Беги мальчик беги краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Беги, мальчик, беги"
Описание и краткое содержание "Беги, мальчик, беги" читать бесплатно онлайн.
Эта книга рассказывает о необычайной жизни и приключениях еврейского мальчика из Польши, который потерял родителей, остался совершенно один на белом свете, не раз бывал на краю смерти и все-таки выжил вопреки ударам судьбы. Читая эту книгу, всё время испытываешь страх за ее героя, но и радуешься, когда герой, благодаря своим смекалке, смелости и обаянию, одолевает все выпавшие на его долю невзгоды. Книга учит, как нужно бороться за жизнь, не впадать в отчаяние, искать и находить решения в самых безвыходных условиях. Нельзя плыть по течению — нужно самому выстаивать свою судьбу.
Беги, мальчик, беги
Этот мой рассказ основан на подлинной жизненной истории. Ее рассказал мне Йорам Фридман. Ему было пять лет в начале Второй мировой войны, когда немцы захватили Польшу, и восемь лет в разгар войны, когда он остался совершенно один на всем белом свете.
Среди множества детей, которые внезапно остаются совершенно одни на всем белом свете, всегда находятся такие, которые не покоряются выпавшей на их долю судьбе, какой бы жестокой и тяжелой она ни была, потому что пульсирующая в них воля к жизни оказывается сильнее самой страшной судьбы. Правду говорят, что порой реальность превосходит всякое воображение.
Но на этот раз мама не отозвалась
Стояло раннее-раннее утро. На улицах еще никто не появлялся. Иоси разбудил младшего брата:
— Пошли, Давид. Давай попробуем пробраться на польскую сторону.
— Как это? — удивился Давид.
— Как те поляки, которые пробираются в гетто, чтобы тут воровать. Я вчера подглядел, у них есть тут пролом в стене, рядом с нами, за домом напротив. Через этот пролом можно из нашего гетто выйти прямо на польскую улицу.
У Давида загорелись глаза. Он не всегда соглашался с Иоси. Не настолько уж старше был Иоси, чтобы во всем с ним соглашаться. Но на этот раз его предложение показалось ему очень заманчивым.
— А что там, на польской стороне? — спросил он у Иоси.
— Там много еды и там свобода, — сказал брат.
— Это когда вокруг тебя нет никакой стены и никаких охранников, — объяснил Иоси. — Ты можешь идти и идти куда хочешь, и никто тебя нигде не остановит. Я знаю ребят из гетто, которые стоят и ждут возле ворот, пока там заступит на охрану добрый полицай. Тогда он разрешает им перебежать на польскую сторону.
— И ты тоже так перебегал? — спросил Давид.
— Нет, я сам не перебегал. Но я думаю, что через пролом перебежать легче.
— А где они достают там еду, на польской стороне? — не унимался Давид.
— Ребята говорят, что можно выпросить немного милостыни у поляков, а потом на эти деньги купить еду в любой тамошней лавке. У них там в лавках есть все что угодно, как у нашей пани Станьяк до войны в Блонье.
В свои восемь лет Давид был очень симпатичный мальчик. Рыжий, кудрявый, весь в веснушках, с голубыми глазами и пленительной улыбкой. Когда в их Блонье пришли немцы и дома почти не стало еды, Давид то и дело пользовался этой своей улыбкой, чтобы, под большим секретом от мамы, выпросить у отца несколько грошей. Потом он на эти деньги покупал себе конфеты в лавке у пани Станьяк. Нос тех пор как их переселили из Блонье в Варшавское гетто, у отца не стало даже этих нескольких грошей.
— Хорошо, — сказал он решительно. — Пошли.
— Но знаешь что, Давид, — остановил его Иоси. — Там нужно стеречься хулиганов.
— А что они делают, эти хулиганы?
— Очень сильно. Ты все равно хочешь пойти?
— Да, — сказал Давид.
Они выбрались через пролом и тут же увидели двух польских парней, которые смотрели на них с какой-то кривой ухмылкой.
— Давай вернемся, — встревоженно сказал Иоси.
Давид очень огорчился. И не только из-за конфет. Еще больше он огорчился из-за того, что на той стороне можно было идти и идти, сколько и куда захочешь. Так же, как они, бывало, ходили по полям, когда еще жил и дома, в их маленьком Блонье.
Вернувшись из своего неудачного похода, Иоси рассказал родителям о проломе в стене. Родители очень возбудились. Они посовещались друг с другом и решили использовать этот пролом, чтобы попробовать убежать из гетто. Они хотели тайком вернуться домой, в Блонье. Может быть, кто-нибудь из поляков, с которыми они дружили до войны, согласятся спрятать их от немцев. Прошло уже два с половиною года с тех пор, как их переселили из родного городка в Варшавское гетто. Это были два с половиною мучительных года, и теперь даже опасный побег казался им лучше, чем грозившая голодная смерть.
Давид хорошо помнил родной городок. Они жили там все вместе в одной большой комнате — папа, мама, дядя, дедушка и пятеро детей. Но потом началась война, и дядя со старшей сестрой Фейгой бежали в Россию. А потом дедушка заболел, и его забрали в больницу. Из больницы он уже не вернулся, и вот так они остались вшестером.
На следующее утро Иоси привел родителей и Давида к пролому. Там они попрощались с ним и выбрались через узкую дыру в стене на польскую сторону. Солнце уже поднялось. Они шли по варшавским улицам, и все вокруг выглядело так мирно, как будто никакой войны не было и в помине. Только немецкие солдаты и польские полицаи, которые то и дело попадались им по пути, нарушали это приятное впечатление.
— Главное — не спешить, — еще раз напомнил отец. — Делайте вид, как будто мы просто гуляем. И не смотрите на немцев. И на полицаев тоже. Как будто мы так привыкли — гулять каждый день с утра.
Но маленький Давид не мог удержаться. Он жадно глядел на всё — на витрины с едой, на красивых, нарядных женщин, которые катили детские коляски, на машины и трамваи, на пролетки, запряженные лошадью или парой лошадей. И даже на немцев с полицаями. А родители не смотрели никуда, только прямо перед собой, и все время останавливали себя: не спешить! не бежать! просто медленно идти! Как будто они вышли погулять со своим маленьким мальчиком. Пока не выйдем за город.
Наконец они вышли за город, и здесь Давиду сразу стало радостно на душе. Он шел, широко улыбаясь всему, что видел вокруг, — зеленым полям и цветам на обочинах дороги, коровам с лошадьми, что паслись на своих пастбищах, бескрайнему голубому небу, которое тянулось над ними до самого горизонта, и лесу, который уже обозначился тоненькой черной полоской вдали. Все здесь оставалось совсем таким, как раньше, тихим, мирным и спокойным, как будто на свете никогда не было никакой войны.
И вдруг из-за пригорка вдали появились три немецких мотоциклиста. Они ехали прямо им навстречу. Родители застыли на месте. Потом отец сильно толкнул маму с Давидом в канаву, которая тянулась справа от дороги, а сам прыгнул в канаву на другой стороне. Мотоциклисты сразу остановились, и двое немцев бросились вдогонку за отцом. Но вскоре они вернулись обратно, с пустыми руками, громко ругаясь по-немецки. Тем временем третий мотоциклист нашел маму с Давидом в канаве, вытащил их оттуда и бросил в коляску своего мотоцикла.
Немцы привезли маму и Давида обратно в город, в свою полицию, в гестапо. Там маму долго били розгами, и она очень кричала. Потом их вернули в гетто, в ту же крохотную комнатушку, и там мама без сил свалилась на лежанку.
А отец так и не вернулся.
— Я все понимаю, — говорила мама, — но ты меньше пачкаешься, если я тебе помогаю.
— Какая уж разница, мама? — отвечал Давид, но про себя все же признавал иногда, что мама не так уж не права.
Беги, мальчик, беги, Ури Орлев - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
Классическая и современная проза
Оценка редакции (1-10):
О книге
Краткое содержание
"Этот мой рассказ основан на подлинной жизненной истории. Ее рассказал мне Йорам Фридман. Ему было пять лет в начале Второй мировой войны, когда немцы захватили Польшу, и восемь лет в разгар войны, когда он остался совершенно один на всем белом свете. Среди множества детей, которые внезапно остаются совершенно одни на всем белом свете, всегда находятся такие, которые не покоряются выпавшей на их долю судьбе, какой бы жестокой и тяжелой она ни была, потому что пульсирующая в них воля к жизни оказывается сильнее самой страшной судьбы. Правду говорят, что порой реальность превосходит всякое воображение". Ури Орлев
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Беги, мальчик, беги: краткое содержание, описание и аннотация
Эта книга рассказывает о необычайной жизни и приключениях еврейского мальчика из Польши, который потерял родителей, остался совершенно один на белом свете, не раз бывал на краю смерти и все-таки выжил вопреки ударам судьбы. Читая эту книгу, всё время испытываешь страх за ее героя, но и радуешься, когда герой, благодаря своим смекалке, смелости и обаянию, одолевает все выпавшие на его долю невзгоды. Книга учит, как нужно бороться за жизнь, не впадать в отчаяние, искать и находить решения в самых безвыходных условиях. Нельзя плыть по течению — нужно самому выстраивать свою судьбу.
Ури Орлев: другие книги автора
Кто написал Беги, мальчик, беги? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Беги, мальчик, беги — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Беги, мальчик, беги
Этот мой рассказ основан на подлинной жизненной истории. Ее рассказал мне Йорам Фридман. Ему было пять лет в начале Второй мировой войны, когда немцы захватили Польшу, и восемь лет в разгар войны, когда он остался совершенно один на всем белом свете.
Среди множества детей, которые внезапно остаются совершенно одни на всем белом свете, всегда находятся такие, которые не покоряются выпавшей на их долю судьбе, какой бы жестокой и тяжелой она ни была, потому что пульсирующая в них воля к жизни оказывается сильнее самой страшной судьбы. Правду говорят, что порой реальность превосходит всякое воображение.
Но на этот раз мама не отозвалась
Стояло раннее-раннее утро. На улицах еще никто не появлялся. Иоси разбудил младшего брата:
— Пошли, Давид. Давай попробуем пробраться на польскую сторону.
— Как это? — удивился Давид.
— Как те поляки, которые пробираются в гетто, чтобы тут воровать. Я вчера подглядел, у них есть тут пролом в стене, рядом с нами, за домом напротив. Через этот пролом можно из нашего гетто выйти прямо на польскую улицу.
У Давида загорелись глаза. Он не всегда соглашался с Иоси. Не настолько уж старше был Иоси, чтобы во всем с ним соглашаться. Но на этот раз его предложение показалось ему очень заманчивым.
— А что там, на польской стороне? — спросил он у Иоси.
— Там много еды и там свобода, — сказал брат.
— Это когда вокруг тебя нет никакой стены и никаких охранников, — объяснил Иоси. — Ты можешь идти и идти куда хочешь, и никто тебя нигде не остановит. Я знаю ребят из гетто, которые стоят и ждут возле ворот, пока там заступит на охрану добрый полицай. Тогда он разрешает им перебежать на польскую сторону.
— И ты тоже так перебегал? — спросил Давид.
— Нет, я сам не перебегал. Но я думаю, что через пролом перебежать легче.
— А где они достают там еду, на польской стороне? — не унимался Давид.
— Ребята говорят, что можно выпросить немного милостыни у поляков, а потом на эти деньги купить еду в любой тамошней лавке. У них там в лавках есть все что угодно, как у нашей пани Станьяк до войны в Блонье.
В свои восемь лет Давид был очень симпатичный мальчик. Рыжий, кудрявый, весь в веснушках, с голубыми глазами и пленительной улыбкой. Когда в их Блонье пришли немцы и дома почти не стало еды, Давид то и дело пользовался этой своей улыбкой, чтобы, под большим секретом от мамы, выпросить у отца несколько грошей. Потом он на эти деньги покупал себе конфеты в лавке у пани Станьяк. Но с тех пор как их переселили из Блонье в Варшавское гетто, у отца не стало даже этих нескольких грошей.
— Хорошо, — сказал он решительно. — Пошли.
— Но знаешь что, Давид, — остановил его Иоси. — Там нужно стеречься хулиганов.
— А что они делают, эти хулиганы?
— Очень сильно. Ты все равно хочешь пойти?
— Да, — сказал Давид.
Они выбрались через пролом и тут же увидели двух польских парней, которые смотрели на них с какой-то кривой ухмылкой.
— Давай вернемся, — встревоженно сказал Иоси.
Давид очень огорчился. И не только из-за конфет. Еще больше он огорчился из-за того, что на той стороне можно было идти и идти, сколько и куда захочешь. Так же, как они, бывало, ходили по полям, когда еще жил и дома, в их маленьком Блонье.
Вернувшись из своего неудачного похода, Иоси рассказал родителям о проломе в стене. Родители очень возбудились. Они посовещались друг с другом и решили использовать этот пролом, чтобы попробовать убежать из гетто. Они хотели тайком вернуться домой, в Блонье. Может быть, кто-нибудь из поляков, с которыми они дружили до войны, согласятся спрятать их от немцев. Прошло уже два с половиною года с тех пор, как их переселили из родного городка в Варшавское гетто. Это были два с половиною мучительных года, и теперь даже опасный побег казался им лучше, чем грозившая голодная смерть.
– Ури, добрый день. Во время нашего предыдущего разговора, заметив, что я засучиваю мешающий рукав пуловера, вы рассказали мне историю о повторившемся через много лет эпизоде.
– История, рассказанная из-за рукава… о моей первой поездке в Польшу после войны?
– Всё не так прямолинейно. Например, первые два года в гетто, когда наша мама стала проводить с нами гораздо больше времени, для нас с братом были лучшими годами нашей детской жизни. Те, кто не воюет, продолжают во время войны жить самой обычной жизнью. Они ссорятся, смеются, влюбляются, у них рождаются дети. Они живут как всегда. До тех пор пока их не убивают или пока они не умирают сами от болезней или голода. Но пока живы, взрослые сохраняют способность шутить, а дети – играть. Игра для детей – это жизненная необходимость, физиологическая потребность, точно такая же, как потребность есть или спать. В мире животных игра занимает важное место, это известный факт. Детеныши животных играют, это – подготовка к жизни.
– С потребностью играть все ясно, а что вы можете сказать про потребность читать?
– В детстве мы читали, чтобы чем-нибудь себя занять. Чтобы не думать обо всем том, что творится вокруг. Ты знаешь, кто такой Корчак?
– Януш Корчак?
– Но в последнее время все больше становится родителей, обеспокоенных тем, что их ребенок не проявляет никакого интереса к чтению. Как сделать так, чтобы ребенок начал читать? И вообще, нужно ли что-то для этого делать?
– Мне кажется, что если ребенку хотя бы один раз попадется в руки интересная книга, которая по-настоящему захватит его, то через какое-то время ему снова захочется попробовать почитать – он будет исходить из того, что интересных книг в мире больше, чем одна. Следовательно, что требуется? Требуется писать интересные книги.
– А как пишут интересную книгу?
– Почему вы решили стать рассказчиком историй? Как выбрали работу писателя?
– Какие книги были у вас любимыми в детстве?
– У меня было очень много любимых книг. В целом, у меня был самый обычный набор: книги про Тарзана, книги Карла Мая, Жюля Верна, Виктора Гюго и много еще чего в таком роде. Были среди любимых и книги польских писателей, например Сенкевича, Януша Корчака. В основном – приключенческая литература, детективы и так далее. Еще я очень любил читать про войну.
– Если сравнить войну в книгах и войну, свидетелем и в некотором смысле участником которой вы стали.
– Я не сравниваю. Одно не похоже на другое. Ни в одной прочитанной мною книге не говорилось о том, как людей убивают целыми семьями. В книгах такого не было. По крайней мере, в книгах для детей.
– Споры по поводу того, о чем можно писать в книгах для детей, а о чем писать не стоит, идут уже давно. В своих интервью вы часто говорите, что большинство ваших книг вообще не связаны с темой войны и Холокоста. И все же самые известные из ваших книг посвящены именно этим темам. И именно за эти книги вы получили премию Андерсена. В чем секрет их популярности?
– Может быть, это единственно возможный путь писать о таких тяжелых, сложных вещах – стать ребенком, увидеть мир его глазами?
– Какую из своих книг вы любите больше всего?
– Встречи, переписка, общение с детьми, то есть с читателями… Насколько это действительно важно для вас?
И тут мама вдруг посмотрела на меня.
Это был единственный раз на моей памяти, когда я плакал в гетто. Так я и сказал этой португальской школьнице.
– А детям из России вы хотели бы что-нибудь сказать?
– Честно говоря, я думаю, что дети и подростки, неважно, в какой стране они живут, во многом схожи – то есть сходства между ними больше, нежели различий. Иногда они этого просто не осознают. Но это – тема для отдельного разговора.
– Как вы считаете, есть ли у книги еще какая-то насущная задача, кроме как быть интересной? Должна или не должна рассказанная автором история чему-то научить ребенка, объяснить ему что-то, например, научить справляться со сложными чувствами?
– У книги не должно быть такой задачи. Разумеется, она может многому научить, но только при одном условии – она не должна быть написана для того, чтобы поучать. Важно, чтобы история захватывала, увлекала, чтобы это была хорошая история. Это главное. А все остальное: поучать, учить, воспитывать – для книги, на мой взгляд, это не главное. У меня есть и всегда была потребность рассказывать и писать. Поэтому я просто пишу. Я не хочу никого воспитывать. Я не хочу расширять или открывать новые горизонты. Но что да, то да – если книга действительно интересная, то, прочитав ее со смехом, со слезами и в целом с удовольствием, дети наверняка, между делом, чему-нибудь научились, поняли что-то, чего раньше не понимали, начали присматриваться к миру вокруг, начали думать. То же самое можно сказать и о сложных и сильных чувствах. Главное, чтобы не было фальши. Важно не заставлять ребенка переживать сложные чувства только ради самого этого переживания. Если книга ставит целью научить ребенка справляться со сложными чувствами – это неверно. Когда автор скатывается в дидактизм ‒ считай, книга пропала. Она становится насквозь фальшивой. А книга должна быть настоящей, подлинной. Скажем, когда я был маленьким, я очень мало ел. Не хотел есть и все. И мне дали книжку про девочку, которая не ела и только худела. Она все худела и худела, пока в один прекрасный день во время прогулки ее не сдуло ветром. Ее носило, носило, а потом она повисла на проводах, как воздушный шарик. Ну а потом пожарники ее с проводов сняли, и она начала есть, и с тех самых пор ела очень хорошо, всякие кашки и тому подобное. Эти провода, на которых повисла девочка, – были единственным светлым моментом в этой книжке. Но именно они и не имели никакого отношения к теме детского питания. И, понятное дело, эта книжка никоим образом не помогла мне захотеть есть. Мне просто было смешно, что девочка повисла на проводах, как тряпочка. Я тогда еще не знал, что от этого вообще-то умирают. В этом-то и заключается проблема дидактических, наставительных книжек – они скучные. И я не верю, что книжка такого толка может быть хорошо написана.
– Мне кажется, такое деление хорошо подходит именно для исследовательских целей. Но я не исследователь, а писатель, и как писатель я могу сказать, что книга должна быть как сон. Во сне мы не только видим внутренним взором, мы еще и чувствуем, и переживаем. Книга должна быть интересной и захватывающей, но этого недостаточно, она должна задевать читателя, чтобы он что-то почувствовал: радость, грусть, страх, облегчение. Ребенку нужно в книге то, с чем он сможет почувствовать родство и солидарность. Книга, по большому счету, и есть сон. В ней происходят вещи, которые не могут случиться в жизни, но при этом мы их чувствуем, мы их переживаем и становимся частью этого мира, пусть и не совсем взаправдашнего.
Беседу вела Елена Байбикова
Фото из личного архива Ури Орлева
Читайте также: