Сообщение на тему интересы и занятия дворянской женщины
Обновлено: 06.05.2024
Штатскими высшими учебными заведениями были университеты. В нач XIX в их было 5: Московский Харьковский, Дерптский Виленский, Казанкий.
Онегин, как уже было сказано, никогда не носил военного мундира, что выделяло его из числа сверстников, встретивших 1812 г. в возрасте 16-17 лег. Но то, что он вообще никогда нигде не служил, не имел никакого, даже самого низшего чина, решительно делало Онегина белой вороной в кругу современников
Неслужащий дворянин формально не наршал закон империи. Однако его положение в обществе было особым
Правительство также весьма отрицательно смотрело на уклоняющегося от службы и Не имеющего никакого чина дворянина. И в столице, и на почтовом тракте он должен был пропускать вперед лиц, отмеченных чинами
Однако была и противоположная (хотя и значительно менее сильная) традиция.
Однако, пожалуй, именно Карамзин сделал впервые отказ от государственной службы предметом поэтизации в стихах, звучавших для своего времени достаточно дерзко:
Войне добра не видя,
В чиновных гордецах чины вознснавидя,
Вложил свой меч в ножны
В свете сказанного видно, во-первых, что то, что Онегин никогда не служил, не имел чина, не было неважным и случайным признаком - это важная и заметная современникам черта. Во-вторых, черта эта по-разному просматривалась в свете различных культурных перспектив, бросая на героя то сатирический, то глубоко интимный для автора отсвет.
Не менее бессистемный характер носило образование молодой дворянки. Схема домашнего воспитания была та же, что и при начальном обучении мальчика-дворянина: из рук крепостной нянюшки, заменявшей в этом случае крепостного дядьку, девочка поступала под надзор гувернантки - чаще всего француженки, иногда англичанки.
Наиболее известными государственными учебными заведениями этого С типа были Смольный институт благородных девиц и аналогичный ему Екатерининский институт (оба в Петербурге
П колебался в том, какой тип воспитания дать дочерям Прасковьи Лариной. Однако глубокая разница в отношении автора к героиням этих двух произведений исключала возможность одинакового воспитания. Первоначально П думал вообще дать своим героиням чисто отечественное образование:
Показательно, однако: засвидетельствовав, что Татьяна в совершенстве знала французский язык, и, следовательно, заставив нас предполагать наличие в ее жизни гувернантки-француженки, автор предпочел прямо не упомянуть об этом ни разу.
Интересы и занятия дворянской женщины .
Образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным и значительно чаще, чем для юношей, домашним. Оно обычно ограничивалось навыком бытового разговора на одном-двух, умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности.
Образование молодой дворянки имело главной целью сделать из девушки привлекательную невесту.
Естественно, что со вступлением в брак обучение прекращалось. "В брак молодые дворянки в начале XIX в. вступали рано. Правда, частые XVIII в. замужества 14- и 15-летних девочек начали выходить из обычной практики, и нормальным возрастом для брака сделались 17-19 лет. Однако сердечная жизнь, время первых увлечений молодой читательницы романов начинались значительно раньше. Жуковский влюбился в Машу Протасову, когда ей было 12 лет (ему шел 23-й год
И все же в духовном облике женщины были черты, выгодно отличавшие се от окружающего дворянского мира. Дворянство было служилым сословием, и отношения службы, чинопочитания, должностных обязанностей накладывали глубокую печать на психологию любого мужчины из этой социальной Группы/Дворянская женщина начала *** в. значительно меньше была втянута в систему спужебно-государственной иерархии, и это давало ей большую свободу мнений и большую личную независимость. Защищенная к тому же, конечно лишь до известных пределов, культом уважения к даме, составлявшим существенную часть понятия дворянской чести, она могла в гораздо большей мере, чем мужчина, пренебрегать разницей в чинах, обращаясь к сановникам иди даже к императору.
Поэтому не случайно то, что после 14 декабря 1825 г., когда мыслящая часть дворянской молодежи была разгромлена, а новое поколение интеллигентов-разночинцев еще не появилось па исторической арене, именно женщины-декабристки выступили в роли хранительниц высоких идеалов независимости, верности и чести.
Двоюяискос жилище и его окружение в городе и поместье .
Онетинский Петербург имеет весьма определенную географию. То, какие районы столицы упоминаются в тексте, а какие остались за его пределами, раскрывает нам смысловой образ города в романе.
Замечательна разоблачительная интонация этой строфы; выразительность характеристик усилена анафорическим началом строк (Всё… Всё… Всё…), синтаксическим параллелизмом парных строк:
(Иван Петрович так же глуп,
Семён Петрович так же скуп…) -
и повтором слов: тот же, то же, так же. Это ироническое, злое, а не добродушно насмешливое описание провинциального дворянства. Типичность характеристик подчеркнута многообразием примеров, укладывающихся под общее правило.
Еще более обобщенная и убедительная характеристика московского дворянства дана в строфе 48:
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки:
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой!
Эта строфа звучит как гневное разоблачение. Долго сдерживаемое негодование вдруг прорывается, и строфа завершается уничтожающей насмешкой, горьким сарказмом. Здесь нужно анализировать каждую строку, многократно и внимательно воспринимать этот гнев поэта, его презрение и негодование.
Еще глубже и беспощадней дана сатира на высший свет в восьмой главе. В строфах 24, 25, 26 в окончательной редакции и в черновиках к ним выведена целая галерея сатирических образов представителей высшего света:
Тут был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы,
Везде встречаемые лица,
Глава II . Интересы и занятия дворянской женщины
Значительную часть умственного кругозора дворянской девушки начала XIX века определяли книги.
Образование молодой дворянки имело главной целью сделать из девушки привлекательную невесту.
Естественно, что со вступлением в брак обучение прекращалось. В брак молодые дворянки в начале XIX века вступали рано. Нормальным возрастом для брака считался возраст 17-19 лет. Однако время первых увлечений молодой читательницы романов начиналось значительно раньше, как например, у Татьяны Лариной:
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
… Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла…
Конечно, прочитанные Татьяной романы Ричардсона и Руссо воспитывали и культивировали в её душе эту жажду любви. Татьяна получила из таких романов не только представление о любви как о величайшей радости жизни, но и представление о благородстве женщины, возвышенности и силе её чувства; таковы были любимые Татьяной литературные героини – Кларисса, Юлия, Дельфина. Поэтому естественным было то чувство, которое рождается в героине, как только Онегин был замечен ею:
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнём оживлено.
И окружающие мужчины смотрели на молодую дворянку как на женщину уже в том возрасте, в котором последующие поколения увидали бы в ней ребенка.
Выйдя замуж, юная мечтательница часто превращалась в домовитую помещицу-крепостницу, как Прасковья Ларина. В юности это московская сентиментальная девица по имени Pachette :
Всегда по моде и к лицу…
Бывало, писывала кровью
Она в альбомы нежных дев,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нараспев,
Корсет носила очень узкий,
Произносить умела в нос.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь –
Всё это мужа не спросясь.
Корсет, альбом, княжну Алину,
Стишков чувствительных тетрадь
Она забыла; стала звать
Акулькой прежнюю Селину
И обновила наконец
На вате шлафор и чепец.
Но я другому отдана,
Я буду век ему верна.
В этих словах заключена вся сила характера Татьяны, её сущность. Несмотря на сильную любовь к Онегину, она не может нарушать обет, данный ею мужу перед богом, не может поступиться моральными принципами.
И все же в духовном облике женщины были черты, выгодно отличавшие её от окружающего дворянского мира. Дворянство было служащим сословием, и отношения службы, чинопочитания, должностных обязанностей накладывали глубокую печать на психологию любого мужчины из этой социальной группы. Дворянская женщина начала XIX века значительно меньше была вытянута в систему служебно-государственной иерархии, и это давало ей большую свободу мнений и большую личную независимость. Защищённая к тому же, конечно, лишь до известных пределов, культом уважения к даме, составлявшим существенную часть понятия дворянской чести, она могла в гораздо большей мере, чем мужчина, пренебрегать разницей в чинах, обращаясь к сановникам или даже к императору.
Последствия петровской реформы не в одинаковой мере распространялись на мир мужского и женского быта, идей и представлений – женская жизнь и в дворянской среде сохранила больше традиционных черт, поскольку более была связана с семьёй, заботами о детях, чем с государством и службой. Это влекло за собой то, что жизнь дворянки имела больше точек соприкосновения с народной средой, чем существование её отца, мужа или сына.
Глава III . Поместное дворянство в романе.
… церквей и колоколен,
Садов, чертогов полукруг…
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слёзки три…
Корсет носила очень узкий,
И русский Н как N французский
Произносить умела в нос…
Однако замужество изменило её привычки и характер. Муж увёз её в деревню, где она занялась домом и хозяйством, навсегда забросив
Корсет, альбом, княжну Полину,
Стишков чувствительных тетрадь.
Постепенно Ларина привыкла к новому образу жизни и даже тала довольна судьбой:
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь-
Всё это мужа не спросясь.
Среда эта глубоко чужда Татьяне, недаром все эти люди напоминают ей чудовищ. Д.Благой считал, что в образах чудовищ, привидевшихся героине во сне, дана карикатура на мелкопоместное дворянство.
На общем фоне быта русского дворянства начала XIX века "мир женщины" выступал как некоторая обособленная сфера, обладавшая чертами известного своеобразия. Образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным и значительно чаще, чем для юношей, домашним. Оно обычно ограничивалось навыком бытового разговора на одном-двух иностранных языках (чаще всего это бывали французский и немецкий, знание английского языка уже свидетельствовало о более чем обычном уровне образования), умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности. Конечно, бывали и исключения. Так, Г. С. Винский в Уфе в первые годы XIX века обучал 15-летнюю дочь С. Н. Левашова: "Скажу, не хвастаясь, что Наталья Сергеевна через два года понимала столько французский язык, что труднейших авторов, каковы: Гельвеций, Мерсье, Руссо, Мабли - переводила без словаря; писала письма со всею исправностию правописания; историю древнюю и новую, географию и мифологию знала также достаточно" (Винский Г. С. Мое время. СПб., с. 139). Значительную часть умственного кругозора дворянской девушки начала XIX в. определяли книги. В этом отношении в последней трети XVIII в. - в значительной мере усилиями Н. И. Новикова и H. M. Карамзина - произошел поистине поразительный сдвиг: если в середине XVIII столетия читающая дворянка - явление редкостное, то поколение Татьяны можно было представить
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках
(VIII, V, 12–14 ).
Еще в 1770-е гг. на чтение книг, в особенности романов, часто смотрели как на занятие опасное и для женщины не совсем приличное. А. Е. Лабзину - уже замужнюю женщину (ей, правда, было неполных 15 лет!), отправляя жить в чужую семью, наставляли: "Ежели тебе будут предлагать книги какие-нибудь для прочтения, то не читай, пока не просмотрит мать твоя. И когда уж она тебе посоветует, тогда безопасно можешь пользоваться" (Лабзина А. Е. Воспоминания. СПб., 1914, с. 34). В дальнейшем Лабзина провела некоторое время в доме Херасковых, где ее "приучили рано вставать, молиться богу, утро заниматься хорошей книгой, которые мне Давали, а не сама выбирала. К счастью, я еще не имела случая читать романов, да и не слыхала имени сего. Случалось раз начали говорить о вышедших вновь книгах и помянули роман, и я уж несколько раз слышала. Наконец спросила у Елизаветы Васильевны о каком она все говорит Романе, а я его у них никогда не вижу" (там же, с. 47–48). В дальнейшем Херасковы, видя "детскую невинность и во всем большое незнание" Лабзиной, отсылали ее из комнаты, когда речь заходила о современной литературе. Существовали, конечно, и противоположные примеры: мать Леона в "Рыцаре нашего времени" Карамзина оставляет герою в наследство библиотеку, "где на двух полках стояли романы" (Карамзин, 1, 764). Молодая дворянка начала XIX в. - уже, как правило, читательница романов. В повести некоего В. 3. (вероятно, В. Ф. Вельяминова-Зернова) "Князь В-ский и княгиня Щ-ва, или Умереть за отечество славно, новейшее происшествие во времена кампании французов с немцами и россианами 1806 года, российское сочинение" описывается провинциальная барышня, живущая в Харьковской губернии (повесть имеет фактическую основу). Во время семейного горя - брат погиб под Аустерлицем - эта прилежная читательница "произведений ума Радклиф, Дюкредюмениля и Жанлис, славных романистов нашего времени" (цит. соч. ч. I, с. 58), предается любимому занятию: "Взяв наскоро "Удольфские таинства", забывает она непосредственно виденные сцены, которые раздирали душу ее сестры и матери За каждым кушаньем читает по одной странице, за каждою ложкою смотрит в разгнутую перед собою книгу. Перебирая таким образом листы, постоянно доходит она до того места, где во всей живости романического воображения представляются мертвецы-привидения; она бросает из рук ножик и, приняв на себя испуганный вид, нелепые строит жесты" (там же, с. 60–61). О распространении чтения романов среди барышень начала XIX в. см. также: Сиповский В. В. Очерки из истории русского романа, т. I, вып. 1. СПб., 1909, с. 11–13.
Образование молодой дворянки имело главной целью сделать из девушки привлекательную невесту. Характерны слова Фамусова, откровенно связывающего обучение дочери с будущим ее браком:
Дались нам эти языки!
Берем же побродяг, и в дом, и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить, всему
И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
Как будто в жены их готовим скоморохам
Естественно, что со вступлением в брак обучение прекращалось.
В брак молодые дворянки в начале XIX в. вступали рано. Правда, частые в XVIII в. замужества 14- и 15-летних девочек начали выходить из обычной практики, и нормальным возрастом для брака сделались 17–19 лет. Однако сердечная жизнь, время первых увлечений молодой читательницы романов, начинались значительно раньше. И окружающие мужчины смотрели на молодую дворянку как на женщину уже в том возрасте, в котором последующие поколения увидали бы в ней лишь ребенка. Жуковский влюбился в Машу Протасову, когда ей было 12 лет (ему шел 23-й год). В дневнике, в записи 9 июля 1805 г., он спрашивает сам себя: "…можно ли быть влюбленным в ребенка?" (см.: Веселовский А. Н. В. А. Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения". СПб., 1904, с. 111). Софье в момент действия "Горя от ума" 17 лет, Чацкий отсутствовал три года, следовательно, влюбился в нее, когда ей было 14 лет, а может быть, и ранее, поскольку из текста видно, что до отставки и отъезда за границу он некоторое время служил в армии и определенный период жил в Петербурге ("Татьяна Юрьевна рассказывала что-то, Из Петербурга воротясь, С министрами про вашу связь…" - III, 3). Следовательно, Софье было 12–14 лет, когда для нее и Чацкого наступила пора
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Выйдя замуж, юная мечтательница часто превращалась в домовитую помещицу-крепостницу, как Прасковья Ларина, в столичную светскую даму или провинциальную сплетницу. Вот как выглядели провинциальные дамы в 1812 г., увиденные глазами умной и образованной москвички М. А. Волковой, обстоятельствами военного времени заброшенной в Тамбов: "Все с претензиями, крайне смешными. У них изысканные, но нелепые туалеты, странный разговор, манеры как у кухарок; притом они ужасно жеманятся, и ни у одной нет порядочного лица. Вот каков прекрасный пол в Тамбове!" (Двенадцатый год в воспоминаниях и переписке современников. Сост. В. В. Каллаш. М., 1912, с. 275). Ср. с описанием общества провинциальных дворянок в EO .
Интересы и занятия дворянской женщины.
Барышней уездной, С печальной думою в очах, С французской книжкою в руках (8, V, 12-14).
Естественно, что со вступлением в брак обучение прекращалось. В брак молодые дворянки в начале XIX в. вступали рано. Правда, частые в XVIII в. замужества 14-и 15-летних девочек начали выходить из обычной
Тех чувств, в обоих нас движении сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно! (д. IV, явл. 14)
В другом месте автор подчеркнул умственную отсталость провинциальных дам, даже по сравнению с отнюдь не высокими критериями образования и глубокомыслия провинциальных помещиков:
. разговор их милых жен
Гораздо меньше был умен (2, XI, 13-14>.
Как должна жить дворянская женщина: образование, выход замуж, чем она занимается. По роману Евгений Онегин.
В романе о воспитании Ольги и Татьяны мало что
написано.
Но можно понять, что сёстры получили обычное дворянское
воспитание-французский, танцы и умение вести хозяйство.
Детство Татьяны прошло в обстановке патриархального быта,
пропитанного привычками "жизни мирной и "преданьями
простонародной старины", в атмосфере деревенского
простора и приволья.
Родители мало заботились о ее воспитании и образовании,
ничем не стесняли её естественного развития.
Книги оказали важную роль в воспитании Татьяны, так как
окружающая жизнь мало удовлетворяла её требовательную душу.
В книгах она видела идеал людей, которых мечтала
Татьяна любит читать. Ее любимая книга - сонник.
Татьяна хорошо знает французский язык, как и все
образованные дворяне. При этом она плохо говорит
по-русски, потому что среди русских дворян было принято
общаться на французском языке.
Она любила читать Ричардсона, Грандисона, и каждую ночь
кто-нибудь из них ночевал у нее под подушкой.
Хотя под подушкой у Татьяны лежали романы, ей снились
русские сны.
Она как чистый и невинный ручеек зажурчала на дне реки
тщеславия и обмана. "
Татьяна рано пыталась понять окружающий мир, но у старших
не находила ответы на свои вопросы.
И тогда она обращалась к книгам, которым верила безраздельно:
Ей рано нравились романы,
Они ей заменяли все:
Она влюблялася в обманы
И в Ричардсона и Руссо.
Общаясь с дворовыми девушками и слушая рассказы няни,
знакомилась с народной поэзией, полюбила ее.
За такой, казалось бы, простой вещью, как замужество
дворянской девушки, скрывались нешуточные хлопоты и
переживания ее матери.
Именно мамы косвенно или прямо устраивали "счастье"
своих дочек, подыскивая им "самую блестящую партию".
Как мы помним, именно на "ярмарке невест" и решилась
судьба Татьяны Лариной.
Сам молодой юноша, имевший виды на какую-нибудь девушку,
не мог просто так общаться с ней, где бы ему ни вздумалось.
Взгляды на правильное устройство браков менялись
у дворян в разные десятилетия, в начале XIX века они
были близки к народным обычаям: жених сватался у родителей,
затем вызывали девушку и спрашивали ее согласие.
Объяснение жениха с невестой наедине в это время считалось
крайне неприличным.
И вот, письмо Татьяны.
Его писала юная уездная барышня, переступая через огромные
нравственные запреты, сама пугаясь неожиданной силы своих
чувств:
. Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Уже в этих строках - вся Татьяна. Гордость её, её понятие
о приличиях страдают от одного - ей приходится первой
признаваться в любви мужчине.
В письме Татьяны идеализированный образ Онегина.
Она наивно верит, что Евгений способен сочувствовать и
не станет презирать её после столь откровенного
признания в любви.
Онегин, с его светской пресыщенностью, казался ей,
юной деревенской девочке, человеком необыкновенным -
а значит, способным её понять.
Но возлюбленный, как это принято в сентиментальных
романах, не бросается ей на грудь, а, напротив, читает
Татьяне нравоучение:
". Учитесь властвовать собою!
Не всякий вас, как я, поймет!
К беде неопытность ведет! ".
Онегина как человека "ищущего себя"
(а русская интеллигенция всегда что-то ищет)
мало интересует восторженная барышня.
Он не отвечает Татьяне взаимностью.
И вопрос замужества Татьяны решает "ярмарка невест".
И вот, она уже другая-светская петербургская дама.
Личные права дворян – это право на дворянское достоинство, право на защиту жизни, личности и чести, освобождение от телесных наказаний, от обязательной государственной службы.
Имущественные права – полное и неограниченное право собственности, право покупать деревни, земли, крестьян, право создания промышленных предприятий.
Мне очень понравились правила общения дворянина!
Вот эти правила (не все, конечно, только те, которые произвели на меня впечатление) это уверенность в себе, которая основывается на личном достоинстве и уважении к другим людям. Только став личностью, человек мог строить отношения с другими, не умаляя их значимости!
Кто такая идеальная дворянка? Это дама, обладающая такими качествами как благоразумие доброта, трудолюбие, домовитость и образование.
Какие предметы были обязательными в институтах и пансионах для благородных девиц? Иностранные языки, математика, архитектура, знакомство с геральдикой, закон божий, обязательно рукоделие.
Замужество
Дворянские семьи строились на любви и взаимоуважении. Не буду утверждать, что так было во всех без исключения семьях (мы же не можем утверждать, что в наше время все выходят замуж только по любви?), но в основном да.
Любовь, это не только страсть, это и простое дружеское чувство. И дружбе в семье придавалось гораздо большее значение, чем влюбленности. Для женщины важным являлось уважение к будущему мужу. Уважение шло вровень со значением воли родных.
К примеру, А.Я. Бутковская так пишет предсвадебном периоде:
«Н.Я. Бутковский был, бесспорно, умный человек и приятный собеседник, он нравился моим родным и, не смотря на свои сорок лет, мог понравиться всякой девушке.
Воля родных была не всегда во благо…. порой она была и причиной трагедий.
«Сын Новосельцевой, по имени Владимир, был прекрасный молодой человек, которого мать любила и лелеяла. Познакомился он с какими-то Черновыми (будучи на службе в Петербурге).
У этих Черновых была дочь, особенно хороша собою, и молодому человеку очень приглянулась; он завлекся, и, должно быть, зашел так далеко, что должен был обещать на ней жениться.
Но отказ жениться все-таки был редкостью в те времена. В основном дуэли происходили в защиту чести своей супруги. Причины могли быть различными – начиная от сплетен и заканчивая невинным флиртом.
Дворянки, которые опорочили честь семьи или банально не нашли свое счастье, погибали (вспомним Анну Каренину), сильнейшие боролись за свое положение, но как правило проигрывали обществу…
Дворянское сословие редко прощало измену своим правилам и тем более их нарушение. Долг и честь – только это было главное.
Так, к примеру, И.В. Кретчмер вспоминала, что её мать вышла замуж против родительской воли, и тем самым навлекла на себя гнев семьи, она долгие годы не могла вернуться к родителям, которые упорно отвергавшим ее письма с просьбой о прощении. Муж после женитьбы вскоре умер, и женщина осталась одна с маленьким ребенком на руках. Она едва сводила концы с концами.
Отвергнутые семьей женщины - по сути это уже были женщины без будущего.
И напоследок, хочу отметить тот факт, что русские дворянки существенно отличались от западноевропейских. И знаете, чем?
Они могли покупать и продавать землю! И власти очень внимательно следили за тем, чтобы имущественные права дворянок не нарушались. Так, к примеру, в 17 веке было выпущено 3 указа, согласно которым, мужчинам запрещалось продавать родовые земли своих жен без их согласия, также запрещалось получать силой такое согласие (хотя, как доказать это, непонятно?).
Следует тебе знать, что каждая женщина имеет право на свое состояние совершенно независимо от мужа, а он так же независим от своей жены. Поэтому брак не является союзом ради каких-либо выгод…
Книга "Комментарий к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин""
Оглавление
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
Интересы и занятия дворянской женщины
На общем фоне быта русского дворянства начала XIX века "мир женщины" выступал как некоторая обособленная сфера, обладавшая чертами известного своеобразия. Образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным и значительно чаще, чем для юношей, домашним. Оно обычно ограничивалось навыком бытового разговора на одном-двух иностранных языках (чаще всего это бывали французский и немецкий, знание английского языка уже свидетельствовало о более чем обычном уровне образования), умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности. Конечно, бывали и исключения. Так, Г. С. Винский в Уфе в первые годы XIX века обучал 15-летнюю дочь С. Н. Левашова: "Скажу, не хвастаясь, что Наталья Сергеевна через два года понимала столько французский язык, что труднейших авторов, каковы: Гельвеций, Мерсье, Руссо, Мабли — переводила без словаря; писала письма со всею исправностию правописания; историю древнюю и новую, географию и мифологию знала также достаточно" (Винский Г. С. Мое время. СПб., , с. 139). Значительную часть умственного кругозора дворянской девушки начала XIX в. определяли книги. В этом отношении в последней трети XVIII в. — в значительной мере усилиями Н. И. Новикова и H. M. Карамзина — произошел поистине поразительный сдвиг: если в середине XVIII столетия читающая дворянка — явление редкостное, то поколение Татьяны можно было представить
Еще в 1770-е гг. на чтение книг, в особенности романов, часто смотрели как на занятие опасное и для женщины не совсем приличное. А. Е. Лабзину — уже замужнюю женщину (ей, правда, было неполных 15 лет!), отправляя жить в чужую семью, наставляли: "Ежели тебе будут предлагать книги какие-нибудь для прочтения, то не читай, пока не просмотрит мать твоя . И когда уж она тебе посоветует, тогда безопасно можешь пользоваться" (Лабзина А. Е. Воспоминания. СПб., 1914, с. 34). В дальнейшем Лабзина провела некоторое время в доме Херасковых, где ее "приучили рано вставать, молиться богу, утро заниматься хорошей книгой, которые мне Давали, а не сама выбирала. К счастью, я еще не имела случая читать романов, да и не слыхала имени сего. Случалось раз начали говорить о вышедших вновь книгах и помянули роман, и я уж несколько раз слышала. Наконец спросила у Елизаветы Васильевны о каком она все говорит Романе, а я его у них никогда не вижу" (там же, с. 47–48). В дальнейшем Херасковы, видя "детскую невинность и во всем большое незнание" Лабзиной, отсылали ее из комнаты, когда речь заходила о современной литературе. Существовали, конечно, и противоположные примеры: мать Леона в "Рыцаре нашего времени" Карамзина оставляет герою в наследство библиотеку, "где на двух полках стояли романы" (Карамзин, 1, 764). Молодая дворянка начала XIX в. — уже, как правило, читательница романов. В повести некоего В. 3. (вероятно, В. Ф. Вельяминова-Зернова) "Князь В-ский и княгиня Щ-ва, или Умереть за отечество славно, новейшее происшествие во времена кампании французов с немцами и россианами 1806 года, российское сочинение" описывается провинциальная барышня, живущая в Харьковской губернии (повесть имеет фактическую основу). Во время семейного горя — брат погиб под Аустерлицем — эта прилежная читательница "произведений ума Радклиф, Дюкредюмениля и Жанлис,[9] славных романистов нашего времени" (цит. соч. ч. I, с. 58), предается любимому занятию: "Взяв наскоро "Удольфские таинства", забывает она непосредственно виденные сцены, которые раздирали душу ее сестры и матери За каждым кушаньем читает по одной странице, за каждою ложкою смотрит в разгнутую перед собою книгу. Перебирая таким образом листы, постоянно доходит она до того места, где во всей живости романического воображения представляются мертвецы-привидения; она бросает из рук ножик и, приняв на себя испуганный вид, нелепые строит жесты" (там же, с. 60–61). О распространении чтения романов среди барышень начала XIX в. см. также: Сиповский В. В. Очерки из истории русского романа, т. I, вып. 1. СПб., 1909, с. 11–13.
Образование молодой дворянки имело главной целью сделать из девушки привлекательную невесту. Характерны слова Фамусова, откровенно связывающего обучение дочери с будущим ее браком:
Читайте также: