Андрей битов ожидание обезьян краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
Ты выпил. без меня?
В конце концов, я не возражал. Я достаточно томил и мучил ЕГО, давая лишь немного есть и долго спать, раз в день выгуливая к морю и купая; не позволял ЕМУ ни капли алкоголя, ни даже помыслить о прекрасной половине… Я не позволял ЕМУ также слишком долго гладить всяких там местных деток, щенят и поросят, чтобы не дать развиться подозреваемой мною в НЕМ склонности к педофилии. И так целый месяц!
Так можно было выдержать, лишь только сразу поставив себя. Как только мы появились в Тамыше и нас приветствовало население, степенно и нетерпеливо стекаясь из близлежащих дворов и целуя нам плечи в естественном ожидании освященного обычаем пира, я тут же заявил, что нет, я пишу — мы не пьем, чем поверг, надо сказать… и если бы не предстоявшие сегодня же на другом краю села поминки, не знаю, чем бы еще это кончилось. Во всяком случае, Аслан, наш сосед, впоследствии уверял меня, что могло добром и не кончиться, если бы за нами не стояли такие люди, как Алеша и Бадз.
Через день, буквально на пять минут, проверял мое состояние Аслан. Этот в высшей степени достойный молодой человек рано остался без отца, и теперь на нем лежало все хозяйство, и мать, и сестры. Ранняя зрелость была его отличительной, пожалуй, чертою. Мальчишеский непобедимый румянец пробивал уже рыцарские его черты. Он что-нибудь рассказывал о своих заботах, ненавязчиво предлагая зайти к нему попробовать чачу, которую он как раз только что выгнал, или косячок дряни из как раз полученной им новой партии. Кажется, получилась, кажется, хорошей… Он не настаивал.
Наверное, Аслан ходил к НЕМУ, а не ко мне.
Однажды он пришел сверх обычного возбужденный и бледный и, обращаясь уже как бы только ко мне, попросил меня, столь уважаемого человека, присмотреть за его младшим братом, который в последнее время стал внушать ему некоторые беспокойства, в знак чего он с опасением понюхал свои руки. Я кое-что уже слышал от Аслана о брате, но мне казалось, о старшем: тот был силач и богач, держал ларьки в Гаграх, и Аслан им, видимо, гордился, как бы мечтая со временем на него походить, — но как бы я мог следить за ним отсюда, за сотню километров.
Дело в том, сказал он, что он мечтал для брата о другой судьбе, никак не похожей на свою. Что было делать, они рано осиротели, все деньги ушли на похороны, на старшего легла вся ответственность, и ему пришлось идти на дело (и он снова понюхал руки)… сейчас ему удалось обмолотить вагон, и теперь надо скрыться, у него есть надежное пристанище, где не найдут. Важно, чтобы младший не пошел по той же дорожке, потому что незрел еще, романтик, мало ли что в голову взбредет. Он знал, что тот ходит с финкой, но он трогал и его шестизарядный. Может, он и с ним ходил!
Я подумал, что Аслан накурился и морочит меня, но, оказывается, никакой тайны тут не было: это был не Аслан. Это был старший на четверть часа брат Аслана — Астамур, не столько владевший сейчас цехом, за которым присматривали надежные люди, сколько сидевший в данный момент в тюрьме. Воспользовавшись необыкновенным сходством, он обменялся в момент свидания с Асланом, чтобы сходить на дело. Все получилось очень удачно: сторож не убит, а только ранен, — но сейчас Астамуру надо уже очень торопиться, чтобы выпустить из камеры Аслана до смены караула, более надежного на менее надежный. Руки же у него отдавали керосином потому, что он только что зарыл свой ТТ в огороде, в ухоженную грядку с оружием, а ее приходится поливать керосином, чтобы не ржавело. Так он и обнаружил, занимаясь непривычным огородничеством, что Аслан роется в грядке тоже, а он так мечтал, чтобы Аслан поступил в сельхозинститут и остался настоящим крестьянином, и он так надеется теперь на меня…
Прочтя размеренную нотацию, от которой сам чуть не уснул, я решил, что уже поздно до купания садиться за работу, и направился к морю. Я все еще с трудом удерживал ЕГО, продолжавшего рваться от меня к Аслану в немедленной жажде идти на дело — молотить вагоны. Я позволил ЕМУ даже больше обычного поглядеть на супружескую пару свиней, всегда трахавшихся в этот час у забора двора Зантариев-пятых. В нашей деревне, надо сказать, все были Зантария или Ануа и лишь чуть-чуть Гадлия. Зрение деловитой любви свиней, к которым он всегда питал не объяснимую мною симпатию, не только отвлекло его, но, на мой взгляд, и чересчур увлекло, и я повлек его дальше, пытаясь отвлечь более умеренными и возвышенными картинами, возникавшими на нашем пути, в разрывах листвы и синевы изо дня в день, в определенную минуту и час, как заведенные, не уставая и радуясь повторению, как дети: ровно в четверть пятого начинало щебетать гигантское тутовое дерево во дворе Гадлия — птицы объявляли закат, хотя солнце еще палило вовсю, но, по их сведениям, уже клонилось к. Ровно в половине пятого во двор Зантариев-тринадцатых возвращалась отбившаяся от стада, соскучившаяся по дому корова и, надыбав знакомую ей прореху в изгороди, проросшей колючим кустарником асапарели, о которой у нас тоже будет еще повод рассказать (на этот раз веселый), проникала в кукурузное поле, где ее к этому часу уже поджидала хозяйка… однако корова успевала прихватить два-три початка, не обращая ровно никакого внимания на побои, и еще — четвертый и пятый, пока хозяйка подбирала замену сломившейся палке. И ровно без четверти пять выходила в последнем дворе чистенькая старушка в трауре, неся на вытянутых сухих веточках рук прикрытое полотенцем хачапури, чтобы поставить его в уже успевшую прогореть к этому часу печку, стоявшую на краю газона. Почему печь на газоне. На фасаде была тщательно закреплена большая стеклянная вывеска, как на учреждении, изготовленная, по-видимому, по спецзаказу в столице Сухум, в мастерской одного из Зантариев, промышлявшего вывесками для банков, школ и НИИ.
Меню сайта
Лауреат Пушкинской премии, присужденной ему в Германии, и кавалер ордена Почетного легиона, получатель престижных грантов и президент Русского PEN-центра — последние несколько лет Андрей Битов представал взорам любителей изящной словесности главным образом как преуспевающий герой светской хроники и непременный участник европейской писательской тусовки. В этом году 56-летний писатель прервал затянувшееся молчание — в октябрьской книжке "Нового мира" публикуется его новый роман "Ожидание обезьян".
Как водится, роман писался "один год и всю жизнь", однако этот год прошел не в российских дрязгах, а в комфортабельных условиях, предоставляемых стипендиатам германской Wissenschaftskolleg. Как правило, эта организация покровительствует ученым, однако на этот раз один из своих грантов — стол и дом — она уделила нерентабельному делу поддержки современных писателей. К удовлетворению отечественных поклонников битовской Музы, деньги налогоплательщиков объединенной Германии не были потрачены впустую,— в сравнении с экспериментами интеллектуалов, играющих на поле европейской прозы (Умберто Эко или Зюскинда) — "Ожидание обезьян" сочинение куда более в нашем вкусе.
"Ты выпил. без меня?" - любитель неожиданных звучаний классики, Битов делает реплику пушкинского Сальери эпиграфом романа. "Ожидание обезьян" завершает трилогию, начатую "Птицами. "(1975) и "Человеком в пейзаже" (1983). Ее сквозные персонажи, доктор Д. и Павел Петрович, продолжают свои всеохватные русские диалоги, воодушевляясь чачей за неимением "Столичной", ибо действие начинается на территории некогда гостеприимной Абхазии. Впрочем, выпивают, прямо скажем, и на прочих страницах этого романа, независимо от того, в каких уголках бывшей империи разворачиваются события. Сюжет романа определяется как "паломничество двух российских алкоголиков", и поскольку время действия — 1984 год, вызывающий в памяти не столько знаменитый роман Оруэлла, сколько пророческую книгу покойного диссидента-историка Амальрика, то уместно добавить, что паломничество это — сродни прощанию, и герои торопятся посетить обреченные вишневые сады одной шестой части суши. Сады эти тогда еще цвели, пить — значило стоять по другую от официоза сторону нравственных баррикад. Со времен незабвенного Венечки алкоголь и юродство устойчиво ассоциируются друг с другом в нашем литературном обиходе. Вереницу битовских героев и череду ситуаций на примитивном уровне можно толковать как похождения пьяниц. Этиловый спирт — хороший растворитель, и не исключено, что метафизическую, экзистенциальную, национальную и прочие линии романа часть читателей воспримет лишь как ингредиенты пряного коктейля. Может быть, такая маскировка и входила в задачу автора, написавшего на сей раз наиболее свободную, пожалуй, из своих книг. Битов — чуткий мастер, он не допускает инвектив дурного вкуса в адрес нашего общего прошлого, и даты и места рождения битовских героев не наводят на подозрения о подчистках в паспорте.
Нетрудно предсказать, что "Ожидание обезьян" вызовет неоднозначную оценку критики, но ценители битовской прозы получат новый блестящий образец его ассоциативной беллетристики.
23 августа 1983. хотел написать я. Еще подумал написать: шесть часов утра, -и тогда подумал: не слишком ли. Не лучше ли прославить место, возникшее неожиданно не только за окном, но и в тексте, но и тут заподозрил недоброе: не отвлечет ли читателя экзотическое слово Тамыш от всего, что я только что осилил? не разоблачу ли я себя подобным памятником, ибо что и есть дата и место написания как не надгробный памятник: "произведению от автора"? Ладно, пусть будет только дата. И хотя юридически, в смысле астрономически, уже 24-е, - имеет автор право ставить и 23-е. все-таки нечетное предпочтительнее. Эти сытеющие, по мере приближения к самому концу торжествующие соображения об увековечивании собственных усилий - путались внутри последнего предложения, которое я оттягивал из последних сил, жадно слизывая из окошка первые капли рассвета: белую стену, проступавшую в расступающемся сумраке, кур и индюшек на все более зеленеющей траве, телку Мани-Мани, лепешку мамы Нателлы - всю дивную жизнь, что придвинулась ко мне, как награда, так близко, что невозможно более терпеть это нетерпение, и я кончаю эту повесть с цыпленком на левой ноге
Ожидание обезьян скачать fb2, epub бесплатно
Главный герой романа, Лев Одоевцев, потомственный филолог, наследник славной фамилии, мыслит себя и окружающих через призму русской классики. Но времена и нравы сильно переменились, и как жить в Петербурге середины XX века, Леве никто не объяснил, а тем временем семья, друзья, любовницы требуют от Левы действий и решений…
Татьяна Толстая и Виктор Пелевин, Людмила Улицкая и Михаил Веллер, Захар Прилепин и Марина Степнова, Майя Кучерская и Людмила Петрушевская, Андрей Макаревич, Евгений Водолазкин, Александр Терехов и другие известные прозаики рассказывают в этом сборнике о пугающем детском опыте, в том числе – о своем личном.
Современные писатели и поэты размышляют о русских классиках, чьи произведения входят в школьную программу по литературе.
Издание предназначено для старшеклассников, студентов вузов, а также для всех, кто интересуется классической и современной русской литературой.
Тексты снабжены авторским комментарием.
Прислонившись к стволу старой ольхи, я сидел с удочкой у лесного озера, каких у нас на Тамбовщине немало. Ни одной поклевки! Сменил насадку, и опять безуспешно. Вдруг в ветвях дерева кто-то завозился, запищал, в воду посыпались какие-то крошки. Сразу же в том месте всплеснула рыба.
В развилке ветвей среди листьев трудно было заметить гнездо с птенцами. И только когда мать принесла им утром пищу, они обнаружили себя писком. Иногда кусочек червяка падал в воду, и его хватала рыба. Крупные красноглазки уже, вероятно, давно кормились так и держались невдалеке.
Любовь к детишкам
Посвящается Александру Андерфайту.
Ландышева. Опять эта Ландышева. Смотрит в окно. Вон, увидела кого-то знакомого. Глазки забегали. До конца урока осталось еще 24 минуты. А потом еще русский у 6 "б". Что у них там сегодня? А, диктант четвертной. Быстро четверть кончилась. Хотя весной всегда так. Диктанты, сочинения, изложения. Hадоелоооо.
Ландышева. Умная же девочка, вон на прошлом русском какую лекцию прочла, заслушаешься. А еле-еле на четверках перебивается. Hу вот опять. Ручку в рот взяла, в потолок уставилась. А тема же интересная. Евгений Онегин. Хотя и имечко поганое. Убогое, двуполое. Hе имя, а гермафродит какой-то. Hет, не любил Пушкин своего героя.
Поведай сыну своему
Да будут корни наши живы.
Менделе из маленького еврейского местечка на Украине впервые в жизни увидел настоящий автомобиль, который зародил в его сердце мечту. А Голделе ждет, когда в домах и на улицах зажгутся электрические лампочки, как в Киеве, и тогда ей не придется больше стоять в очереди за керосином. Люсенька любит, когда зимним холодным вечером все собираются вместе у теплой печки, и бабушка рассказывает им про загадочную страну Америку, куда уехала ее младшая дочь, тетя Фаня. Родители Аба и Этл заботятся о том, чтобы оградить своих детей от голода и болезней. Они хотят, чтобы вместе с ними их дети праздновали еврейский новый год, пурим, пейсах. Однако приходится сознавать, что то, что происходит в их стране, не позволит сохранить еврейские обычаи.
Диалог в палате N.
- Мы бились до последнего, они тоже бились до. до. а до чего мы бились? - До последнего. Hе мешай! - Hу да, мы бились до последнего и они бились до последнего, но мы. мы. а что мы? - Бились до последнего. Отстань от меня, я жду! - Да. в общем, бились мы до последнего, а они. а они нас били. или. - Тихо! ОHИ летят! Видишь ОHИ летят! - Ладно, ладно пусть летят, слушай дальше: бились мы значит до последнего. - Ты не понимаешь, ОHИ заберут нас отсюда! - А! Вспомнил. или нет? Hу, да это мы их били до последнего, а они. ну они. они бились до чего-то там. - А-А-А-А-А. HЕ-Е-Е-ЕТ! - Что с тобой? - ОHИ улетели! Они бросили меня здесь! А-А-А-А! - Ты меня совсем с мысли сбил, придется все сначала рассказывать. - А может что-то случилось и ОHИ не смогли? Да! ОHИ прилетят за мной снова! - И так, мы бились до последнего, они тоже бились до. до этого самого как его? - До последнего. Hе мешай.
Шла большая перемена. Сейчас Миха стоял раскрасневшись, чуть дрожащими руками перебирая лямки школьной сумки, ссутулился. Сейчас на него смотрел почти весь класс. Весь 6-й "Б" сейчас считал Миху самым слабым и робким парнем, хотя по росту он не уступал остальным, а многих и был выше. Весь класс ждал, чем кончится конфликт Вовчика, Hикитоса и Михи. - Ты меня как бля назвал, коз-зел, а? - Hикитос толкнул Миху в плечо. - Как ты меня назвал, повтори, бля! Я сказал, коз-зел! Миха растерялся окончательно. Молчал и не знал, что сейчас делать, ссутулился еще больше. - Hикак. - Миха не хотел драки, потому что знал, что победителем не выйдет никогда. Или просто боялся получить по морде. Вовчик подбежал сзади, отвесил пендаля Михе, пнул опять. - Hу че, получил, козел бля, мудак бля? Пинка под зад хошь еще? Миха выругался себе под нос, терпел. Со стороны это выглядело забавно: двое мелких ребят мутузили одного бугая. Михе было от этого еще обидней. Теперь он и не мечтал получить назад привезенного отцом из Бельгии пластмассового раскрашенного индейца, которого у Михи отнял Hикитос. - Да он бля на хуй мудак, училке сказал про солдатика, козел. Обидчики и не думали оставить Миху в покое, тем более, что он на уроке пожаловался на Hикитоса, отнявшего индейца. - Сменял я этого солдатика, понял? Мои киндеры теперь.- Hикитос отстаивал свои права на пластмассовые самолетики, которые удачно выменял у Димона на михиного индейца. - Это мой индеец, понял? Ты дурак, моего иностранного индейца на три киндера менять? - Ты че, козел, да? Мы на него скинулись на цу-е-фа! - Я выиграл первый раз, и на индейца я не скидывался! - Миха понял безнадежность своего положения. Hа глаза навернулись слезы, он занервничал еще больше. - Отдавай мне индейца! Hикитос и не думал уступать. - Я тебе менял монету шведскую на дональды и десять турб? Они потерялись, когда я тебя портфель просил занести! - Да не трогал я вкладыши, ты их проиграл у Толика Моргунова! Ты тогда сам говорил! А портфель я тоже не трогал! Вместо ответа Hикитос подошел к Михе ближе и поставил ему подножку, толкнув его одновременно в плечо. Миха пошатнулся, но не упал. Hикитос дал ему не сильно зуботычину. Миха осел на пол, глаза стали совсем морые и красные. Полились слезы. Hикитос развернулся и пошел поближе к дверям спортзала, где за всем наблюдали, улыбаясь, трое его друзей. - Я отцу обещал! - соврал Миха. Почти никто из класса не знал, что отец Михи давно умер, еще до школы. - Заныл, козел! - Hикитос боялся, что узнает училка по русскому. Она знала, как компания Hикитоса относится к Михе, который всегда боялся дать сдачи. Hикитос подошел к уже поднявшемуся с пола Михе, применил борцовский прием и стал душить. Hесильно. Потом сильней, когда Миха стал сопротивляться. Миха вцепился за волосы обидчику. Hикитос отпустил Миху, больно ударил его в спину, чуть ниже правого ребра, "по почкам". Перехватило дыхание, Миха даже ни смог взвыть. Если б мог, взвыл бы обязательно. Было больно. - Мудак, козел! - выкрикнул сквозь слезы Миха. Он уже не стеснялся слез, которые градом сыпались из глаз, мешали смотреть. Вернее, кроме светлого пятна окна школьного коридора Миха ничего не видел. Он размазывал слезы по щекам. - У-у, заныл!- слышались голоса из угла девчонок. Было до боли обидно. Он стеснялся всех, кто его сейчас видел, а особенно этих девчонок, которые над ним смеялись. Он нравился им. А сейчас его били, и ни одна не остановила драку. Hикитос ухмылялся. Миха схватил за воротник стоящего рядом Вовчика, но руки дрожали. - И ты, козел, за него? - Миха стал заикаться, руки уже обмякли от страха так, что их нельзя было напрячь. Сумка упала, сломалась пополам синяя школьная ручка. Они всегда ломались так, стоит только чуть согнуть - и раз, готово. Вовчик ударил Миху ногой чуть выше паха. - Это карате, понял? Миха сжал зубы, загнулся, и по ногам, обжигая, потекла горячая жидкость. Промокли штаны. - Смотрите, Межрасов обоссался! - покотились от смеха его одноклассники. - Обоссался, смотрите! Трус, трус, белорус, на войну собрался, как увидел пулемет, сразу обосрался! Hо Миха Межрасов уже ничего не слышал, бежал в туалет. Умылся. С красным горящим лицом бегом спустился в раздевалку, как всегда перепутал вешалки и долго искал свою куртку и сменку, а когда нашел, то надел куртку, застегнул, и аккуратно, чтобы его не застукал завуч, а тем более директор, вышел на улицу, побыстрей проходя мимо окон, через которые на него смотрел весь класс. Лицо уже не горело. Только немного болело горло. Хороший повод, чтобы не ходить в школу неделю. Миха еще не знал, что все кончится хорошо, и все обо всем забудут через неделю, а он получит назад своего индейца, которого когда-то привез отец из Бельгии. Была весна, и Миха, обходя нагретые солнцем лужи, шел домой.
Сегодня утром я проснулся из-за телефонного звонка. Телефон, как надоедливая муха, зудел и зудел. "Черт с ними, позвонят и перестанут", - подумал я и перевернулся на другой бок. Действительно, телефон, дав десяток звонков, замолчал. Hо через минуту затрещал снова. Hехотя сполз я с дивана, подошел к телефону и взял трубку. - Да! - Привет, - это был мой старый знакомый по прозвищу Лось, очень хороший и умный малый. К сожалению, надоедливый.
Мириады светящихся квадратов и точек под чёрно-бирюзовой акварелью неба. Неустанно и аккуратно кто-то вырезает в ночи квадратные дырки, сквозь которые мягко сочится свет. Полночь. Красное бодрствующее окошко — там — на дне видимого пространства — отзывается нежной, но болью, кричит старинной знакомой песней. Это уже было. Мириады повторяющихся мгновений. Как времена года. Так отчаянно ярко уже пылало это квадратное солнце среди остальных потухающих друг за другом светил. Всё темнее, мир засыпает, а оно — горит.
В чащогах-лесотах обгорных, куда финтюги-человеки безлетьями не взбирались, жил Круня Протопович со женой Шаней Юльвинишной. Медведи заместо собак подворье четы дозорили, косули бурьяшечник в огороде выкусывали, а зайцы приходили в перинах супружьих ойкаться.
В близине избы речулька журкала, а подале — озеро Лад. Травы в том месте такие пахли веяли, что зайдёт из-за далья зверун кое-гда непривыкший и вздыхнумши на земь крюпнется.
Нельзя сказать, что там волки кролей не кушали или лисы мышей не щёлкали, но всё при взаимном согласьи деялось, по всевышнему законодательству.
Стенограмма программы "Ночной полет"
Ведущий: Андрей МАКСИМОВ
А. МАКСИМОВ: Вы сказали, что Пушкин не был особенно веселым человеком. А почему в России такого сумасшедшего юмора почти не бывает? Например, Зощенко, который считается юмористом, один из самых грустных писателей. В чем тут дело?
А. БИТОВ: Зощенко и Гоголь, кстати.
А. МАКСИМОВ: Почему в России не получается хохотать до упаду?
А. БИТОВ: Мы же все вырываем из контекста. Меня вообще не трогает, когда меня смешат. Когда это происходит, мне не смешно. Ну, кроме, наверное, цирка, где можно смешить.
Давно уже было замечено, что ум нередко оказывается в дураках у сердца… Тот ли это случай.
Первая ступень ракеты
Перевод Е. ВАЙСБРОТА
Джон Гарвей не любил отборочных экзаменов, потому что ведь: пес Hercules. Тем более что он отнюдь не был Геркулесом. Правда, он с отличием окончил институт по специальности "космическая радиосвязь", но. Но разве он такой в Англии один? Принимать во внимание следовало весь мир, даже маленький Люксембург, гражданин которого, Жан Перпиньян, был Первым связистом на борту Космической ракеты. Правда, во Всемирном космическом совете - как и в других областях - наибольшее влияние имеют великие державы, однако для всех граждан нашей общей матери Земли права старта (космического старта!) равны.
А Н Н А Б Е Л Ь Б Ю Ф Ф Э
В З Р О С Л Ы Е Д Е Т И
Валери невольно отпрянула назад. Толпа, снующая по вокзалу, вызывала в ней отвращение, но потерять след своих чемоданов заставила ее пойти вперед. Поезд отправлялся в 13 часов 3О минут. Она вовремя оказалась на месте. Как только носильщик занес чемоданы в двухместное купе, она одарила его щедрыми чаевыми. Удивленный столь большой суммой он едва смог выговорить слова благодарности. Валери улыбнулась. Лионский вокзал. Существовал снобизм. Она правильно выбрала направление.
У Андрея Битова активная словесная функция не отключалась – или всё-таки отключена? Он давно находится в состоянии, похожем на то, которое было у Н.Караченцова и о котором хотелось бы поговорить подробнее.
Необычный сумасшедший
По-видимому, Андрей Битов не вполне психически нормален.
«…дальше Монахову временами становилось вовсе непонятно, что происходит. Он проталкивался за Асей по магазинам, задевая её сумкой чужие ноги… Монахов туповато и покорно поддался чувству ведомого. Ему было безразлично куда, и он не запоминал дороги…
…Тут время опять выпало…
Одна, но существенная поправка
Дело в том, что в творческий продукт Битова режиссёр Эфрос внёс одну существенную поправку: в главной роли этого фильма он снял человека, отнюдь не похожего на Битовских героев, а именно – Олега Даля! Этот актёр никем, кроме как волевым евреем-русофобом, не хотел ни быть, ни казаться, и возникает вопрос: что такое этот режиссёрский ход в отношении Битовского сценария? Это полное перечёркивание авторской логики или, наоборот, раскрытие некоей тайны, которую Битов прятал, а режиссёр Эфрос угадал и выставил напоказ?
Надо видеть, как Даль и Смоктуновский держатся в одном кадре: меж ними – физически ощутимая, непреодолимая граница, пропасть. Олег Даль весь – враждебный России грозовой заряд, Смоктуновский же, наоборот, воплощает всю традицию русского театра, всю русскую духовность. Он один вытягивает на себе Битовский замысел, играя – если так можно выразиться – и отца, и сына, и ещё не рождённого внука или внучку; разумеется, в первоначальной версии сценария он мог быть только родным отцом героя, но с Далем в главной роли – только его отчимом!
Смоктуновский и Даль в этом фильме, фактически не разговаривают друг с другом напрямую, но только через третьих лиц; они избегают даже прикосновений, словно взаимно брезгуя друг другом.
Здесь необходимо добавить сразу два соображения. Во-первых, нельзя походя бросать обвинения в поддержке санкций за Крым, эти высказывания Битова нужно подтверждать документально, и я это сделаю ниже.
Как я уже сказал, я вижу у Битова все признаки клинического сумасшествия. Сужу лишь по его текстам, ибо моё личное знакомство с ним ограничилось единственным телефонным разговором в начале 90-х – инициатива звонка принадлежала мне, но разговор оказался более долгим, чем я предполагал, – по его инициативе.
Воплощение сценария в жизнь
Выше я написал, что считаю этого автора почти законченным сумасшедшим; в то же время, три десятка выпущенных им книг полны абстрактных рассуждений – порой выспренних, порой откровенно пустых, но иногда остроумных и глубоких. Как быть с этим противоречием?
Не буду перечислять эти одиозные имена, они и так на слуху, ограничусь упоминанием зловещего клоуна Дмитрия Быкова. По заряду русофобских, скандальных высказываний и поступков, Быков – это нечто сходное с Олегом Далем и даже превосходящее его.
Окончательный итог
…Итак, медведя, обезьяну, других животных Битов изображает талантливо… Могут сказать: а что ещё требуется от писателя?
Политическое послесловие
Я начал эту статью с разговора о Николае Караченцове и теперь вернусь к нему же.
Я указал в этой статье на самые – по моему мнению – удачные произведения Андрея Битова, позволяющие говорить о – всё-таки – неполном поражении его как писателя и как человека. В 2017 году он отпраздновал 80-летний юбилей, и я желаю ему спокойствия и счастья. Он написал много вздора, но есть в его активе, поистине, очень сильные страницы, достойные того, чтобы войти в число образцов русской прозы.
Читайте также: