Цыганка даль краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Нельзя сказать, чтобы Даль справился полностью с задачей своей, хотя народных слов в его сказках хоть отбавляй, а пословицы ожерелками нанизаны одна к другой. Но сюжетов Даль не умел (и никогда не научится) придумывать, язык же от излишней тороватости (Даль щедро сыплет из мешков накопленные запасы), от неумеренного желания казаться народным нередко сложен и затейлив.
Удивительна и почти таинственна скорость, с которой в злополучном и счастливом 1832 году родился писатель Казак Луганский (В. Даль). Ибо рождение писателя есть не только выход книги в свет, но и признание, почитание человека писателем — Даль же был признан писателем необыкновенно скоро.
XV. Даль
XV. Даль Родная кроткая заря Над мирной далью деревень, Когда, задумчиво горя, Беззвучно в ночь отходит день, И над недвижною рекой, Не колыхнувшей гладь струи, Расстелет вечер золотой Тенета мягкие свои… 20 мая
ДАЛЬ НЕОГЛЯДНАЯ…
ДАЛЬ НЕОГЛЯДНАЯ… Через Москву, Самару, Заволжье, Уфу ехал Курнатовский на этот раз к месту второй ссылки. Вместо паспорта ему выдали проходное свидетельство. Оно избавляло ссыльных от путешествия в арестантском вагоне. Такие свидетельства давали, конечно, только тем, чья
В неведомую даль
В неведомую даль Нас везли как своего рода контрабанду. Нам просовывали в дверь то ведро похлебки, то ведро воды, то вытряхивали из торбы хлеб. На вопросы не отвечали, просьбы и жалобы не выслушивали. Даже просьбу о медицинской помощи.Население нашего вагона было пестрое,
УХОДИТ ДАЛЬ
УХОДИТ ДАЛЬ В 1981 году я тяжело заболел. Взялся меня лечить известный нейрохирург профессор Кандель. В тот самый момент, когда он делал мне сложнейшую операцию, которая заключается в том, что в позвоночник вводят иглу и откачивают спинной мозг, — в этот момент в комнату
Уходит Даль
Уходит Даль В 1981 году я тяжело заболел. Взялся меня лечить известный нейрохирург профессор Кандель. В тот самый момент, когда он делал мне сложнейшую операцию, которая заключается в том, что в позвоночник вводят иглу и откачивают спинной мозг, — в этот момент в комнату
ДАЛЬ ОЛЕГ
Олег ДАЛЬ
Олег ДАЛЬ О. Даль родился 25 мая 1941 года в Москве. Его отец — Иван Зиновьевич — был крупным железнодорожным инженером, мать — Павла Петровна — учительницей. Кроме Олега в семье Далей был еще один ребенок — дочка Ираида.Детство Даля прошло в Люблино, которое тогда было
Олег ДАЛЬ
Даль и ширь
Даль и ширь Древний городок на горе.Странное у него имя, необычное для городов средней полосы России: Перемышль.Сохранилось предание, будто князь, прибывший сюда из Галиции и основавший его, окрестил его в честь Перемышля, откуда он явился, – так любил князь родовое свое
Писатель-орденоносец Н.А. Островский и писатель М. Шолохов подписались на 5000 рублей каждый
Писатель-орденоносец Н.А. Островский и писатель М. Шолохов подписались на 5000 рублей каждый Сочи. 2. (АЧТАСС). Писатель орденоносец Николай Алексеевич Островский сообщил корреспонденту АЧТАСС следующее:«Горячо приветствую решение правительства о выпуске нового займа.
Олег Даль
В СВЕТЛУЮ ДАЛЬ
В СВЕТЛУЮ ДАЛЬ Созданная по замыслу Петра I могучими руками русского народа столица России, со своими широкими улицами и проспектами, закованными в гранит каналами и величественными зданиями строгой архитектуры, восхищала каждого, кто впервые попадал в этот
ОЛЕГ ДАЛЬ
ОЛЕГ ДАЛЬ . О дружбе и общении Олега Даля (1941 — 1981) и Владимира Высоцкого написано много. К величайшему сожалению, все сочиненные на эту тему статьи и исследования базируются на воспоминаниях и косвенных свидетельствах третьих лиц — сведений из первых уст осталось уж
Раннее утро, после долгого застолья подвыпившие гости расходятся по домам. Елецкой - хозяин - оглядывает последствия разгулья. Прежде великолепный барский дом теперь явно в запущенном состоянии. С душевной враждой Елецкой, открыв окно, взирает на пышную столицу, пробуждающуюся ото сна. Это город чужд Елецкому, хотя вся его жизнь прошла именно здесь.
Еще в ранней юности Елецкой лишился родителей. Скучной и глупой показалась ему светская жизнь, он предпочел ей вольную жизнь с повесами и буянами. Сам Елецкой больше допускает буйство мысли в своем разгуле, чем развращенности сердца. Но людское мнение против себя он восстановил очень быстро.
Поездив за границей, он взял в свой дом цыганку и обосновался нею в Москве. Присутствие цыганки в доме вконец разрушило связи Елецкого с высшим светом.
Однажды, во время гуляний под Новинским, на святой неделе (ярмарка описывается очень подробно), Елецкой встретился с целомудренной и прекрасной девицей, которая сумела пробудить его душевно волнение, напомнить о далекой "разборчивой весне". Елецкой узнал, что девица - из того самого общества, в котором царит столь стойкое осуждение Елецкого.
Он не представляется Вере, а тайно любит её, находя прелесть в самом любовном страдании. Он все время ищет возможности увидеть Веру, с этой целью выходит на прогулки, посещается театр. Однажды ему довелось подобрать оброненную Верой на Тверском бульваре перчатку, и воображение девушки было встревожено. Однако пришла осень, а за ней - зима, и сомнительное счастье встреч было прервано.
Елецкой узнает, что Вера будет присутствовать на одном маскараде, и тоже отправляется туда. На этом маскараде только Елецкому для мистификаций и хватает воображения: он интригует девушку, узнав те мелочи, которые молодым девушкам видятся роковыми тайнами. Разговаривая с ней, Елецкой представляется вечно сопровождающим девицу духом, напоминает, как однажды на Тверской благодаря сумраку он смог предстать в образе смертного. Вера упрашивает Елецкого снять маску, и тот делает это, уже уходя из зала. В тот же миг другое, нервное и угрожающее Вере лицо показывается на балу.
Следующим утром влюбленный Елецкой чувствовал себя радостно и беспокойно. Однако он заметил, как тоскливо и злобно чувствует себя цыганка Сара, давняя его подруга, и спросил о причине такого состояния. Цыганка сообщила, что ей все известно о любви барина к знатной девице, и упрекнула неверного Елецкого в этом. Тот напоминает об уговоре между ними - уговор этот был еще в то время, когда Елецкой и служанка только сошлись. Они обещали давать друг другу свободу. Но Сара в ответ лишь жалуется на цыганскую судьбу - цыгане рождены на обиды, они только удовлетворяют чужие прихоти. Елецкой старается утешить подругу: отверженный светом, он и сам в чем-то схож с цыганами, а потому и связь его с Сарой особенно прочна.
Однако на самом деле отношения с Сарой Елецкого давно не удовлетворяют. В разговорах с ним ара явно скучает, прерывает его отстраненными шутками, зевает. Она не понимает речей Елецкого, ей неведом язык "образованного чувства", но при этом "голос" она понимает, он её трогает и заставляет привязаться к своему другу все сильнее. В то же время, Елецкой к Саре все больше охладевает.
Он встречается на балах с Верой и в скором времени, ободренный вниманием возлюбленной, открыто признается ей в своих чувствах. Но Вера спрашивает Елецкого о Саре, которую она видела на маскараде. Он рассказывает Вере о связи с цыганкой, говоря, что это было ошибкой: он не нужен для её души, его же душе нужна другая.
Он не дождался ответа от Веры, но для нё слова Елецкого оказались очень важными. Вера полюбила впервые, она, подверженная ильным страстям, чувствует себя очень счастливой, и совершено не подозревает и приближающейся трагедии.
Близок Великий пост, и тогда Елецкой не сможет видеть любимую на балах и в театрах. Сама мысль о долгой разлуке нестерпима им обоим, хотя Вера и пытается - впрочем, безуспешно - скрыть свои чувства к Елецкому. И он решает незамедлительно жениться на любимой.
Для объяснения Елецкой выбрал время, когда девушка оказалась дома одна. Он пришел совершенно неожиданно, чем напугал девушку. Она пытается прогнать его, за что Елецкой обвиняет Веру в кокетстве. Упрек оказался обезоруживающим, Вера сдается и советует просить её руки у заменившего ей отца дяди. Елецкой говорит, что старик, известный строгостью, ни за что не выдаст племянницу за имеющего столь дурную репутацию человека. Он предлагает единственно возможный выход - побег и тайное венчание без благословения родных. Вере такое решение кажется невозможным, но после уверения Елецкого в том, что разлука для него будет значить смерть, после угроз прервать любые отношения с Верой, девица соглашается.
Радостный Елецкой возвращается в свой дом, но на пороге вспоминает о цыганке, и настроение его сразу ухудшается.
Он решает этой же ночью уехать из Москвы, а венчание провести в деревне. Это должно помочь избежать новой встречи Веры с Сарой. Елецкому совсем не жаль Сару с её продажной и расчетливой любовью. Но вдруг и в его душе возникает упрек.
Как-то вечером Саре стало очень плохо. Она получила приворотное зелье от старой цыганки. Елецкой сообщает о своей скорой женитьбе и говорит цыганке, что они сегодня же должны расстаться, но что будущность Сары будет им обеспечена. Сара с нарочитым спокойствием отвечает неверному, она называет его милости "постылыми" и отказывается от них, прося лишь одного - в последний раз выпить бокал вина за её здоровье. Елецкой приятно удивлен спокойствием цыганки. Он снова становится любезным и выпивает все до дна. Сара начинает откровенничать. Она высказывает сомнения в будущем счастье семейной жизни возлюбленного, говорит, что порядочным житьем он "стошнит". Наконец она признается, что все еще питает надежду вернуть былую любовь Елецкого. Тот удивлен. Цыганка спрашивает, чем Вера лучше её, упрекает Елецкого в том, что он превратил её в женщину с потухшими глазами, иссохшей грудью, увядшим лицом - не такой она ему доставалась! Тут Елецкой сообщает, что ему плохо. Сара относит это на счет действия приворотного зелья, она с торжеством проклинает соперницу, обнимает Елецкого, и тут замечает, что он умер.
Вера долго ждала возлюбленного на улице этой ночью. После этого на два года она уехала из Москвы. Вернулась девушка холодной ко всему. Равнодушна ли она к настоящему, оставаясь верной прошлому, или же чувствует глубокое раскаяние в своих действиях. Цыганка сошла с ума и живет в цыганском таборе. Только изредка к ней возвращается сознание - в те минуты, когда ей доводится петь с цыганским хором.
Краткое содержание повести "Цыганка" пересказала Осипова А.С.
Промотавшись за границей, Елецкой обосновался в Москве и взял в дом к себе цыганку; это окончательно разрушило его связи со светом.
Приближается великий пост, когда Елецкой уже не сможет видеть Веру в театрах и на балах; мысль о предстоящей разлуке тяжела для обоих, хотя Вера пытается, но безуспешно, скрыть свои чувства. Елецкой решается немедленно жениться на Вере.
Для объяснения Елецкой выбирает время, когда Вера остаётся дома одна. Неожиданный приход героя пугает девушку; она гонит его прочь; он упрекает ее в кокетстве. Этот упрёк обезоруживает Веру; она советует Елецкому просить ее руки у дяди, заменившего ей отца. Елецкой уверяет ее, что строгий старик не согласится выдать ее за человека с такой дурной репутацией; единственный выход — бежать и венчаться без согласия родных. Вера не может решиться на это сразу; Елецкой уверяет, что разлука убьёт его, грозит, что прервёт знакомство с Верой; наконец она соглашается.
Елецкой возвращается домой весёлый, но у порога настроение его изменяется: он вспомнил о Саре.
Вера напрасно прождала Елецкого ночью на улице. После этого она уехала из Москвы и вернулась лишь два года спустя, холодная ко всему; она или верна памяти прошлого, равнодушная к настоящему, или раскаивается в своём легкомыслии. Сара сошла с ума и живёт в таборе; сознание к ней, кажется, возвращается только тогда, когда она поёт с цыганским хором.
Пересказала Г. В. Зыкова. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1996. — 832 с.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Цыганка"
Описание и краткое содержание "Цыганка" читать бесплатно онлайн.
Владимир Иванович Даль
Благослови, моя Милета,
С того, где ты витаешь, света
И были и мечты поэта!
Прими, согрей их, чтобы Лета
В волнах убийственных для света
Одновесельный челн поэта
– - А челн ему и двор и дом --
Не позатерла невским льдом,
Не опрокинула вверх дном!
Бродя по закоулкам света,
Я вспоминал тебя, Милета,
И без ответа, без привета
Призывный глас замолк поэта!
Но у тебя в ушах, Милета,
Родного сердца память эта,
Ужели никогда тишком,
Среди раздумья вечерком,
Не отзывалась позвонком.
О греки, греки! Кто вас не любит?
В хорошую летнюю погоду переправился я через Прут в Скуляны. Став ногою на твердую землю, оглядывался я кругом, рассматривал все ближайшие и дальнейшие предметы, не исключая и травы, на коей стоял, искал чего-то нового, особенного отличительного, но трава росла не по-турецки, а молдавские камни и деревья, казалось, не отличались от русских, противолежащий берег быстрого межевого потока покрывающих. Но зато, вступив в самое местечко, я невольно улыбнулся. Здесь нашел взор, чего так жадно искал! Широкие, плоские кровли с двумя на коньке резьбою украшенными тычками, крытые под навесом ходы вокруг всех строений, азиатская, уличная, публичная жизнь -- чуждые лица, одежда и язык молдаван и греков -- все это довольно яркими красками возвещало иноземное. Взошед на крыльцо трактира, я еще более увидел то, чего искал. Дощатый летний домик не нашей постройки с навесом вокруг и сквозными сенями, из коих на обе стороны настежь растворены были восьмеры двери в отдельные комнатки, в коих низкие, широкие, открытые окна и невысокие диваны или толстые, широкие тюфяки расположены на полу вокруг всех четырех стен и укрыты, равно как и самый пол, пестрыми турецкими коврами, на диванах развалившиеся прихожане-разночинцы -- молдаванки в шитых золотом на меху казавейках или скуртайках, обвивши косы вкруг чела, довольно странно цветками и кисейною повязкой убранного, мужья или земляки их с трубками, с шапками на голове, с усами, с бородами, и все это толкует и рассуждает громко, более нежели вслух -- не правда ли, это не так, как у нас?
Но скоро я опомнился и был разочарован. В расстоянии менее 20 верст от Ясс, главного города Молдавии, думал я было часа в полтора быть там, но лошадей нет! Эти два слова нашему брату, проезжему, острый нож в сердце! Но здесь неприятность удвоилась. Беспомощное положение мое в чужой земле -- надменность поручика-коменданта, который, сидя тут же в трактире, не хотел удостоить меня или просьбу мою милостивого своего внимания и правосудия, уверяя, что все это не его дело, наконец, явное плутовство и бездельничество, вскоре обнаружившееся,-- все это заставило вздохнуть от глубины души по родине, по отчизне, от которой отделял меня неширокий поток принадлежащего истории Прута. Мне казалось, что я стоял один среди чужих мне племен и лиц, один и отрешенный от всего, что только могу назвать своим и себе подобным. Хозяин трактира, статный грек, предлагал лошадей за неумеренную плату, за 6 рублей серебром, это для нашего брата не находка, наконец я с помощью жида отыскал и нанял мужика, молдавана, который взялся поставить меня в Яссы за один рубль серебром. Но когда он явился за чемоданом моим, который лежал на крыльце трактира, то благообразный эллин напустился на него с таким убедительным красноречием, что сей, сняв шапку и отвешивая ему поклон за поклоном, ушел и покинул меня недоумевающего снова в том же беспомощном положении. Жалоба моя на такое неслыханное своевольство грека, принесенная мною поручику-коменданту, к удивлению моему, и теперь не произвела никакого действия, я принужден был нанять лошадей у грека. В это время вошел в трактир с шумом и криком проезжий пехотный майор, сел и потребовал есть. Он уверял во все время обеда всякого, кому угодно было его слушать, что давно уже знает этих наглых бездельников, и голосом, который раздавался по всем осьми келиям трактира, честил коменданта-поручика и весь причет его, приговаривая: "Ничего-с, они греки, если их не поколотить, так они по нашему-с не разумеют. Я не в первый раз здесь проезжаю, а потому запасся и нанял заранее в стороне, а здесь вы никогда лошадей не найдете. Почтовая конюшня на дворе у этого пендоса, а если захотите полюбопытствовать и узнать, чьи это кони, то немедленно услышите, что это его собственные, он для вас, вероятно, также нанял молдавана и, конечно, еще подешевле моего, а с вас возьмет, что великодушию его заблагорассудится. Они тут только что не разбивают по дорогам, потому что за это секут кнутом, а впрочем делают, что хотят! Эй, мошенник! Что тебе за обед? За помои твои да за гнилую рыбу?" -- "Семь левов". Надобно знать, что в Яссах, в городе, за 16 верст, платят за порцию 30 пар (копеек), итак, судя по этой цене, майор съел с лишком девять порций. Он вынул кошелек, выставил глаза на классического атлета нашего в черной с золотом, разрезными рукавами, прошевою и снурками куртке, таких же широчайших шароварах, богатом, шелковом кушаке и красной феей, шапочке, и, положив локоть на стол, сказал: "Видно ты меня уже позабыл, всмотрись-ка хорошенько, не вспомнишь ли, что я проезжал назад тому недели три в Херсон? У меня, брат, теперь рука болит, зашиб кулак, да лень вставать, а то бы я тебе опять почистил галуны! Вот тебе два лева на столе, хочешь, бери, не хочешь -- не бери, да убирайся бегом к коменданту своему, чтобы я тебя,-- он схватил в левую руку чубук,-- не нагнал, а то неравно после не добредешь!"
Атлет-юноша по имени Фемистокл вышел поспешно, не дав тому кончить похвального слова своего, и сказал в другой половине под защитою коменданта: "Не надо мне деньги за такой слова". А если бы какой-нибудь филэллин, или эллинофил, взглянул на этого Фемистокла, который был красавец лицом и статен, как образец, то прозакладывал бы душу свою за него и не поверил бы, что эта развязная, сановитая, молодецкая походка, эти ясные, резкие, классические очерки лица, эти красноречивые глаза, которых грек никогда не потупляет, ибо стыда не знает, это открытое, высокое чело,-- что все это заключает в себе новогреческую душу, т. е. самого тонкого, бессовестного, наглого и ненасытного плута, готового силою и дракой защитить и поддержать бездельничество свое, почитая его неотъемлемою принадлежностью и собственностью своею!
И деньги есть? Ну нет, хоть лишних не бывает.
Зато нет лишних и затей!
Описанное явление убедило меня, что скромность моя была здесь неуместна, что красноречивый и убедительный возглас родины моей -- казацкая правда, Платова наказ, то есть нагайка, оказала бы здесь самое целебное и благотворное действие!
Я сел и поехал. Суруджу мой, ямщик, верхом на левой коренной с ужасным протяжным воем "ауй-гагой!" щелкал длинным, тяжелым бичом на коротком кнутовище выносных, так что с них порою шерсть летела.
Повозки здешние -- арбы и каруцы. Первые поражают неуклюжею огромностью своей и тяжелыми, дубовыми колесами на тонких боковых осях, которые никогда не смазываются, и потому ревут несносно, вторые -- каруцы, собственно почтовый экипаж, перекладные бывают полтора аршина длины и едва ли более вышины от земли, почему и походят почти на ручные повозки. Вы садитесь, согнув ноги или подвернув их под себя, ямщик верхом на левой коренной, и четверка с выносом мчит вас через пень, через колоду, едва переводя дух на половине дороги, где суруджу с замечанием: "Джематати друм" (молд.).> -- слезает с голого своего арчака. Я имел несколько более удобства, ибо ехал в собственной бричке. Но к такому экипажу, особенно если дорога дурна, прицепляют здесь нередко до дюжины кляч, мал мала меньше, половины коих и не удостоивают ни вожжей, ни недоуздков. Таким образом, отъехал я было верст около десятка, как вдруг -- шкворень брички моей пополам, и суруджу мой поскакал с полверсты под гору, покуда сумел и смог остановить строптивых кляч, которые, радостно покачивая головами, мчали легкий груз передка.
Я опять уже находился в самом критическом положении. В чужой земле, среди пустыни, один без помощи, ночь на дворе -- а суруджу мой уже объявил мне, что ближе Ясс или Скулян, туда и сюда верст около десятка, кузнеца нет. Я бранил и клял судьбу-индейку -- досадовал, думал -- и наконец должен был решиться ночевать один у брички своей, а ямщика послать взад или вперед за пособием. Он уже собрался было ехать, стегал и собирал бичом коней своих, которые как раки расползлись во все стороны, путал и распутывал вожжи и постромки, которые толщиною своею между собою нисколько не отличались, как вдруг -- велик бог русский! -- идет по дороге цыган, коваль, один из тех сотрудников Вулкана, которые таскаются по Бессарабии и Молдавии с мешком за спиною и куют, так сказать, на ходу. Какая это была радостная встреча! Я готов был обнять и душить в объятиях своих, как старого знакомого, этого черного, грязного, курчавого, черноокого коваля, явившегося на заклинание ямщика "дракуль", т. е. черт, коим он почтил одну из непослушнейших кляч своих. "Можешь ли сварить шкворень?" -- спросил я. Он взглянул на изломанный, сказал: "Стрикат, бояр!", т. е. сломился, барин, и, не откладывая дела, принялся, где стоял, за работу. С приятным изумлением и любопытством глядел я на работу молодого, ловкого, сильного цыгана, который уже разложил уголья, и между тем, как ямщик, лежа на коленях, дул мехом, поправлял их расклепавшимися, бренчащими клещами. На нем была рубаха и шаровары, то и другое, как казалось, бессрочное, бессменное, черное, изодранное. Вместо пояса на нем был широкий ремень, украшенный медными бляхами и пуговицами, шапки на голове не было вовсе, а в угольном мешке лежал, может быть, некогда синий кафтан, весь в лохмотьях. В продолжение работы цыганенок плясал по наказу ямщика за оловянную пуговицу до упаду!
Читайте также: