Сообщение на тему восстание масс в россии
Обновлено: 05.07.2024
В современной общественной жизни Европы есть — к добру ли, к худу ли — один исключительно важный факт: вся власть в обществе перешла к массам. Так как массы, по определению, не должны и не могут управлять даже собственной судьбой, не говоря уж о целом обществе, из этого следует, что Европа переживает сейчас самый тяжелый кризис, какой только может постигнуть народ, нацию и культуру. Такие кризисы уже не раз бывали в истории; их признаки и последствия известны. Имя их также известно — это восстание масс.
Что же мы видим, что нас поражает? Мы видим толпу, которая завладела и пользуется всеми просторами и всеми благами цивилизации. Но рассудок немедленно нас успокаивает: что ж тут такого? Разве это не прекрасно? Ведь театр на то и построен, чтобы места были заполнены. То же самое — с домами, отелями, железной дорогой. Да, конечно. Но раньше все они не были переполнены, а сейчас в них просто не войти. Как бы это ни было логично и естественно, мы должны признать, что раньше было иначе, и это оправдывает, по крайней мере, в первый момент, наше удивление.
Удивление, изумление — первый шаг к пониманию. Здесь — сфера интеллектуала, его спорт, его утеха. Ему свойственно смотреть на мир широко раскрытыми глазами. Все в мире странно и чудесно для широко раскрытых глаз. Способность удивляться не дана футболисту, интеллектуал же — всегда в экстазе и видениях, его отличительный признак — удивленные глаза. Потому-то древние и представляли себе Минерву совой.
Скученности, переполнения раньше почти не бывало. Почему же теперь оно стало обычным?
Оно возникло не случайно. Пятнадцать лет тому назад общая численность населения была почти та же, что и сейчас. После войны, она, казалось бы, должна была уменьшиться. Но здесь как раз мы приходим к первому важному пункту. Индивиды, составляющие толпу, существовали и раньше, но не в толпе. Разбросанные по свету в одиночку или мелкими группами, они вели раздельную, уединенную жизнь. Каждый из них занимал свое место — в деревне, в городке, в квартале большого города.
Теперь они появились все вместе, и куда ни взглянешь, всюду видишь толпу. Повсюду? О, нет, как раз в лучших местах, в мало-мальски изысканных уголках нашей культуры, ранее доступных только избранным, меньшинству.
Итак, в нашем обществе есть действия, дела, профессии разного рода, которые по самой природе своей требуют специальных качеств, дарований, талантов. Таковы государственное управление, судопроизводство, искусство, политика. Раньше каждый специальный род деятельности выполнялся квалифицированным меньшинством. Масса не претендовала на участие: она знала, что для этого ей не хватало квалификации; если бы она эту квалификацию имела, она не была бы массой. Масса знала свою роль в нормальной динамике социальных сил.
Если теперь мы обратимся к фактам, отмеченным вначале, мы, несомненно, должны будем признать, что поведение масс совершенно изменилось. Факты показывают, что массы решили двинуться на авансцену истории, занять там места, использовать достижения техники и наслаждаться всем тем, что раньше было предоставлено лишь немногим. Ясно, что сейчас все переполнено, — ведь места не предназначались для масс; а толпы все прибывают. Все это свидетельствует наглядно и убедительно о новом явлении: масса, не переставая быть массой, захватывает место меньшинства, вытесняя его.
То же самое происходит и в других областях жизни, особенно в интеллектуальной. быть может, я ошибаюсь, но писатель, который берет перо, чтобы писать на тему, которую он долго и основательно изучал, знает, что его рядовой читатель,
Одна из самых страшных черт нашего времени – это попрание свободы со стороны восставших масс. Мы привыкли ждать угрозы для свободы от королей, стремящихся к самодержавию, от генералов, идущих на захват власти. Но эта схема XIX века совершенно непригодна для объяснения событий нашего времени. Опасность пришла не с той стороны, откуда ее ждали. Свободу разрушает восставший в разных революциях, под разными знаменами народ, отдающий свою волю, свою совесть и душу в руки врагов свободы.
Вполне естественно поэтому в поисках объяснений современному тоталитарному деспотизму связывать оба эти явления: появление масс на исторической сцене с удушением свободы. Говорят: никогда еще широкие массы в такой мере не являлись деятелями истории. XIX век знал демократию только по имени. Буржуазия и интеллигенция правили именем народа. Народ передавал высшим классам выражение своей воли и оставался пассивным. Ныне война всколыхнула его до дна. Она потребовала от всех самых пассивных и темных слоев населения героической активности. Но они, эти слои, хотят теперь сами, по своей буйной воле и по своему темному разумению, творить свою судьбу. Это объяснение очень распространено и, на первый взгляд, правдоподобно. Во всяком случае, оно многое объясняет в судьбах России. В России-то, конечно, массы впервые ворвались в историю. Не удивительно, что они натворили в ней много бед.
Но, чем более я думаю об этой схеме в применении к Европе, тем менее она удовлетворяет. Старая демократия держится в Англии и во Франции. Она разрушена в большей части Центральной и Восточной Европы. Значит ли это, что в Англии массы пассивнее, чем в Германии, что в Англии менее широкие слои вовлечены в политическую жизнь? Это предположение нелепо. С другой стороны правда ли, что Гитлер опирается на самые темные, самые угнетенные слои народа? Нет, еще недавно (о настоящем не берусь судить) за ним шла интеллигенция, шло студенчество. Его движение даже определяют, как самозащиту средних классов против пролетариата. Для Германии схема явно непригодна. Едва ли в Италии рабочий и крестьянин проявляют больше активности, чем в англо-саксонских странах.
В чем же дело? Мне хотелось бы остановиться на примере Германии. В ней, еще недавно культурно ведущей стране Европы, лучше всего искать ключ к катастрофе.
Что радикально изменилось – это не состав политического актива нации, а его запросы, его требования к вождям.
Рабочие массы Германии любили своих вождей, верили им, но сохраняли по отношению к ним трезвость оценки, свободу критики. Дискуссии, волновавшие партию, вовлекали самые широкие массы. Непогрешимых авторитетов не было. Были вожди, но не было вождя. Форма мышления массового человека в общем не отличалась от мышления интеллигента. И в этом все дело. Народ передоверял интеллигенции защиту своих интересов, потому что он верил в тот же разум (науку), в который верила и она.
Но пока есть уважение к мысли, есть и свобода. Свобода в том демократическом смысле, в каком она отрицается ныне, есть прежде всего свобода выбора. Потребность в ней существует лишь для ищущей мысли. Пока жив дух научной культуры, как искания истины, жива и свобода. Скептицизм и догматизм равно убийственны для свободы.
Свобода пошатнулась в мире потому, что пошатнулась вера в истину и в разум, как орган ее познания. Первыми предали свободу не массы, а культурная элита, с конца XIX века увлекаемая потоком иррационализма. Вот где истинная trahison des clercsl 3 в безрелигиозной культуре, изверившейся в силе разума, чем может определяться живая активность? Инстинктом и слепой волей. Таково было трагическое мироощущение Ницше. Незадолго до него Маркс нанес сильнейший удар разуму в своем отрицании объективной, сверхклассовой истины. Маркс и Ницше царят над современностью, как ее темные пророки, вызвавшие иррациональные бури сперва в царстве духа, потом в царстве политической воли. Их торжество в современном мире означает взрыв темного энтузиазма, и этот энтузиазм оказывается окончательно губительным для свободы, уже подточенной червем сомнения.
Современный массовый человек отражает в своем темном стремлении духовную опустошенность интеллигенции. Философия Клагеса и Гейдекера 4 лучше объясняет власть Гитлера, чем психология немецких масс.
Массы очень чутки к колебаниям духовной температуры. Нельзя руководить массами, потеряв веру. Но руководить ими в свободе возможно лишь при условии разумной веры. Разумность не означает диктатуры разума над всеми подавленными сферами сознания. XIX век слишком часто понимал разумность, как торжество малого здравого смысла над религиозной верой, над эстетикой и даже моралью. Банкротство неудачной его диктатуры привело к взрыву подавленных сил человеческой природы. Убивая в свою очередь разум, они правят теперь свои дикие оргии. Политическая катастрофа наших дней есть лишь следствие духовной революции, обостренное войной.
Возвращение в мир свободы возможно только при возвращении разуму его водительского (не тиранического) положения в составе духовной природы. Образ привычный древности: разум – возница, управляющий колесницей страстей, – хотя и не возница в конечном счете, определяет направление пути и выбор конечной цели. Пока разум не восстановлен в своих правах в духовном мире, свобода будет гибнуть жертвой энтузиазма.
Либкнехт Карл (1871–1919) – деятель германского и международного рабочего и социалистического движения, один из основателей (1918) коммунистической партии Германии.
Бебель Август Фердинанд (1840–1913) – деятель германского и международного рабочего движения, социал-демократ, один из основателей социал- демократической партии Германии.
trahison des clercs (фр.) – измена интеллигенции.
Клагес Фридрих Конрад Эдуард Вильгельм Людвиг (1872–1956) – немецкий психолог и философ, сторонник идей Шопенгауэра и Ницше, один из пионеров характерологии и графологии.
Гейдекер – точнее Хайдеггер Мартин (1889–1976)– немецкий философ. Создал учение о Dasein (Бытии) как об основополагающей и неопределимой, но всем причастной стихии мироздания.
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Пора, давно пора предоставить слово одному из ведущих политических консультантов нашей страны, Олегу Матвейчеву:
«В одном из трех главных городов России по одномандатному округу в Государственную Думу был избран человек, который:
а) практически ни разу не появился в Думе на протяжении прошлого срока (и это в камеру ТВ говорили коллеги-депутаты);
б) женился в прошлом на бомжихе, чтобы получить квартиру и прописку, и до сих пор с ней не развелся (и эта бомжиха сама пришла на телевидение, и ее показали все каналы);
в) устроил пьяный дебош в бизнес-классе самолета (и по ТВ выступали стюардессы, экипаж, пассажиры этого самолета);
г) во время одного из походов с проститутками в баню напал с топором на сторожа (и этот сторож, хотя кандидат предлагал ему деньги за молчание, все-таки дал интервью во всевозможных СМИ);
Могу себе представить, с каким глубочайшим презрением относится этот депутат к тем, кто за него проголосовал. Сам по себе факт, что человек с такой репутацией решается участвовать в выборах уже является плевком в лицо так называемого народа. За каких же ничтожеств надо принимать население, чтобы иметь наглость выставлять свою кандидатуру! Ясно, что после победы его чувство превосходства над биомассой только окрепло. Также ясно, что все заинтересованные лица сделали из этого случая соответствующие выводы и вновь убедились в том, что с народом можно делать практически всё что угодно.
А между тем нетрудно доказать, что все выдающиеся достижения цивилизации - заслуга гениальных одиночек или очень небольших групп талантливых людей, принципиально отличающихся от всего остального населения.
Итальянцы гордятся своей живописью и скульптурой. Ха, можно подумать кистью Рафаэля водили тысячи рук. Как бы не так!
А прорывные технические изобретения? Ведь сплошь и рядом толпа не только не способствовала их появлению, а, напротив, всячески противилась им и подвергала творцов травле. Неслучайно, ученый, в представлении обывателя - это в лучшем случае странный чудик.
Между прочим, человеческая речь - лучший аргумент в мою пользу. Как бы толпа ни хорохорилась, как бы не превозносила сама себя, а всё равно, она на каждом шагу непроизвольно отдает дань великим одиночкам. Кто прорубил окно в Европу? Петр. В историю вошел великий Государь, а не крепостные крестьяне, вкалывавшие до седьмого пота на строительстве Петербурга. Кто взял Измаил? Суворов, а не его солдаты, гибнувшие под турецкими пулями. Кто построил Храм Василия Блаженного? Барма и Постник, а не безымянные каменщики. Не пресловутый, абстрактно-аморфный народ, а отдельные выдающиеся личности творят историю и остаются в ней.
Обыватель косен и уперт, поэтому новые, свежие идеи принимает в штыки и не упустит случая поулюлюкать в адрес нестандартно мыслящих. Но как только достижения гениев становятся очевидны, так тут же толпа спешно старается приписать себе чужие успехи. Втайне сознавая свою ничтожность, человек массы старается возвыситься за счет талантливых одиночек. Но, повторюсь, масса ничего не решает.
Казалось бы, все понимают, что из тысячи мышей не сложишь слона. То есть известный постулат о переходе количества качество неприменим в отношении масс. Но нелепая вера в мудрость народа неистребима. Причем источником мудрости называют именно количество. Якобы все не могут быть не правы, якобы коллективный разум всегда сильнее разума одиночек. Смотрите, если предложить первокласснику решить задачу из университетского курса, то он с ней не справится. Точно также с ней не справятся и миллионы первоклассников, собранных вместе. Но достаточно одному единственному профессору оказаться в толпе, так задача легко решится. Однако это ни в коей мере не будет заслугой толпы, это заслуга конкретного человека, не нуждающегося в помощи окружающих. То же самое относится и к вопросам нравственности: если вместе соберутся двенадцать преступников, то из них выйдет банда, а не двенадцать апостолов. Мало того, толпа способна растворять в себе личность, снижать ее умственный и духовный потенциал. Лишь очень немногие, обладающие железной волей и выдающимися способностями, способны идти наперекор коллективу, который во многих случаях является ничем иным, как толпой. И как раз такие люди становятся предметом поклонения толпы.
Иногда приходится слышать, что по уровню массовой культуры нельзя судить об уровне народа. Мол, люди просто развлекаются, они устали после работы, им надо отключиться, вот и слушают и смотрят всякую ерунду. Но такие рассуждения никак не противоречат исходному тезису. В том то всё и дело, что если продукция столько невысокого уровня способна развлечь массу, мало того, масса готова тратить свое время и деньги на столь примитивный вид отдыха, то это как нельзя лучше характеризует и уровень массы. Высокому уровню соответствуют высокие запросы. Убожество, примитив и глупость не только не развлекают человека высокого уровня, а, напротив, вызывают у него омерзение и брезгливость.
Известно, что социализм дал в каждый дом лучшие в мире книги, отличное кино, театр и так далее. Однако массы с радостью променяли всё это на суррогат. Выяснилось, что воспитание народа на лучшем, что есть в мировой и отечественной культуре не приводит к сколько-нибудь принципиальному изменению запросов толпы. Человек массы реально страдал в советские времена оттого, что его потребность в пошлости не удовлетворялась. Массам действительно хотелось балагана, а официальную позицию властей по этому вопросу можно смело номинировать на конкурс самой лицемерной, лживой или сознательно преступной.
То, что в обществе всегда найдется несколько тысяч человек, готовых сбиться в кучу и самозабвенно орать подсказанные лозунги - вещь хорошо известная и примеров на этот счет имеется более чем достаточно.
Массы по команде начали бесноваться и также по команде разошлись. Кто же командовал? Элита. И что же тогда нового остается в сухом остатке? Да ничего.
Восстания масс, о котором с опаской предупреждали Лебон, Тард, Ортега-и-Гассет, не произошло. Как и ранее всё решает элита. Масса сильна лишь настолько, насколько слаба элита. И масса способна возобладать только там, где нет ничего кроме массы. Но ее торжество длится лишь краткий миг, пока не появится истинный хозяин толпы и творец истории. В эти самые мрачные моменты истории народа, оккупационная элита приходит со стороны, завоевывая безвольную массу.
Февральская революция 1917 года считается стихийным восстанием народных масс. Однако, на самом деле, она была организована искусственно, благодаря "чёрному пиару".
Выступления народа в Петрограде начались по причине того, что несколько дней по карточкам не выдавали хлеба - так называемые "хлебные бунты". За всю войну перебоев с хлебом не случалось, и как удивлялся командующий Петроградским военным округом генерал Хабалов, "в городе запасов ещё на 2 недели". Другой генерал, Глобачёв, отмечал - "Ежедневно в Петроград доставлялось множество вагонов с мукой. Таким образом, слухи о надвигающемся голоде и отсутствии хлеба были провокационными — с целью вызвать крупные волнения и беспорядки, что в действительности и удалось".
Революционный инженер Бубликов, 8 марта 1917 года лично арестовавший императора Николая II, в сентябре того же года разочаровался в революции - бежал во Францию, а затем в США. То-то радовался парень потом, что успел смотаться перед большевиками. Скончался он в 1941 году в Нью-Йорке.
Ну и так, по мелочи. Первый военнослужащий, перешедший со своей частью на сторону Февральской революции (для этого он застрелил своего капитана), унтер-офицер Тимофей Кирпичников, награждённый от Временного правительства Георгиевским крестом, в ноябре 1917 года попытался поднять солдат на восстание против большевиков. Это ему не удалось, и он сбежал на Дон, где предложил свои услуги формировавшимся отрядам белой гвардии - объяснив, что он тот самый "борец за свободу народа". Кирпичникова тут же расстреляли, бросив тело в придорожной канаве.
В общем, цели были благие, но как-то некрасиво получилось.
Ломоносов, Юрий Владимирович
Юрий Владимирович Ломоносов (24 апреля 1876, Гжатск — 19 ноября 1952, Монреаль) — русский инженер-железнодорожник, изобретатель первых в мире тепловозов Ээл2 (Юэ001), Эмх3 (Юм005). Социал-демократ, состоявший в Боевой технической группе при ЦК РСДРП. Во время в Февральской революции обеспечил остановку царского поезда на станции Дно, повлекшую отречение Николая II. Советский государственный деятель, сотрудник Бюро Мартенса в Нью-Йорке, уполномоченный Советом народных комиссаров по железнодорожным заказам за границей. Профессор Киевского Политехнического Института (1901, ушел в 1907 году), доктор философии в Берлинской технической высшей школе (1926). Невозвращенец.
Работал на Харьковском паровозостроительном заводе, затем на Харьковско-Николаевской железной дороге, помощником начальника депо.
С 1902 года — профессор Киевского Политехнического института. Вместе с группой студентов совершил поездку по Китайско-Восточной железной дороге, проводя её обследование. Посетил Иркутск, Харбин, Порт-Артур, Владивосток, а также Нагасаки и Пекин. По должности инспектора железных дорог Ломоносов должен был знакомиться с железнодорожными достижениями в других странах.
В ноябре 1902 года участвовал в работе Международного конгресса инженеров железнодорожного транспорта в Вене. Весной 1903 года посетил Италию, Швейцарию, Францию, Испанию. Летом совершил тур по железным дорогам Восточной Европы. В апреле 1905 года Ломоносов защитил докторскую диссертацию по динамике локомотивов.
В то же самое время Ломоносов работал в подпольных организациях РСДРП. В 1905—1906 годах состоял в Боевой технической группе при ЦК РСДРП, руководимой Л. Б. Красиным и занимавшейся подготовкой терактов и вооружённых восстаний. После революции отошел от партийной деятельности.
… Говорят, Рухлов знал кое-что о прошлом Ломоносова и нередко называл его „жидомасоном“, но явно благоволил к нему… Тем не менее, положение Ломоносова было слишком нелепое при столь реакционном министре… и, нормально не поладив на каком-то техническом вопросе, Ломоносов в конце 1912 года подал в отставку и был назначен членом Инженерного Совета, то есть сдан в архив…
Все служащие перешли в моё распоряжение. Один из них попытался оспорить моё право на захват управления и сделал заявление по этому поводу. В середине речи его лицо изменилось и упрямство исчезло, так как он посмотрел вниз и увидел револьвер Ломоносова, упёртый ему в живот. В один миг он понял обстановку. „Прошу прощения“, — сказал он, и инцидент был исчерпан.
По воспоминаниям самого Ломоносова, именно они с Бубликовым, овладев управлением железными дорогами, не дали императорскому поезду вернуться в Царское Село из Ставки, и он отправился в Псков, где Николай II отрёкся от престола. Кроме того, по воспоминаниям Ломоносова, когда А. И. Гучков прибыл в Петербург с бумагой об отречении Николая II, его задержали на вокзале рабочие, и Ломоносов с членом IV Государственной Думы Юрием Михайловичем Лебедевым (1874 — не ранее 1917) спасли бумагу об отречении. После этого Ломоносов руководил печатью акта об отречении и акта об отказе Михаила Александровича от восприятия престола.
Управляя железными дорогами в интересах Государственной думы, Ломоносов помешал переброске царских войск к Петрограду во время Февральской революции.
В апреле 1917 года Временное правительство России направило Ломоносова в США в составе посольства Б. А. Бахметьева для закупки паровозов и железнодорожного оборудования. Офис Ломоносова разместился в здании по адресу: Бродвей, 120, в Нью-Йорке, где были сосредочены штаб-квартиры ведущих банков и American International Corporation, созданной воротилами Уолл-стрит с целью захвата русского рынка. Партнёрами Юрия Владимировича стали аффилированные с банком Дж. П.Моргана Guaranty Trust представители US Steel Corporation. Расчеты велись через Петроградское отделение National City Bank того же Моргана.
После Октябрьской революции персонал железнодорожной миссии разделился на сторонников и противников большевиков. Ломоносов счел последних единственной государственной силой и, хотя не разделял их идеологии, стал с 1918 года выступать на митингах в поддержку признания Советской России и начало торговли с ней.
Когда в январе 1919 года в Нью-Йорке начало работать советское Бюро Мартенса, Ломоносов стал его техническим советником. Попал за это в чёрный список Госдепартамента и спецслужб США и начал хлопотать о возвращении на родину, чтобы принять участие в восстановлении разрушенных Гражданской войной железных дорог.
19 сентября 1919 года Ломоносов вернулся в Москву, ставшую столицей РСФСР. Там Красин 8 октября представил его Ленину, на которого профессор произвел благоприятное впечатление.
В Комгосоре Ломоносов провел реорганизацию его громоздкой структуры и резко сократил штаты, уволив негодных работников.
29 октября 1919 года он был утверждён членом президиума ВСНХ с совещательным голосом в Совете народных комиссаров, что увеличило его политический вес, а 2 ноября успешно выполнил поручение Ленина по обеспечению поставки дров в Москву.
Однако все попытки Ломоносова при поддержке Ленина возродить железные дороги провалились: безрезультатными были указания ускорить ремонт локомотивов, внедрить на нем премиальную систему оплаты труда, привлечь квалифицированные кадры. Поэтому вожди большевистской партии решили не чинить старую технику (десять тысяч паровозов), а купить новую.
Читайте также: