популярные темы ромэнса и элементы готического романа, связанные криминальным сюжетом.
Между биографией отца и злодеями из этого романа лежит психологическая пропасть. Дядя Мэри — воплощение настоящего зла, внушающего всем окружающим ничего кроме ужаса. Его младший брат Джем — более противоречивая личность, красивый и высокомерный, умеющий любить и поддающийся влиянию старшего брата, когда дело касается преступлений.
В романе Трактир Ямайка в полной мере проявились зачатки увлечения дю Морье готическим романом. Мрачные пейзажи, дом наполненный насилием и преступлениям, таинственные незнакомцы. На этом черном фоне выступает сильная духом женщина, способная мужественно перенести трудности, а в награду получает мужа брак с которым обещает покой и спокойную жизнь.
Интересно, что дю Морье использует исключительно простой язык, почти лишенный метафор. К образному языку писательница прибегает только для описания природы и окружающей обстановки, причем делает это очень сдержано. Подобная лаконичность лишь подчеркивает атмосферу и делает еще осязаемой.
О фильме
Творческая биография Альфреда Хичкока пестрит именами самых интересных людей XX века — эскизы декораций к его фильмам делал Сальвадор Дали, сценаристами были Эд Макбейн и Раймонд Чандлер, а еще он дружил с Эрнестом Хемингуэем, Джоном Голсуорси и Бернардом Шоу. Среди писателей, по произведениям которых он ставил свои фильмы — а большинство картин Хичкока именно экранизации, — тоже хватает знаменитостей. Но к произведениям Дафны Дюморье Хичкок возвращался с завидным постоянством. На первый взгляд, это сотрудничество может показаться странным: что общего может быть у изысканнейшей романистки с се старинными замками, гордыми благородными леди, отважными корсарами — и режиссера, вошедшего в историю как Король ужасов?
Дафна Дюморье (1907—1989) считается продолжательницей традиций готического романа, причудливо сплавленного с современным детективом и мелодрамой (хотя в се собрании сочинений можно найти и фантастические новеллы). Вероятно, талант Дафна унаследовала от своего деда, Джорджа Дюморье, начавшего как художник и закончившего как романист — его Трильби в конце XIX века зачитывалась вся Европа. История безжалостного виртуоза, гипнотический дар которого позволил не особенно талантливой девушке затмить славу великих оперных певиц только для того, чтобы в одночасье потерять все, должна была импонировать Хичкоку, лепившему богинь из земных женщин — на съемочной площадке все они были Трильби, тогда как сам он мог почувствовать себя Свенгали. А дух авантюризма, которым веет от книг Дюморье, перешел к писательнице от ее прабабки и героини романа Мери Энн, легендарной куртизанки Мери Энн Томпсон. Пожалуй, именно неженский накал страстей и безукоризненно выстроенная авантюрная линия привлекали Хичкока, недаром три его картины сняты по мотивам произведений Дюморье. Ребекка стала самой титулованной, Птицы — самыми знаменитыми, Трактир Ямайка — самой недооцененной.
Фильм появился на экранах в 1939 году; роман вышел в свет за четыре года до этого. Начало XIX века. Побережье Корниш. Куда ни кинь взгляд — всюду вереск. (Прекрасные виды — заслуга оператора Харри Стрэдлинга). Группа головорезов-контрабандистов, которыми тайно руководит здешний судья. Молодой офицер, внедряющийся в банду, чтобы вывести злодеев на чистую воду. Юная ирландка, спасающая жизнь главного героя. Погони и схватки. И любовь, любовь, любовь! Эта картина была бы типичной мелодрамой, если бы не талант режиссера, держащий зрителя в постоянном напряжении. И конечно, характерный для Хичкока подбор актеров. Интереснее всего в фильме классическая пара врагов. Красавица и чудовище, Морин о’Хара и Чарлз Лоутон — интересно, что в том же году они встретятся на съемочной площадке фильма Горбун из Нотр-Дам, где сыграют соответственно Эсмеральду и Квазимодо.
Роль Мэри стала для Морин О’Хара, родившейся 17 августа 1920 года, пропуском в волшебный мир кинематографа, где она познает немало поражений и побед. Морин не относилась к излюбленному хичкоковскому типажу платиновых блондинок, однако ее ослепительная агрессивная красота и ледяная сексуальность не дали пройти мимо этому ценителю контрастов и сделали идеальной героиней для Трактира Ямайка. К слову сказать, внешность Морин а-ля Скарлетт О’Хара, типичная для ирландки (даже фамилия была ей на руку!), но экзотическая для Европы и тем более Америки, просто обрекла актрису на роли прекрасных чужестранок.
Ее кинокарьера сложится на зависть многим, ведь спустя всего два года она добьется того, о чем мечтает каждая девушка, посвятившая себя киноиндустрии, — на девятнадцатой церемонии вручения премии Оскар Морин возьмет в руки заветную статуэтку. Награды Морин удостоят за работу в социальной драме Как зелена была моя долина, причем не меньший фурор произведет ее наряд, ставший легендой (много-много лет спустя его скопирует Валентино для Джулии Робертс).
Она много снималась, много блистала, покорила многих мужчин (среди которых знаменитый сердцеед Энтони Куинн). Словом, жила как хотела, никогда ни на кого не оглядывалась и всегда отвечала ударом на удар. Вот еще один штрих к биографии актрисы. В 1952 году возник Confidential, первый бульварный журнал, сделавший ставку на скандальные материалы из жизни знаменитостей. На совести его издателей немало разрушенных карьер и сломанных судеб! Несколько лет все мало-мальски заметные звезды жили под постоянной угрозой вторжения в их личную жизнь. Несколько раз дело едва не доходило до суда, но в последний момент у истцов сдавали нервы. Наконец состоялся так называемый процесс ста звезд, хотя звезда в нем фигурировала всего одна, зато подавшая иск на пять миллионов долларов. Сражение закончилось вничью, пострадавшая сторона получила всего пять тысяч, но, по крайней мере, стало ясно, что никто не смеет задевать Морин О’Хара безнаказанно. Да, неистовая ирландка оказалась единственной, кто рискнул сразиться за свою честь. Эта удивительная женщина и сейчас осталась для кинолюбителей эталоном красоты и актерского мастерства — несколько лет назад был проведен опрос, выявивший самые заметные фигуры культурной жизни XX века. Среди актрис Морин заняла шестое место, опередив Анну Маньяни и Грету Гарбо!
В отличие от дебютантки Морин О’Хара Чарлз Лоутон к этому времени был заметной фигурой: Оскар за плечами — уже репутация. Судьба актера довольно символична. Родился он в 1899 году в Йоркшире; его семья не имела ничего общего с шоу-индустрией — глава семейства содержал отель. Чарлз отошел от семейного бизнеса, появившись на сцене в гоголевском Ревизоре (потом он еще вернется к русской классике, сыграв в спектакле Вишневый сад) и довольно быстро становится одним из ведущих театральных актеров Англии. При этом он выступает и как режиссер, и как переводчик, открывший для английских зрителей Бертольда Брехта. А в конце 20-х годов начинается его роман с кино — причем с немых картин. Сначала Лоутону предлагают комические роли, но уже очень скоро режиссеры оценят, как он колоритен в злодейских образах (Старый темный дом, Остров потерянных душ). Затем на экраны выходит Частная жизнь Генриха XVIII Александра Корды, принесшая Лоутону Оскара и ставшая поворотным этапом его карьеры. 30—40-е годы были для актера золотыми — дорогого стоит участие в картинах Мятеж на Баунти, Отверженные, Я, Клавдий, Кентервильское привидение, Триумфальная арка, Эта земля моя, Дело Парадайна (вторая работа у Хичкока). В 1955 году Лоутон снимает Ночь охотника, ныне признанную классикой американского черного фильма, а два года спустя, уже тяжело больной, сыграет в Свидетеле обвинения с блистательной Марлен Дитрих, которая так нравилась Хичкоку.
Да, Мастер саспенса, обожавший играть на контрастах, в числе всего прочего славился умением виртуозно подбирать актерские пары. И особенно интересен в этом отношении последний триллер Маэстро.
Читайте также: