В кабинете хирурга кончаловская сочинение

Обновлено: 01.06.2024

Подготовила и провела учитель русского языка литературы Абдуллина Э.Ф.

Цель урока : закрепление знаний и умений учащихся по выполнению комплексного анализа текста, формирование умения писать сочинение-рассуждение по данному тексту.

сформировать навыки выполнения типовых заданий ЕГЭ;
продолжать формирование умения находить проблему текста, формулировать позицию автора;
обеспечить в ходе урока повторение материала по темам: типы речи, виды предложений, однородные члены, причастный и деепричастный обороты;
продолжать формирование умения находить тропы и стилистические фигуры в тексте.

Развивающие: развивать речь, внимание, память, логическое мышление, умение анализировать,обобщать, делать выводы; развивать умения самоконтроля, взаимоконтроля, умение работать в паре, в группе; развивать речемыслительные и творческие способности учащихся.

Воспитательные : содействовать духовно-нравственному воспитанию школьников.

Оборудование: карточки с заданиями

1. Организационный момент

Вы уже одной ногой на пороге школы и сдачи ЕГЭ. Вы осознаёте, что задания ЕГЭ по русскому языку отличаются от стандартных тестов, в них охвачен весь курс русского языка средней школы. Кроме проверки орфографической и пунктуационной грамотности, проверяется владение нормами литературного языка, теоретические знания и умение применять их на практике, умение анализировать текст. Исходя из этого, я предлагаю Вам провести урок – практикум по подготовке к ЕГЭ

Сегодня на уроке мы должны проверить уровень усвоения знаний с помощью выполнения заданий разного типа; развивать навык анализа предложенного текста, развивать творческие и речевые способности .

Откройте тетради и запишите число, тему нашего урока

-Краткий анализ административных работ в форме ЕГЭ.

3) Орфоэпическая разминка

Грамотный человек должен правильно произносить слова. Орфоэпия учит нас этому. Я предлагаю вам выполнить орфоэпическую разминку. В ЕГЭ это задание 4 .

Устная работа с места по цепочке (приложение 1)

Карточка. Задание: расставить в словах ударение и правильно произнести

К расивее, договор, закупорить, обеспечение, добыча, свекла, торты, жалюзи, плесневеть, начался, ходатайство, звонишь, премировать, зубчатый, столяр, брала, исчерпать, баловаться, доверху, издревле, каталог, мастерски, банты, шарфы, углубленный, облегчить, абзац, иконопись, отрочество, досуг, созыв, эксперт, дремота, простыня, таможня

4.Фронтальная работа. Работа по тексту

сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (22) Через минуту она вышла и кивнула мне головой.
— (23) Сейчас вас вызовут!
(24) Плакали дети, лампочка, мигая от перепадов напряжения, разбрызгивала пучки желтенького света, запах чего-то несвежего и затхлого забивал легкие. (25) Вдруг в мои ноги уткнулся вырвавшийся из рук измученной мамы мальчик в синей кофточке. (26) Я погладил его пушистую головку, и малыш доверчивыми глазами посмотрел на меня. (27) Я улыбнулся. (28) Молодая мама усадила его на место.
— (29) Потерпи, маленький, потерпи, скоро мы пойдем!
(30) Инвалид уронил костыль и, беспомощно водя руками, пытался поднять его с пола. (31) Я закрыл глаза. (32) Дверь распахнулась, и медсестра звонко крикнула:
— (33) Никитин, на прием!
(34) Люди закрутили головами, спрашивая, кто здесь Никитин. (35) Я, не шевелясь, стоял в стороне.
— (38) Никитин кто? (37) Где он?
(38) Медсестра недоуменно пожала плечами и сказала:
— (39) Ну, тогда кто первый по очереди, заходите!
(40) К двери бросилась молодая мама с ребенком. (41) Я отошел к окну. (42) Сыпал редкий снег, потемневшее небо, похожее на затянутую льдом реку, низко висело над землей, и сквозь него летели голуби. (43) Из кабинета врача вышла молодая мама с малышом, тот посмотрел на меня и помахал мне перебинтованной ручкой.
— (44) Не подошел еще Никитин? (45) Ну, тогда следующий по очереди… (по К. Акулинину)

Константин Акулинин-русский писатель,журналист

5.Задания 1 части ЕГЭ

2)В предложениях 40-43 представлено рассуждение

3)Предложение 6 поясняет содержание 5 предложения

4) В предложениях 24-39 ведущим типом речи является повествование

25. Среди предложений 24—28 найдите такое(-ие), которое(-ые) связано(-ы)с предыдущим при помощи притяжательного местоимения. Напишите номер(а) этого(-их) предложения(-ий).(26)

1) антитеза
2) фразеологизм
3) разговорные синтаксические конструкции
4) эпитеты
5) диалектизмы
6) гипербола
7) градация
8) ряд однородных членов
9) метафор

6.Найдите в тексте предложения и запишите их номера

Среди предложений 12-19 найдите простое предложение, осложненное однородными членами;(15)
Среди предложений 1-7 найдите предложение, осложненное обособленным приложением;(3)
Среди предложений 26-33 найдите предложение, осложненное обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом. (30)
Среди предложений 21-31 найдите предложение с необособленным согласованным распространенным определением. Напишите номер . (25)
сложносочинённое предложение;
сложноподчиненное предложение;
бессоюзное сложное предложение

7.Формулировка основных проблем данного текста и позицию автора.

1)Проблема нравственной прочности человека. Позиция автора: именно в обыденных ситуациях наиболее ярко проявляется нравственная сущность человека

2)Проблема совести. Позиция автора: доверчивые глаза ребёнка пробудили совесть в душе автора текста, и он понимает, что нечестно решать свои проблемы за счёт других людей.

3)Проблема человеческого равнодушия. Позиция автора: и что особенно противоестественно: равнодушными оказываются медицинские работники, которые по природе своей профессии должны быть людьми милосердными и гуманными, бездушное, формальное отношение к больным людям красноречиво свидетельствует о том, что человек до сих пор не воспринимается в нашем обществе как высшая ценность

Актуальны ли сформулированные вами проблемы? Каким

последствиями грозит обществу утрата моральных устоев? К чему может привести равнодушное отношение к больным людям?

Ребята, в вашей жизни возникали подобные ситуации?

IV. Подведение итогов. Домашнее задание: написать сочинение-рассуждение по тексту К. Акулинина

Задание: расставить в словах ударение и правильно произнести

2)В предложениях 40-43 представлено рассуждение

3)Предложение 6 поясняет содержание 5 предложения

4) В предложениях 24-39 ведущим типом речи является повествование

Найдите в тексте предложения и запишите их номера

Среди предложений 12-19 найдите простое предложение, осложненное однородными членами;
Среди предложений 1-7 найдите предложение, осложненное обособленным приложением;
Среди предложений 26-33 найдите предложение, осложненное обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом.
Среди предложений 21-31 найдите предложение с необособленным согласованным распространенным определением. Напишите номер .

АбзАц, агЕнт, Алиби, анАлог, арбУз, арЕст, атлЕт, бАнты, блЮда, бензопровОд, блАговест, боЯзнь, дефИс, договОр, докумЕнт, доцЕнт, досУг, дремОта, духовнИк, евАнгелие, жалюзИ, жерлО, закУпорить, злОба, знАмение, Иконопись, изобретЕние, изЫск, инструмЕнт, Искра, исповЕдание, каучУк, квартАл, корЫсть, лозА, ломОта, медикамЕнты, молодЁжь, мытАрство, намЕрение, недУг, немотА, обеспЕчение, Отрочество, платО, портфЕль, простынЯ, процЕнт, пулОвер, пУрпур, револьвЕр, ремЕнь, свЁкла, сИлос, созЫв, срЕдства, тамОжня, танцОвщик, упрОчение, цепОчка, цыгАн, фарфОр, экспЕрт.

Допустимо ли ставить свои интересы выше интересов других людей, каковы последствия такого поведения для человека? Проблема совести — это одна из проблем, поднятых в тексте современного российского писателя К. Акулинина.

В наше время, особенно в больших городах, люди зачастую совсем не считаются с интересами и нуждами других, идут по жизни, расталкивая окружающих локтями. Автор обращается к, казалось бы, мелкому случаю, произошедшему в обычной районной больнице областного города: Никитин долго стоял в очереди к врачу, который почему-то никак не начинал прием, и, устав от мучившей его боли, решил дать взятку медсестре, чтобы пройти на прием к врачу без очереди. Однако что-то не позволило герою воспользоваться нечестно полученной привилегией. Медсестра дважды вызывает его, чтобы провести в кабинет, но в душе Никитина рождается неосознанное сочувствие к более слабым и беззащитным людям: больному ребенку, молодой измученной матери, инвалиду с костылем, которые тоже ждут своей очереди.

Автор призывает задуматься над тем, что каждый нормальный человек, ставящий свои интересы выше интересов других людей, неизбежно приходит к конфликту со своей совестью. И не имеет значения, в большом или в малом ты преступаешь нравственный закон, есть ли при этом у тебя какие-либо оправдания.

С позицией автора нельзя не согласиться. Эгоистичность и черствость становятся нормой современного человека. Часто в погоне за сиюминутным выигрышем мы не выбираем средств, не щадим слабых, стремимся обогнать всех хотя бы на полкорпуса. Но почему же тогда, добившись своего маленького успеха такой ценой, мы не чувствуем радости победы? Нам не дает покоя совесть.

Конкуренция как двигатель развития современного общества все чаще заставляет нас оправдывать наше неуважение к окружающим необходимостью быть максимально эффективными, всюду успевать, добиваться своей цели любой ценой. Но когда ум с сердцем не в ладу, если живешь не по совести: без уважения к окружающим, не сочувствуя чужому горю и нужде, ты обречен на одиночество и нравственные муки

Одной из главных проблем предложенного для анализа текста является, на мой взгляд, проблема человеческого равнодушия. И что особенно противоестественно: равнодушными оказываются медицинские работники, которые по природе своей профессии должны быть людьми милосердными и гуманными.

К. Акулинин рассказывает о ситуации в обычной районной больнице. Автор описывает очередь перед кабинетом хирурга. Здесь и старики-инвалиды, и грудные дети, плачущие на руках измученных ожиданием мам, пожилые, одуревшие от духоты женщины Врач почему-то не начинает приём. Идёт время, измученные люди с немой тоской смотрят на дверь кабинета, но она не открывается. Почему? Скорее всего, потому, что за этими дверями сидит человек, который давно утратил способность сопереживать, откликаться на боль других людей. Очевидно и то, что этот, с позволения сказать, эскулап постепенно заменил свои чувства рациональностью и расчётливостью. Об этом говорит тот факт, что Никитина, героя текста, после вручения взятки тут же вызвали в кабинет вне очереди. Проблема, которую затрагивает автор, актуальна и злободневна. Особенно сейчас. Не секрет, что в нашей стране сотни людей ежегодно гибнут не от неизлечимых недугов, а от безразличия врачей. Эта проблема касается каждого, ведь никто не застрахован от болезни, и испытать на себе врачебное равнодушие может каждый, сходив в свою поликлинику. Позиция автора однозначна: формальное, лишённое сострадания отношение к больным стало нормой и свидетельствует о том, что человек до сих пор не воспринимается в нашем обществе как высшая ценность.

Можно ли победить равнодушие? Можно. Если каждый человек на своём месте будет проявлять искреннее участие в судьбах людей, которые от него зависят, эта болезнь исчезнет сама собой.

В белой бязевой рубахе навыпуск и таких же штанах профессор напоминал полового в старинном русском трактире. Он сидел за массивным столом в кабинете, бледный, длинноносый, уставший после очередной операции, и что-то сосредоточенно записывал. Я дружила с ним, и иногда мне удавалось уговорить его поехать к нам на дачу, подышать свежим воздухом и пообедать в кругу друзей.

С этой целью я и зашла за ним в один из весенних дней в пять часов вечера.

— Здравствуйте, милая моя. — Он поднял на меня глаза и, оживившись, указал на кресло возле стола: — Садитесь, пожалуйста, я скоро освобожусь.

Дверь приоткрылась, и кто-то робко спросил:

— Можно. Кто это? — не отрываясь от рукописи, пробурчал профессор.

Худой человек в железнодорожной форме с брюзгливо опущенными углами рта вошел и стал возле стола.

— Тебе чего? — Профессор вскинул глаза.

— Болит, — мрачно прогудел посетитель.

— Что болит-то? — Профессор продолжал писать.

— Да вот семь лет назад, — нерешительно начал посетитель, — вы мне удалили желудок…

— Ну и что? — Профессор оторвался от рукописи и внимательно уставился на железнодорожника.

— Ну, вот теперь, как чуть больше покушаешь, ноет… отзывно так.

— Скинь китель и заверни рубаху, — приказал профессор, и посетитель торопливо принялся раздеваться.

Когда обнажился худой, втянутый, пересеченный швом живот, пальцы профессора легли на желтоватую кожу. Пальцы эти, длинные, гибкие, как у пианиста, нажимали, вдавливались легко и упруго, прощупывали, поглаживали, словно выспрашивая, словно ведя таинственную беседу, прислушиваясь, выискивая, и подозревая, и снова успокаиваясь.

— Ну что же, брат, полный порядок у тебя в животе. Ничего не вижу опасного. — Профессор поправил очки и снизу вверх посмотрел на пациента строго, но весело.

— А почему же, к примеру, как чуть картошки больше возьмешь, так ночью схватит… ух ты боже мой как! — громко жаловался железнодорожник, и в голосе его послышался горький упрек.

— А тебе что, много надо еще лопать? — вскинул брови профессор.

Железнодорожник стоял с поднятой рубахой и смотрел на профессора огорченно и недоверчиво.

— Ты пойми, что тебе-то без желудка надо есть почаще и помалу. Пойми, что уже семь лет, как должен бы гнить в земле. — Голос профессора стал раздраженным. — А ты по земле разгуливаешь! Работаешь, с женой, поди, препираешься, ребят шлепаешь, с приятелями выпиваешь… Ты же живешь! — И вдруг, озлившись, профессор встал с кресла и крикнул: — Ведь живешь! Да еще хочешь, чтоб много можно было есть, все тебе мало? Эх, ты! Каждый день должен бы спасибо говорить! А ты еще обижаешься… Сукин ты сын, больше никто! — Он повернулся и зашагал по кабинету.

Железнодорожник быстро заправил рубаху, надел китель и со смущенной улыбкой подошел к профессору:

— Извините, Сергей Сергеевич! Простите великодушно. Ваша правда. Простите меня, дурака. Вот ведь обжора! И то правда, что сукин сын я ненасытный! — И с каким-то отчаянием добавил: — Ну, не буду вас больше тревожить, извините, больше не буду! — Он вдруг обхватил сухие плечи профессора и поцеловал его в губы, потом тихо выскользнул из кабинета, притворив дверь за собой.

Через две минуты он появился свежий, элегантный, в светло-сером костюме.

— Я готов. Едемте! — И, улыбнувшись, Юдин широко распахнул передо мной дверь кабинета.

Наталья Петровна Кончаловская

Волшебство и трудолюбие

…Сыну трудно писать о матери. Невозможно избавиться от ощущения субъективности, даже если это не аналитическая статья, а всего лишь вступительное слово.

Наталья Петровна Кончаловская, моя мама, родилась в семье с богатейшими культурными традициями. Мне и самому трудно представить себе, что мама знала Шаляпина, видела Рахманинова, Скрябина, дружила с Прокофьевым, общалась с Мейерхольдом, жила в кругу художников и артистов, ставших ныне национальной легендой. И сама семья Кончаловских также не была чужой в этой легенде. Мамин отец, мой дед — Петр Петрович Кончаловский женился на дочери великого русского художника Сурикова. А примерно через год после этого родилась мама.

Мне и самому не верится, что имена, которые я сейчас называю, имеют отношение к истории моей семьи, к истории мамы…

Ее темперамент был всем известен: она была женщиной пылкой. Только темпераментом можно объяснить истории ее замужеств, которых было два. Первый раз она вышла замуж за Алексея Алексеевича Богданова, человека, которого мечтала сделать музыкантом. Он неплохо играл на рояле, и она верила, что сумеет вывести его на концертный уровень. С ним она убежала в Америку, ей было тогда 26. Позвонила с вокзала и сказала отцу, моему деду, что уезжает в Америку. Правда, Богданов в тот момент был женат. Но так как в те годы можно было разводиться по почте, то, когда они доехали из Москвы через Владивосток и Йокогаму до Сан-Франциско, он уже успел развестись и жениться на маме. Их бракосочетание состоялось на корабле: по законам тех лет капитан судна имел право регистрировать браки. Въезжали они в США уже мужем и женой. Когда мама разуверилась в надеждах сделать Алексея Алексеевича концертным пианистом, она оставила его и вернулась на родину.

Вторая пылкая любовь случилась уже в Москве: на этот раз ее мужем стал молодой человек, на 10 лет моложе ее (ей было 33, ему — 23), которому суждено было стать моим отцом. Мама была всегда очень привлекательна, чувственна: полная, излучающая жизнеутверждающую энергию — достаточно взглянуть на ее фотографии 20–30-х. Прочитав несколько пылких стихотворений, который посвятил ей великий и, к сожалению, забытый ныне поэт Павел Васильев, нетрудно понять, почему отец, встретившись с Васильевым в Доме литераторов, бросился на него с кулаками. Дрались нешуточно: сцепившись, катались по полу. Их пришлось даже разнимать.

Мама была свидетелем многих выдающихся событий русской культуры. В ее доме бывали Горовиц, Прокофьев, Софроницкий, Маяковский, Бурлюк… Последних двух, правда, из дома выставляли — футуристов здесь не жаловали.

Вернувшись из Америки, мама стала заниматься переводами, поскольку помимо французского, который с детства хорошо знала, она уже свободно говорила и по-английски. Позднее она начала писать стихи, занялась поэтическими переводами. Из-под ее пера вышли очень разные работы: помимо немногих, но, на мой взгляд, замечательных стихов, есть и книги по истории искусства и культуры, истории Москвы. Ею переведено около 30 оперных либретто с итальянского и французского, она переводила Шекспира, а с провансальского языка — этому она посвятила несколько последних лет — Жозефа Д’Арбо и Мистраль. Помню последнюю поездку с мамой в Прованс, она уже была в преклонных годах, и ей было трудно ходить. Раньше она бывала там с туристами, а теперь вдвоем со мной.

Мы приехали рано утром, мама была очень взволнована: не останавливаясь рассказывала мне о Верцингеторигсе, вожде галлов (тех самых рыжеволосых галлов, которые так сопротивлялись римским завоевателям), об их истории и мифах.

Каждый человек по-своему удивителен. Мама обладала многими качествами, которые привлекали к ней самых разных людей — от прославленных музыкантов и скульпторов до начинающих студентов, вступающих в сферы поэзии и литературного перевода. Круг маминых знакомств был очень широк, но виделась она со многими с каждым годом все реже: объясняла это тем, что времени на встречи с неинтересными людьми у нее нет.

С возрастом мама стала более терпимым человеком и прощала членам семьи — и мужу, и дочери, и нам, сыновьям — опрометчивые, а порой и огорчительные для нее поступки. Она стала обладать некоей отрешенной мудростью и пониманием того, что научиться чему-то человек может лишь на своих собственных ошибках.

В книге, которую сейчас держит в руках читатель, собраны произведения, отражающие разные стороны творчества Натальи Петровны Кончаловской. Все они — свидетельство ее огромной культуры, огромного таланта, огромного терпения. Я очень рад, что есть возможность прочесть их и разделить с моей мамой ее чувства, мысли, жизнь ее души, которую она вкладывала во все, что писала.

Андрей Кончаловский

Может быть, то, что я сейчас скажу, — истина, давным-давно известная, но меня она каждый раз удивляет несказанно, и каждый раз для меня это открытие: волшебство живописи. Я не знаю, чем это достигается. Для того чтобы анализировать таинство этого процесса, не надо быть опытным искусствоведом, каковым я не являюсь, и потому попробую подойти к этому вопросу с чисто человеческим ощущением природы вещей. Начну с самых прозаических дел, которыми нам, женщинам, приходится заниматься постоянно. Бывает, что надо почистить картофель, порезать лук, вычистить медный таз или еще что-нибудь в этом роде. Берешь доску и старый, бывалый нож со стертой рукояткой и начинаешь, обливаясь слезами, шинковать луковицу. Потом надо вычистить наждаком лезвие ножа, которое сразу почернело, выскоблить и ошпарить доску, и в этой возне все предметы кухонного обихода кажутся какими-то привычно скучными…

Все это говорилось негромко, ни разу не изменив позы, между папиросными затяжками. И ничего в Цветаевой с виду не было женственного.

— Я никогда не удерживала мужчину, если он уходил. Я даже не поворачивала вслед головы, хоть иногда и не знала, отчего он уходит. Уходит — так уходит. И они не уходили, они как-то исчезали. День — не пришел, два — не пришел, три — не пришел, а потом так и не приходил никогда. И так все… Почему так было — не знаю.

Собеседников Цветаева слушала рассеянно и небрежно, но, может быть, это только так казалось. Если собеседник замолкал, она тут же начинала разговор на новую тему, и часто казалось, что она просто думает вслух:

— Зачем людям нефть? Зачем эта вонючая нефть. Хорошо жить в лесу, в деревянном доме.

— Но ведь и в лесу вам нужна будет керосиновая лампа! — смеялся Алексей Елисеевич.

— Я бы жила в лесу, — продолжала мыслить вслух Цветаева. — Писала бы стихи. Массу стихов. Вот сейчас у меня просят любовной лирики. Но ведь не могу же я со своей седой головой приносить только любовные стихи, это же будет смешно! Вот говорят: стихи ваши безукоризненны, мастерство блестящее, но подобрана книжка плохо. Не могу же я подобрать книжку из не своих стихов? Ведь это же все — мое. Подбирай так или эдак, сущность-то не изменится…

Она говорила это сдержанно, без тени раздражения, и лицо ее было неподвижно. Попыхивая папиросой, она искоса поглядывала на нас с Алексеем Елисеевичем, и казалось, что вот такой она и была всегда, ни моложе, ни красивей, ни жизнерадостней…

Было половина первого ночи, когда, распрощавшись с хозяином, мы с Цветаевой вышли на трамвайную остановку на Кировской площади. Дорогой она рассказывала мне о своем сыне Муре, которому в ту пору было пятнадцать лет, а я вглядывалась сквозь весенний белый сумрак в ее горбоносый профиль с высоким лбом и сухими линиями рта.

Подошел трамвай номер двадцать три. Цветаева торопливо простилась и по-девичьи легко побежала к вагону. Я смотрела на ее хрупкую фигурку в кожаном пальто, на синий берет, на ноги, обутые в толстые коричневые сандалии.

В окне удаляющегося вагона еще раз мелькнули передо мной ее чужие глаза, равнодушно глядевшие куда-то мимо. Ушедшая в себя, она исчезла куда-то, оставив в моей памяти неизгладимый образ, замкнутый в круг суровой обреченности.

Это было 18 мая 1941 года.

Я вернулась домой и тут же, ночью, записала эту единственную встречу с Цветаевой, от слова до слова, на нескольких листках бумаги. И я не расставалась с ними всю войну, они лежали в моей сумке все годы эвакуации, они лежали в моем письменном столе еще многие годы.

И вот они перед вами…

В кабинете хирурга

С этой целью я и зашла за ним в один из весенних дней в пять часов вечера.

Дверь приоткрылась, и кто-то робко спросил:

— Можно. Кто это? — не отрываясь от рукописи, пробурчал профессор.

Худой человек в железнодорожной форме с брюзгливо опущенными углами рта вошел и стал возле стола.

Читайте также: