Оленеводство на ямале сообщение

Обновлено: 04.07.2024

Кочевники 21 века

Сегодня кочевой образ жизни воспринимается как пережиток прошлого, но на самом деле это не так – он не умирает, а лишь меняет свой облик, сохраняя культурный код этносов, привнося в него современные тенденции 21 века. Прежний образ кочевника с огромным стадом оленей, который оторван от мира цивилизации и не смыслит в технологиях, иллюзорен. Их стиль жизни постоянно обновляется, ровно в той же мере, что и другие сферы – в тундру уже давно пришла сотовая связь, спутниковые тарелки и электричество по средствам генераторов.

Оленеводы Ямала

Еще в советское время Ямал заслужено делил с Чукоткой звание мирового лидера оленеводства – в 1990 году на территории округа насчитывалось поголовье в 490 тысяч голов, а сегодня их число увеличилось до 700 тысяч. Правда, такая высокая цифра вызывает опасения. Учёные говорят о перепроизводстве оленей, которые оказывают губительный эффект на тундру – оленьи стада выедают весь подножный корм и местность не успевает обновляться. Для территорий округа это чревато разрушением рельефа, а для животных – голодом.

Календарь кочевника

В оленеводческой бригаде может работать сразу несколько семей. У каждой из них свои олени, но для комфортного каслания они объединяют всех животных в одно большое стадо. В любой момент кто-то из бригады может собрать своих оленей и откочевать в другую тундру или стойбище. Однако, особенность северных порядков в том, что здесь исключены беспорядочные метания и необдуманные поступки – это и является гарантом успешного кочевья. Здесь никто никогда не бросает своих коллег и соседей на перепутье.

Караваны ледяной пустыни

Когда стадо выело весь ягель на пастбище, бригада принимает решение каслать дальше. В процессе переезда на новое место все передвигаются на нартах – деревянных лёгких санях, которые собираются в цепочку нарт – кочевой аргиш. В него полностью укладывается весь скарб кочевников – чум, продукты и одежда. Чтобы примерно понимать размер одного такого аргиша оленеводческой бригады, стоит знать, что у каждого взрослого человека есть свой личный аргиш, в который входит 7-8 нарт, а вся семья может уместиться на 20-40 нартах. То есть, аргиш оленеводческой бригады, в которую обычно объединяются 2-3 семьи, состоит 150-200 нарт.

Осёдлость раньше не вызывала интереса у ямальских кочевников, они её избегали. Ненецкая семья постоянно находилась в движении со своим стадом, тундра – их дом. Этот порядок был заложен еще много веков назад, в период формирования кочевого образа жизни. Правда сегодня предпочтения изменились – только 20 тысяч представителей коренных народов Севера предпочитают жизнь в тундре, отказавшись от комфорта в посёлках и городах. Это чуть более 40% от общего числа, проживающих на Ямале. Власти Ямало-Ненецкого автономного округа активно поддерживают их, стимулируют сохранение кочевой культуры путём выплат пособий и пенсий, запуска специальных программ.

На оленях – в светлое будущее

Самое многочисленное поголовье оленей выпасается в России на просторах Ямальского края.

На Ямале оленеводство сохранено в том же виде, как и тысячелетия назад: тундровики кочуют сотни километров, сохраняют традиционный уклад жизни и самобытную культуру.

Олень дает людям практически все необходимое для жизни: мясо, шкуры для одежды, сухожилия для ниток, кость и рога для украшений, различных инструментов и деталей.

Оленину часто подвергают посолу — простейшему способу консервирования для хранения на продолжительные сроки. Солонина применяется в любом виде: сыром, копченом, вяленом. Чум — традиционное жилище оленеводов. Неотъемлемая часть чума — печка-буржуйка в его центре и стол для приема пищи. Пол в чуме покрыт деревянными досками, под ними проглядывается земля и остатки прошлогодней травы.

Необходимость выжить в суровых условиях Крайнего Севера приучила его жителей питаться сырым мясом с кровью. Это не только лакомство, но и потребность организма в витаминах, особенно С и В2. Так, оленья кровь помогает избежать цинги — опасной болезни на Севере.

Обязательный элемент содержания крупных стад — сезонные перекочевки.

Весной, примерно в марте, оленеводы отправляются на летние пастбища — на север, где меньше мошкары и комаров, а в конце лета — начале осени обратно к югу, ближе к границе тайги, где деревья сдерживают зимние ветры и снег более рыхлый, — там оленям проще добывать себе корм.

Собаки — это отличные помощники оленеводов, которые слушаются их с полуслова.

Мужская одежда оленевода состоит из малицы, меховых чулок и сапог. Малица — глухая одежда с капюшоном из оленьей шкуры мехом внутрь, к рукавам пришиваются рукавицы. Поверх нее носят маличную рубаху из сукна, предохраняющую малицу от грязи и сырости.

Также обязателен пояс, который надевается поверх верхней одежды. Обычно ненецкий пояс служит вместо карманов. На нем всегда висит нож в ножнах, палочка с зарубками для подсчета оленей, мешочек с точильным камнем, иногда кисет с табаком, а также мешочек для различных мелочей.

Основной забой оленя для получения мяса и шкур происходит осенью, остальное по мере необходимости в течение года.

Основным орудием труда был и остается тынзян — аркан для ловли оленей, сплетенный из тонких полосок кожи. Петля на аркане затягивается с помощью костяного блока, имеющего два отверстия. В одном крепится конец тынзяна, а через другое свободно проходит петля. Использование костяного блока позволяет ей затягиваться быстро и легко.

Бородина Людмила Викторовна

Ямал имеет неофициальный статус центра мирового оленеводства. Численность поголовья домашнего северного оленя на Ямале составляет более 600 тысяч голов - это самое большое стадо в мире.

Ямальские олени выпасаются на тундровых просторах в 47 миллионам гектаров, что составляет почти три четверти территории округа. При этом около половины его территории – зона арктических пустынь.

Оленеводство является одной из важнейших отраслей экономики ЯНАО. Это объясняется суровыми условиями Севера, в которых олени как одни из немногих видов животных способны существовать, обеспечивая коренных жителей и мясом, и шкурами, и лекарственным сырьем. То есть это и еда, и одежда, и транспорт, и жилье.

Домашний олень-это основа жизни в тундре. Оленеводы хорошо знают характер и повадки этого замечательного животного. Забота об олене закрепила многие привычки бережного отношения к природе. Ненец зря не сорвет ни одной травинки. Мы не увидим человека в тундре, который нарвал букет ярких цветов или же собрал бы недоспелую морошку.

Традициями хозяйственного отношения к природе следуют взрослые и дети. В целях охраны природы, целесообразного использования ее богатств, выработки норм поведения, люди издавна установили ряд запретов, соблюдение которых обязательно для всех. Добиваясь беспрекословного их выполнения, придумали психологически убедительные аргументы в их пользу. Роль запретов в деле воспитание подрастающего поколения велика. В силу сложившихся традиций они легко запоминаются и становятся основой привычек, укоренившихся в быту на всю жизнь.

Кочевой образ жизни позволил ненцам выработать традиции, исключающие потребительское отношение к природе и ее дарам.

Обычаи и традиции в культе ненцев, выработанные в течение веков являются целесообразным опытом адаптации человека к суровым климатическим условиям.

Этот опыт необходимо сохранить и передать подрастающему поколению

Пастбища обычно считают основой оленеводства и главным фактором, ограничивающим поголовье оленей.

Однако в современных условиях это не так. Во всех регионах, где численность оленей падает, образуется значительный резерв пастбищ. Там, где пастбища были сильно выбиты, из-за слишком численности оленей, происходит их восстановление.

В нашем регионе вопрос о пастбищах стоит остро. Поголовье оленей постоянно растет. Значительный недостаток пастбищ наблюдается здесь в основном в двух районах - Ямальском и Тазовском. Здесь находится более 70% поголовья оленей и только 35% кормовых ресурсов пастбищ ЯНАО. Фактическое поголовье оленей превышает расчетную оленеемкость в Ямальском районе на 87%, а в Тазовском - на 31%.

В третьем по значению оленеводческом районе - Приуральском - поголовье соответствует расчетной оленеемкости. При этом в лесотундровых и таежных районах округа имеются значительные резервы кормовых ресурсов, которые однако, не могут решить проблемы: переместить туда оленьи стада не всегда возможно в силу некоторых особенностей таежного оленеводства.

Размещение зимних и летних пастбищ и маршруты касланий обусловлены этническими традициями коренных жителей и связаны с адаптацией ненецкого крупностадного оленеводства к условиям выпаса оленей в открытой тундре. Значительная доля пастбищ ЯНАО подвержена песчаным обнажениям вследствие вытаптывания растительности местными оленями.

В четырех из семи районов ЯНАО наблюдается превышение числа животных над экологически оптимальным (Ямальский — на 162,5 %, Приуральский — на 106,4 %, Тазовский — 46,8 %, Надымский — 1,3 % районы). Остальные 3 района (Красноселькупский, Пуровский, Шурышкарский) имеют избыток кормовых ресурсов, но он не может компенсировать их дефицита в соседних районах.

Большую опасность для оленьих пастбищ представляет промышленное освоение.

Дать однозначную оценку перспективам оленеводства в ЯНАО невозможно: существует несколько разнонаправленных тенденций, которые с одной стороны способствуют ему, с другой — его сдерживают.

Одним из главных стимулов развития данной отрасли является устойчивый рост спроса на мясо оленей и субпродукты его производства. Последние востребованы в фармацевтической промышленности в силу их уникальных лечебных свойств. (например, сейчас есть договоренность с Китаем на поставку оленьей крови)

Но развитию оленеводства ЯНАО препятствуют естественные природно-экологические ограничения. Чрезмерное разведение оленей привело к острой нехватке пастбищ для их выпаса. В результате питательная ценность последних значительно снизилась, что создает риск голода среди животных.

Снижение питательной ценности пастбищ ЯНАО усугубляется промышленным освоением его нефтегазовых месторождений, которое причиняет окружающей среде экологические загрязнения. Кроме того, в результате транспортировки составных частей и механизмов нефтедобывающих станций, и без того сокращающих площади оленеводческих пастбищ, ухудшается почвенный покров

Сокращение в ЯНАО числа пастбищ для выпаса оленей сопровождается инертным ростом их поголовья: разобщенные фермеры и сельхозпредприятия не могут согласовать свои действия по сохранению окружающей среды. Если в 2005 году поголовье оленей в ЯНАО составляло 568 тыс. животных, то спустя 7 лет, в 2012 году оно выросло до 678,2 тысяч . Это может привести оленеводство ЯНАО к критическому положению в условиях дефицита кормов. Поэтому ученые и призывают власти ЯНАО принять скорые меры по сдерживанию роста поголовья местных оленей .

Чтобы до некоторой степени улучшить положение можно предложить следующие меры:

  1. Создать новую концепцию оленеводства как этносохраняющей системы традиционного хозяйства на основе, которой возможно объединение коренных северных народов. Перестать рассматривать его только как отрасль сельского хозяйства, основной целью которой является производство мяса и получение прибыли.
  2. Значительно повысить роль оленеводов в управлении оленеводством и улучшить механизмы этого управления с учетом традиций коренных северных народов.
  3. Принять законодательные акты по защите этнокультурной среды районов северного оленеводства в целом (под этнокультурной средой понимается совокупность традиционной материальной и духовной культуры всего населения, проживающего на данной территории).
  4. Поддержать "малое оленеводство", в частности, защитить интересы владельцев личных оленей и семейных хозяйств с небольшим поголовьем оленей.
  5. Способствовать развитию рынка оленины и созданию цехов по переработке продукции оленеводства на основе современных технологий.

Оленеводы таежных и тундровых районов ЯНАО сообща решают вопросы использования пастбищ. Так, селькупы не возражают против использования их таежных пастбищ тазовскими и ямальскими коллегами.

Давняя проблема дефицита ягельников обострилась из-за лесных пожаров, сильно затронувших и летние пастбища кочевников.

В таежном Красноселькупском районе, наоборот, страдают от нехватки оленьего поголовья, стремятся его нарастить, использовать опыт старых оленеводов в возрождении отрасли.

Таежное оленеводство сильно отличается от тундрового. В тайге не бывает длительных перекочевок, оленеводы используют реки в качестве естественных преград, каслают небольшими хозяйствами. Не вся лесная тундра пригодна для оленеводства, нужно выбирать ягельники, но зато в тайге ягель глубже, и олени вырастают более крупными и упитанными. таежное оленеводство вполне возможно развить на Ямале

Жителям больших городов, которые гонятся за выполнением графика, наверное, трудно представить, что оленевод не живет по будильнику, не подстраивается под открытие и закрытие магазинов или расписание детского сада, не отрабатывает восьми­часовой день и уж точно не ждет с нетер­пением вечера пятницы.

Во время моей полевой работы на Ямале был момент, когда пурга продолжа­лась в течение восьми дней. В такие дни на улице практически нулевая видимость, невозможно никуда ехать и уж тем более кочевать. Лучше вообще не уходить далеко от чума, чтобы не потеряться: трагических случаев довольно много. Однако повседневные дела выполнять приходится: рубить дрова, ходить за снегом или льдом для растапливания воды. Каждое утро, просыпаясь, я слушала ветер — стих или нет?

У ненцев есть множество примет и поведенческих предписаний, связанных с погодой. Большинство из них, как мне кажется, посвящено пурге. Например, если олени держат морды против ветра — к пурге; если печная труба плачет, то есть капает, — к потеплению с пургой; если полугодо­валый теленок зовет маму, как новорожденный, — снова к пурге. Нельзя часто отряхивать чум и нарты — будет пурга, и так далее.

Считается, что в Ямало-Ненецком автономном округе сосредоточена большая часть кочевников страны — примерно 60 %. Хотя с тем, чтобы посчитать кочевников, всегда очень сложно — статистике тут приходится тяжело. На полуострове Ямал более 1000 семей тундровиков, это примерно 6000 чело­век. В основном это ненцы, которые по праву считаются самыми кочующими и самыми оленными людьми на планете.

Ненецкие семьи живут в чумах, круглый год кочуя со своими стадами. Ямальские оленеводы имеют класси­ческие меридиональные маршруты: зимой они кочуют на юг, в лесотундру, летом — на север, к морю. Протяжен­ность маршрутов у разных хозяйств — от 200 до 1500 километров в год. Зимой ненцы кочуют раз в три-четыре недели, летом — раз в три-пять дней. Некоторое время назад мы с коллегой в течение года жили в семье оленеводов-частни­ков, и наш сравнительно небольшой маршрут в 500 километров составил 56 пере­кочевок, или касланий, как говорят на Ямале. В дни касланий люди остаются совершенно один на один с природой, ведь в течение всего дня, когда снят чум и вещи упакованы в нарты, ненцы находятся под открытым небом, пока на новом месте снова не будет установлено жилище.

Кочевье в зависимости от сезона имеет разные характеристики: уровень физи­ческой сложности, скорость сборов, протяженность пути. Для контраста кратко опишу, как это выглядит в полярный день и в полярную ночь.

Многие ошибочно считают, что на Се­вере во время полярной ночи круглые сутки темно. Это не так, хотя зависит, конечно, от того, на какой широте вы находитесь. Несмотря на то что на Ямале солнце около 40 дней не подни­мается над горизонтом, четыре-пять часов светлого времени, или светлых сумерек, у вас есть. Тем не менее не зря ненцы называют ноябрь и декабрь месяцем малой и большой темноты. Оленеводам в этот период надо максимально исполь­зовать световые часы во время перекочевки. Но основная работа происходит в темноте. Каждый человек на стойби­ще знает свои обязанности, люди дейст­вуют как единый организм: подъем в четыре-пять утра, сборы в темноте, чум снимают в темноте, запрягают оленей и трогаются в путь уже ближе к одиннадцати — как раз немного посветлело. Однажды мы сняли чум, упаковали вещи, запрягли оленей, выехали — и ударила очень сильная пурга. Проехали всего километр, и пришлось ставить чум.

Летом, во время полярного дня, круглые сутки светло: солнце ходит по кругу не садясь. Оленеводы стараются каслать ночью, когда меньше гнуса и прохлад­нее, что лучше и для оленей, и для людей. Из-за такого режима день и ночь смешиваются: люди могут встать в час дня, начать собираться ближе к вечеру, а выехать в полночь.

Тундровики почти всегда оказываются в пути. Об этом подробно говорил в своей лекции Андрей Головнёв. Они едут на дежурство в стадо или в сосед­нее стойбище, или на большие расстоя­ния в поселок. В снежное время все олене­воды сейчас используют снегоходы.

Всегда поражает, как они ориентиру­ются в пространстве белой голой тундры. С одной стороны, оленеводы в родных местах знают наизусть каждую сопку и поворот реки, с другой — имеют целую систему ориентиров, ключевое место в которой занимает направление ветра. Какой ветер дул в разные дни, тундро­вики определяют по застругам, или парум­дэям. Это такие снежные надувы, во время сильного ветра остающиеся в тундре. И оленевод иногда при плохой видимости или в темноте может остановиться, слезть со снегохода, расчистить верхний мягкий снег и посмотреть, в какую сторону направлены эти заструги, для того чтобы дальше определить, куда ему двигаться.

Главное животное в культуре тундро­виков — это олень. Олень в полном смысле слова определяет жизнь человека в тундре. Это возможность мобильности, перекочевки; жилище — из шкур оленя шьются нюки, покрышки чума; одежда — в снежное время тундровики до сих пор продолжают носить традиционную одежду из олень­их шкур, потому что олений мех наиболее теплый в Арктике, он имеет трубчатую и полую структуру; пища — не только приготовленная, но и сырая, тундровый комплекс витаминов и других необходимых веществ; проводник для общения с духами и божествами — жертвоприношения или священные олени в стаде.

Собственно, зачем оленеводы кочуют? Маршрут и график кочевания семьи оленеводов зависит от оборота пастбищ, на которых пасется их стадо. Питание оленя меняется в зависимости от сезона: в снежное время основная их пища — ягель; летом — травы, кустарники, грибы. Принцип оленевода при выборе новой стоянки — главное, чтобы оленям было хорошо, то есть чтобы у них была пища. А человек может потерпеть. Например, есть закономерность: там, где хороший ягельник, очень мало дров, кустов тальника. И хозяин поставит чум рядом с ягельниками, а за дровами поедет за десять километров.

Хозяин знает своих оленей в лицо, особенно ездовых быков, приметных по масти оленей или авок Авка — ручной олень. , выращен­ных в чумах. Случается, что маленький теленок остается без мамы (она поги­бает или бросает его) или оказывается очень слабым. Тогда ненцы берут его на воспитание в чум. Он живет прямо в чуме, ему готовят уху, собирают ягель и кустарники. Обычно о таких авках заботятся дети. Несколько раз я наблюдала, как во время сильного гнуса хозяева запускали в чум уже взрослого оленя с раскидистыми рогами, чтобы он не мучился от жары и комаров.

Культура ненцев — уникальное сочета­ние современности и традиционности. Ненцы ездят на снегоходах, заводят генераторы, разговаривают по мобиль­ным телефонам, знакомятся в интер­нете. Но при этом за чумом стоит священная нарта с культовыми предметами семьи, а в каждом стаде есть священные олени: они посвящены определенным духам и божествам.

Традиционно ненцы посвящали оленей верховному божеству Нуму, солнцу, покровителю оленей и людей Илибембэртя. Также в стаде есть олени, посвященные определенным священным местам. На священных оленях нельзя ездить женщине из-за представления о ее сакральной нечистоте. Но об этом немного позже.

Тундра для приезжего — голая безжиз­ненная равнина, но для оленевода она наполнена жизнью, особенно летом. Кроме того, по представлениям ненцев, помимо земных существ, все реки, сопки, озера населяют духи-хозяева, а человек должен правильно к ним относиться и вести себя. В культурном пространстве тундры переплетаются реальность и мифологические сюжеты. То, что кажется легендой, для ненцев во многом просто часть окружающей действительности. Например, легенда о древнем народе сихиртя и мамонтах. В мифологии ненцев давным-давно, сихиртя ушли в сопки, на верх­ний ярус нижнего мира, где пасут мамонтов — своих земляных оленей.

Ненецкая вселенная состоит из верх­него, среднего и нижнего миров, расположенных вертикально один под другим. Верхний мир имеет семь небес, на которых проживают божества, духи, души шаманов. Средний мир — обитель людей, животных, духов-хозяев и других сущностей. Нижний, подзем­ный мир, — из семи пластов, где живут души умерших, злые духи и чудовища, а в самой глубине — главное темное божество, антагонист Нума — Нга.

Незаменимый помощник оленевода — собака. Существует несколько мифоло­гических сюжетов и сказок о собаке. Собака — животное на границе среднего и нижнего миров. По некоторым текстам, ее создал Нга. По вине забывчивой собаки человек попадает во власть Нга, который совершает свой ритуал — оскверняет человека и делает его тем самым подверженным болезням, то есть смертным. Собака очень виновата перед человеком, поэтому вечно должна служить ему и оберегать от злых духов, которых она может видеть, предупреждая хозяина лаем.

Раньше собак приносили в жертву божеству рода Яптик, а также могли отдать ее жизнь в обмен на здоровье тяжело болеющего человека. Также собачьей кровью отпугивали цингу — одну из дочерей подземного темного духа. На днях я вернулась из поездки в тундру, где одна пожилая женщина рассказывала, как в молодости заболела цингой. Тогда по совету стариков она отрезала у живой собаки ухо и намазала свои губы ее кровью, а также выпила несколько капель. Цинга прошла.

Несмотря на такую двойственную природу собаки, это верный друг и помощник оленевода, без которого он не сможет управляться со стадом. С семьей тундровиков обычно живут от четырех до шести собак, которые имеют свои специализации. Например, одна хорошо гонит стадо во время перекочевки, с другой хорошо ходить на дежурство, третья используется при сборе оленей.

У ненцев существует целый комплекс представлений о сакральной нечистоте, сяˮмэй, опасной для человека. Ею обладают женщины фертильного возраста, особенно в период менструации. Нечистыми считаются новорожденные и покойники, поскольку приходят из иного мира и уходят в него, а женщина становится проводником. Сакрально нечистым или опасным считается шаг женщины. Поэтому с начала полового созревания девушке запрещено наступать и перешагивать через разные предметы, особенно предметы оленеводства, а также мужские и детские вещи. Нельзя обходить чум вокруг и внутри за очагом, чтобы не пересекать незримую линию, идущую от очага через священный шест симзы к священ­ной нарте, обычно стоящей сзади чума. Свою обувь, белье и брюки женщина хранит в специальном мешочке и пере­возит его вместе с деревянными полами, досками, по которым она сама и ходит, на отдельной нарте — сябу. В эту нарту нельзя запрягать священ­ных оленей. Ежемесячно женщина проводит обряд очищения, как и после наруше­ния одного из запретов или поездки в поселок — нечистое место, — где другие женщины, русские, могут нарушать эти запреты. Традиция исполнения этих предписаний в ненец­кой культуре очень крепкая: женщины соблюдают их из поколения в поколение до сих пор, адаптируя их под современную жизнь в тундре. Считается, что, если женщина нарушит запрет, плохое случится с оленями или с членами семьи. Таким образом, женщина является своего рода гарантом благополучия и сакральной экологии семьи.

Совершенно неправильно считать, что при этом к женщине относятся неува­жительно или считают ее нечистой, образом дискриминируют. Наоборот. Когда мы говорим о запретах, надо понимать, что речь идет только о сакральной нечистоте. На самом деле в ненецких семьях женщину очень уважают, относятся почтительно, потому что на ней держится большая часть хозяйства и воспитание детей.

Возвращаясь к разговору о волках. В некоторых случаях считается, что если волк задрал оленя, то в этом виновата женщина, которая нарушила один из запретов. Как я уже говорила, волк тоже сакрально нечист — сяˮмэй. Поэтому и олени, которых он задрал, становятся нечистыми. При этом говорят, что в каждом стаде есть олени, посвященные волкам. Они также считаются сяˮмэй. Мужчинам нельзя на них ездить на дежурство в стадо, а только за дровами или запрягать во время перекочевки.

Это только кажется, что главный продукт оленеводов — оленина. На самом деле рыба — один из ключе­вых компонентов тундрового рациона. В ямальских реках водится ценная белая рыба — муксун, щокур, нельма; другие виды сиговых — пыжьян, сырок, ряпушка. Щука или налим считаются сорной, черной рыбой — их нельзя употреблять в сыром виде. Обычно их заготавли­вают для собак, но на без­рыбье жарят, делают котлеты, варят уху и из них. Женщинам нельзя разделы­вать некоторые виды рыб, считающиеся также культовыми. Это как раз щука, налим и осетр. Эти же виды нельзя употреблять во время менструации. Женщинам некоторых ненецких родов в принципе запрещено есть эту рыбу. Относительно недавно, примерно с 1970-х годов, в ямальские реки начала заходить неизвестная для ненцев рыба — горбуша. Я столкнулась с тем, что в современной тундре к горбуше относятся с подо­зрением, иногда даже со страхом — из-за зубастого изогну­того носа самца: может укусить. Кроме того, ненцы считают, что ее мясо нельзя айбарить, то есть есть сырым. Зато можно продавать ничего не понимающим в рыбе вахтовым рабочим в промышленных поселках.

Также ненцы охотятся на гусей, уток и куропаток, стараясь соблюдать при этом правила этнической экологии: когда гуси сели на гнезда, их уже нельзя стрелять; из гнезда можно брать яйца, но обязательно оставлять два.

Еще одним важным животным в хозяй­стве северных оленеводов до недавнего времени был песец. До революции охота и торговля пушниной являлась ключевой формой взаимодействия коренного населения и колонизаторов. В советское время промысел песца был организован системно. Большая часть тундрового населения, особенно в некоторых районах Ямала, была оформлена в совхозах охотниками-заготовителями. При сдаче песцовые шкурки стоили довольно дорого. Это был значительный источник доходов для ненецких семей. После распада СССР экономическая значимость пушнины упала. В настоящее время оленеводы добывают песцов лишь на воротник для женской ягушки Ягушка — двухслойная верхняя женская одежда из оленьего меха (мехом внутрь и наружу). или на шапку.

Сейчас оленеводы Ямала столкнулись с серьезными вызовами — перевыпасом и нехваткой пастбищ, обусловленными целым комплексом исторических и хозяй­ственных причин на фоне нефтегазового освоения. В 2013–2014 годах на Ямале случился сильный гололед и в итоге крупный падеж. Многие семьи остались без оленей — а значит, без средств к существованию. Когда в декабре и январе я работала в тундре, ненцы показывали корку льда. Да я и сама могла в этом убедиться, когда ходила за снегом: наст не брала даже лопата, приходи­лось рубить его топором.

Таким образом, возможно, более глобальные потрясения в тундре будут свя­заны с изменением климата. Так или иначе их чувствуют все жители планеты, но особо остро они ощуща­ются в Арктике и тем более тундрови­ками, жизнь которых — это философия наблюдения и подчинения силам природы.

Олени идут в лес

Сегодня принято считать, что на территории Евразии есть два направления оленеводства – тундровое и таёжное. При этом тундровое оленеводство из локального ответвления за короткий исторический период превратилось в самостоятельную, многочисленную и, нередко, в единственную из существующих отрасль традиционного природопользования вплоть до берегов Чукотского моря. Лесное оленеводство сохранилось, но заметно южнее – в лесной полосе Дальнего Востока и Сибири. Пока таёжный северный олень использовался в качестве транспортного средства и тягловой силы, пока в нём была потребность у охотников, рыбаков, перевозчиков груза и почты по бескрайним северным просторам – у отрасли было будущее. Но времена меняются вместе с потребностями человека: продукты охоты и рыболовства стали добываться в гораздо меньших объёмах, как следствие – упала потребность и в ездовых оленях, что усугубилось появлением вездеходов и мотонарт.

Однако, видимо, есть какая-то закономерность в мироздании и жизни общества: когда всё становится на грань краха, появляется человек, который не только говорит, что так жить нельзя, но и начинает действовать. Видимо его посылают высшие силы для выхода из создавшегося тупика, иначе как это объяснить: тысячи умов проблему не одолели, а один – смог.

Таким человеком стал обычный оленевод, ямальский ненец Михаил Едайкович Яр. Нет, видимо не обычный. Раз потянул такую ношу. Мне повезло, что я хорошо знаком с ним, давно слежу за его непростой судьбой и наконец-то могу кое-что рассказать о деле всей его жизни, пройденных путях и достигнутых результатах. Но сначала, как принято, о самом герое очерка – Михаиле Едайковиче. Здесь достовернее будет перейти к прямой речи.





Михаил и Соня.

Поголовье оленей росло, и к Михаилу стали обращаться за племенными оленями из различных регионов. Надо сказать, что он не замыкался только на хозяйственных вопросах, но и был участником многих конференций, съездов и совещаний по оленеводству. Был и у скандинавских оленеводов. Нередко выступал с высоких трибун, не всегда нелицеприятно для руководителей агропрома округа, но всегда справедливо и честно. На этих собраниях к нему подходили и просили продать оленей. Михаил всегда детально разбирал необходимость продажи оленей, изучал маршрут и условия перегона или перевозки и, конечно, сам участвовал в них. Ямальских оленей приняла таймырская, ханты-мансийская, эвенкийская земля. Не всегда удавалось сохранить перемещённых оленей, и Михаил сделал совершенно однозначный, хоть и суровый вывод: прежде, чем завезти наших, посмотрите, почему исчезли ваши олени. Если вы не сберегли своих, то как сохраните чужих, ямальских?

По глубокому убеждению Михаила, основа успешного оленеводства – люди, люди и ещё раз люди:

Не все проекты заканчивались успешно. С горечью Михаил вспоминает о перегоне ямальских оленей в Республику Коми. Сделано это было по просьбе ижемских оленеводов. Собрали стадо в тысячу голов и полтора года Михаил со своими пастухами гнали оленей через уральские горы и тайгу к заказчикам. Испытали множество проблем на этом сложнейшем перегоне, потеряли чуть не половину животных, но загнали стадо в заранее приготовленную изгородь. Михаил даже оставил там специально подготовленную семью оленеводов для охраны и правильного выпаса оленей. Всё бы шло хорошо, но к этому времени в Коми поменялось руководство республики, и оказалось, что новому губернатору и минсельхозу республики этот эксперимент показался ненужным. В результате олени погибли от болезней и хищников, нужное дело оказалось загубленным.



Загон оленей в кораль.



Обход изгороди пастухом.

Фотографии А.А. Южакова, кроме фото "Загон оленей в кораль" (оно сделано Елизаветой Яптик).

Читайте также: