Барбюс огонь краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Война. Этого слова боится любой здравомыслящий человек, потому что понимает последствия этой трагедии. Она несет смерть, разрушения, голод и бесконечную боль. Боль за тех, кто умер безвременной смертью, за тех, кто умрет в последствии от ран и тех, чья психика не вынесла ужасов войны. Постепенно краски стираются из памяти, но боль никогда. На нашем сайте мы представляем замечательную книгу французского писателя Анри Барбюса о Первой мировой войне.
Об авторе
Среди известных произведений Анри Барбюса:
Люди там собрались из разных областей Франции, разных профессий, однако в основном рабочие и крестьяне. Те, кто по умнее, например, учителя – офицеры и санитары, адвокат в секретарях у полкового начальства, рантье, конечно же, находят место в продовольственной роте.
На войне все похожи друг на друга, потому что испытывают одни и те же чувства. Постоянно чего-то ждешь — писем, еды, новостей о наступлении, теплой постели. О постели лучше не вспоминать, потому что льет дождь и сарай, предназначенный для ночлега, наполовину залило водой, кругом вонь и грязь, а еще пронизывающий до костей холод.
Вокруг полно мертвецов, которые источают смрадную вонь. Санитары все время уносят их на кладбище. Одна надежда — что кончится зима и, возможно, с весной придет тепло и конец войне. Но завтра в окопы.
Сначала артобстрел, кругом страшный шум, и вот над окопами показывается облако зеленого дыма. Кто-то высказывает предположение, что это газовая атака. Воздух становится тяжелым, приказывают уйти из траншей. Но вскоре объявляют наступление, нужно идти вперед под свистом пуль, сзади весь полк.
Кто толкает людей в наступление — непонятно, кто руководит процессом, для простого воина — загадка. Вот и траншеи немцев, пока до них дошли, потеряли половину роты, причем пришлось идти даже по телам раненых и умерших.
Начинается рукопашная, французы бьют немцев и понимают, что это такие же обычные одураченные люди, как и они сами. Те, кому война важна и кто на крови зарабатывает небывалые прибыли, не сидят в окопах, не мерзнут и не голодают, а главное — не умирают ради непонятной политической идеи. Они просто обманывают народ, которому ничего не остается делать, как ненавидеть другой народ, тоже обманутый и брошенный на войну.
Главный герой постоянно описывает окружающую обстановку – темное небо, тучи, перемешанные с дымом и гарью, отсутствие солнца, постоянная грязь и лужи под ногами. И вдруг среди грозовых туч образуется просвет, который несет надежду, что будет светить солнце и придет мирная жизнь…
Пересказала Е. В. Морозова. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Рота наша находится в резерве. Солдаты в ней - все разного возраста. Полк то и дело пополнялся подкреплениями то ополченцами, то кадровыми частями. Все здесь из разных мест, все занимались самыми разными делами. Когда-то, когда они не зарыли еще судьбу свою в норы, где их поливает то дождь, то картечь, большинство из них были рабочими или земледельцами. Тут нет представителей свободных профессий. Унтер-офицерами или санитарами становятся учителя, секретарем полковника стал адвокат, капралом - рантье. Все здесь разные, и все ж они похожи друг на друга. Они связаны между собой непоправимой судьбой, они вовлечены в эту авантюру вопреки своей воле, и поневоле уподобляются друг другу.
Огни все время чего-то ждут. То супа, то писем. Вот уже некоторые утроились для написания писем. Только в эти моменты в окопах все становятся похожими на тех, какими когда-то были.
Ужасная, ветреная погода. Вода буквально заливает землю. В предоставленном для проживания сарае жизнь абсолютно невозможно. Половина сарая затоплена, в воде плавают крысы. На другой половине в тесноте собрались люди. Они стоят в кромешной тьме, дрожа и воя от холода, растопыривая руки, чтобы в темноте на что-нибудь не наткнуться. Невозможно даже сесть, внизу слишком грязно и сыро: отсырела и испачкалась под башмаками соломенная подстилка, каменные плиты и земля сплошь в грязи. Остается только закутать голову полотенцем или платком, пытаясь спрятаться от гнилостной вони, вытянуться на соломе и уснуть.
Наутро за выходом всех из сарая зорко следит сержант, не позволяя никому отлынивать от работы. На размытой дороге, под непрекращающимся дождем идет отправленное унтер-офицером на работу второе отделение.
На войне нет неприкосновенных, опасность грозит всем без разбора. На краю деревни был расстрелян собравшийся было увильнуть от работы в окопах солдат.
Немцы были выбиты из деревни Суше, и Потерло, который родом из этой деревни, хочет увидеть места, в которых он провел свои счастливые времена в бытие свободным человеком. Но деревня постоянно обстреливается немцами. Зачем им это? Понять сложно. В Суше не осталось ничего ценного - только бугорки с чернеющими на них могильными крестами, вбитыми в стену тумана там и сям. Кресты напоминают изображенные в церквях вехи крестного пути.
По ночам, во время очистки равнины или окопов, на грязный, поросший сожженной травой пустырь сносят мертвецов. Потом их должны перенести в тыл, к кладбищу. Над трупами кружат в воздухе письма, выпавшие из подсумков и карманов погибших. Над пустырем разносится омерзительная вонь. Сгорбленные люди выходят из тумана - это нагруженные новым мертвецом санитары. Повсюду гибельная атмосфера, и они в призрачном месте - единственные живые существа. Они уходят.
Зима не сдает позиций, но о близкой весне уже заявляет первое хорошее утро. Черные дни пройдут, как пройдет и война. Она наверняка кончится этой весной, это прекрасное время года озаряет и ласкает уставших людей. Конечно, завра их опят погонят в окопы. Поднимается возмущение, но оно сталкивается с угрюмым: "Не горюй".
Они находятся в плену необозримых туманов, посреди поля. Дорога превратилась в единую лужу. И вдруг вдали в небо взлетает ракета, вспыхивает и сгорает звездой. Вспышка, грохот, беглый свет видят они впереди. Это упавших в их ряды снаряд. Неприятель обстреливает линии беглым огнем. Вокруг стоит адский шум, поднимается целая буря ударов и яростных воплей. Над землей раздаются звериные крики, все вокруг утопает в дыму, Они зарываются по самую шею, а земля под ними продолжает качаться от смертоносного ливня снарядом.
Вот над зоной обстрела появляется и тает кусок расплывающейся зеленой ваты - окопавшиеся поворачиваются в его сторону. Это наверняка самая подлая штука - удушливый газ.
Огненный вихрь не стихает, шрапнель, разрываясь, рассекает воздух свистом, крупные фугасы разрываются с невероятным грохотом. Воздух становится плотным. Разгром земли продолжается и вширь, и вглубь, то и дело раздается тяжелое дыхание.
Звучит приказ очистить траншею и покинуть клочок поля, на котором снова расстреливают, убивают, ранят мертвецов ружейные залпы. Их погнали в тыловое прикрытие, где гул стихает. И снова звучит команда идти вперед.
Они вышли за проволочные ограждения, слева направо, по всей линии разрываются снаряды. Их отделяет от прошлого и будущего, от всего мира ужасающая огненная завеса. Они чувствуют, как их приподнимает, толкает, раскачивает дыхание смерти. Глаза слезятся, моргают и слепнут, впереди виднеется пылающий обвал. Сзади подгоняют - там движется весь полк. Они, наэлектризованные этим известием, не оборачиваясь, ступают более уверенно. Но вдруг приходит понимание, что всему конец. Сопротивление исчезло, немцы спрятались в норы - осталось только схватить их и убить, словно крыс.
Они движутся дальше в заданном направлении - кто-то наверху, начальство, задумал это передвижение. Им остается ступать по телам, которые все еще шевелятся под ногами, которые перемещаются, стонут, истекают кровью. Трупы повсюду - они навалены, как балки, они душат раненых, отнимая у тех последние шансы выжить. Тем временем бой утихает.
Они - труженики битв, несчастные и бесчисленные. И немецкие солдаты - несчастные люди, которые были гнусным образом одурачены. Врагами их являются торгаши, дельцы, крупные и мелкие финансисты, запершиеся в домах и банках своих, наживающиеся на войне и мирно благоденствующие в это страшное время. И ели кто-то заявит, что друг друга ненавидят народы, что война должна быть всегда - это только извращение великого нравственного начала. Множество преступлений возведено было ими в добродетель, когда войну назвали национальной. Где бы они ни родились и на каком бы языке ни произносили свои лживые речи, как бы ни звали их - они враги вам. Искать их нужно повсюду, узнавать и запоминать их всегда и везде.
Над обезображенными полями собираются тучи. На грустно поблескивающей земле шевелятся и отражаются в стоячей воде, затопившей окопы, тени. Солдаты постигают простоту бытия.
И пока они стараются снова догнать других, чтобы продолжить войну, грозовое небо над ними приоткрывается. Две темные тучи разъединяются спокойной полоской узкого просвета., и скорбная эта полоска кажется мыслящей, несущей весть о том, что солнце все еще существует.
Краткое содержание романа "Огонь" пересказала Осипова А.С.
“Наша рота в резерве”. “Наш возраст? мы все разного возраста. Наш полк – резервный; его последовательно пополняли подкрепления – то кадровые части, то ополченцы”. “Откуда мы? Из разных областей.
Мы явились отовсюду”. “Чем мы занимались? Да чем хотите. Кем мы были в ныне отмеченные времена, когда у нас еще было какое-то место в жизни, когда мы еще не зарыли нашу судьбу в эти норы, где нас поливает дождь и картечь?
Большей частью земледельцами и рабочими”. “Среди нас нет
людей свободных профессий”. “Учителя обыкновенно – унтер-офицеры или санитары”, “адвокат – секретарь полковника; рантье – капрал, заведующий продовольствием в нестроевой роте”. “Да, правда, мы разные”. “И все-таки мы друг на друга похожи”. “Связанные общей непоправимой судьбой, сведенные к одному уровню, вовлеченные, вопреки своей воле, в эту авантюру, мы все больше уподобляемся друг другу”.
“На войне ждешь всегда”. “Сейчас мы ждем супа. Потом будем ждать писем”. “Письма!” “Некоторые уже примостились для писания”. “Именно в эти часы люди в окопах
Погода ужасная. Ветер сбивает с ног, вода заливает землю. “В сарае, который предоставили нам на стоянке, почти невозможно жить, черт его дери!” “Одна половина его затоплена, там плавают крысы, а люди сбились в кучу на другой половине”. “И вот стоишь, как столб, в этой кромешной тьме, растопырив руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, стоишь да дрожишь и воешь от холода”. “Сесть? Невозможно.
Слишком грязно: земля и каменные плиты покрыты грязью, а соломенная подстилка истоптана башмаками и совсем отсырела”. “Остается только одно: вытянуться на соломе, закутать голову платком или полотенцем, чтобы укрыться от напористой вони гниющей соломы, и уснуть”.
“Утром” “сержант зорко следит”, “чтобы все вышли из сарая”, “чтобы никто не увильнул от работы”. “Под беспрерывным дождем, по размытой дороге, уже идет второе отделение, собранное и отправленное на работу унтером”.
“Война – это смертельная опасность для всех, неприкосновенных нет”. “На краю деревни” “расстреляли солдата двести четвертого полка” – “он вздумал увильнуть, не хотел идти в окопы”.
“Потерло – родом из Суше”. “Наши выбили немцев из этой деревни, он хочет увидеть места, где жил счастливо в те времена, когда еще был свободным человеком”. “Но все эти места неприятель постоянно обстреливает”. “Зачем немцы бомбардируют Суше? Неизвестно”. “В этой деревне не осталось больше никого и ничего”, кроме “бугорков, на которых чернеют могильные кресты, вбитые там и сям в стену туманов, они напоминают вехи крестного пути, изображенные в церквах”.
“На грязном пустыре, поросшем сожженной травой, лежат мертвецы”. “Их приносят сюда по ночам, очищая окопы или равнину. Они ждут – многие уже давно, – когда их перенесут на кладбище, в тыл”. “Над трупами летают письма; они выпали из карманов или подсумков, когда мертвецов клали на землю”. “Омерзительная вонь разносится ветром над этими мертвецами”. “В тумане появляются сгорбленные люди”, “Это санитары-носильщики, нагруженные новым трупом”. “От всего веет всеобщей гибелью”. “Мы уходим”. В этих призрачных местах мы – единственные живые существа.
“Хотя еще зима, первое хорошее утро возвещает нам, что скоро еще раз наступит весна”. “Да, черные дни пройдут. Война тоже кончится, чего там! Война наверное кончится в это прекрасное время года; оно уже озаряет нас и ласкает своими дуновениями”. “Правда, нас завтра погонят в окопы”. “Раздается глухой крик возмущения: – “Они хотят нас доконать!” “В ответ так же глухо звучит: – “Не горюй!”
“…А вот колышется и тает над зоной обстрела кусок зеленой ваты, расплывающейся во все стороны”. “Пленники траншеи поворачивают головы и смотрят на этот уродливый предмет”. “Это, наверно, удушливые газы”. “Подлейшая штука!”
“Огненный и железный вихрь не утихает: со свистом разрывается шрапнель; грохочут крупные фугасные снаряды. Воздух уплотняется: его рассекает чье-то тяжелое дыхание; кругом, вглубь и вширь, продолжается разгром земли”.
“Очистить траншею! Марш!” “Мы покидаем этот клочок поля битвы, где ружейные залпы сызнова расстреливают, ранят и убивают мертвецов”. “Нас гонят в тыловые прикрытия”. “Гул всемирного разрушения стихает”.
“Мы идем дальше в определенном направлении. Наверно, это передвижение задумано где-то там, начальством”. “Мы ступаем по мягким телам; некоторые еще шевелятся, стонут и медленно перемещаются, истекая кровью. Трупы, наваленные вдоль и поперек, как балки, давят раненых, душат, отнимают у них жизнь”. “Бой незаметно утихает”…
“Бедные бесчисленные труженики битв!” “Немецкие солдаты” – “только несчастные, гнусно одураченные бедные люди…” “Ваши враги” – “дельцы и торгаши”, “финансисты, крупные и мелкие дельцы, которые заперлись в своих банках и домах, живут войной и Мирно благоденствуют в годы войны”. “И те, кто говорит: “Народы друг друга ненавидят!”, “Война всегда была, значит, она всегда будет!” Они извращают великое нравственное начало: сколько преступлений они возвели в добродетель, назвав ее национальной!” “Они вам враги, где б они ни родились, как бы их ни звали, на каком бы языке они ни лгали”. “Ищите их всюду! Узнайте их хорошенько и запомните раз навсегда!”
“Туча темнеет и надвигается на обезображенные, измученные поля”. “Земля грустно поблескивает; тени шевелятся и отражаются в бледной стоячей воде, затопившей окопы”. “Солдаты начинают постигать бесконечную простоту бытия”.
“И пока мы собираемся догнать других, чтобы снова воевать, черное грозовое небо тихонько приоткрывается. Между двух темных туч возникает спокойный просвет, и эта узкая полоска, такая скорбная, что кажется мыслящей, все-таки является вестью, что солнце существует”.
"Наша рота в резерве". "Наш возраст? мы все разного возраста. Наш полк — резервный; его последовательно пополняли подкрепления — то кадровые части, то ополченцы". "Откуда мы? Из разных областей. Мы явились отовсюду". "Чем мы занимались? Да чем хотите. Кем мы были в ныне отмеченные времена, когда у нас еще было какое-то место в жизни, когда мы еще не зарыли нашу судьбу в эти норы, где нас поливает дождь и картечь? Большей частью земледельцами и рабочими". "Среди нас нет людей свободных профессий". "Учителя обыкновенно — унтер-офицеры или санитары", "адвокат — секретарь полковника; рантье — капрал, заведующий продовольствием в нестроевой роте". "Да, правда, мы разные". "И все-таки мы друг на друга похожи". "Связанные общей непоправимой судьбой, сведенные к одному уровню, вовлеченные, вопреки своей воле, в эту авантюру, мы все больше уподобляемся друг другу".
"На войне ждешь всегда". "Сейчас мы ждем супа. Потом будем ждать писем". "Письма!" "Некоторые уже примостились для писания". "Именно в эти часы люди в окопах становятся опять, в лучшем смысле слова, такими, какими были когда-то".
Погода ужасная. Ветер сбивает с ног, вода заливает землю. "В сарае, который предоставили нам на стоянке, почти невозможно жить, черт его дери!" "Одна половина его затоплена, там плавают крысы, а люди сбились в кучу на другой половине". "И вот стоишь, как столб, в этой кромешной тьме, растопырив руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, стоишь да дрожишь и воешь от холода". "Сесть? Невозможно. Слишком грязно: земля и каменные плиты покрыты грязью, а соломенная подстилка истоптана башмаками и совсем отсырела". "Остается только одно: вытянуться на соломе, закутать голову платком или полотенцем, чтобы укрыться от напористой вони гниющей соломы, и уснуть".
"Утром" "сержант зорко следит", "чтобы все вышли из сарая", "чтобы никто не увильнул от работы". "Под беспрерывным дождем, по размытой дороге, уже идет второе отделение, собранное и отправленное на работу унтером".
"Война — это смертельная опасность для всех, неприкосновенных нет". "На краю деревни" "расстреляли солдата двести четвертого полка" — "он вздумал увильнуть, не хотел идти в окопы".
"Потерло — родом из Суше". "Наши выбили немцев из этой деревни, он хочет увидеть места, где жил счастливо в те времена, когда еще был свободным человеком". "Но все эти места неприятель постоянно обстреливает". "Зачем немцы бомбардируют Суше? Неизвестно". "В этой деревне не осталось больше никого и ничего", кроме "бугорков, на которых чернеют могильные кресты, вбитые там и сям в стену туманов, они напоминают вехи крестного пути, изображенные в церквах".
"На грязном пустыре, поросшем сожженной травой, лежат мертвецы". "Их приносят сюда по ночам, очищая окопы или равнину. Они ждут — многие уже давно, — когда их перенесут на кладбище, в тыл". "Над трупами летают письма; они выпали из карманов или подсумков, когда мертвецов клали на землю". "Омерзительная вонь разносится ветром над этими мертвецами". "В тумане появляются сгорбленные люди", "Это санитары-носильщики, нагруженные новым трупом". "От всего веет всеобщей гибелью". "Мы уходим". В этих призрачных местах мы — единственные живые существа.
"Хотя еще зима, первое хорошее утро возвещает нам, что скоро еще раз наступит весна". "Да, черные дни пройдут. Война тоже кончится, чего там! Война наверное кончится в это прекрасное время года; оно уже озаряет нас и ласкает своими дуновениями". "Правда, нас завтра погонят в окопы". "Раздается глухой крик возмущения: — "Они хотят нас доконать!" "В ответ так же глухо звучит: — "Не горюй!"
". А вот колышется и тает над зоной обстрела кусок зеленой ваты, расплывающейся во все стороны". "Пленники траншеи поворачивают головы и смотрят на этот уродливый предмет". "Это, наверно, удушливые газы". "Подлейшая штука!"
"Огненный и железный вихрь не утихает: со свистом разрывается шрапнель; грохочут крупные фугасные снаряды. Воздух уплотняется: его рассекает чье-то тяжелое дыхание; кругом, вглубь и вширь, продолжается разгром земли".
"Очистить траншею! Марш!" "Мы покидаем этот клочок поля битвы, где ружейные залпы сызнова расстреливают, ранят и убивают мертвецов". "Нас гонят в тыловые прикрытия". "Гул всемирного разрушения стихает".
"Мы идем дальше в определенном направлении. Наверно, это передвижение задумано где-то там, начальством". "Мы ступаем по мягким телам; некоторые еще шевелятся, стонут и медленно перемещаются, истекая кровью. Трупы, наваленные вдоль и поперек, как балки, давят раненых, душат, отнимают у них жизнь". "Бой незаметно утихает".
"Бедные бесчисленные труженики битв!" "Немецкие солдаты" — "только несчастные, гнусно одураченные бедные люди. " "Ваши враги" — "дельцы и торгаши", "финансисты, крупные и мелкие дельцы, которые заперлись в своих банках и домах, живут войной и Мирно благоденствуют в годы войны". "И те, кто говорит: "Народы друг друга ненавидят!", "Война всегда была, значит, она всегда будет!" Они извращают великое нравственное начало: сколько преступлений они возвели в добродетель, назвав её национальной!" "Они вам враги, где б они ни родились, как бы их ни звали, на каком бы языке они ни лгали". "Ищите их всюду! Узнайте их хорошенько и запомните раз навсегда!"
"Туча темнеет и надвигается на обезображенные, измученные поля". "Земля грустно поблескивает; тени шевелятся и отражаются в бледной стоячей воде, затопившей окопы". "Солдаты начинают постигать бесконечную простоту бытия".
"И пока мы собираемся догнать других, чтобы снова воевать, черное грозовое небо тихонько приоткрывается. Между двух темных туч возникает спокойный просвет, и эта узкая полоска, такая скорбная, что кажется мыслящей, все-таки является вестью, что солнце существует".
Читайте также: