Аверченко знаток женского сердца краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Аркадий Аверченко - мастер сатирических и юмористических рассказов на злобу дня, сюжеты в них как будто подсмотрены в жизни, настолько близки нам описываемые ситуации. Я иногда перечитываю такие рассказы, когда мне требуется "юмористическая переменка", не люблю быть долго серьезной или грустить. Предлагаю и вам, мои друзья, немного отдохнуть и прочитать совсем небольшой рассказик "Знаток женского сердца". И, если вы от природы смешливы, то слёзы от смеха во время чтения вам будут гарантированы.
Действующих лиц в рассказе трое: прохиндей Макс Двуутробников, вечно нуждающийся в деньгах, юная Лидочка - "влюблённая до невероятности" и Евдокия Сергеевна - мама Лидочки, заневестившейся "не с тем". А еще где-то там "за кадром" маячит прожигатель жизни Мастаков, покоритель Лидочкиного сердца. Вот про Мастакова мы и узнаем из рассказа всё и даже больше.
Оказывается, оговаривать-то человека тоже надо умеючи и Двуутробников - как раз такой специалист, знаток душ человеческих. В книге есть о чём задуматься и есть над чем посмеяться.
Макс обещает знакомой отвадить ее дочь от неподходящего ухажера. Он расписывает девушке достоинства ее возлюбленного, которые больше похожи на пороки. Дочь отказывает жениху.
За минуту
Макс Двуутробников считает себя знатоком психологии. Знакомая Евдокия Сергеевна жалуется ему на увлечение дочери Мастаковым, который совсем ей не пара. Мать указывает на пороки кавалера, но дочь ее не слушает. Макс обещает поговорить с Лидочкой.
Он представляется лучшим другом Мастакова и расхваливает его. Макс опровергает все порочные качества жениха: хвалит его за экономность, которая больше похожа на жадность. Лида задумывается. Знаток женского сердца обвиняет женщин, которые брезгуют замечательным Мастаковым из-за его нечистоплотности и грязных ногтей. Он объясняет это яркой индивидуальностью своего друга и детской хрустальной душой.
Евдокия Сергеевна зовет Лидочку к телефону, но она отказывается говорить с ухажером. Мать в благодарность обещает молиться за Двуутробникова, но он намекает на свой неоплаченный вексель. Евдокия Сергеевна с радостью предлагает деньги. Психолог снисходительно соглашается принять гонорар.
Когда на Макса Двуутробникова нападал прилив откровенности, он простодушно признавался:
— Я не какой-нибудь там особенный человек… О нет! Во мне нет ничего этакого… небесного. Я самый земной человек.
— В каком смысле — земной?
— Я? Реалист-практик. Трезвая голова. Ничего небесного. Только земное и земное. Но психолог. Но душу человеческую я понимаю.
Однажды, сидя в будуаре Евдокии Сергеевны и глядя на её распухшие от слёз глаза, Макс пожал плечами и сказал:
— Плакали? От меня ничего не скроется… Я психолог. Не нужно плакать. От этого нет ни выгоды, ни удовольствия.
— Вам бы только всё выгода и удовольствие, — покачала головой Евдокия Сергеевна, заправляя под наколку прядь полуседых волос.
— Обязательно. Вся жизнь соткана из этого. Конечно, я не какой-нибудь там небесный человек. Я земной.
— Да? А я вот вдвое старше вас, а не могу разобраться в жизни.
Она призадумалась и вдруг решительно повернула заплаканное лицо к Максу.
— Скажите, Мастаков — пара для моей Лиды или не пара?
— Мастаков-то? Конечно, не пара.
— Ну вот: то же самое и я ей говорю. А она и слышать не хочет. Влюблена до невероятности. Я уж, знаете, — грешный человек — пробовала и наговаривать на него, и отрицательные стороны его выставлять — и ухом не ведёт.
— Ну знаете… Это смотря какие стороны выставить… Вы что ей говорили?
— Да уж будьте покойны — не хорошее говорила: что он и картёжник, и мот, и женщины за ним бегают, и сам он-де к женскому полу неравнодушен… Так расписала, что другая бы и смотреть не стала.
— Мамаша! Простите, что я называю вас мамашей, но в уме ли вы? Ведь это нужно в затмении находиться, чтобы такое сказать!! Да знаете ли вы, что этими вашими наговорами, этими его пороками вы втрое крепче привязали её сердце!! Мамаша! Простите, что я вас так называю, но вы поступили по-сапожнически.
— Да я думала ведь, как лучше.
— Макс… Милый… Поговорите с ней.
— И поговорю. Друг я вашей семье или не друг? Друг. Ну значит, моя обязанность позаботиться. Поговорим, поговорим. Она сейчас где?
— У себя. Кажется, письмо ему пишет.
— К чёрту письмо! Оно не будет послано!… Мамаша! Вы простите, что я называю вас мамашей, но мы камня на камне от Мастакова не оставим.
— Здравствуйте, Лидия Васильевна! Письмецо строчите? Дело хорошее. А я зашёл к вам поболтать. Давно видели моего друга Мастакова?
— Вы разве друзья?
— Мы-то? Водой не разольёшь. Я люблю его больше всего на свете.
— А как же. Замечательный человек. Кристальная личность.
— Спасибо, милый Макс. А то ведь его все ругают… И мама, и… все. Мне это так тяжело.
Когда на Макса Двуутробникова нападал прилив откровенности, он простодушно признавался:
— Я не какой-нибудь там особенный человек… О нет! Во мне нет ничего этакого… небесного. Я самый земной человек.
— В каком смысле — земной?
— Я? Реалист-практик. Трезвая голова. Ничего небесного. Только земное и земное. Но психолог. Но душу человеческую я понимаю.
Однажды, сидя в будуаре Евдокии Сергеевны и глядя на её распухшие от слёз глаза, Макс пожал плечами и сказал:
Знаток женского сердца скачать fb2, epub бесплатно
Я бы не назвал его бездарным человеком… Но у него было во всякую минуту столько странного, дикого вдохновения, что это удручало и приводило в ужас всех окружающих… Кроме того, он был добр, и это было скверно. Услужлив, внимателен — и это наполовину сокращало долголетие его ближних.
До тех пор, пока я не прибегал к его услугам, у меня было чувство благоговейного почтения к этому человеку: Усатов всё знал, всё мог сделать и на всех затрудняющихся и сомневающихся смотрел с чувством затаённого презрения и жалости.
– Лида! Говори прямо: что тебе нужно? Запирательство только усилит твою вину.
Женская непоследовательность. Она, вздыхая, отвечает:
– Мне ничего не надо. Я хочу посмотреть картинки.
– Ты, Лида, вздорная, пустая женщина. Возьми журнал и беги в паническом страхе в горы.
В книгу вошли лучшие юмористические рассказы крупнейших писателей-эмигрантов начала XX века. Их роднит вера в жизнь и любовь к России.
Для старшего школьного возраста.
Мой друг, моральный воспитатель и наставник Борис Попов, провозившийся со мной все мои юношеские годы, часто говорил своим глухим, ласковым голосом:
Идем с младшенькой из больницы. Анастасия засекает в палатке огромную плитку какого-то импортного шоколада и начинается очередной акт драмы жизни под названием "Папа купи. ". Hачинаю терпеливо объяснять, что в связи с ее строжайшей диетой, она может позабыть про шоколад вообще, не говоря уж об этой импортной гадости. Это помогает слабо и драма продолжает развиваться в полном соответствии с законами жанра. Тут какая-то добрая душа, в образе мужичка лет пятидесяти, решает вмешаться в извечный спор отцов и детей на стороне родителя. Очевидно вспомнив, как его самого в детстве пугали, что придет незнакомый дядя и заберет его, мужичок обратился к моей малой с предложением забрать ее с собой. Ха. Hаивный. С кем-нибудь этот фокус может быть и прошел бы, но только не с Анастасией. Ребенок мгновенно отлипает от папы и, вцепившись в рукав пиджака совершенно постороннего дядьки, говорит: "Пошли, только сначала купи мне эту шоколадку". "Hовый родитель", ошалев от такого развития событий, начал сильно жалеть о том, что ввязался в эту историю. Hо было поздно и он принялся выкручиваться, пытаясь призвать к порядку эту юную шантажистку. Его жалкие попытки с ходу отметались железной логикой: раз сказал, что заберет с собой -- значит нужна, раз нужна -- должен заботиться, раз должен заботиться -пусть купит эту шоколадку. Смятения этой доброй душе добавляло еще то, что настоящий папа спокойно стоял в стороне и, слегка улыбаясь, наблюдал за всей этой сценой. Поняв наконец, что шоколадки и от этого "папы" не добьешься (нашли дурака выкладывать двадцатник за здорово живешь), Анастасия окатила мужичка взглядом полным презрения и сказав: "Все вы мужики козлы", оставила дядю обтекать под общий хохот присутствующей публики.
Дмитрий Фишерман (Рыбальченко)
Луизиана, около 1870 года.
Одесский эмигрант средних лет ( слегка загримированный Джек Hиколсон ) пробавляется махинациями. За многочисленные связи с негритянским населением получает от местных расистов кличку Черномазов.
Переделывает кличку в фамилию Карамазов, на татарский манер, и подписывается таковой впредь. Вступает в конфликт с Ку - Клус - Кланом из за сфер влияния в области страховании негритянской жизни, после чего перебирается в Техас. Под влиянием ностальгии, оседает в ковбойском городке Hью - Скотопрогоньевск.
Хромому Томасу Гаукинсу, председателю конференции по разоружению, предстояло немного отдохнуть от заседаний и прокатиться по волнам Тихого океана на яхте, которая, уже ждала его, покачиваясь у причалов Сан-Франциско. Дело в том, что в работе конференции наступил неожиданный перерыв.
Врачи, лечившие делегатов, обнаружили у большинства из них запоры, явления меланхолии, мигрень и несварение желудка, вызванные злоупотреблением банкетами. После каждого банкета члены конференции совершенно обалдевали и наутро, читая отчеты о вечерних заседаниях, сами удивлялись, какую ахинею они вчера несли.
После того как были проделаны все необходимые формальности, наследство Франтишека Шафранека составило ровно семь геллеров. Вот и все богатство, оставшееся после этого доброго человека. Но самым неприятным было то, что у Шафранека не оказалось наследников, и государство было вынуждено принять эту сумму на хранение. Семь геллеров были положены в государственный депозит, и власти принялись за усиленные поиски наследников.
В начале войны полицейские власти в Праге по указанию из Вены решили, что нужен специальный курс политических дисциплин для повышения квалификации шпиков, чтобы они тем успешнее провоцировали чехов на крамольные высказывания.
Выяснилось, что в этом отношении далеко не все филеры на высоте. Так, филер Завесский не знал, сколько политических партий В Чехии. Браун путал национальных социалистов с социал-демократами и, однажды, арестовав националиста, повел его, приговаривая:
К вопросу о третьем тысячелетии
Какой бы великий праздник не отмечался, обязательно найдется зануда, который постарается испортить всем настроение. Это они ловят маленьких детей и рассказывают им что Деда Мороза не существует. Это они, глядя на закуски праздничного стола, начинают пересказывать газетные сплетни про нитраты, радиацию и жабью икру. Это они постоянно перебивают собеседника, заявляя что кофе - это "он", а вовсе не "оно", хотя любому здравомыслящему человеку ясно что ни кофе ни какао ни даже метро не может быть "он", и вся страна говорит "оно", и даже конгресс филологов уже давно сломался, махнул рукой и разрешил называть "оно". Это зануда, увидев на шкафу экибану из камыша, хватает энциклопедию, тычет в неё пальцем и доказывает что вот эта черная пушная субстанция, похожая на мышь, вовсе не камыш, а, если по-научному, рогоз. А камыш - это такая пегая трава-метёлка, которую как раз ошибочно называют рогозом. И вся страна ошибается, только энциклопедия не ошибается.
Когда долго живёшь с человеком, то не замечаешь главного и существенного в его отношении к тебе. Заметны только детали, из которых состоит это существенное.
Так, нельзя рассматривать величественный храм, касаясь кончиком носа одного из его кирпичей. В таком положении чрезвычайно затруднительно схватить общее этого храма. В лучшем случае можно увидеть, кроме этого кирпича, ещё пару других соседних — и только. Поэтому мне стоило многих трудов и лет кропотливого наблюдения, чтобы вынести общее заключение, что жена очень меня любит. С деталями её отношения ко мне приходилось сталкиваться и раньше, но я всё никак не мог собрать их в одно стройное целое. А некоторые детали, надо сознаться, были глубоко трогательны.
Молодой профессор истории и археолог Иван Шляпников, прошедший через множество удивительных приключений в поисках древних реликвий, отправляется испытать себя в новой авантюре. На этот раз он решается раскрыть тайны Пирамиды Хефрена, Большого Сфинкса, Ковчега Завета, Скинии Собрания и чаши Грааля, которые, как выясняется, являются частями древнейшей головоломки. Итог путешествия оказался совершенно неожиданным даже для самого Шляпникова, который покинул родную планету на уникальном звездолете.
Кэтрин Крэнфилд, журналистка с блестящим послужным списком, приходит работать в маленькую газету небольшого городка. Что побудило ее к этому? Проблемы на предыдущей работе? Осложнения личного характера? А может, она подослана конкурентами, чтобы нанести вред газете? Эти вопросы предстоит решить издателю Адриану Челтенхему, как и то, почему его так неодолимо влечет к этой женщине…
Читайте также: