Альбрехт дюрер святой иероним в келье сообщение
Обновлено: 07.07.2024
Святой Иероним в келье является аллегорическим изображением созерцательного образа жизни. Старик сидит у пюпитра в глубине кельи, на переднем плане растянулся лев. Сквозь окна в это мирное уютное жилище льется свет, однако и сюда вторгаются символы, напоминающие о смерти: череп и песочные часы.
Святой Иероним напряжённо работает, в руке его перо, голова окружена сиянием. На столе только подставка для книг, на ней труд Святого Иеронима, распятие и чернильница. Композиция картины характерна для эпохи Возрождения. На переднем плане, мирно спит маленькая собачка и грозный лев, это обязательная часть легенды о Иерониме Блаженном.
Существует легенда о том, что, когда Иероним жил в монастыре, к нему вдруг пришёл хромой лев. Все монахи разбежались, а Иероним спокойно обследовал больную лапу льва и вытащил из нее занозу. После этого благодарный лев стал его постоянным спутником. Монахи обратились с просьбой к Иерониму заставить льва работать, чтобы он так же, как они, сам зарабатывал себе хлеб насущный. Иероним согласился и заставил льва стеречь монастырского осла, когда тот возил дрова.
Однажды лев заблудился и осёл остался без охранника. Оставленного без присмотра осла украли грабители и продали каравану купцов, которые его увели. Вернувшись, лев не нашёл осла и, глубоко опечаленный, пошёл обратно в монастырь. Монахи при виде виноватого взгляда льва решили, что он съел осла, и во искупление греха приказали льву делать работу, предназначавшуюся ослу. Лев повиновался и стал смиренно трудиться. Но однажды лев увидел пропавшего осла в караване и в качестве доказательства своей невиновности с триумфом привёл целый караван в монастырь. В связи с этой легендой Иероним в западно-европейской живописи почти всегда изображался в сопровождении льва.
А вот сама гравюра исполнена различными символами и знаками. Прямо на полу кельи мирно свят маленькая собачонка и большой хищный лев. Рядом с животными, как будто сорвавшаяся со стены лежит на полу восковая табличка с монограммой автора. Прорисована она очень аккуратно, как одна из многочисленных деталей изображения.
Альбрехт Дюрер был одним из первых авторов, кто стал подписывать свои работы, причем свою подпись он прятал в композиции, и увидеть ее можно было только при тщательном рассмотрении.
На лавке у окна и на подоконнике, ближе к зрителю, лежат толстые книги, возможно, это труды Иеронима, а может – источники. Дальше на лавке и еще на нескольких стульях для сидения лежат удлиненные подушки для принятия более комфортной позы (более комфортной жизни), под лавкой стоят комнатные тапки.
Как напоминание о жизни и смерти, на подоконнике лежит череп человеческой головы. Через мозаичные стекла окон пробивается в келью послеобеденный свет. В маленькой нише в стене между арочными проемами окон стоит кувшин, предположим, что в этом кувшине мед.
За спиной у Иеронима на стене подвешены несколько предметов, в той или иной мере являющихся знаками или зашифрованными символами. Песочные часы, соломенная широкополая шляпа, четки, ножницы, полка, на которой разместился подсвечник и несколько статуэток.
На большом крюке на потолке подвешена огромная тыква. Келья Иеронима кажется уютной и просторной. Под лавкой у окна стоит сундук, в нем вероятно святой хранит книги. На рисунке отчетливо видна одна ступенька при выходе из помещения. При всем обилии различных умягчающих полушек, келья изображена не полностью, нет той части, где молится и отдыхает святой.
Альбрехт Дюрер (1471-1528) Святой Иероним в келье. 1514 Hieronymus-im-Gehäus Гравюра. 24,7 × 18,8 см
Средневековые ксилографы много сил тратили на то, чтобы добиться имитации рисунка. Для этого им приходилось вынимать большие плоскости дерева и делать очень тонкие перегородочки, которые должны при печати дать столь же тонкий контур.
Изобретенный в Италии способ углубленной, а не выпуклой гравюры значительно облегчал эту задачу. Вырезанные на металле линии давали при печати рисунок из тонких штрихов. Имитация рисунка получалась естественной без насилия над материалом. Этот способ углубленного гравирования носит название гравюры резцом и появился, как и ксилография, в XV веке.
Вероятно, впервые эту технику применили в мастерских золотых дел мастеров. Ювелиры издавна вырезали на золоте и серебре всевозможные узоры, вензеля и т. п. Если попадалось украшение с удачным узором, золотых дел мастер намазывал его особым составом и оттискивал узор на листке бумаги, чтобы не забыть и сделать такой же. Оттиск иногда бывал так красив, что появилась мысль вырезывать рисунок на металле специально для того, чтобы получать оттиски. Это и были первые шаги резцовой гравюры. Первоначально она была лишь подсобным средством ювелира, но очень скоро ее сфера расширилась. С металлических досок печатались игральные карты, маленькие картинки светского и духовного содержания, забавные жанровые сценки, выполненные весьма искусно и тонко. Разумеется, для подобной массовой продукции употреблялось в качестве печатной доски не золото, а более дешевый металл-мягкая и упругая медь.
На меди работают специальным инструментом-резцом, который представляет собой стальной стержень, трехгранный и четырехгранный, с косо срезанным концом. Этот конец и образует режущую часть. Гравер вырезает на меди рисунок, полученные бороздки заполняются краской, и рисунок печатается под прессом на влажной бумаге, которая хорошо впитывает краску.
Вырезывание линий требует применения довольно большой силы. Поэтому резец не может свободно следовать за полетом фантазии художника, за импульсивными движениями его рук. Для беглой зарисовки, для индивидуального почерка резцовая гравюра не годится. Однако в аккуратности и точности параллельной штриховки, в правильности перекрещивающихся линий заключена своеобразная прелесть, привлекающая художников, ищущих в своем творчестве ясности и определенности.
Гравюры великих мастеров XVI века Альбрехта Дюрера, Маркантонио Раймонди, Луки Лейденского поражают почти скульптурной четкостью и строгой точностью форм. Одной из лучших резцовых гравюр считается лист Дюрера "Святой Иероним в келье". В глубине маленькой кельи сидит, склонившись над столом, ученый. На полу, в лучах солнца, дремлет лев. Мирная тишина разлита в воздухе. В комнате царит спокойный порядок, все предметы ясно и четко рисуются на фоне стен, занимают свое место в пространстве. Такая же упорядоченность и в самой манере художника. Кажется, что Дюрер неторопливыми движениями резца проводит линию за линией, спокойно очерчивая объемы, спокойно разделяя прозрачную тень и ровно освещенные поверхности предметов.
В распоряжении художника только линия, одна только линия, но он пользуется ею совершенно виртуозно. Сгущая и скрещивая штрихи, он передает светотень, редкими параллельными линиями-лучи света и освещенную поверхность.
Турова В.В. "Что такое гравюра" - Москва: Советский художник, 1963
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Третья замечательная выставка в музее Израиля - гравюры Дюрера. В общем-то там не один Дюрер, но и Ханс Бальдунг, и Лукас Кранах Старший - есть, что посмотреть и рассмотреть. Потому что каждая гравюра - это рассказ, история, со многими подробностями, которую стоит внимательно "читать". У Дюрера три гравюры, рассказывающие о жизни Святого Иеронима, который был Дюреру особо симпатичен и близок.
Софроний Евсевий Иероним (342-420), аскет и гуманист, равно почитается католической и православной церковью. И вообще, книгочеями! Перевел Ветхий Завет на латынь и потому считается покровителем переводчиков.
Святой Иероним в пустыне, 1411
Иероним на четыре года удалился в Халкидскую пустыню (территория нынешней Сирии), где предавался аскетизму и изучал иврит. Легенда рассказывает, что к нему пришел хромой лев, но Иероним не испугался, не убежал, а вытащил из лапы зверя занозу. Благодарный лев остался с ним навсегда и стал обязательным cпутником Святого Иеронима почти на всех изображениях.
Пустыню Дюрер представляет нагромождением скал с бедной растительностью, к скале прилепился грубо сколоченный скит. Иероним молится, торс его обнажен (аскетизм), а рядом лежит лев с повязкой на задней лапе. Интересно, что лицо Иеронима и морда льва развернуты одинаково и вообще они похожи, лев какой-то очеловеченный.
Святой Иероним в келье, 1511
Здесь Иероним работает над переводом Ветхого Завета, кстати, он занимался этим в Вифлееме (Бейт Лехеме), который виден из района Гило, где я живу.
Лев спит, человек, ученый, сосредоточенно работает. Но опять же, головы обоих персонажей повернуты одинаково и похож разрез глаз. Тут много бытовых деталей и символов. Песочные часы - знак быстро текущего времени. На стене кардинальская шляпа. Иероним никак не мог быть кардиналом, так как они появились значительно позже, чем он жил, но какое-то время он был советником Папы. И в поздней средневековой традиции его изображений появилась эта шляпа как атрибут его мудрости и власти. Шляпа висит на стене, поскольку Иероним отказался от высокой церковной карьеры ради работы над переводом. Меня тут порадовали ножницы и карточки с выписками - атрибуты работы переводчика.
Святой Иероним в келье, 1514
Работа относится к одной из трех знаменитых "Мастерских гравюр" Дюрера. Кстати, на выставке есть все три. Сделана на меди, а не на дереве, что дало гораздо большую живописность, богатство свето-тени, проработанность каждой детали, ощутимую материальность каждого предмета. Здесь всё тот же лев, и рядом с ним валяется собачка, символ верности. Опять же, кардинальская шляпа, песочные часы, ножницы и карточки с выписками. От всей гравюры исходит ощущения покоя и сосредоточенности работы переводчика. Два источника света - из окна, и от головы Иеронима. Он сам себе лампа над книгой. Над его головой тыква - как символ Воскресения.
Но меня увлекла реальная история, случившаяся во время Дюрера и нашедшая косвенное отражение в этой работе. История очередного Торквемады, которую я прочла у Даниила Андреева.
"Этой гравюрой Дюрер запечатлел свою духовную близость с немецкими гуманистами. Именно в эти годы образ Иеронима, ученого, знатока древних языков, переводчика Библии, приобрел особое значение. Еще сравнительно недавно греческий язык был даже для образованных людей книгой за семью печатями, о древнееврейском и говорить нечего. Но без знания этих языков серьезное изучение Библии невозможно. А изучение Библии стало важнейшей задачей приближающейся Реформации. И вот ценой многолетних трудов Эразм Роттердамский сделался знатоком греческого языка, а Иоганн Рейхлин — древнееврейского.
Здесь надо вспомнить одно из важнейших событий тогдашней умственной жизни, в котором приняли деятельное участие многие друзья Дюрера. Некий Иоганн Пфефферкорн, перешедший из иудейской религии в католическую, печатно и с яростной одержимостью требовал уничтожения всех древнееврейских богословских книг. Его поддержали университеты Эрфурта, Гейдельберга, Кёльна, Майнца, доминиканские богословы, кёльнский инквизитор. И только Иоганн Рейхлин решительно выступил против Пфефферкорна, сказав, что уничтожение книг — мракобесие, доказав, что это требование лишено правовых оснований, что Пфефферкорном движут личные мотивы. В ответ на это Рейхлин подвергся грубым поношениям и клевете.
Образ св. Иеронима, созданный Дюрером, косвенный, но красноречивый отклик на этот спор. Его гравюра прославляет труд такого ученого, каким был Рейхлин, труд ученого, любовно сопоставляющего и сверяющего древние тексты, неторопливо заносящего на бумагу свои мысли".
Читайте также: