В юности меня пригрела слава сочинение
Обновлено: 07.07.2024
В юности меня пригрела слава. Точнее сказать – огрела. Окатила ливнем всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж доводить образ до конца) слегка подмочив мозги, в ту пору и без того пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. Что мною двигало? Наивная провинциальная наглость.
В рассказике, довольно смешном, фигурировали некоторые наши учителя, под своими почти именами и со своими физиономиями, воссозданными мною с антропологической точностью. Но самым смешным было то, что рассказ напечатали.
Общественность содрогнулась. Из шестнадцатилетней балбески, хронически не успевающей по точным предметам, я разом превратилась в облеченного пером обличителя нравов. Я послала второй рассказ – его напечатали! Послала третий – напечатали! А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому, потому что на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах центральной печати действовал парализующе.
(Теперь я понимаю, что это было не что иное, как коварство судьбы, заманившей меня в литературные сети, в которых я так и барахтаюсь до сих пор. Со временем я даже разучилась играть на фортепиано, потому что все консерваторские годы писала рассказы, а к экзаменам учила только партию правой руки, так как с правой руки сидит комиссия.)
Ради справедливости стоит отметить, что мне и на заводах приходилось выступать. И сейчас страшно вспомнить, сколько раз я отнимала у трудящихся их обеденный перерыв, который государство, между прочим, гарантирует им в трудовом законодательстве.
Но когда на очередной встрече с учащимися очередного ПТУ мне посоветовали из зала кончать трепаться, а лучше прошвырнуться на сквер вместе выпить пивка, я прозрела. Я поняла, что моя общегородская известность грозит перерасти во всенародную славу. И решила немедленно прекратить это безобразие.
Полгода я не отвечала на телефонные звонки и вообще всячески бегала от книголюбов, как бегает злостный неплательщик алиментов от своего личного, законного цветка жизни. Но однажды осенью меня застукали по телефону. Кротко и очень вежливо попросили выступить перед молодой аудиторией. Я осведомилась – не ПТУ ли это? Меня торопливо уверили – нет-нет, не ПТУ.
– Молодая, пытливая аудитория.
– А где это? – спросила я.
И опять как-то подозрительно суетливо меня уверили: нет, недалеко, и машина будет. Гарантируют доставку в оба конца. Я помялась, похныкала еще, ссылаясь на крайнюю занятость, что было вопиющей ложью, и наконец согласилась…
Конец ознакомительного фрагмента.
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1)В юности меня пригрела слава. (2)Точнее сказать — огрела. (3)Окатила ливнем всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж доводить образ до конца) слегка подмочив мозги, в ту пору и без того пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
(4)Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. (5)Что мною двигало? (6)Наивная провинциальная наглость.
(7)Рассказ напечатали. (8)Общественность содрогнулась. (9)Из шестнадцатилетней балбески, хронически не успевающей по точным предметам, я разом превратилась в писателя. (10)Я послала второй рассказ — его напечатали! (11)Послала третий — напечатали! (12)А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому, потому что на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах центральной печати действовал парализующе.
(13)Однажды осенью меня кротко и очень вежливо попросили выступить перед молодой аудиторией. (14)Меня торопливо уверили:
(15)– Это молодая, пытливая аудитория; доставку в оба конца вам гарантируем.
(30)Несмотря на состояние сильнейшей анестезии, я отметила, что их актовый зал похож на вагон-теплушку времён войны: длинный, дощатый, битком набитый серо-чёрными ватниками. (31)Лица же над ватниками… (32)Лиц не было. (33)Я их не видела. (34)Страх и отвращение слепили глаза. (35)Были серые, тусклые, бритоголовые рожи. (36)Без возраста.
(37)Ватники, с кочками бритых голов, озверело затопали, засвистели и нецензурно-восхищённо заорали. (38)Зыбким голосом, не поднимая глаз от страницы, я бормотала текст своего рассказа… (39)Вдруг из задних рядов сказали громко и лениво:
(40)– Ну, хвать уже! (41)Пусть поёт…
(42)Я попятилась по сцене, наткнулась на фортепиано и, не удержав равновесия, с размаху села на открытую клавиатуру… (43)И вдруг я увидела путь к спасению.
(44)Решительно плюхнувшись на колченогий стул, я ударила кулаками по басовому и верхнему регистрам, и ватники вдруг заткнулись.
(45)На пятой песне один из ватников на цыпочках принёс стакан с водой и бесшумно поставил передо мной на крышку инструмента… (46)Я потянулась за стаканом воды и бросила взгляд на ватники в зале. (47)И вдруг увидела лица. (48)И увидела глаза. (49)Множество человеческих глаз. (50)Напряжённых, угрюмых. (51)Страдающих. (52)Страстных. (53)Это были мои сверстники, больше — моё поколение, малая его часть, отсечённая законом от общества. (54)И новый, неожиданный, электрической силы стыд пронзил меня: это были люди с Судьбой. (55)Пусть покалеченной, распроклятой и преступной, но Судьбой. (56)Я же обладала новыми джинсами и тремя рассказами в
столичных журналах. (57)Глотнув холодной воды, я поставила стакан на крышку инструмента и сказала:
(58)– А сейчас я буду петь вам Высоцкого.
(59)Они не шелохнулись. (60)Сколько я пела — час? три? (61)Не помню… (62)Вспоминаю только звенящую лёгкость в области души, словно я отдала им всё, чем в ту пору она была полна.
(63)Они хлопали мне стоя. (64)Долго… (65)Потом шли за мной по двору колонии и всё хлопали вслед.
(67)Всё, пожалуй… (68)Но иногда я вспоминаю почему-то небольшой квадрат скользящего неба, поделённый прутьями решётки на маленькие, голубовато-синие пайки. (69)И ещё вспоминаю: как они мне хлопали! (70)Я, наверное, в жизни своей не услышу больше таких аплодисментов в свой адрес. (71)И хлопали они, конечно, не мне, а большим поэтам, песни которых я пропела, как умела, под аккомпанемент разбитого фортепиано.
(72)Не думаю, чтобы мой неожиданный концерт произвёл переворот в душах этих отверженных обществом ребят. (73)Я вообще далека от мысли, что искусство способно вдруг раз и навсегда перевернуть человеческую душу. (74)Скорее, оно каплей точит многовековой камень зла, который тащит на своём горбу человечество. (75)И если хоть кто-то из тех бритоголовых моих сверстников сумел, отбыв срок, каким-то могучим усилием характера противостоять инерции своей судьбы и выбраться на орбиту человеческой жизни, я льщу себя мыслью, что, может быть, та давняя капля, тот мой наивный концерт тихой тенью сопутствовал благородным усилиям этой неприкаянной души…
Одна из проблем этого текста - воздействие искусства на человека (может, роль искусства в жизни человека).
(1)В юности меня пригрела слава. (2)Точнее сказать — огрела. (3)Окатила ливнем всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж доводить образ до конца) слегка подмочив мозги, в ту пору и без того пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
(4)Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. (5)Что мною двигало? (6)Наивная провинциальная наглость.
(7)Рассказ напечатали. (8)Общественность содрогнулась. (9)Из шестнадцатилетней балбески, хронически не успевающей по точным предметам, я разом превратилась в писателя. (10)Я послала второй рассказ — его напечатали! (11)Послала третий — напечатали! (12)А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому, потому что на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах центральной печати действовал парализующе.
(13)Однажды осенью меня кротко и очень вежливо попросили выступить перед молодой аудиторией. (14)Меня торопливо уверили:
(15)– Это молодая, пытливая аудитория; доставку в оба конца вам гарантируем.
(22)Часа через полтора машина остановилась перед высокими железными воротами.
(23)– Это… куда же мы приехали. — слабо спросила я.
(24)– Как куда! (25)В воспитательно-трудовую колонию… (26)Нам писателя давно обещали.
(30)Несмотря на состояние сильнейшей анестезии, я отметила, что их актовый зал похож на вагон-теплушку времён войны: длинный, дощатый, битком набитый серо-чёрными ватниками. (31)Лица же над ватниками… (32)Лиц не было. (33)Я их не видела. (34)Страх и отвращение слепили глаза. (35)Были серые, тусклые, бритоголовые рожи. (36)Без возраста.
(37)Ватники, с кочками бритых голов, озверело затопали, засвистели и нецензурно-восхищённо заорали. (38)Зыбким голосом, не поднимая глаз от страницы, я бормотала текст своего рассказа… (39)Вдруг из задних рядов сказали громко и лениво:
(40)– Ну, хвать уже! (41)Пусть поёт…
(42)Я попятилась по сцене, наткнулась на фортепиано и, не удержав равновесия, с размаху села на открытую клавиатуру… (43)И вдруг я увидела путь к спасению.
(44)Решительно плюхнувшись на колченогий стул, я ударила кулаками по басовому и верхнему регистрам, и ватники вдруг заткнулись.
(45)На пятой песне один из ватников на цыпочках принёс стакан с водой и бесшумно поставил передо мной на крышку инструмента… (46)Я потянулась за стаканом воды и бросила взгляд на ватники в зале. (47)И вдруг увидела лица. (48)И увидела глаза. (49)Множество человеческих глаз. (50)Напряжённых, угрюмых. (51)Страдающих. (52)Страстных. (53)Это были мои сверстники, больше — моё поколение, малая его часть, отсечённая законом от общества. (54)И новый, неожиданный, электрической силы стыд пронзил меня: это были люди с Судьбой. (55)Пусть покалеченной, распроклятой и преступной, но Судьбой. (56)Я же обладала новыми джинсами и тремя рассказами в столичных журналах. (57)Глотнув холодной воды, я поставила стакан на крышку инструмента и сказала:
(58)– А сейчас я буду петь вам Высоцкого.
(59)Они не шелохнулись. (60)Сколько я пела — час? три? (61)Не помню… (62)Вспоминаю только звенящую лёгкость в области души, словно я отдала им всё, чем в ту пору она была полна.
(63)Они хлопали мне стоя. (64)Долго… (65)Потом шли за мной по двору колонии и всё хлопали вслед.
(67)Всё, пожалуй… (68)Но иногда я вспоминаю почему-то небольшой квадрат скользящего неба, поделённый прутьями решётки на маленькие, голубовато-синие пайки. (69)И ещё вспоминаю: как они мне хлопали! (70)Я, наверное, в жизни своей не услышу больше таких аплодисментов в свой адрес. (71)И хлопали они, конечно, не мне, а большим поэтам, песни которых я пропела, как умела, под аккомпанемент разбитого фортепиано.
(72)Не думаю, чтобы мой неожиданный концерт произвёл переворот в душах этих отверженных обществом ребят. (73)Я вообще далека от мысли, что искусство способно вдруг раз и навсегда перевернуть человеческую душу. (74)Скорее, оно каплей точит многовековой камень зла, который тащит на своём горбу человечество. (75)И если хоть кто-то из тех бритоголовых моих сверстников сумел, отбыв срок, каким-то могучим усилием характера противостоять инерции своей судьбы и выбраться на орбиту человеческой жизни, я льщу себя мыслью, что, может быть, та давняя капля, тот мой наивный концерт тихой тенью сопутствовал благородным усилиям этой неприкаянной души…
(По Д. Рубиной)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
(1)В юности меня пригрела слава. (2)Точнее сказать — огрела. (3)Окатила ливнем …
(1)В юности меня пригрела слава. (2)Точнее сказать — огрела. (3)Окатила ливнем всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж доводить образ до конца) слегка подмочив мозги, в ту пору и без того пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
(4)Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. (5)Что мною двигало? (6)Наивная провинциальная наглость.
(7)Рассказ напечатали. (8)Общественность содрогнулась. (9)Из шестнадцатилетней балбески, хронически не успевающей по точным предметам, я разом превратилась в писателя. (10)Я послала второй рассказ — его напечатали! (11)Послала третий — напечатали! (12)А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому, потому что на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах центральной печати действовал парализующе.
(13)Однажды осенью меня кротко и очень вежливо попросили выступить перед молодой аудиторией. (14)Меня торопливо уверили:
(15)– Это молодая, пытливая аудитория; доставку в оба конца вам гарантируем.
(22)Часа через полтора машина остановилась перед высокими железными воротами.
(23)– Это… куда же мы приехали. — слабо спросила я.
(24)– Как куда! (25)В воспитательно-трудовую колонию… (26)Нам писателя давно обещали.
(30)Несмотря на состояние сильнейшей анестезии, я отметила, что их актовый зал похож на вагон-теплушку времён войны: длинный, дощатый, битком набитый серо-чёрными ватниками. (31)Лица же над ватниками… (32)Лиц не было. (33)Я их не видела. (34)Страх и отвращение слепили глаза. (35)Были серые, тусклые, бритоголовые рожи. (36)Без возраста.
(37)Ватники, с кочками бритых голов, озверело затопали, засвистели и нецензурно-восхищённо заорали. (38)Зыбким голосом, не поднимая глаз от страницы, я бормотала текст своего рассказа… (39)Вдруг из задних рядов сказали громко и лениво:
(40)– Ну, хвать уже! (41)Пусть поёт…
(42)Я попятилась по сцене, наткнулась на фортепиано и, не удержав равновесия, с размаху села на открытую клавиатуру… (43)И вдруг я увидела путь к спасению.
(44)Решительно плюхнувшись на колченогий стул, я ударила кулаками по басовому и верхнему регистрам, и ватники вдруг заткнулись.
(45)На пятой песне один из ватников на цыпочках принёс стакан с водой и бесшумно поставил передо мной на крышку инструмента… (46)Я потянулась за стаканом воды и бросила взгляд на ватники в зале. (47)И вдруг увидела лица. (48)И увидела глаза. (49)Множество человеческих глаз. (50)Напряжённых, угрюмых. (51)Страдающих. (52)Страстных. (53)Это были мои сверстники, больше — моё поколение, малая его часть, отсечённая законом от общества. (54)И новый, неожиданный, электрической силы стыд пронзил меня: это были люди с Судьбой. (55)Пусть покалеченной, распроклятой и преступной, но Судьбой. (56)Я же обладала новыми джинсами и тремя рассказами в столичных журналах. (57)Глотнув холодной воды, я поставила стакан на крышку инструмента и сказала:
(58)– А сейчас я буду петь вам Высоцкого.
(59)Они не шелохнулись. (60)Сколько я пела — час? три? (61)Не помню… (62)Вспоминаю только звенящую лёгкость в области души, словно я отдала им всё, чем в ту пору она была полна.
(63)Они хлопали мне стоя. (64)Долго… (65)Потом шли за мной по двору колонии и всё хлопали вслед.
(67)Всё, пожалуй… (68)Но иногда я вспоминаю почему-то небольшой квадрат скользящего неба, поделённый прутьями решётки на маленькие, голубовато-синие пайки. (69)И ещё вспоминаю: как они мне хлопали! (70)Я, наверное, в жизни своей не услышу больше таких аплодисментов в свой адрес. (71)И хлопали они, конечно, не мне, а большим поэтам, песни которых я пропела, как умела, под аккомпанемент разбитого фортепиано.
(72)Не думаю, чтобы мой неожиданный концерт произвёл переворот в душах этих отверженных обществом ребят. (73)Я вообще далека от мысли, что искусство способно вдруг раз и навсегда перевернуть человеческую душу. (74)Скорее, оно каплей точит многовековой камень зла, который тащит на своём горбу человечество. (75)И если хоть кто-то из тех бритоголовых моих сверстников сумел, отбыв срок, каким-то могучим усилием характера противостоять инерции своей судьбы и выбраться на орбиту человеческой жизни, я льщу себя мыслью, что, может быть, та давняя капля, тот мой наивный концерт тихой тенью сопутствовал благородным усилиям этой неприкаянной души…
(По Д. Рубиной)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
Реальный текст ЕГЭ по русскому 2020. Можаев. О природе, жизненных ценностях, исторической памяти.
Текст с реального ЕГЭ по русскому языку 2020. Можаев.
(1)В солнечный день я приехал в старинный посёлок Гусь-Железный полюбоваться на озеро, искупаться, поплавать в нём. (2)Доехал до речки, поднялся на бугор, глянул и… (3)О ужас! (4)Нет озера. (5)По широкой впадине, окаймлённой дальней опушкой бывшего прибрежного леса, текла, извиваясь, узкая, местами пересыхающая речушка. (6)И старинной плотины, высокой, кирпичной, с чугунными шлюзами, в тёмных казематах которой, по преданию, разбойная братия чеканила фальшивые деньги, тоже не было. (7)Шлюзы, регулировавшие сток, убрали, засыпали и затянуло озеро тиной да ряской. (8)На месте этом проходила теперь обыкновенная дорожная насыпь; дорога делала крутой поворот, огибала белый двухэтажный барский дом, похожий на длинную казарму, заломанный чахлый парк и снова вырывалась на простор.
(9)Главный врач детского санатория, размещённого в барском доме, показал мне давние фотографии этого исчезнувшего озера, высокой кирпичной плотины, торговых рядов с доисторическими портиками, он водил по внутренним покоям огромного дома, заново перегороженного, приспособленного для иных надобностей. (10)Переделка и ремонт когда-то выполнены были наспех: половицы скрипят и хлябают под ногами, двери перекошены, в оконные рамы задувает свежий ветерок.
– (11)Сохранилась хоть одна комната от давнего времени? спросил я.– (12)С полами, дверями и окнами?
– (13)Полы, двери и прочее– всё порастащили. (14)А вот стены и потолок сохранились в одном месте. (15)Идёмте, покажу.
(16)Он ввёл меня в зал, кажется, в теперешнюю столовую, с белыми строгими пилястрами, с лепным потолком.
– (17)Полы здесь были, говорят, из наборного паркета, двери из орехового дерева с бронзовой инкрустацией, люстра позолоченная висела.
– (18)Жалко, – говорю,– что не сохранилось всё это.
– (19)О чём жалеть? (20)Архитектурной ценности этот дом не имеет,– сказал доктор.
(21)Я взглянул на него с удивлением. (22)Не шутит ли? (23)Нет, смотрит прямо в глаза, даже с каким-то вызовом. (24)Задиристый хохолок на лысеющем лбу топорщится, как петушиный гребешок.
– (25)Как не имеет ценности?– говорю.– (26)Это ж дом! (27)Большой, крепкий, красивый, полный когда-то дорогого убранства.
– (28)Барские покои, и больше ничего. (29)Таких в России тысячи.
– (30)Так ведь и народу нашему пригодились бы такие покои.
– (31)Людям нашим нужны другие ценности. (32)Вы ещё храм пожалейте. (33)Теперь это модно.
– (34)А что, не жаль храма?
– (35)И храм цены не имеет. (36)Архитектура путаная. (37)Специалисты приезжали, говорят – эклектика. (38)Потом, правда, всё-таки восстановили храм этот.
– (39)И парка не жаль?
– (40)Парк – природа, и больше ничего. (41)В одном месте убавилось, в другом прибавилось. (42)В любую минуту его насадить можно.
(43)Мы стояли возле окна, внизу под нами раскинулся обширный посёлок.
– (44)Смотрите,– говорю,– сколько домов. (45)Приличные дома, большинство новых.
– (46)Здесь живёт в основном торговый люд, кто чем торгует, работы хватает.
– (47)Вот и хорошо,– говорю. – (48)Увеличился посёлок за полвека?
– (50)А теперь подумайте вот о чём: раньше, ну хоть ещё в тридцатые годы, здесь меньше жило народу, но успевали не только свои рабочие дела делать. (51)Ещё и плотину чинили, озеро в берегах держали и парк обихаживали. (52)А теперь что ж, времени на это не хватает или желания нет?
– (53)А это, – говорит,– знакомый мотив. (54)Это всё ваше писательское ворчание. (55)Что озеро спустили – это вы заметили. (56)Что над каждой крышей телевизионная тарелка поставлена — этого вы не замечаете.
(57)Спорить с ним трудно, почти невозможно: доводы ваши он не слушает, только глаза навострит, тряхнёт головой и чешет без запинки, как будто доклад читает…
– (58)Есть писатели-патриоты. (59)Их книги читают, фильмы по книжкам их смотрят наравне с футболом и хоккеем, потому что яркие, незабываемые образы. (60)А есть писатели-ворчуны, которые всем недовольны. (61)И всё им что-то надо. (62)Вот одного такого лечили, а он нас же, медиков, опозорил в своём последнем сочинении. (63)За что, спрашивается?
* Борис Андреевич Можаев(1923–1996) – советский и российский писатель.
Примерный круг проблем и авторская позиция:
1) Как должен проявляться истинный патриотизм?
Авторская позиция:
Истинный патриотизм должен быть не на словах, недостаточно говорить хорошее о Родине, нужно ценить и оберегать природу, сохранять памятники, решать проблемы. 2) Как следует относиться к окружающему миру?
Авторская позиция:
Необходимо беречь природу, есть то что невозможно восстановить. 3) Проблема жизненных приоритетов
Авторская позиция:
Каждый человек выбирает сам, что для него является приоритетом, однако есть некие общечеловеческие понятия: патриотизм, любовь к природе, забота о культурном наследии. 4) Как следует относиться к памятникам культуры?
Авторская позиция:
Памятники необходимо сохранять, это часть истории и наследия. 5) Почему важно сохранять культуру?
Авторская позиция:
Культуру важно сохранять, так как без нее люди теряют духовность, смотрят на жизнь скептически, теряют духовные ценности. 6) Кого можно назвать настоящим писателем?
Авторская позиция:
Настоящие писатель — это тот, кто описывает происходящее без прикрас, рассказывает о достоинствах и недостатках, существующих вокруг. Он помогает увидеть проблемы общества.
В юности меня пригрела слава. Точнее сказать – огрела. Окатила ливнем всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж доводить образ до конца), слегка подмочив мозги, в ту пору и без того пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. Что мною двигало? Наивная провинциальная наглость.
В рассказике, довольно смешном, фигурировали некоторые наши учителя, под своими почти именами и со своими физиономиями, воссозданными мною с антропологической точностью. Но самым смешным было то, что рассказ напечатали.
Общественность содрогнулась. Из шестнадцатилетней балбески, хронически не успевающей по точным дисциплинам, я разом превратилась в облеченного пером обличителя нравов. Я послала второй рассказ – его напечатали! Послала третий – напечатали! А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому, так как на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах центральной печати действовал парализующе.
(Теперь я понимаю, что это было не что иное, как коварство судьбы, заманившей меня в литературные сети, в которых я так и барахтаюсь. Со временем я даже разучилась играть на фортепиано, потому что все консерваторские годы писала рассказы, а к экзаменам учила только партию правой руки, ибо комиссия всегда сидит с правой руки.)
Ради справедливости стоит отметить, что мне и на заводах приходилось выступать. И сейчас страшно вспомнить, сколько раз я отнимала у трудящихся их обеденный перерыв, который государство, между прочим, гарантирует им трудовым законодательством.
Но когда на очередной встрече с учащимися очередного ПТУ мне посоветовали из зала кончать трепаться, а лучше прошвырнуться на сквер вместе выпить пивка, я прозрела. Я поняла, что моя общегородская известность грозит перерасти во всенародную славу. И решила немедленно прекратить это безобразие.
Читайте также: